Я уже сказала нет

Елена Викторовна Борисова, 2020

Альтернативная реальность… Мир, в котором существуют Империи и, в отличие от нашего: остались крупицы волшебства, всё ещё рождаются настоящие маги и можно изредка встретить заряженные магией артефакты… Главная героиня – девушка Маргарет – не пытается преобразовать этот Мир, она – просто живет и борется за свою любовь и счастье. А это – в любом из миров – очень не просто…

Глава 2

Первые недели, в школе-интернате я совсем не помню…

Нет, я не плакала дни напролёт, не билась в истерике, не сидела часами над фотографией мамы, рассказывая ей о своих бедах и моля о помощи, что, вероятно, стало бы логичным в моём возрасте…

НЕТ…

Мой разум просто отказывался принимать произошедшее со мной. В тот период моей жизни мне перестали даже сниться сны, совсем…

Меня накрыла хандра и апатия, а тело действовало, словно на автомате и инстинктах…

Но всё проходит, прошло и это…

Когда боль от предательства отца и вероломства мачехи слегка утихла, а мир вокруг начал снова приобретать чёткие очертания, звук и краски, я стала находить даже приятные стороны своего нынешнего положения.

Не поверите, но всех без исключения преподавателей школы-интерната интересовали только наши результаты в учёбе и внешнее соблюдение нами устава школы и прописанных в нём норм поведения. В остальном на нас было всем плевать — меня это устраивало, так как ни перед кем изливать душу я тогда не могла, и не хотела. А жалости к себе я просто не потерпела бы.

Учащиеся жили в общежитии, на огороженной довольно высоким забором территории школы-интерната, названия которого я сначала не запомнила. Хотя, скорее всего, мне это было просто безразлично. Общежитие имело два корпуса. Женский корпус — более поздней постройки, чем мужской, и выполненный в одном стиле с основным зданием интерната — соединялся с ним крытым переходом. Огромные окна которого были украшены изумительными стеклянными витражами с изображениями мифических животных, которые были выполнены настолько искусно, что невольно закрадывалась догадка: а не являются ли они уцелевшим чудесным образом наследием утраченного нами магического мира.

Мужской же корпус был простым трёхэтажным зданием более поздней постройки, кирпичные стены которого были выкрашены в грязно-бежевый цвет. Он примыкал вплотную к древнему и красивейшему учебному корпусу интерната, построенного из блоков потемневшего от времени песчаника, в «Каролингском стиле». Этот корпус не имел непосредственного прохода в здание самой школы, но, смотрясь нелепо и несуразно на его фоне, откровенно вносил дисгармонию во весь архитектурный ансамбль.

Обучающиеся размещались по два человека в просторных комнатах, в которых было всё необходимое для жизни. А вот столовая и спортзал были общими и находились в отдельно стоящем современном здании, выкрашенном в тот же ужасный цвет, что и мужской корпус общежития.

Мне в соседки по комнате досталась тихая девочка, которую я в те дни не замечала, словно её и нет. Даже имя моей тихой соседки для меня долгие полгода оставалось тайной. Да надо отдать ей должное, она и не пыталась наладить со мной хоть какой-то контакт. Видимо, понимая, что ко мне — такой колючей и немногословной — лучше пока не лезть…

* * *

Постепенно, по крупицам пытаясь вновь собрать пазл души под именем Маргарет фое Шоле, я смогла выстроить вокруг неё такую глухую и неприступную стену, что сквозь неё не смог бы пробиться никто. Похоронив за этой стеной и своего ангела.

Благодаря отчаянию и опустошённости — моим верным спутникам в те дни — я вела себя агрессивно и бесшабашно. Сначала это привлекло внимание одноклассников, и они попытались со мной подружиться, но моё поведение очень скоро отпугнуло даже самых отчаянных из них. Мальчишки — несмотря на то, что я была достаточно привлекательна — меня стали сторониться, а девчонки — бояться… Поэтому друзей я не завела, но и врагов не было. И хотя училась я неплохо — потому что мне всегда легко давались науки, без особого труда и зубрешки — на всевозможные олимпиады и конкурсы учителя отправляли других.

Но меня это не сильно заботило. А точнее — я этого просто не замечала…

Зато наконец я узнала, какое же имя носит школа-интернат, в которую мне так повезло попасть…

Её полное название было — «Имперская Школа-Интернат совместного обучения высшей категории. Имени достопочтенного пресвятого великомученика Аниориона»…

А знаете, кем был этот достопочтеннейший и святой человек?

Нет, он не построил здание школы, как вы могли бы подумать. И вот неожиданность: он не был её основателем. Да и как вы, наверное, уже догадались — и не работал в ней никогда…

На самом деле — всё до банального просто…

Он был одним из тех фанатичных Адептов Святой Инквизиции, которые рыскали по полуразрушенным зданиям прошлой цивилизации в поисках магических книг и артефактов. Но этому святому человеку повезло, так как именно он обнаружил в старом, чудом сохранившемся опустевшем замке древнюю библиотеку. И недолго разбираясь, даже не проверив, являются ли книги магическими, Аниорион именем своего бога СПАЛИЛ их вместе с престарелым хранителем. Причём — привязав седого и немощного старика к вкопанному во дворе замка столбу, он обложил его старинными рукописями и фолиантами и поджог их. Несчастный старец сгорел дотла, вместе со своими сокровищами…

А почему именно Аниориона — а не сожжённого им старца считают — великомучеником?

Да потому, что — судя по архивным записям — этот старичок оказался «злокозненным магом» и проклял спалившего его инквизитора. Который вдруг скоропостижно скончался…

Но если посмотреть на даты, то между этими событиями прошло по меньшей мере двадцать лет…

Отсюда возникает вопрос: «А бывают ли проклятья с отсроченным действием, и зачем нужно было умирающему в мучениях магу на столько лет продлевать сытую жизнь своего убийцы?».

Вот чьё имя ГОРДО носит эта школа…

* * *

Первый год в интернате прошёл как в тумане.

Отец ни разу меня так и не навестил…

Что само по себе стало для меня, свято верящей в свою правоту, тяжёлым, почти непосильным наказанием.

Но он не просто не навестил меня, он не прислал мне ни одного письма, подарка или записки…

Поначалу я очень ждала его приезда, хотя и ужасно злилась на него. Я рисовала в воображении, как пылая праведным гневом, буду отчитывать отца за предательство меня и памяти мамы. А он, естественно — а как же иначе? — станет рыдая умолять меня его простить. И я прощу, обязательно прощу, но только тогда, когда он разведётся с мачехой и с позором выставит её вон из НАШЕГО дома.

Но время шло, а он так и не появился…

А я ждала…

Простаивая у окна все выходные, высматривая его машину.

Постепенно мой гнев вместе с болью поутих. Я больше ничего не требовала от отца, я молила бога, чтобы оттаяло его сердце, и он простил меня за всё. Теперь я представляла, как он, положив руки мне на плечи, предложит вернуться домой, прося только об одном — терпимее относиться к мачехе. И я, помявшись, для приличия, соглашаюсь. Но при одном условии: жить она будет отдельно от нас…

Ведь это хороший компромисс, правда?

Но его НЕ — БЫ — ЛО!!!

И тогда, отчаявшись, я поняла причину его отсутствия. Его ко мне не пускает ОНА! И я перестала его ждать и надеяться на чудо.

Господи, КАК ЖЕ Я ЕЕ НЕНАВИЖУ!!!

* * *

А больше всего меня раздражало то, что мачеха — что б её! — приезжала в интернат РЕГУЛЯРНО, раз в неделю.

Но я не хотела, просто не могла её видеть. Даже подарки и сладости, передаваемые мне от неё педагогами, я раздавала одноклассникам, так ни разу и не попробовав их сама.

Правда, правда…

Ни одной конфетки…

Даже на каникулы я отказывалась покидать опустевший интернат только потому, что за мной приезжала ОНА…

Она, а не ОТЕЦ!!!

И только тётя Хэлен — моя крёстная и давняя подруга мамы — вносила разнообразие и какое-то подобие счастья в мою беспросветную жизнь.

Эта светловолосая, рослая, миловидная и ещё не старая женщина стала для меня отдушиной. Она всегда была добра, весела и предупредительна со мной. Рассказывала забавные истории, брала меня погулять в город и всячески скрашивала моё одиночество. Не давая отчаянию поглотить меня полностью. По молчаливому согласию мы не говорили о моей семье, не обсуждали ни отца, ни мачеху, ни моё к ним отношение. Я видела, что тётя Хэлен меня действительно любит и чувствует, что может причинить мне этим боль.

Впрочем, я платила ей тем же. И несмотря на то, что иногда мне хотелось просто залезть под одеяло с головой и никого не видеть и не слышать, жалея себя. Ради неё я натягивала приветливую улыбку на лицо и шла с ней в кафе, кино или цирк.

А её сын…

С Эшли нас познакомили в раннем детстве, мне было около трёх лет, а ему — семь. Я тогда была слишком мала, чтобы составить о нём своё мнение. Но так как наши семьи дружили, мы встречались довольно часто и даже изредка жили друг у друга. Тогда он мне нравился, очень. Настолько, насколько может нравиться четырёх-пятилетнему ребёнку старший брат, ну или огромный плюшевый мишка. Потом внезапно умер его отец. А вскоре после этого в результате долгой болезни скончалась и моя мама. Эшли отправили в школу-интернат, а мой овдовевший отец женился…

Так в наших жизнях всё изменилось…

Время шло…

Мы с Эшли взрослели отдельно друг от друга. Я обучалась дома, и несмотря на то, что тётя Хэлен была частым гостем в нашем доме, до моего поступления в эту школу с Эшли мы больше ни разу не виделись. Я забыла его. Годы безжалостно вытравили память о нём из моего сознания полностью…

Когда крёстная приехала в школу-интернат первый раз — где-то через два месяца после моего поступления в него — она, с трудом расшевелив меня, взяла нас с Эшли вместе погулять в город.

Надо ли говорить, что в тот момент я была совсем не настроена на позитивное общение ни с ним, ни с ней, да и ни с кем?

Но Хэлен чудесным образом смогла достучаться до меня, и я начала оттаивать. Она же — заново познакомила нас с Эшем.

Мы до этого пару раз сталкивались с ним в интернате на переменах или в столовой. Но я тогда его не узнала, точнее, я до этого момента даже не предполагала, что мы знакомы, и более того — когда-то дружили. К слову сказать, он тоже меня не узнал.

К Эшли, как ни странно, я почти сразу прониклась симпатией и доверием. Хотя, может быть, это произошло потому, что он был такой же светловолосый и рослый как мать, с приветливой улыбкой на открытом лице и голубыми — в точности как и у неё — глазами.

Крёстная постоянно говорила о том, что его долг — оберегать меня и помогать мне.

В тот момент, когда Эшли, приобняв меня за плечи, честно обещал ей быть по отношению ко мне рыцарем, я была так тронута его словами, что даже всплакнула от нахлынувших чувств. Ведь предполагалось, что я больше не буду одинока, у меня теперь есть защитник, почти что брат. Ради него — нет, я не готова была разрушить стены, защищающие мою душу — со временем могла слегка приоткрыть дверь…

Поначалу, стоит признать, так и было. Он был со мною терпелив, добр и снисходителен. Я в силу возраста ему, конечно, сильно навязывалась. Ходила за ним буквально хвостиком, вызывая добродушные насмешки его друзей. Но меня это мало трогало, ведь я так нуждалась в друге. И независимо от его желания мы много времени проводили вместе.

— Марго, ты опять пробралась в мою комнату? Сколько можно говорить, что мужская часть общаги — это не место для девочки, — ворчал Эш, пытаясь вытащить меня из-под кровати.

Я сопротивлялась, как могла, но силы были явно не равны.

Его сосед по комнате — Степан — всё-таки умудрился поймать меня за лягнувшую его ногу.

— А-а-а, отпусти! Ты за это ответишь! Извращенец!!!

Кричала я, неистово пинаясь и вертясь. Пытаясь вырваться.

— Держу… — пыхтел Стёпа.

— Тащи её, — завозился рядом Эш.

Но не тут-то было. Одним прицельным пинком я высвободилась из захвата и, судя по витиеватой и не вполне цензурной тираде, надрывно произнесённой Степаном, я попала. Имею в виду — в цель.

— Отойди, Эш, я сейчас прибью её…

Нет, наверное, всё-таки просто попала…

Я забилась в самый дальний от них угол и возблагодарила бога за то, что все ножки кроватей в общаге прикручены к полу.

— Марго, вылезай… Ты же не планируешь провести всю ночь под моей кроватью?

— Пока Степан не извинится — не вылезу, — как можно обиженней прохлюпала я.

— Что-о-о? Да это ты меня лягнула, а мне извиняться…

— А не надо было лапать!

— А нех… Прости, неза…

— Прощаю, — пропела я и, кряхтя, вылезла из-под кровати, чтобы насладиться бордово-возмущённой физиономией Стёпы.

Не поверите, но я его совершенно не боялась. Он добрый и милый парень…

Ну…

Насколько может быть милым почти двухметровый рыжеволосый верзила с широким веснушчатым лицом, всю жизнь играющий в регби. У него есть две младшие сестры, которых он очень любит, несмотря на их постоянные проказы. И меня он воспринимает так же. Поэтому мне очень сильно повезло.

— Ладно, не злись, я не нарочно. Мне же из-под кровати не видно, куда я бью. Тем более сам же меня и учил, — почти извинилась я, откровенно любуясь своей работой.

Он хмуро потёр покрасневшую скулу.

— Хочешь, буду отдавать тебе все подачки мачехи целый месяц?

— И полдники… — уже почти смеясь, пробасил он, направив в мою сторону указательный палец, в уточняющем жесте.

— Нет, ну это наглость… — развела я руками.

Но видя как, его глаза возмущённо поползли на лоб, я сдалась:

— Ну ладно, ладно… И полдники, но только неделю… Мир?

— Мир, — звонко хлопнув своей огромной ладонью по моей протянутой ладошке, рассмеялся тот.

Эш толкнул его локтем.

— Со мной поделишься?

— Не-а, это мой честно заработанный гонорар за участия в боях без правил. В которых ты, между прочим, был всего лишь организатором.

— Ну а на процент-то я рассчитывать могу? Сам же сказал — ОРГАНИЗАТОР. Так что — делись, — поставил точку Эш в их споре.

— Так, Марго, и чему мы обязаны твоим визитом? — уже смеясь, спросил меня Эшли.

— Физике, — лаконично ответила я, понурившись.

— Ладно. Давай сюда, так и быть, взгляну.

Стёпа пригладил руками как всегда, взлохмаченные волосы. Помогло не сильно.

— Так, ребята, я пошёл. С физикой я вам помочь не смогу. Точные науки — не самая сильная из моих сторон, — сказал Стёпа и, посмотрев на часы, добавил. — За пару часов, думаю, управитесь. Пойду, прогуляюсь… Из кафешки на обратном пути что-нибудь прихватить?

Мы сделали заказ и занялись моей домашкой.

Вернувшийся Степан застал нас спящими в обнимку.

Физика нас добила…

* * *

Не могу сказать, что отец держал меня в чёрном теле. Нет. Мне ежемесячно переводили неплохие деньги на личные расходы, а регулярно, раз в неделю приезжавшая мачеха привозила разнообразные вкусности — которые я сразу раздавала одноклассникам — и иногда одежду, которая не распакованной так и лежала на полках моего шкафчика.

Я не хотела, просто не могла позволить себе пользоваться её подачками. Поэтому, всё что мне было нужно, или просто хотелось, я приобретала сама. Несмотря на то, что попечительский совет интерната обеспечивал нас всем необходимым и для учёбы и для жизни, от стандартных ручек до одинаковой зимней формы, а по уставу интерната младшие и средние классы не могли самостоятельно покидать его стены, под угрозой отчисления…

Но кто же нас удержит?

Тем более что приближался Новый год — 328 год от Опустошения нашего мира.

За недолгое время, проведённое мной в интернате, во многом благодаря подачкам мачехи незаметно для себя я сблизилась с некоторыми одноклассниками. При этом — вы понимаете? — что не с самыми примерными и послушными. И мы на регулярной основе устраивали побеги из интерната, часто попадая в небольшие неприятности, из которых — надо отдать им должное — нас постоянно вытаскивали жутко злой Эш и жутко довольный Степан.

Вот и сегодня нас снова понесло в лавку сувениров и карнавальных костюмов.

В интернате Новый год всегда отмечали грандиозным балом-маскарадом, и этот год не стал исключением. Некоторые учащиеся делали себе костюмы сами — неуклюжие и простенькие, кому-то присылали из дома — очень дорогие и милые, но в основном — банальные.

Мы же решили отличиться и прикупить — а если будет необходимо, переделать под себя — такие костюмы, чтобы педагогам ещё много лет потом икалось.

Нас было пятеро…

Собственно — я. Прошу любить и жаловать.

Моя тихая — как мне вначале казалось — соседка по комнате, которую, кстати, звали — Зинка. Она была тощей верзилой, с мальчишески угловатой фигурой и совершенно невыразительным лицом. Но зато — с шикарными русыми волосами до талии, зависть всех девчонок нашего потока. Она была классной. И как я подозревала, была слегка влюблена в Итана. Зинка часто становилась причиной многих наших проказ. Так как ум у неё был изворотливый и коварный. В общем, вы поняли: мы как никто другой подходили друг другу. И поэтому — «спелись»…

Собственно — Итан. Крепкий, коренастый кареглазый парень с торчащими во все стороны каштановыми волосами и симпатичным, но изъеденным акне лицом. Он был ужасно озорным и нахальным, он явно отвечал Зинке взаимностью, но жутко этого стеснялся и прятал свои чувства за бравадой и шутками. А взять его «на слабо» — было вообще плёвым делом. Он вёлся, как пацан, коим он и являлся…

Аманта — слегка полноватая хохотушка, с ямочками на щеках, но это её не портило, а придавало особый шарм. Она жутко сердобольная и добрая, но не лишена духа авантюризма, а ещё она ОЧЕНЬ ЛЮБИТ СЛАДОСТИ!!! Добрая треть всех подачек мачехи доставалась ей. Хотя, подозреваю, она съела бы и больше. Кроме всего прочего — она отличный стихоплёт. Её эпиграммами в стенгазете — редактором которой она и являлась — зачитывались все, даже педагоги.

И Кевин, ну куда же без него. Красивый, рослый, злой… Не знаю, как он оказался в нашей компании неудачников. Даже со стороны он сильно из неё выделялся. Но он любил таскаться с нами, хотя часто из-за него наши достаточно безобидные проказы перерастали в почти настоящие правонарушения, грозившие не только отчислением из школы, но и тюремным сроком…

В общем, согласитесь, весьма разношёрстная и колоритная команда…

Обойдя за три дня поиска все магазины, торгующие интересующим нас товаром, мы так и не смогли определиться.

Зинка предлагала купить костюмы пиратов, причём — только мужского поля, на что Аманта возражала, премило обрисовав всю свою безрадостную перспективу. Она так натурально изобразила пирата с нетрадиционной ориентацией, что дальнейшее обсуждение началось не раньше, чем каждый предложил свой вариант на эту тему, то есть — где-то через час, не меньше.

Итан — ну тут всё понятно, он за любой кипишь, кроме голодовки. То есть — что все решат, то он и напялит. Поэтому — в обсуждении и споре он не участвовал.

Сама же Аманта предложила нарядиться магическими существами или животными. Причём — себе хотела выбрать костюм кентавра. Но никто не согласился стать её задними ногами, как она ни уговаривала. Кстати, сама становиться чьими-то задними ногами она тоже отказалась и быстренько съехала с темы…

Кевин хотел нарядить нас детьми ночи — вампирами и зомби. Как раз в его стиле. И пугать на маскараде всех не только своим видом, но и шокирующим поведением…

А я?

А что я…

Я решила быть оригинальной и предложила переодеться мальчикам в девочек, а девочкам — в мальчиков. Причём — Зинка, может остаться пиратом. Это не противоречит условиям проказы, которую я придумала. Выиграет тот, кто продержится дольше всех в своём образе, до разоблачения, а дополнительные бонусы получит тот, кто сможет соблазнить на поцелуй лицо своего же пола.

Зинка согласилась сразу.

Итана мы с ней, как всегда, взяли «на слабо».

После недолгих споров и препирательств согласился и Кевин, но сразу предупредил, что целоваться ни с кем не будет.

Самое сложное оказалось — убедить Аманту. Она была КАТЕГОРИЧЕСКИ против. Но тут я вспомнила про демократию и предложила всем проголосовать. Естественно, с огромным перевесом голосов — а точнее, четверо против одного — победила ДЕМОКРАТИЯ!!!

К слову сказать, в нашем мире не все магические артефакты были уничтожены или находились под запретом. Вот, например: у меня был удобнейший и дорогущий девайс — колечко, позволяющее надевшему его влезть в любую, самую маленькую одежду или обувь. И что самое удивительное: всё надетое потом — даже после того, как ты снял кольцо — оставалась твоего размера. До тех пор, пока ты её не снимешь. Подозреваю, что у Золушки было нечто подобное… Кроме того это колечко могло подогнать и фигуру под одежду, если она велика. Но для этого кольцо нужно было носить не снимая.

Сжалившись над поникшей Амантой, я предложила ей этот выход, и она, разумеется, с радостью согласилась, предвкушая прекрасное развлечение и свою лёгкую победу.

Решив, что тайну своего образа стоит сохранить и от приятелей, мы разбежались готовиться. До маскарада оставалась неделя…

Я не долго — почти два дня! — думала: в кого же мне нарядиться?

Но мой рост и субтильность не оставляли особого выбора. Тем более что колечко, на которое я изначально рассчитывала, я отдала Аманте.

Наконец, перебрав все доступные мне варианты и уже почти отчаявшись, я написала на бумажках все перебираемые — и по той или иной причине отвергнутые — мной образы и, свернув их трубочкой, сложила в кепку. Перемешав их и для верности прикрыв глаза, я достала одну из бумажек. Потом, развернув её и расстроено вздохнув, смяла и кинула обратно.

Не буду вам рассказывать, что я вытянула — это не важно…

Главное, что я наконец определилась, решив воспользоваться идеей Кевина и переодеться вампиром. Судя по рассказам, дошедшим до нас, они были все тонкокостные, худые, грациозные и пластичные.

Немного поразмыслив, я решила, что смогу увеличить свой рост за счёт увеличенной платформы, которую в тот же день и заказала у сапожника. Он порадовал своим профессионализмом и изобретательностью, и ровно через три дня я уже щеголяла в невероятной обуви, низ которой имитировал мужские ботинки сорок второго размера, выполненные из хорошей кожи и выглядевшие очень стильно и дорого. А сантиметров через тридцать-тридцать пять мужской низ переходил в удобные высокие ботинки на шнуровке моего размера. Померив их, я пришла к выводу, что немного потренировавшись, смогу в них даже танцевать. Хотя это — не точно. А больше всего порадовало меня то, что они почти ничего не весили. Хотя стоили прилично. И съели половину сэкономленных мной за полгода карманных денег.

Костюм же вампира я банально купила в одной из местных лавок, вместе с вставными зубами, красными линзами и перчатками с ужасно длинными когтями, которые должны были визуально удлинить руки моего вампирёныша. Костюмчик, правда, был на пару размеров великоват. Но эту проблему я устранила, купив надувные накладки, имитирующие мускулатуру. Заодно — они скрыли мою «зарождающуюся» грудь, а также — талию, попу и бёдра. И финальный аккорд — цилиндр, я надеялась, что он усилит эффект, добавив ещё несколько сантиметров к моему росту. Хотя, если быть честной, он мне просто понравился.

В общем, изрядно попотев и надев всё это, даже без макияжа и причёски я стала похожа на длинного сутулого пацана с большим размером ступни, длинными кривыми ногами и короткими, но мощными руками. Одним словом — девушкой там и не запахнет. Уж я постараюсь. Безусловно, результатом я осталась довольна.

С Кевином и Амантой всё время, оставшееся до маскарада, мы часто пересекались вне класса, вместе обедая или гуляя по заснеженным аллеям территории интерната. Каждый из нас, между прочим, старался аккуратно выведать тайну образа друг друга…

Но получалось не очень…

А вот Зинка с Итаном всё время где-то пропадали. И я подозреваю, что подготовка к этому маскараду их сблизила.

На сам праздник мы договорились прийти порознь.

Было очень интересно: что же придумали друзья?

И в то же время — волнительно: смогу ли я их узнать, и узнают ли они меня…

Нервно озираясь и неуверенно поправляя свой костюм, я вошла в ярко освещённый и броско украшенный к празднику зал с небольшим опозданием. Самой не верилось, но опоздала я потому, что никак не могла справиться с макияжем и причёской. Ну, допустим, сам макияж я сделала довольно быстро. Я долго решала, каким он будет. А вот волосы…

Их пришлось УКРОЩАТЬ…

Но они никак не хотели мне подчиниться. Уговоры и средства для укладки волос не действовали. Пришлось угрожать. Нет, на самом деле…

Через полчаса безуспешных боёв, я была готова капитулировать и отправиться на маскарад с копной из вьющихся и взъерошенных патл, что явно противоречило идеальному образу вампира. На помощь пришла смекалка, а вместе с ней — отчаянье и утюг. В результате титанических усилий с их стороны мои непокорные волосы впервые в жизни, выглядели гладкими — буквально поглаженными. То есть — АБСОЛЮТНО!!!

Гордая собой, грациозной походкой ходулиста я продвигалась среди пёстро разодетой толпы. Вертя головой, я искала в толпе приятелей и попутно пыталась узнать окружающих меня людей под разнообразными масками. Во многих случаях это оказывалось легко.

С друзьями мы договорились, что узнав друг друга, не станем это афишировать, а просто произнесём кодовую фразу: «маска я вас знаю», что и будет означать — проигрыш в нашей игре. А для остальных участников карнавала пусть всё откроется в полночь, когда после салюта, возвещающего наступление Нового года, снимут маски все.

Сначала вечер не клеился…

Но после пары бокалов шампанского, разлитого в тайне от преподавателей по пластиковым бутылкам с этикетками шипучих напитков, всё наладилось.

Я осмелела и, прокашлявшись, как могла изменив голос и дикцию — что если учесть наличие неудобных вставных зубов во рту было не сложно — пригласила пару симпатичных леди на танец. Потом эта пара симпатичных леди пригласила на танец меня…

Я на удивление неплохо с этим справлялась, ни разу не оступившись в танце и, к счастью — не упав. А если вспомнить про высоту моих ходулей-платформ, то это — везение, граничащее с чудом!

Потом было ещё несколько бокалов с шампанским…

И ещё пара танцев, и снова шампанское…

После которых я определилась с симпатией и предложила уединиться на балконе одной из нагло кадривших меня леди в жутковатом костюме зомби-ведьмы…

Оказавшись на балконе, я поёжилась от холода и неуверенности в своих силах. На улице смеялись и шумно пели новогодние гимны разгорячённые шипучкой, разодетые кто во что горазд школьники. То тут, то там взрывались петарды…

Меня аж передёрнуло, когда, ведьмочка, напомнила о себе, прижавшись ко мне бедром. Преодолев отвращение, я её обняла за талию, притянув к себе…

Когда уже дело дошло до поцелуя с облапанной мною леди — не леди, с неё вдруг, упал парик!!! — я взвизгнула, отпрыгнув совсем не по-мужски…

А эта ЛЕДЬ тупо ЗАРЖАЛА!

Гортанно так, мужественно…

Я осоловело уставилась на эту «недоледи», и…

И узнала в ней — никогда не поверите! — Эшли…

Справедливости ради хочу сказать, что меня он узнал только после того, как я выплюнула вампирские зубы…

Оказалось, что мы не были оригинальны в своей затее. Они со Степаном додумались устроить точно такой же розыгрыш, с точно таким же условием. И Эш в подготовке своего образа — так же как и я — воспользовался подручными средствами, благо, его худощавость ему в этом сильно помогла, а все выпуклости — такие же надувные накладки, как и мои фальшивые мышцы. А вот Степан — воспользовался таким же колечком, как и Аманта. Вот так-то…

Мы, смеясь и получая удовольствие от общения, прижавшись друг к другу плечами, стояли, привалившись к балконному ограждению. Глядя на веселящихся под балконом людей, мы или закладывали пари по поводу их личностей или весело комментировали их костюмы. Эш, смеясь и жестикулируя, рассказывал о создании своего наряда и образа. Периодически с интересом спрашивая меня о том же.

И я, смеясь в ответ, охотно делилась с ним своими секретами.

И тут небо окрасили яркие вспышки, и грянули залпы новогоднего салюта. Мы замолчали, любуясь расцветающими в небе над нашими головами огненными цветами, которые существовали только лишь для того, чтобы через несколько секунд бесславно увянуть, исчезая гаснущими искрами.

Салют извещал, что карнавал окончен, и все участники должны снять маски.

Совсем забыв о цилиндре, венчающим мою голову, я расстроено вскрикнула, когда он, не удержавшись на моих волосах, вдруг слетел и подхваченный порывом морозного ветра, прокатившись по парапету балкона, выпал на улицу. Но когда Эшли в неудобной женской юбке лихо перепрыгнул балконное ограждение вслед за ним — я, взвизгнув, закрыла руками глаза, отказываясь смотреть на его падение.

Я стояла, зажмурившись, до тех пор, пока не услышала:

— Я — в порядке!

Открыв наконец глаза, я с облегчением выдохнула, с восхищением поняв, что он приземлился как кошка в сугроб под балконом и всё-таки поймал мой непокорный головной убор. Когда же он стал лезть обратно на балкон — под которым к тому моменту уже собралось приличное количество подбадривающих и подстрекающих его на безрассудный поступок зевак — и, не удержавшись, рухнул спиной вниз, то я впервые в жизни закричала от настоящего испуга и сломя голову побежала на улицу.

К счастью, Эш отделался небольшими ссадинами и ушибом спины.

В итоге: Аманта, переодетая ковбоем — как позже мы узнали — в засос целовалась со Степаном в костюме горничной на соседнем балконе…

Итан — в нелепом костюме пиратки — так весь праздник и провёл с Зинкой в костюме пирата…

Интригу до конца вечера удержал — и в результате выиграл — Кевин, переодетый в…

Никогда бы не догадалась — в КРАСНУЮ ШАПОЧКУ!

Кевин — несмотря на своё заявление, что не станет ни с кем целоваться — у всех на виду чмокнул в щёку довольно смазливую и шумную даму в костюме русалки, оказавшуюся проректором старшей школы нашего интерната, но — мужского пола!!!

— Вот так мы теряем лучших друзей и преподавателей! — выдал Степан, когда маскарад раскрылся.

Не поверите, но его слова оказались пророческими…

По результату этого новогоднего карнавала мы действительно потеряли двух своих одноклассников, так как Зинка оказалась беременной от Итана.

И когда успела?..

Благодаря этому обстоятельству было долгое и шумное разбирательство, грозящее увольнением всего учительского состава школы. К делу даже подключили Имперский опекунский совет. Ведь Зинке на момент беременности едва исполнилось пятнадцать, а Итану — шестнадцать лет!

Согласна, рановато…

Но моя ТИХАЯ подруга всегда говорила, что хочет большую семью и как минимум шестерых детей — четырёх рыцарей и двух принцесс.

Ну что ж, начало положено…

Надо ли говорить, что Зинкины родители были, мягко говоря, удивлены фактом беременности своей дочери настолько, что даже подключили к расследованию святую Инквизицию.

Ну, не знаю — как по мне, беременность — это не одержимость, и инквизиция тут не поможет. Тем более что факт непорочного зачатия тоже не подтвердился…

В результате, по окончании расследования, их быстренько обженили, и они покинули стены нашего учреждения счастливой супружеской четой уже в марте. И доучиваться будут дома, под детский плач в ворохе пелёнок…

СЧАСТЛИВЧИКИ!!!

Кстати — Эшли, за свою выходку с балконом, тоже попал под раздачу! И он не отделался только банальным штрафом, как положено по уставу школы. Он был взаправду арестован!!! И все зимние каникулы провёл в самой настоящей тюрьме, в камере! Приговорённый к двум неделям исправительных работ на благо Империи, выходя на улицу только для того, что бы очистить снег во дворе полицейского участка.