Верная любовь. Рассказы

Елена Воеводова

Елена Воеводова — неповторимый художник слова, чьи творческие корни уходят глубоко в литературные традиции. Сочетание мастерства повествования, глубокого понимания человеческой природы и острого взгляда на современность делают каждую страницу произведений захватывающей экспедицией в мир фантазии и эмоций. Через перо творца переплетаются темы любви, приключений, философии и многогранной жизни.

Повесть

Вечеринка в день рождения Бориса Петровича, начальника отдела нефтепереработки г. Сургута, была в разгаре. Громко гремела музыка. Вероника, эффектная блондинка, извивалась змеей, истошно визжала на весь зал. Мужчины восхищенно вздыхали:

— Во! Класс!

Пьяные, громко крича, Борис Петрович и секретарша, после вечеринки, поздно ночью ввалились в квартиру Вероники.

— Что так холодно? Ты не топил, Аскольд? Я тебе дрова положила рядом с печью.

— Мама, мне плохо — ответил сын Аскольд, худенький мальчик, лежавший под одеялом.

Он глухо закашлял, уткнулся в подушку, и на подушке появилось пятно крови.

Вероника подошла к сыну, увидела пятно крови на подушке, закричала:

— Боря, он умирает!

Борис Петрович подошел к мальчику:

— Что это, ты, Аскольд? А, ну, сейчас мы это дело поправим.

Он взял телефон и стал звонить:

— Коля! Срочно купи квартиру в Крыму, рядом с Алуштой, возле моря и найми повариху, надо мальчонку умирающего поправить. Срочно, 10 минут тебе на это.

Потом Борис Петрович встал, подошел к печи, стал ее растапливать.

— Вероника, собирай сына, мы сейчас в Крым поедем.

Через полчаса позвонил Коля и доложил, что все сделано.

— Коля, купи билеты на самолет на двоих, меня и сына Вероники, тоже очень срочно, отлет в Симферополь как можно скорее

Через полчаса Коля позвонил, сказал, билеты куплены, отлет через 2 часа.

— Коля, подавай машину к дому Вероники

— Одевай сына, сейчас машина придет

Утром Борис Петрович и Аскольд ехали по дороге Симферополь — Алушта. Аскольд глядел на горы за окном автомобиля, ждал, когда появится море.

В обед они приехали в квартиру на втором этаже 5 — этажного дома в небольшом приморском поселке. Борис Петрович передал Аскольда на руки поварихи, приятной, улыбчивой женщине.

— Вот, Вам, пациент, поправьте его

— Поправим, Борис Петрович, обязательно поправим

Борис Петрович отказался пить чай, сразу уехал.

Повариха, Анюта, посадила мальчика есть борщ с мясом.

— А еще рулетики баклажанные с сыром, и котлеты, и сочни с творогом, будешь, как новенький, кушай, Аскольд! — приговаривала Анюта, выставляя тарелки на стол

— Борис Петрович твой отец? — спросила повариха

— Нет, моя мама работает у Бориса Петровича секретарем

— Хорошая работа, Аскольд, только ненормированная, где ей с тобой управиться, но мы ей поможем, поможем, Аскольд

— Спасибо, Анюта, наелся, можно пойти погулять?

— Иди, Аскольд, далеко не уходи, на пляже гуляй, на солнце сиди, зимнее солнце не жгучее

На дворе был декабрь. — Как у нас сентябрь — подумал Аскольд. Море было прекрасное, тихое, блестящее. Аскольд сел на большой камень на берегу и пристально глядел на бирюзовую рябь воды.

Неожиданно к нему подошла девушка лет 15-ти, тоненькая, черные волнистые волосы до плеч, жгучие черные глаза.

— Привет, что делаешь? — спросила она у него.

— Ничего — ответил Аскольд.

— Это мое место, я обычно на этом камне сижу

— Я могу уйти

— Нет, сидите

— Вы приехали отдыхать?

— Нет, я здесь жить буду

— Как здорово, у нас людей зимой мало. У меня есть лодка, поедем, покатаемся — предложила незнакомка.

— Нет, я не умею грести и плавать я не умею — ответил он.

— Я тоже не умела, но научилась быстро — стала уговаривать его девушка.

— Нет, у меня нет времени — ответил парень и стал слезать с камня.

— Жаль, ну в другой раз — засмеялась девушка и побежала по пляжу.

Аскольд тоскливо подумал: плохо быть больным и слабым.

Он опять залез на камень и лег под неяркое зимнее солнце.

На следующий день эта черноглазая девушка опять подошла к нему:

— Опять нет времени? — лукаво спросила его.

— Нет, я болею — ответил Аскольд.

— Чем? — недоверчиво спросила девушка

— Сердце — сказал он.

— Так серьезно? — удивилась девушка.

— Очень серьезно — ответил больной.

— Тебе надо в Саки — сказала незнакомка.

— А что такое саки? — спросил Аскольд.

— Саки — это озеро лечебной грязи, и город рядом Саки есть в Крыму.

Сакские грязи лечат все болезни, мне это бабушка говорила.

— Ладно, ответил Аскольд — я узнаю.

Он нашел в интернете Сакский санаторий, написал им письмо и через неделю уехал на 42 дня в Саки.

В санатории его так много лечили грязями, что ему казалось, что он ест эти сакские грязи. Но о радость! — приступов в санатории не было. При выписке врач велела ему ежегодно проходить курс лечения в 42 дня.

Аскольд ехал домой с чувством робкой надежды на здоровье. Он дремал и грезил: вот он гребет веслами и плывет на лодке по самому синему блестящему морю.

Через десять лет Аскольд вырос, возмужал, выздоровел и поступил на заочное отделение Института бизнеса в Симферополе, на специальность компьютерные технологии для банковской сферы. В Институте он познакомился с серьезной, симпатичной студенткой и женился на ней. Вскоре у них родились дети: мальчик и девочка. У поварихи Анюты прибавилось хлопот. Жили они безмятежно и счастливо, но однажды к ним приехала Вероника, мама Аскольда. Вероника оказалась моложавой, худенькой женщиной. На красивом лице появились первые морщинки. Она была не накрашена, волосы просто собраны в хвост. В больших глазах притаилась печаль.

— Мамочка! Я так рад, что ты приехала! — сказал Аскольд, обнимая мать.

— и я рада, что вижу вас — заплакала Вероника.

— Мам, ты к нам надолго? — спросил Аскольд

— Думаю, что навсегда. Хочу найти здесь работу и жилье.

— Поступай бухгалтером в санаторий, они селят своих сотрудников в номера.

— Спасибо, Аскольд, поищу такую работу

Анюта накормила всю семью отличным обедом. Вероника осталась после обеда помогать Анюте с мытьем посуды. Они разговорились.

— Вероника! Что ты печальная такая? — спросила Анюта

— Да вот, так раздумалось о жизни моей непутевой — грустно призналась Вероника.

— А где Борис Петрович?

— А он поднялся, пошел на повышение, его перевели на Ямал. Он приглашал меня с ним уехать, но я отказалась.

— А чего не поехала?

— Уже не молоденькая, и болеть стало. Вот в груди жжет.

— А, тогда конечно, надо собой заняться, лучше Крыма места нет.

— Да, Анюта, как Аскольд здесь расцвел, просто красавец!

— Аскольд — молодец! Серьезный, учится хорошо, и жену себе взял такую же — ответила повариха.

— Я очень рада за Аскольда. У него — правильная жизнь, у меня — неправильная жизнь.

— Почему неправильная? Есть люди — веселятся, зажигают, есть люди — учатся, думают. В обществе нужны те и другие. Ты нормальная, просто у тебя нет мужа. Тебе надо замуж выйти и все образуется.

— Мне надо было влюбиться в Борю, а я влюбилась в Славку, вот все и пошло наперекосяк.

— Вряд ли Борис Петрович женился бы, на тебе, Вероника! Ведь он женился на дочери крупного газовика. А у тебя кто отец? Вот то и оно. Вероника, надо искать себе мужа ровню. Ты кто? Экономист. Вот ищи себе мужа бухгалтера. И будет отличная семья. Поверь мне. Газовики, нефтяники — не нашего полета птицы. А Слава где сейчас?

— Славка был студентом, другом Бориса. Они вместе учились. И мы были студентки. У нас была развеселая компания. Я призналась Славе, что беременная, а он ответил:

— Рано думать о детях, молодые еще.

— Я проревела сутки и решила ребенка оставить. А через неделю Слава умер.

— Как умер?

— На даче у Бориса. Несчастный случай. Неосторожное обращение с оружием — такое заключение дали эксперты. На похоронах Славы Борис сказал мне, что не оставит на ребенка, ни меня. И не оставил, он — хороший, Боря

— И нас не оставил Борис Петрович, когда сильно заболел мой муж, бурильщик. Борис Петрович тогда купил нам здесь квартиру, и муж здесь прожил еще 5 лет.

— А что Ты знаешь про жену Бориса Петровича?

— Брак по расчету. Получил за жену приданное, большие деньги, а жену не любит все равно. Получил карьеру, детей, дом, но без любви все мертво как то. Он сказал мне, что жена его — вобла сушеная, и, как женщина для него не существует. Трое детей у них, ты знаешь, как я узнавала, что у него родился ребенок? Из поздравлений коллектива на доске объявлений, только из них. Он никак не обнаруживал их присутствие в его жизни, может быть, даже не принимал участие в их рождении, будто бы дети появлялись в их семье без него. Вообще, брак по расчету — это царство лицемерия, невозможно понять, где правда и где ложь. Мне было все равно, я Борю не любила, просто тогда умерли мои родители, умер Слава, маленький ребенок на руках, нет работы, Боря позвонил, пригласил работать. Боря был несчастный, его жена не любит, я не любила и дети были не его.

— Насчет детей наверняка может утверждать жена его, во всяком случае, дети записаны на него, он их отец по закону, он их признал.

— А как зовут супругу Бориса Петровича?

— Анеля Витальевна

— Она мне звонили, что скоро приедут

— Зачем?

— Увидим

Они закончили мыть посуду, Анюта ушла домой, а Вероника принялась мыть дом и стирать белье. На следующий день она стала искать вакансии бухгалтера по интернету, звонить и быстро договорилась на собеседование. К концу недели она устроилась в санаторий бухгалтером и переехала в жилье санатория. У нее был симпатичный номер, и она жила в нем одна. В общем, Вероника считала, что устроилась на новом месте очень хорошо.

Действительно, через две недели приехали Борис Петрович и Анеля Витальевна. Жена Бориса Петровича была крупной, представительной женщиной, дорого одетой, с большим количеством драгоценностей, крупный камень в оправе блестел у нее на блузке.

— Как вы тут живете? — спросил Борис Петрович у Анюты — без тебя Аскольд справиться?

— Я думаю справиться, жена у него отличная.

— Вот и лады. Как думаешь, Анюта, смогут они жить самостоятельно?

— Смогут, да и я рядом живу, если надо, приду, помогу.

— Значит, отпускаю тебя, Анюта с этой работы, а квартиру дарю Аскольду?

— Дарите, Борис Петрович, все правильно.

На следующий день Борис Петрович и Аскольд пошли к нотариусу и

Оформили на квартиру дарственную. Борис Петрович спросил у Аскольда:

— А где мама, что с ней?

— Мама здесь, она недавно приехала, работает в санатории бухгалтером

— А живет где?

— Там, же, в санатории

— А чего она приехала?

— Заболела, в груди жжет

— А, может и ей квартиру надо купить, Как думаешь, Аскольд?

— Было бы очень хорошо, если бы, Вы Борис Петрович, купили бы маме квартиру

— Где купить?

— В Алуште

— Хорошо, завтра куплю

Через несколько дней Борис Петрович и Вероника встретились:

— Вероника! Прекрасно выглядишь! Не поехала со мной в Ямал, сейчас бы денег чемодан привезла. Ну, ничего, я привез. Вот, тебе квартиру в Алуште купил. Примешь?

— Приму, Боря. Спасибо.

Они пошли к нотариусу и оформили дарственную на квартиру.

— Прости меня, Вероника за все, хотел как лучше, а получается, как всегда

— Да, чего уж, Боря, виниться, никто ни в чем не виноват. Главное, что бы дети лучше нас жили, вот это самое главное.

Борис Петрович и его жена уехали, а Вероника переехала в свою новую квартиру. Ей было весело, она не чувствовала себя больше такой несчастной. В санатории работать ей нравилось, коллектив был дружеский. Через два года в санаторий пришел работать новый завхоз, мужчина представительный, привлекательные и веселый. Он страстно влюбился в Веронику, и она согласилась выйти за него замуж. Они строят большой дом с садом, и Вероника мечтает кормить внуков персиками и черешней. Она часто встречается с Анютой, и они гуляют по набережной. Все действительно наладилось в жизни Вероники, как и обещала Анюта. Больше всего они радуются, что у Аскольда все хорошо, дети замечательные, и как всегда говорит Вероника: это самое главное.

СЛЕЗЫ, ПРЕВРАТИВШИЕСЯ В КАМЕНЬ

Повесть

Шел дождь и быстро закончился. Был зимний день и, здесь на юге, на побережье Черного моря, в декабре дождь заменял снег.

Катя зябко поежилась. Ветер и дождь быстро охладили воздух, и, она шла по улице, немного дрожа. Катя жила здесь недавно и еще не привыкла к местной погоде, к ее внезапной перемене в течение одного дня.

Внезапно она увидела рядом с домом стол, на столе лежали грибы, точно такие — же грибы, как и в Тверской области. Кто — то их собрал и положил на этот стол. Она остановилась возле грибов и осторожно тронула хвоинку, приставшую к скользкой шляпке гриба. Из дома вышла пожилая женщина:

— Вы зачем трогаете грибы? Хотите их купить?

— Нет, — ответила Катя, — не хочу. Просто грибы такие же, как в Тверской области.

— Здесь грибы есть и другие, какие в России не растут — ответила женщина.

Катя извинилась и пошла дальше. Она шла по узкой каменистой тропе, стремительно спускавшуюся к морю. Катя вышла к морю. Она потрогала воду: Теплая! Катя сняла обувь и пошла по воде, по окатанной гальке, вода с шумом набегала на нее, остро пахло водорослями, вдалеке кричали чайки. Женщина вышла, легла на теплый песок и стала смотреть на небо. Прошел час. Она встала, почувствовала себя отдохнувшей и пошла обратно по тропе в поселок.

Грибы лежали на столе по-прежнему, но что — то изменилось. На столе, на кленке в мелкий цветочек появилась маленькая капелька крови. Катя остановилась возле стола, она внимательно все осмотрела, посмотрела на дверь дома: « Закрыта. Что ей делать? Пройти мимо — кажется нельзя, вдруг что — то случилось с пожилой женщиной, идти в дом — тоже верх неблагоразумия». Она достала телефон и вызвала местного полицейского. Вскоре приехал на мотоцикле полицейский:

— Что здесь произошло?

— Не знаю!

— Сейчас узнаем!

Полицейский слез с мотоцикла, подошел к двери и постучал: Серафима Григорьевна! Откройте! Полиция! Он стучал в дверь долго, но никто ему не ответил.

Полицейский достал блокнот, опросил Катю, собрал грибы со стола в пакет, аккуратно снял каплю крови в маленькую пробирку, запечатал дверь Серафимы Григорьевны полоской бумаги с печатью и уехал.

Огорченная Катя пошла домой, думая: «Как странно устроена жизнь, вот эта женщина, что она сделала, раз жизнь ей преподнесла неприятный сюрприз. Нет, надо жить проще и не желать никаких денег, никакой торговли»

Экспертиза капли крови показала, что кровь принадлежит человеку неизвестному, по базе не проходящему. Грибы оказались доброкачественными. Обыск дома показал, что все вещи, деньги, паспорт, документы на своих местах, одежда и обувь не тронута, дверь закрыта снаружи родным ключом. Серафима Григорьевна исчезла из своего дома в домашних тапочках и халате. Следы тапочек, учуявшими розыскными собаками, показали, что пропавшая стояла возле дома и возле дома исчезла, никуда не пошла.

Результаты экспертизы не удовлетворили местных жителей: «Как это исчезла возле дома, никуда не пошла. А грибы, те, что дома были, не на столе? Их не нашли. А может те грибы были с дурью, и, Сима, одурев, ушла в лес и там сгинула» — такой был общий глас народа и, посудачив на эту тему, народ успокоился.

Через полгода приехал с Колымы сын Павлик. Высокий грубый мужчина с темным, обветренным лицом смущенно говорил: « Я не ездил оттого, что жена у меня крымская, так мы с детьми ежегодно в Алушту ездим, я маме и денег высылал, я буровым мастером работаю — он закрыл лицо рукавом, заплакал — Жалко маму, пропала без вести»

Прошло еще 3 года. Вдруг Катя опять увидела возле дома Серафимы Григорьевны стол с грибами. Катя охнула, подняла глаза и увидела возле стола Серафиму Григорьевну. Она неузнаваемо изменилась. Сильно похудела, дочерна загорела, волосы стали совсем белые.

— Вы живы! — воскликнула Катя.

— Да, жива — ответила пропавшая

— Где Вы были?

— Я с мужем по морям ходила на корабле.

— Так Вы замуж вышли?

— Да, можно и так сказать. Катя проходи в дом, расскажу.

В доме они сели вокруг круглого стола, покрытого зеленой плюшевой скатертью с бахромой. Серафима Григорьевна подошла к секретеру и достала большой фотоальбом. «Вот, Катя, она показала фотографию: это я оканчиваю 8 класс. Это весь наш класс. Это я — во втором ряду с косичками, а это рядом стоит Костя». Катя посмотрела на светловолосого паренька с серьезным видом смотрящего в камеру. «Так вот, этот Костя еще в начале года, в сентябре подошел ко мне и предложил пойти погулять. Я согласилась. Костя хорошо учился и был спокойный. Мы гуляли вдоль набережной, сели на скамейку, и вдруг Костя замолчал и схватился рукой за сердце.

— Что с тобой, Костя? — встревожено спросила я.

— Так, ничего, пройдет, кольнуло что — то. Он достал капли и накапал себе на язык. В воздухе запахло валерьянкой.

Мы с ним встречались 2 недели, и каждый раз он пил карвалол. В последний день я посмотрела на него в солнечный день, и лицо его было неестественно белым, как будто вся кровь отлила от лица, как будто крови не хватает в теле.

— Вот, что Костя, я не буду с тобой больше встречаться — твердо сказала я Косте.

— Это из — за капель — да? — огорченно спросил Костя.

— Нет, просто я — неподходящая тебе пара.

— Что ты Сима, мне другую не надо. Ты мне дороже жизни, Сима.

— Я не стала его слушать, убежала домой. И после этого он приходил ко мне домой, делал предложение несколько раз, но я была непреклонна. После 9 класса Костя уехал, поступил в мореходку, а я вышла замуж. Муж был хороший, только часто говорил: « Мне в Колыму надо, деньгу зашибить». Через год, когда у нас родился сын, он уехал и меня с собой звал, но я не поехала. Уехал, как сгинул, ни письма, ни денег.

— Муж так и не появился?

— Да, исчез окончательно. Павлик вырос и тоже часто стал говорить: «Мне в Колыму надо, папку искать»

Он закончил школу, отслужил в армии, и уехал на Колыму, писал письма и высылал денег, но сам никогда не приезжал. У него семья и дети.

— Вы их видели?

— Только на фотографиях — Серафима Григорьевна достала фотографии из альбома — Вот они.

— Так Вы совсем одна жили

— Да, совсем одна.

— В тот день, когда ты грибы трогала, вскоре после тебя, приехала машина, остановилась возле моего дома. Из машины выскочил седой мужчина и бросился ко мне со словами:

— Сима! Я тебя всю жизнь любил! — это был Костя.

— И я тебя не забыла, Костя! — сказала я ему

— Поедем, Сима, прямо сейчас, на корабле в Индию, я старпом на корабле, денег много у меня, поедем, Сима., прямо, сейчас, времени мало, Сима, корабль уйдет

— Не знаю, Костя! — ответила я.

— А, может, ты не веришь мне?

Он выхватил из кармана нож — Сейчас распишусь у тебя на столе кровью

— Не надо, Костя, я поеду. — Костя порезал палец, кровь закапала на стол, Я замотала палец платком, Костя обнял меня и повел к машине. Я уехала с ним.

— И как вы жили с Костей?

— Хорошо жили, семьи у Кости не было, один он жил, квартира в Севастополе. Три года я с ним ходила в море. Все океаны прошла. А потом, Катя, когда шли в Португалию, он, ночью уснул и не проснулся. Он умер, Катя. — Серафима Григорьевна замолчала и смахнула набежавшую слезу.

— А квартира в Севастополе? — спросила Катя

— Квартиру получила двоюродная сестра. Я с Костей не расписанная была. У меня вот что есть. Она подошла к секретеру и достала из маленькой шкатулки большой камень, подошла к столу и положила камень на стол. Камень был очень большой, ограненный в виде груши, переливался всеми цветами радуги, прозрачный светло — голубой.

— Какой красивый — сказала Катя

— Костя говорил — здесь все мои слезы, о тебе Сима, собраны.

На рынках глас народа был неумолим: «Как это не было убийства, преждевременно человек умер, он бы без нее дольше жил. Это убийство не криминальное, а любовное, что, может быть, одно и тоже»

Вера Павловна на юге

Рассказ

Вера Павловна, избалованная, очень привлекательная, моложавая 50-летняя женщина, на закате солнца, уснула.

Известно, сон на закате солнца отдых уставшей душе не приносит. Проснулась Вера Павловна не отдохнувшая и очень печальная.

— Какой странный сон мне приснился. Все какие-то ужасы снятся. К чему бы это — подумала Вера Павловна и стала записывать сон. Её приятельница всегда так делала, считавшая, что если записать сон, то он не сбудется.

Вот что у нее получилось.

Идет Вера Павловна по набережной прекрасного южного города Евпатория, весело ест, как маленький ребенок, сладкую вату, и вдруг, к несчастью, чувствует сильную зубную боль.

— Боже! — охнула Вера Павловна — Зуб заболел! Вот несчастье! Прямо на юге, в отпуске!

Вера Павловна стала искать стоматологию. Ей приглянулся маленький уютный особнячок в тихом безлюдном переулке.

Стоматолог, пожилой мужчина, лет 65, сухой, очень аккуратный, абсолютно непривлекательный, работая над ее зубом, тихо ей сказал:

— Ах, ты моя прелесть!

Вера Павловна подумала:

— Какой странный ловелас! Абсолютно серый, а на что — то надеется!»

Стоматолог назначил ей прийти во второй раз в десять часов утра.

Вера Павловна пришла и увидела, что она одна в помещении, нет никого, ни медсестер, ни пациентов, только она и стоматолог.

— Анестезия! — сказал стоматолог и, очень умело, вколол ей в десну возле больного зуба два укола с каждой стороны зуба. Вера Павловна сразу вырубилась и ничего не чувствовала.

Очнулась она в какой — то комнате. В комнате было мало мебели, вся мебель была больничная.

В комнату заглянул стоматолог:

— Проснулись? — сказал он.

— Где я? — спросила Вера Павловна — Вы украли меня?

— Не говорите глупостей! — закричал стоматолог

— Вам стало плохо, шок, аллергия на лекарство!

И вы в клинике. Пройдемте.

Он привел ее в зубной кабинет. Стоматолог был в явственном сексуальном возбуждении. У него странно удлинились руки, и он стал похож на орангутанга. В глазах его горели волчьи огоньки. Животное начало сильно проступило в нем и не оставило ничего человеческого.

— Ложитесь на ваше место, — хищно сказал он, подведя Веру Павловну к зубному креслу.

— Маньяк!!! — из всех сил закричала Вера Павловна.

Стоматолог отшатнулся и нажал кнопочку на столике. Явились два амбала в белых костюмах, натянули ей на голову мешок, поволокли и бросили в яму.

Видит Вера Павловна, что сидит она в бетонном, глубоком, узком, темном колодце и только наверху тускло горит огонек.

«Хорошо, что крыс нет», — подумала Вера Павловна и стала думать, что ей делать.

Вдруг сверху спустилась веревочная лестница и чей-то молодой мужской голос сказал:

— Вылезайте по лестнице.

Вера Павловна полезла и вылезла из колодца. Ей подал руку молодой, серьезного вида невысокий татарин.

— Быстрее — сказал он — пойдемте!

Молодой татарин привел ее к выходу из дома и подвел к видавшему виды москвичу.

— Садитесь, отвезу Вас в город, — сказал он ей.

Вера Павловна села в машину и долго не могла говорить после пережитого шока.

Когда она выходила из машины в центре Евпатории, она спросила его, почему он ее спас.

Татарин ответил:

— Я — врач, и давал клятву Гиппократа всегда спасать людей!

Вера Павловна шла по городу и думала, обратится ли ей в полицию или не надо. Жалко было отпуска и также, она не знала, где ей долечить зуб. Так и ничего не решив, пошла на вокзал и купила билет в Москву, домой.

ПОХОРОНЫ

Рассказ

У нежной, изящной Марины Петровны умерла свекровь. Муж Левон, брутальный брюнет, умолял её поехать с ним в Абхазию на похороны матери, и она согласилась.

Как только они приехали и вошли в довольно старый дом, так сразу пришли к ним незваные гости. От двоих здоровенных мужчин, со страшными глазами, сильно пахло дымом. Они были вооружены, на поясе одного висела маленькая зеленая граната. Один из них сказал Левону:

— Надо поговорить!

— Проходите! — ответил хозяин.

Жена, сильно испугавшись этих бандитов, мгновенно исчезла в маленькой комнате, где забилась в угол за шкаф.

Гости и муж очень долго выпивали, беседовали, пока один из гостей властно не сказал Левону:

— Деньги давай, что за дом получил!

— Не продал я дом и не собираюсь продавать его!

— Мне сказали — ты продал дом — настаивал гость.

— Мамой клянусь. Я не продавал дом! Сам собираюсь сюда ездить, скучаю по Абхазии!

— А-а, ну ладно! Живи с миром! Пошли, Гозар!

Гости ушли.

Жена вышла из комнаты с совершенно белым лицом, сказала севшим голосом:

— Они нас убьют! — неожиданно заплакала.

Левон глухо молчал и пил виноградную домашнюю чачу, оставленную ему, как наследство от матери.

Гроб с мертвой свекровью стоял в большой комнате, защищенный темнотой, как саваном, укрывающей ее от всех угроз раненого, издыхающего мира.

Жена подумала, глядя на гроб: «Наступили времена, когда живые позавидуют мертвым».

На улице по-восточному тонко пахло жареным кофе, инжировым вареньем.

Она вышла во двор, села на голубую скамеечку под старую айву, росшей в центре двора, и задумалась: «Хорошо с Левоном жили. Дочь вырастили. Все нажили: квартиру, машину, дачу. Жалел меня, любил. А теперь — враз ничего нет! Эти мерзавцы! Что они с ним сделали? Совсем другой человек стал, сильно пьет, молчит, как зверь стал. Скоро глаза такие страшные у него станут, как у тех негодяев! Что мне делать?» — она горько заплакала над своей разбитой жизнью, вытерла слезы и решила после похорон уйти от мужа, уехать к себе на родину в Красноярск.

В доме, за столом сидел Левон, пил чачу и ничего не видел. Он бормотал:

— Родину надо защищать! Родина в опасности! Надо быть твердым! Час настанет, Час….

Он уронил тяжелую голову на стол и захрапел.

На улице поднялся ветер. Откуда — то прилетела ворона, села на старую айву посредине двора.

— Кар — кар! — раздалось на весь двор.

Марина Петровна зябко поежилась, встала и медленно пошла в дом, где ее никто не ждал.

Прошло два года.

Жена из прежней очаровательной женщины превратилась в усталую немолодую особу, а Левон остался горьким пьяницей. Марина Петровна ездит на зиму в Красноярск, а лето проводит на своей одичавшей даче около города Сочи; в их с Левоном квартире почти не бывает, и не знает, разводиться ей с Левоном или нет.

Неужели вовек не вернется прежнее благополучие?