Невероятная командировка. Попаданцы: из России – в СССР

Елена Гурьянова, 2021

Всего-то и надо было журналистам написать репортажи со съезда КПРФ, который проходил в святой для коммунистов день – 22 апреля, день рождения Ленина. Но коварная судьба и невероятный эксперимент ученых занесли репортеров и заодно с ними одного из участников съезда… в СССР. В страну, где вместо оппозиционной КПРФ – всемогущая КПСС, а вместо ФСБ – КГБ, та самая, как выражались советские граждане, «контора», которая тут же устроила охоту на попаданцев. А они, вместо того, чтобы сидеть тихо, задумали под носом спецслужб авантюрное похищение. Неужели получится?

Все персонажи и события вымышлены,

любые совпадения случайны

Автор

Глава 1. Побег из Кремлевского дворца

В пресс-центре Большого кремлевского дворца ближе к восьми вечера был полный кавардак. Столы и стулья сдвинуты, как попало, повсюду валяются газеты, всевозможные листовки и воззвания. В самых неожиданных местах — на подоконниках, на полу, у мониторов — брошены чашки, бокалы, бутылки из-под пива и минералки. Если садишься на стул, гляди, как бы чего не раздавить.

Журналисты расходиться не спешили — делились мнениями. Почти все сходились на том, что объявленное сегодня, 22 апреля, на открытии комсъезда недоверие правительству (как же без этого!) коммунистическая фракция попытается в очередной раз провести через Думу. Но, разумеется, не хватит голосов. И другие фракции шиш поддержат! Скоро выборы в Думу, при трехдневном голосовании пройти без согласия Кремля — никаких шансов. Так что хочешь — не хочешь, а придется депутатам нажимать нужные кнопочки.

Все четыре бесплатных — подарок акулам пера от КПРФ — пресс-центровских телефона, естественно, заняты: спецкоры экономят на сотовой связи, передают горячие новости в свои издания. Светлана Якимова, журналистка из Казани, уже отправила с планшета репортаж, а теперь хотела быстренько передать уточнения и заказать место на полосе на завтрашний день. Хорошо москвичам: у них сотовые с местными симками, дешево. А в другой город с мобильника звонить каждый час — разоришься. Ну а к обычному телефону не прорвешься — сначала постой в очереди к телефону, потом попробуй-ка набрать нужный номер.

Светлана уже минут пять пыталась дозвониться в родную редакцию. Ну как же, как же! После набора всех положенных цифр ехидное шуршащее молчание в телефонной трубке быстро срывается на короткие гудки.

Занявший за Светой очередь японец деликатно отворачивался и делал вид, что не торопится. Хотя, наверное, это не японец — те все с потрясной техникой, им здешние аппараты даром не нужны.

— Заголовок покрупнее поставьте, слышишь?! — кричал в трубку парень за столиком впереди. По его обтянутой шикарным ярким свитером спине от резкой жестикуляции гуляли волны мускулов. — Караул. Двоеточие. Красные уже в Кремле. Восклицательный знак. Не жалейте места… Места, говорю, не жалейте на заголовок! Черт! Не надо перезванивать, я не с сотового, он у меня разрядился. Разрядился, говорю. Да это не заголовок… Тьфу на вас всех!

Японец, а, может, это якут, с надеждой поглядывал на парня: кажется, господин заканчивает и сейчас освободит телефон?

— Наконец-то правительство осознало, что компартия — это сила, которая пользуется поддержкой народа, и не считаться с ней далее невозможно, — бубнил мужской голос за столиком позади Светланы. — Признанием этого стало вынужденное согласие нынешних властей предоставить Большой кремлевский дворец для съезда КПРФ…

В светиной трубке прорезались далекие длинные гудки. Наконец-то!

— Коллеги, кому интересно — в холле первого этажа дает интервью спикер Думы, — перекрывая шум, доброжелательно сообщил длинноволосый парень, кажется, из «Дождя».

По пресс-центру как вихрь пронесся. Момент — и пусто. Даже сдержанный японец улетел. Или все-таки якут?

Вот он, закон подлости в действии: если ты прикована к телефону, как Прометей к скале, то непременно на коммунистический съезд явится какой-нибудь VIP.

— Редакция слушает! — прозвучал в трубке неторопливый голос коллеги. — Светлана, ты? Как там дела? Правительство свергать будут?

— Я, я! Репортаж получили? Я еще скинула резолюцию, вытащите из нее что поострее и добавьте, ладно? Не забудьте — резолюция!! И на следующий номер оставьте мне две с половиной страницы. Плюс еще одну на блиц-интервью с думским спикером. Пока!

Светлана договаривала, уже соскочив со стула и засовывая в сумку блокнот с напоминалками — что не забыть Бегом, бегом! Черт! Задетая ботинком бутылка, весело кружась, покатилась к двери. Тоже торопится на первый этаж?

На площадке давешний парень в обалденном свитере, залез за ленточку ограждения, выставленного около лифта, и нажимал кнопку вызова. Вообще-то, объявляли, что лифт не работает. То ли коммунисты уже сломали, то ли чиновники еще не починили.

Дверцы гостеприимно распахнулись.

— Едете? — обернулся парень к Свете.

— Конечно!

— На первый?

— Да.

— Меня, пожалуйста, подождите! — от двери торопливо шагал молодой господин в элегантном светло-сером костюме с сумкой через плечо. Лицо знакомое — сдержанный разлет черных бровей, стального цвета серьезные глаза, чуть поджатые губы, гордый вид. Предельно аккуратная стрижка. Ба-а-а… Да это не господин, а товарищ. Коммунист. Весь день светился в президиуме. Какой-то секретарь из провинции, что ли.

Дверцы закрылись, старомодный — весь в полированном дереве и зеркалах — лифт тронулся. И его тут же сильно тряхнуло.

«Та-а-а-к, — подумала Света, — если мы сейчас застрянем, то будет мне блиц-интервью на одну страницу».

Лифт тряхнуло еще раз, свет зловеще замигал.

«А если мы грохнемся вниз, то этого никто и не заметит. Подумаешь, лифт упал! На фоне возможного падения правительства это не сенсация… Хотя у лифта шансов упасть несоизмеримо больше».

Лифт заскрипел, закряхтел, замедлил ход и таки остановился. Помедлив секунду-другую, решил даже и дверь открыть.

Светлана выскочила первой, крутя головой в поисках толпы коллег. Тихо. Темно. Пусто. Ну, и где же пресс-подход?!!

Промчаться мимо огромных зеркальных стен до парадной лестницы — минутное дело. Но и тут, в малом фойе — никого. Куда все провалились? Может, наверх ушли, в зал? Там удобнее — микрофоны, столы, юпитеры… Коммунисты все равно свои дела на сегодня закончили, почему бы спикеру не попользоваться дворцовыми техническими удобствами?

Бегом по застеленной коврами лестнице на второй этаж — журналиста ноги кормят. Но и тут пусто. Светлана с изумлением обнаружила, что тяжелые, высокие двери зала — настоящие ворота! — уже заперты. Когда успели?! В фойе все прибрано — ни бумаг, ни камер, ни коммунистов, ни журналистов. Ни души! Ну, знаете ли…

Или господа журналисты с господином спикером вернулись в пресс-центр? Пока Светлана бегает, высунув язык, по лестницам, все удобно устроились на родном четвертом этаже?

Снова пришлось лететь вверх по лестнице, не такой шикарной, как парадная, но опять же с коврами — дворец как-никак. Бегом-бегом!

В пресс-центре тоже никого. Собственно — вот это финт! — и пресс-центра не было. Ни столов. Ни стульев. Ни мониторов. Ни буфета!!

Такого просто не могло быть. За те пять, ну, ладно, десять минут, которые Свете понадобились на поиски VIPа, здесь никто бы не успел все убрать! Да и кому это понадобилось? Завтра — продолжение съезда…

Светлана стояла в дверях и растерянно разглядывала начищенный до блеска дворцовый паркет. Может, этажи спутала? Да нет… В закоулках Большого кремлевского дворца вполне можно, конечно, заблудиться, но уж не в этом крыле. Тут целый день околачивались, так что в темноте, на ощупь любой аккредитованный журналист доберется до зала, и уж тем более до своего пресс-центра.

— А входные двери заперты, — сказал кто-то за спиной.

— Чего? — Света обернулась и увидела давешний шикарный свитер. Сначала свитер, а потом парня в этом свитере.

— Двери входные, говорю, заперты, — повторил он. — Не выйти из дворца.

— Они что тут, совсем обалдели? — возмутилась Светлана.

— Они? — с непонятной интонацией переспросил парень.

— А охрана где? Пусть откроют!

— Охрана? — опять странные нотки. — Я не видел охраны.

— Ну, так пошли, поищем…

— Д-да, — с запинкой повторил парень. — Поищем.

Светлана сердито посмотрела на него: чего мямлит? — и решительно направилась к лестнице. Молодой человек, чуть помедлив, двинулся следом.

— Тебя как зовут? — спросил он, спускаясь по ступенькам.

— Света.

— Сергей.

И уже молча они пошли дальше.

На третьем этаже тоже был непорядок… В смысле идеальный порядок: бесследно исчезли столики с кучей макулатуры, пардон, важных документов для делегатов. По лестнице поднимался давешний коммунист. Вид у него был уже не самоуверенный, а растерянный и даже слегка обалделый.

— Извините, товарищи, — сказал он. — Я что-то не понимаю…

— Мы не товарищи, но тоже не понимаем. Быстро же ваша партия в Кремле порядок навела, — не удержалась от ехидства Светлана.

— Мы хотим поискать… охрану, — чуть запнувшись, сообщил Сергей. — Может быть, на втором, где зал?

«Товарищ» молча повернул назад и пошел вместе с журналистами. Мягкий ковер заглушал шаги, и от этого тишина во дворце казалось особенно гулкой и неправдоподобной.

— Стоп! — Светлана замерла на очередном повороте лестницы. — Это что?

— Вроде телевизор.

— А где?

Они вышли к фойе перед большим залом. Неподалеку дружно пели хором. С музыкальным сопровождением баяна.

— По-моему, это в закрытой зоне, — Светлана прислушалась и уверенно подтвердила:

— Точно, там.

Закрытой для журналистов была зона закулисных помещений. Тех, где отдыхал и перекусывал президиум с прочими избранными.

— Пошли? — спросил Сергей.

— Но… Но прессе туда запрещено, — неуверенно сказал коммунист.

— Так не охраняют же сейчас, — пожала плечами Света. — Видишь, никого нет.

Они открыли — вот ведь, не заперто! — белую тяжелую дверь и обнаружили за ней длинный коридор. Хор стал слышнее. Ориентируясь на звук, добрались до роскошной комнаты с высоченными окнами и стенами, обитыми дорогим материалом — не парчой ли?

— Ух ты! По-моему, это бывшая спальня императрицы, — Светлана наморщила лоб, пытаясь выудить из памяти скудные сведения о дворце, полученные большей частью из интернета и от коллег.

Спальня там или не спальня, но теперь здесь правила бал не императрица. На роскошном овальном столе, огромном, с зеркальной полировкой и потрясающей инкрустацией, лежали, раскатившись повсюду, апельсины и, более всего, корки от апельсинов. А также тарелки — совсем грязные и немного почище — с закусками. Бутерброды с красной икрой наверняка были позаимствованы из дворцового буфета. Украшала стол сильно початая бутылка «Столичной». Еще пара бутылок валялись у стола, рядом с огромным средневековым креслом в белоснежном чехле. В этом кресле как-то незаметно примостился хорошо откормленный юноша в шикарном костюме. Юноша откровенно и беззастенчиво дрых.

В углу на тумбочке в полный голос орал телек. В данный момент он исполнял русскую народную песню «Калинка»…

— Ну, надо так напиться! Охранничек называется! — Светлана, брезгливо скривив губы, вытащила из-под апельсиновых корок пульт управления и убавила звук. Гражданин в кресле даже ухом не повел.

— Вот до чего бюрократы довели страну, — резюмировал товарищ коммунист. — Даже Большой кремлевский дворец не могут нормально охранять. Пора менять… и охрану, и власть.

Света вздохнула:

— Ты не на трибуне, дорогой. А этого будить будем? Или в такой стадии бесполезно?

Сергей словно не слышал. Он внимательно осматривал императорскую спальню, роскошную обстановку, загаженный стол… И взгляд у журналиста был странно напряженным.

Не дождавшись ответа, Светлана сильно потрясла за плечо охранника:

— Сэр, не хотите ли вы встать? Эй, проснись! Охрана, в ружье! Пожар! Грабят!!

— Не надо кричать… пожалуйста, — попросил Сергей.

Светлана удивленно обернулась на своего нечаянного спутника. Он стоял у стола, крепко держась руками за столешницу, и смотрел очень серьезно.

— Пожалуйста! — повторил он тихо. — Не надо кричать.

Пока Света раздумывала, что ответить на такую странную просьбу, из летаргического сна соизволил выйти хозяин императорской спальни. Он замычал, заворочался, пытаясь получше устроиться в своем необъятном кресле. Нечленораздельные звуки содержали ноль полезной информации и свидетельствовали разве лишь о том, что сэр охранник почти помирает… скорее всего, от количества выпитого.

— Бедненький! — насмешливо посочувствовала Света. — Может, глазки откроешь? Может, сумеешь?

Господин в кресле послушно открыл глаза и бессмысленно уставился на журналистку.

— Ну-ну, смелей! — подбодрила Света.

— И-и-ить… — пробормотал охранник. Глаза у него опять закрылись.

— Чего-чего? Головушка бо-бо? — посмеиваясь, без капли жалости спросила Света.

Сергей молча налил в фужер минералки из початой бутылки и поднес к губам охранника. Тот жадно глотнул, поперхнулся, закашлялся, застонал. По подбородку у него текли слюни и вода…

— Тьфу! — брезгливо поморщилась Светлана. — Какая гадость! Кто его взял в Кремль?

Охранничек справился, наконец, с бокалом и выхлестал его весь, до дна. После чего обрел способность говорить более-менее членораздельно.

— Гэбэ… опять… Продохнуть не даете… Сказал же, чтоб ни… никого…

На тумбочке в углу очнулся телевизор и бодро заиграл какой-то торжественный марш. «Новости» — высветилось на большом экране.

— Здравствуйте! Передаем последние известия, — сообщила незнакомая симпатичная дикторша в строгом костюме. — Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Смирнов принял сегодня в Кремле делегацию из братской Югославии во главе с…

— Какой Смирнов? — недоуменно спросил товарищ коммунист.

— Какая братская Югославия? — удивилась Света.

— Всех уволю! — не вовремя влез в диалог с телевизором охранник. — Вон отсюда! — приказал он заплетающимся языком. — Не по-позволю! Пошли все на…

— А ну придержи язык! — сердито прикрикнула Света. — Напился, как хрюша, и выступает. Видик, что ли? — спросила она, глядя на экран. — Что за чушь там несут?

Охранник тупо посмотрел на Светлану, скривился, отвернулся и тут увидел парня в ярком свитере. Туманный взор несколько прояснился…

— Приступили к посевной труженики южных полей нашей страны, — продолжала сообщать оперативную информацию дикторша. — В Казахстане взяли на себя повышенные социалистические обязательства…

— Кто-то из нас того, — задумчиво сказала Света. — Первое апреля вроде прошло. Может, это в честь комсъезда? Что-то вроде новых «Кукол»? Или красные уже взяли не только Кремль но и Останкино?

— Давай выпьем… На брю.. брудершафт!

Света изумленно обернулась. Но охранник обращался не к ней. Он сумел встать из кресла и теперь, покачиваясь и чудом удерживая равновесие, обращался к яркому свитеру журналиста. Буквально — к свитеру, потому что смотрел именно на него.

— Совсем свихнулся! — сердито бросила Света. — Пить надо меньше! На ответственном посту — тем более. Ясно?

— Ясно, — охранник облизал губы, не отрывая глаз от свитера. — Тебя как зовут?

— Меня, например, зовут Света, — с издевочкой заявила Светлана. — А вас как, господин хороший? Может, ответите журналистке?

— Ты откуда взялась такая… такая… — скривил губы «охранничек».

— Спросите нас — откуда вы, мы с Волги, из…

Светлану прервал грохот бьющейся посуды. Неловко повернувшись, Сергей умудрился скинуть со стола на пол несколько тарелок и бутылку с водкой. Тарелки побились. Осколки на полу дополнили несуразную картину хаоса, несовместимую с шикарной обстановкой императорской спальни. Бутылка уцелела. Из нее потихоньку выливалась водка, оставляя на зеркальном паркетном полу неприличную лужу.

— Пошли отсюда, надоело, — вконец рассердилась Светлана. — От этого алкоголика мы ничего не добьемся. Сами откроем двери. Если нет — в окошко вылезем. Пускай потом хоть слово скажут!

— Пошли отсюда! — радостно поддержал охранник. — Машину вызвать?

— Господи, — простонала Света, — машину ему…

— Вызвать! — неожиданно согласился Сергей. — Конечно, вызывай машину. Прокатимся по Москве. Красиво, нарядно.

У Светы округлились глаза, но Сергей только замотал головой: молчи! Света хмыкнула и кивнула: молчу! Если предлагают дармовой транспорт — зачем отказываться? Товарищ коммунист тоже не возразил: сообразительный, видать. Охранничек ткнул пальцем в кнопку висящей на поясе мини рации и приказал:

— Машину к подъезду.

Разулыбавшись во все лицо, он обернулся к Сергею:

— П-пошли?

Покачиваясь и неверно ступая, он направился в сторону, противоположную той, откуда пришли журналисты с товарищем коммунистом. Миновав путаницу коридоров и закоулков, они спустились по лестнице к какому-то запасному входу… в данный момент выходу. У подъезда стояла шикарная черная сверкающая «Чайка». Парень в такой же сверкающей черной кожанке, выскочив из машины, придержал одновременно и дверцу, и охранника, севшего или, скорее, свалившегося на переднее сиденье. Его спутники устроились на заднем. Для парня в кожанке места не осталось, но охранничек не обратил на это никакого внимания.

— Куда? — очень вежливо спросил водитель.

Ответил Сергей:

— Для начала — к ЦУМу.

— К ЦУМу, — подтвердил охранник, пытаясь развернуться к пассажирам.

Машина тронулась. Света обернулась: лицо у «кожаного» парня было ну очень изумленным… Через несколько секунд, чуть притормозив на выезде, «Чайка» вылетела из Кремля.

Красную площадь пролетели за пару секунд, не больше. Свете показалось, что чего-то на ней не так, но сообразить, что именно, не успела. «Чайка», промчавшись по пустому переулку, выскочила на проспект и, не утруждая себя особым торможением, резко вписались в довольно густой поток машин. Почти тут же вокруг образовалось свободное пространство — водители соседних авто испуганно жались к тротуару, сбрасывали скорость, пропуская черную машину вперед. Справа из-за многоэтажного здания показались колонны Большого театра.

— К ЦУМу, — коротко повторил Сергей.

— Здесь знак, — не очень уверенно предупредил шофер.

— Вперед! — сказали одновременно журналист и охранник.

И водитель, не моргнув, крутанул сверкающий лакировкой руль вправо. На переходе шарахнулись в разные стороны пешеходы.

— А теперь останови, — сказал Сергей.

— Но… не положено…

— Не надо спорить, — вкрадчиво и тихо сказал Сергей.

— Не спорь! — сократил до минимума его фразу охранник.

Машина остановилась.

— Пошли, — кивнул Сергей Свете и коммунисту.

— И я, — зашевелился на своем месте охранник.

— Нет! Мы быстро. Жди.

— Но… Но… — начал было шофер.

Не слушая, Сергей первым выбрался из машины и протянул руку Свете:

— Быстрее!

Коммунист выбрался из авто последним. На лице у него было какое-то растерянное выражение.

— За мной! — коротко скомандовал Сергей и, подхватив под руки Свету и коммуниста, быстро поднялся на невысокое крыльцо ЦУМа. Почти тут же все трое оказались затертыми в суматошной толпе покупателей, которые тащили какие-то сумки, баулы, сетки. Эта покупательская демонстрация быстро втянула «кремлевскую» троицу в магазин.

— Товарищи! Товарищи, минуточку! — обернувшись, Светлана увидела, что к ним сбоку пробивается сквозь толпу милиционер… в какой-то странной форме. Добравшись до товарища коммуниста, страж порядка крепко взял его за руку:

— Прошу проследовать за мной. Вас тоже, — ткнул он пальцем другой руки в Светлану, — и вас, — указал на Сергея.

Толпа вокруг как-то быстро поредела, даже обнаружился небольшой свободный пятачок пространства.

— Какое вы имеете право! — возмутился товарищ коммунист. — Немедленно отпустите мою руку! Я депутат областной Думы, лицо неприкосновенное!

Глаза у милиционера округлились, и он поднес к губам коричневый свисток. Но тут же как-то странно дернулся и начал оседать.

Сергей схватил Светлану за руку и потянул за собой.

— Бежим! — тихо крикнул он коммунисту. Тот мгновение поколебался, но бросился следом. Они снова затерялись в густой толпе, почти бегом поднялись на второй этаж, завернули в какой-то неприметный проход, промчались по пустому узкому коридору, свернули еще куда-то, еще — и оказались на хлипкой, почти неосвещенной лестнице. Тут Светлана решительно остановилась и выдернула руку из ладони Сергея:

— Куда бежим? Что стряслось?

— Вот именно, — слегка задыхаясь, поддержал ее коммунист.

— Пожалуйста! У нас очень мало времени. Пожалуйста, быстрей!

— Куда — быстрей?

— Я все объясню… что смогу. Только сначала давайте уйдем отсюда. Уйдем!! Они очень быстро все сообразят и оцепят. Вы не представляете, как быстро!

— Кто оцепит? О чем ты? — спросила Света.

— Пожалуйста! — тихий голос Сергея, казалось, звенел от напряжения. — Пожалуйста, идемте!! Здесь недалеко, а потом все обсудим.

— Ну, пошли, если ты такой нервный, — согласилась Светлана. Коммунист, недовольно поправив модный темно-серый галстук, двинулся за ними.

Сергей почти бежал — по какому-то пустому захламленному двору (в центре Москвы — такое!), через неприметную калиточку в сплошном заборе, еще в один пустой двор, еще… В конце концов, они очутились в хлипком дырявом сарае, набитом пустыми ящиками, из которых торчала почерневшая солома. Слабо пахло яблоками.

Сергей споро перекидал ящики по-другому, загородив вход и отделив внутри сарая нечто вроде потайного уголка. Все трое немного задохнулись. Светлану непонятная гонка по московским задворкам чуток напугала, и она злилась из-за этого и на себя, и на обоих мужчин. Делегат партсъезда всем своим видом демонстрировал крайнее неудовольствие, но молчал, стараясь отдышаться и облизывая засохшие губы.

— Извините, — тихо попросил Сергей. — Может, я не прав, но… вы ничего странного не заметили?

— Заметила! — сварливо отозвалась Светлана. — Что в центре Москвы запросто можно руки-ноги поломать…

— А то, что на Красной площади нет собора Василия Блаженного?!

— Чего нет? — начала было Светлана, но тут же замолчала. — Черт возьми! Слушай-ка, ты прав. То-то я думаю, чего не хватает на площади? Почему там… просторно…

— А красные флаги над Кремлем вы видели?

— Уже?!

Сергей не обратил внимания на насмешку:

— А лозунги? А огромный портрет Ленина на Красной площади?

Светлана удивилась:

— Нет, этого я не заметила…

— Что-то такое… было, — неуверенно подтвердил коммунист.

— Тебя, кстати, как зовут? — спросила у него Света.

— Станислав Евгеньевич. То есть Станислав.

— А как люди одеты, ты, Стас, внимание обратил? — горько спросил Сергей.

— Как?

— Не так! Совсем не так. Все женщины — в длинных юбках.

— Ну и что?

— Все, понимаешь? Все! Я ни одну не видел ни в брюках, ни в джинсах, ни в короткой юбочке.

— Это тебя здорово огорчило! — рассмеялась Света, пряча невольный страх.

— Ты не понимаешь… Тут что-то не то. Так не должно быть. Это не та Москва! Я еще в Кремле почувствовал. Вы же видели, какой странный был Кремль! Сначала я думал, может, над нами кто подшутил? Но пока мы по Москве ехали… Нет, это не шутка. Я не понимаю, что это, но я боюсь…

Светлана смотрела на него удивленно:

— Чего боишься?

— Не знаю. Все чужое. Все не так! Может, я схожу с ума, но… Кстати, ни одной маски ни на ком не было, вы заметили? Давайте я схожу, посмотрю на все внимательнее.

— Нет уж, давай вместе, — предложила Света.

— Лучше вы подождете здесь.

— Что за глупость сидеть в темном сарае? — взбунтовался Станислав. — Из-за того, что померещилось… невесть что. И нашелся один странный служитель порядка, — Станислав нахмурился. — Нам надо было не убегать от него, а предъявить свои документы.

Вы оба ничего не поняли, — жестко сказал Сергей. — Я думаю, если бы мы предъявили документы, то сейчас все вместе сидели в ФСБ… То есть, скорее, в КГБ.

— Вот и отлично, — подхватил Стас. — Там бы сразу разобрались, что к чему.

— Там бы разобрались… — подтвердил с непонятной интонацией Сергей. — Ребята, я прошу у вас всего полчаса! Я москвич, в детстве жил в центре, я тут все задворки знаю. Я не пойду по улицам. Если все в порядке, тут же вернусь и извинюсь перед вами. Но мне кажется…

— Может быть, мы по твоим задворкам пойдем все трое? — предложила Света.

— Троим трудно остаться незамеченными. А если нас заметят, сразу задержат. Тут же. Мы одеты по-другому, понимаете? Выделяемся. Светлана в джинсах, на нее все смотреть будут.

— Пусть смотрят, не жалко.

— Ну, нет же! Ну, поймите вы, что это может быть серьезно! Посидите немного здесь. Совсем недолго. Если я круглый дурак — посмеетесь надо мной. Вместе посмеемся. Тридцать минут, не больше. Только не уходите никуда, ни в коем случае! Я постараюсь быстро. Вы ведь видели, какая Москва. Это не наша Москва. Здесь что-то неладно! Я все узнаю — и сюда. Не уходите! Заметьте время — тридцать минут. Я только свитер сниму…

— Холодно же, замерзнешь! — удивилась Света.

— Он уж больно яркий. А рубашка у меня черная, сойдет и без пиджака. Я быстро. Заметьте время — полчаса, не больше.

…Сергей уверенно пробирался по знакомым задворкам. Нужные повороты и проходы вспоминались легко. Не забылись. Словно только вчера он бегал здесь мальчишкой и знал любой тупичок, все проходные дворы. Было немного странно видеть, что коммерческая Москва не добралась сюда, не разобрала по рукам эти клочки земли, тихие, безлюдные и грязные. Здесь даже снег еще не везде растаял, почерневшие и съежившиеся сугробы прятались в глухих углах, хоронясь от солнца и теплого ветра.

«Какая коммерческая Москва!» — одернул себя Сергей. Как ни дико это было, но тот город, который он успел разглядеть из окна вальяжной «Чайки», вовсе не походил на его столицу. Он был совсем другой — чужой, странный и опасный. Наверное, поэтому Сергей никак не мог решиться выйти из дворов на улицу.

Но что узнаешь, шастая по задворкам? И проскочив очередной проходной двор, Сергей решительно направился к широко распахнутым воротам. Железные, фундаментальные, сделаны они были основательно, на века. Но все-таки поддались напору времени и приобрели вид довольно неряшливый: толстые прутья заржавели, погнулись (какой великан их так?), одна створка перекосилась и почти вросла в землю. Но у ворот было большое достоинство — они вели в переулочек, достаточно тихий, чтобы в случае чего вовремя заметить опасность и отступить, и достаточно короткий, чтобы долго не светиться в безлюдном месте и поскорее попасть на вполне освоенную москвичами и приезжими улицу.

Опасности, вроде, не было — ОМОН в переулке не затаился. Единственным пешеходом тут была аккуратненькая московская бабуся с оранжевой сеткой в руках. Такие сетки Сергей видел только в телеграм-канале про СССР. В сетке бабуся несла полбатона черного хлеба и поллитровую стеклянную бутылку молока. Сергей читал, что молоко когда-то продавали в таких бутылках.

Если переулок дал ноль информации, то на шумной, забитой народом улице Сергей снова испытал нечто вроде шока. Да, это была не его Москва. Может быть, сами граждане не замечали тусклого однообразия своей одежды, но ему это бросилось в глаза сразу. Ощущение у Сергея было такое, словно он попал на съемки фильма о зэках. Хотя нет, зэки не ходили в пиджаках с галстуками, а тут все мужчины — все без исключения — словно собрались на прием… организуемый правлением родного колхоза. Одежда женщин соответствовала — у всех длинные, до пят, и непременно темные юбки и лишь намек на разнообразие кофт и блузок.

«Хорош бы я был тут в своем свитере! — усмехнулся Сергей. — Выделялся бы, как павлин среди ворон. Вся улица оглядывалась бы… А кто-нибудь сразу рванул стучать в ГБ. Вот зуб даю, здесь КГБ, а не ФСБ!

Он вздохнул и понял, что даже в нынешнем своем одеянии не вписывается в толпу. Правда, чтобы заметить это, надо было приглядываться и сравнивать. Слава Богу, на московских улицах прохожим некогда приглядываться друг к другу. Все торопятся — в магазин, на службу, домой…