Забытый аромат

Елена Дорош, 2023

Серафиме Сидоровой не очень везет в жизни: она потеряла и родителей, и родной дом. Единственное, что никто не может у нее отнять, – способность различать запахи. Именно этот дар в конце концов помогает Серафиме найти пристанище и стать ученицей настоящего парфюмера. Знаменитый Константин Верстовский открывает перед ней дверь в волшебный мир ароматов, где Серафима сможет отточить свой редкий талант. Девушка боготворит учителя. Вот только тот ли он, за кого себя выдает? Или в его шкафу спрятаны страшные тайны, которые однажды станут угрозой и для нее самой? От автора: «Дорогие читатели, приглашаю вас познакомиться с моей новой книгой "Забытый аромат"! Один из героев романа отмечает, что книг о парфюмерии крайне мало, к тому же, рассчитана эта литература на профессионалов, то есть особ посвященных. А что же делать нам, обычным людям, простым любителям и почитателям этого великого искусства? Ответом для меня стала эта книга, в которой я собрала для вас все, что удалось узнать самой. И, Боже, как же было интересно ее писать! Иногда мне казалось, что в процессе работы я пропитывалась тончайшими ароматами знаменитых духов, а раскладывая ольфакторные пирамиды, начинала испытывать по-настоящему исследовательский азарт». – Елена Дорош

Шипровая Серафима

Верстовский ждал, когда Серафима начнет не просто слушать и таращить удивленные глаза, а задавать осознанные вопросы.

Но девчонка молчала. Стеснялась тупицей показаться, наверное. Верстовский, хоть ему и не терпелось понять, что отложилось в этой колхозной голове, ждал.

— А почему людям нравятся одни духи и не нравятся другие? По-разному запахи чувствуют? — спросила она наконец.

— По-разному, конечно. Но ты упрощенно понимаешь. А причин тому миллион. Вот, например, знаешь, какие духи самые любимые у женщин бальзаковского возраста в России?

— Красная Москва!

— Ну загнула… Эти леди давно почили в бозе. Бери чуть ближе. Дамы совкового разлива ценят в парфюме воспоминания. А какие воспоминания у них общие? Во-первых, шесть соток в садоводом кооперативе на выселках, а значит, запахи травы, мяты, свежего огурчика и ягод. Ведь так? Кстати, аромат красных ягод от розового перца. Во-вторых, Новый год с… чем?

— Сгущенкой и копченой колбасой?

— Балда! С мандаринами! Новый год в СССР пах цитрусовыми!

— Точно. Как я могла забыть!

— Что еще? Разумеется, Черное море где-нибудь в районе Сочи, а значит, свежий бриз — этот запах дает водяная лилия — нежные персики и роскошь цветов. Амариллиса, фиалки, розы. В-четвертых…

— Ого! Не думала, что воспоминания по полочкам можно разложить.

— Легко, малышка! Далее идет, разумеется, ваниль. В условиях тотального дефицита специй ее добавляли в любую кондитерку, чтобы скрасить пресный вкус. А теперь попробуем смешать эти щемящие и дорогие сердцу воспоминания в одном флаконе. Что получится?

Серафима, слушавшая с открытым ртом, растопырила глаза.

— Что?

Верстовский хмыкнул.

— «L`eau Par Kenzo», моя дорогая дурочка! В переводе — вода от Кензо. Эту композицию Оливер Кресп создал в середине девяностых. Для парфюмерии с ее темпами — столетие назад! Все давно о ней забыли, но только не в России! У нас эта туалетная вода до сих пор идет на ура!

— Моя мама ее обожала!

— А все потому, что такая же совковая дура, как и все наши с тобой соотечественницы.

Серафима глянула исподлобья. Глаза сразу стали волчьими. Верстовский спохватился.

— А вообще, этот аромат действительно мил до невозможности.

— Мне нравится.

— Как может быть иначе? Цветочно-водяная композиция весьма освежает! — с плохо скрываемой язвительностью улыбнулся Верстовский. — Кстати, символ этих духов — знаменитая волна Хокусая. Твоя тема. Как я ни внушаю, что пора носить что-то более сексуальное — а это восточные ноты, — тебя все равно в клумбу тянет.

— Разве цветы не сексуальны?

— Цветочные ноты — это спокойствие и женственность. Как и вода. Никакого секса! Хочешь быть сексуальной? Мускус, амбра, сандал, пачули — вот наш девиз!

— Ну не нравится мне ваш мускус! Он противный!

— Бред! Это настоящий, стопроцентный звериный аромат! А ты… О боже! Перед кем я мечу бисер?

— Да когда вы рассказали, что его добывают из яичек оленя, меня чуть не стошнило! А амбра! Подумать только, ее выкакал кашалот, у которого она образовалась в кишечнике!

Серафиму аж передернуло от отвращения.

Верстовский рассердился окончательно.

— Да говорил же: давно ничего из яичек и какашек не получают! Вернее, получают, но редко. И нам с тобой парфюм такого класса не по карману!

— Успокоили!

— Серафима, не беси меня! Это же чудо, что люди додумались развести мускус винным спиртом, настоять и очистить от примесей. Иначе мы никогда бы не узнали сладкий и теплый животный запах. Это же феромон, какого нет на свете! Тебе он нужен, как никому!

— Вы говорили, что феромон из растений тоже можно получить.

— Говорил… — поскучнел Константин Геннадьевич, — но это совсем другое… А что касается амбры, то ты даже не представляешь, какая в этом невзрачном сером камешке…

Серафима заткнула пальцами уши.

— Не хочу слушать! Вообще уже ушла!

Она промаршировала в кухню и оттуда крикнула:

— Я люблю колокольчик и ландыш! И жасмин!

Верстовский засеменил за ней, не желая признавать поражение.

— А восемь миллионов сорванных цветов для производства одного литра жасминового масла тебе не жалко?

— Они все равно засохнут! А так от них польза!

И залезла с головой в холодильник. Дескать, окончен разговор.

Верстовский сердился, но не давил. Пусть зреет эта развесистая клубничка. Или как: клюковка?

Его метод сработал. Вечером Серафима прицепилась с новыми вопросами.

— Вы объяснили, почему те или иные ароматы популярны в России. А в Европе не так?

— Не только в Европе, но и во всем остальном мире — не так. Мир — одно, Россия — совершенно иное. Везде, кроме России, предпочтения зависят от веяний моды и активности рекламных кампаний. Например, в моду вошел унисекс, и Кельвин Кляйн размыл грани между полами в парфюмерии. Он создал «CK One», где в основе — свежий лимон, смягченный ананасом, жасмином и бергамотом. Им пахли индивидуумы обоих полов по всему миру! Другой пример — легендарный «Опиум» от Ива Сен-Лорана. Даже ты догадаешься, почему он появился именно в середине семидесятых.

— Ну, типа… в моду вошли наркотики?

— Вроде того. Парфюмера, кстати, чуть не засудили за их пропаганду. «Опиум» — часть китайской коллекции. Золото с чёрным. Это было что-то! Непрозрачный флакон, похожий на шкатулку, в крошечном окошке плещется жидкость цвета янтаря, а вдобавок — шелковый шнурок и неизменная восточная кисточка. Разрыв шаблона! Магическое сочетание холодного и горячего!

— Восточный аромат?

— Да. При этом восточные ноты составляли лишь десятую часть, но были такими насыщенными, что делали запах ярким и до невозможности пряным. Потом вернулась подчеркнутая сексуальность, и модными вновь стали цветочные ноты, но с восточным оттенком. «Органза» от Живанши, например.

— У нас такое не прокатит?

— Никогда. Но ароматы работают повсюду, и это может стать полем для захватывающих экспериментов. Хочешь, исследуем схему на тебе?

Серафима уставилась враз заблестевшим глазом.

— Вспомни, какие запахи вызывают у тебя приятные ассоциации, эмоции, будоражат или успокаивают, бодрят или расслабляют.

— Ассоциации? Прямо «Имаджинариум» какой-то. Так сразу и не сообразишь.

— А ты не торопись. Прислушайся к своим ощущениям. Говорила, тебе нравятся колокольчик и ландыш.

— Но я о живых цветах.

— Хорошо. Попробуем понюхать эфирные масла. Хочешь?

— Хочу.

Верстовский с готовностью встал и протянул ей руку. Они направились в лабораторию, уселись рядом и долго нюхали, делая перерывы, чтобы, как говорил Константин Геннадьевич, «нос восстановился».

И тут его ждал сюрприз. Оказалось, что ей нравятся шипровые ароматы, а никакой не колокольчик и уж тем более не примитивный ландыш.

Верстовский задумался.

Очень давно, в самом начале двадцатого века, знаменитый Франсуа Коти соединил несочетаемые, казалось, ароматы — цитрусовых, мха, дерева, лаванды — и получился легендарный «Шипр». Дерзкая и непривычная комбинация ярких и пронзительных цитрусовых, легких цветочных, а еще — терпких, мшистых и землисто-влажных сандала и мха, подчеркивающих ум и сообразительность. Спорная композиция, никого не оставляющая равнодушным.

Как же он сам не додумался? Ведь Серафима просто рождена для шипра. Она такая и есть! Шипровая! Дерзкая, настойчивая и до невозможности яркая! Насчет ума, правда, можно поспорить, зато упрямства хоть отбавляй! Одним словом, бунтарка хренова! Ну а со временем появится и чувственность. Если появится…

«Шипр» — это же бронебойное оружие! Им можно сразить любого! И прежде всего саму непокорную и взбалмошную Серафиму!

Итак, мускусно-землистая пачуля, сухие древесные ноты с легким аккордом фруктов, цветочной сладости и влажной зелени. Медовые и одновременно холодные и пряные оттенки туберозы. Немного бергамота. Лаванда. Но главное — мшистый базовый шлейф.

Как хорошо ему знакомо это сочетание ароматов!

Вот он, тот червячок, на который он поймает эту нахалку! Свои духи! Колхозной нимфе такое и не снилось. Великая Мадемуазель как-то сказала, что у женщины, не имеющей духов, нет будущего. Он поманит Серафиму именно этим — будущим!

— Ты неправильно себя видишь и плохо понимаешь, — задумчиво сказал он. — Думала, что твой аромат — что-то типа «Climat».

— Какой еще климат?

— Это легендарный мягкий цветочный аромат: ландыш, нарцисс, цветки апельсина, ветивер и тубероза. Квинтэссенция женственности.

— А я, по-вашему, не женственная? — надулась Серафима.

Она еще женственной себя считает!

— Ну не то чтобы…

— Ах так! Я, значит, конь трелевочный?

— Да не заводись ты! У тебя другая тема. Ты решительная и смелая.

— А решительные не могут быть женственными?

— Могут. Но не сразу. Лет через пятнадцать-двадцать при хорошем уходе, поливе и питании.

Серафима задумалась.

— А «Poison» от Диора мне тоже не подходит? Кажется…

— Не льсти себе. Восточные ароматы для femme fatale. Там много мускуса, который ты презираешь, экзотических специй и ягод. Это соблазн и магические чары.

— Вы же сами убеждали меня, что надо переходить на что-то сексуальное.

— Но не до такой степени. На роковую красотку ты не тянешь. Или в зеркало совсем не смотришься?

Он сразу увидел, что девчонка сникла. И чего он в самом деле на нее напал? Так и отпугнуть можно.

— Не печалься, детка. Тебе не нужны чужие ароматы. Я сделаю для тебя твой собственный.

— Ух ты! Так вы специально для меня духи сделаете?

— Не для тебя, а твои.

— Ух ты! Тогда я… я… тогда… пойду приготовлю чего-нибудь вкусненькое!

— Лучше иди в лабораторию и учи запахи.

— Учи, учи… Что вы меня вечно посылаете!

— Не посылаю, а отсылаю. К знаниям.

Он видел, что обещание создать для нее духи произвело нужное впечатление. Конечно, кому не хочется иметь эксклюзивный парфюм! Теперь это будет для нее сильнейшим мотивом. В ожидании чуда она не уйдет. Никуда не денется. А это как раз то, чего он хотел.

— Спасибо огромное, Константин Геннадьевич! — крикнула она уже из коридора.

Верстовский усмехнулся и решил «прикнопить» своевольную стрекозу еще основательнее.

— Когда аромат правильный, — громко произнес он, — с его помощью ты сможешь моделировать свое собственное настроение. Например, прекратить препираться со мной при каждом удобном случае.

— Да я не…

— А потом сможешь перейти на другой уровень, — еще на тон повысил голос Верстовский, — научишься изменять настроение, да что настроение! — поведение окружающих. Будешь управлять их чувствами, мыслями, поступками. Духи — мощное психологическое оружие.

Рыжая голова снова выглянула из-за угла.

— Оружие? Не перебор, случаем?

— Глупышка! Именно оружие! Причем бьет оно без промаха!

И подумал: «Но это тебе только предстоит узнать».