Мамочки

Елена Ивановна Васюк (2024)

Три молодые мамочки ежедневно гуляют с детьми в близко расположенном детском парке. Три подруги, три судьбы. Их объединяет дружба и забота о детях, они пытаются принять меры к восстановлению пришедшего в упадок детского парка, привлекая к этой проблеме руководство города. Иногда молодые женщины действуют нестандартными методами, но, в конце концов, добиваются своего. В тоже время в течение одного лета происходят изменения в личной жизни каждой мамочки, все они находят свое счастье.

1.

Только на последней декаде апрель перестал быть похожим на ноябрь, и город стремительно захватила запоздавшая весна. Солнце воцарилось в небе, накрыло улицы теплым золотым куполом и засияло в каждом окне, заиграло на лицах прохожих, деревья потянулись вверх и долго набухавшие почки начали лопаться. У центрального входа в детский парк встретились две молодые мамочки, смело снявшие головные уборы и надевшие солнцезащитные очки.

Маленькая яркая брюнетка Татьяна вела за руку четырехлетнюю дочку Настю, стройная рыжеволосая Виктория подталкивала вперед сынишку Кирилла такого же возраста. Весело поздоровавшись, молодые женщины вошли в парк и медленно пошли по центральной аллее, где встретили третью подругу — Юлию с трехлетним Владиком.

Несмотря на будний день, в парке было оживленно. Солнечный день привлек сюда и других молодых мамаш, детвора радостно носилась по аллеям. Взъерошенные воробьи громко чирикали и слетали с веток на сырую землю. Слева от центральной аллеи виднелся домик администрации. От него, щурясь от солнца, неторопливо двигался к центру технический работник парка — пожилой Михалыч в неизменном синем халате поверх куртки. Постоянные посетители парка хорошо его знали — он с утра до вечера суетился в разных местах, маленький, тщедушный, неизменно приветливый и невозмутимый, ни с кем не конфликтующий. Он фактически жил в парке, чувствовал себя настоящим хозяином, лицемерно демонстрируя собачью преданность директору, и был большой хитрец, мешками сдавал пустые бутылки и приторговывал по вечерам сигаретами.

— Здравствуй, Михалыч! — фамильярно окликнула его Татьяна. — Как жизнь?

— Лучше не бывает! — весело отозвался технический работник. — Снег чистить не надо, слава Богу!

— Да когда это ты его чистил? — удивилась Татьяна. — Вон, смотри, что из-под снега вылезло! Настена, с асфальта не сходить!

Михалыч спокойно посмотрел на россыпь мокрых окурков, брошенных в сугробы за время зимы.

— Это ничего, пусть чуть подсохнут, я уберу! А снег возле администрации я чистил. Всю территорию одному человеку не под силу!

— Надеюсь, таяние снегов принесло вам большой урожай стеклотары, — насмешливо предположила Виктория.

— Очень маленький! — возразил Михалыч. — В морозы пиво не идет. Вот теперь пригреет, молодежь начнет гулять, и мне хорошо будет.

— Кто бы сомневался! — тихо пробормотала Юлия. — А сколько же скамеек осталось? На центральной аллее ни одной не видно!

— Восемь! — гордо сообщил Михалыч. — Но их растащили под деревья еще прошлым летом, а я назад их волочь не стану. Все равно все будут в тень тулиться. Будете по очереди сидеть. Или на травке, на подстилках, как в прошлом году. О, а вот и Львовна! Дама с собачкой!

Директор парка, Эльвира Львовна, в весеннем пальто и затейливой шляпке, приближалась солидной походкой, соответствующей ее должности и фигуре. На руках у нее была крошечная комнатная собачка неопределенного окраса.

— Михалыч, хватит прохлаждаться, работа не ждет! А-а… это вы, скандалистки, здравствуйте! — ехидная улыбка озарила полное лицо. — Ну, что, много вы своей жалобой добились? Хоть бы со мной посоветовались, прежде чем писать куда-то! Я столько кабинетов обошла, добиваясь для парка минимальных благ, кого только не привлекала, толку никакого! Это с моими заслугами и знакомствами! А вы в своем послании перечислили такое, на что половины городского бюджета не хватит! Мечтательницы! Что вам ответили? Денег нет? Ну, то-то.

Молодые женщины переглянулись. Виктория задумчиво перевела взгляд на директрису.

— Вы как будто нас осуждаете за то, что мы хотим для наших детей нормального места для прогулок! Вы не хуже нас знаете, каким был этот парк раньше, ваши-то дети, наверное, застали и железную дорогу детскую, и скамеек вдоволь, и кинотеатр, и фонтаны! Так чем же вы недовольны? Мы же хотим что-то улучшить! — в мягком голосе Вики отчетливо проступили стальные нотки.

— А я хочу в космос, но моего желания мало! — в сердцах отрезала Эльвира Львовна. — Привыкайте жить в других условиях, радуйтесь тому, что есть. Михалыч, приступай, наконец, к своим обязанностям!

— Вот интересно, а что входит в ваши обязанности? — агрессивно вмешалась Татьяна. — С каждым годом парк хиреет, а вы чем, конкретно, занимаетесь? Только и бегаете за директором ресторана, который неизвестно как открылся на территории детского учреждения!

— Да, бегаю, и в ноги ему кланяюсь, чтобы для ваших детей песка завез в песочницы! Бьюсь, как рыба, и вот благодарность. В штате осталось три человека — я, Михалыч и садовник. Даже художника сократили! Полы сама мою в домике!

— А что он делал, ваш художник! — все больше повышала голос Татьяна. — Даже правила поведения в парке не написал! Где здесь можно увидеть написанное правило — не приносить и не распивать спиртные напитки, не сорить? Вон, в уголке, единственное объявление — «Выгул собак запрещен», и то его нарушают все кому не лень, начиная с директора!

Эльвира Львовна стала хватать ртом воздух от возмущения, а ее подчиненный, не зная, как ей помочь, громко посоветовал молодым женщинам:

— Вы лучше за дитем смотрите!

Мамаши дружно повернули головы и увидели, как из-за куста, проваливаясь в грязь, вылезает довольный Владик, и в руке у него пустой шприц. Перепуганная Юлия бросилась к сыну, осторожно вытащила из его пальчиков опасный предмет, и, держа его двумя пальцами, медленно пошла на директрису.

— Вот это, — она поднесла шприц к лицу Эльвиры Львовны, — я сейчас отнесу в милицию и напишу заявление, чтобы сделали экспертизу. Не дай Бог, мой ребенок укололся, и подхватит какую-нибудь дрянь! Мы писали жалобу в исполком о недостатках в парке вообще, а теперь я напишу лично на вас!

Директриса отшатнулась с испуганным лицом, потом вздохнула и, уходя, устало махнула рукой.

— Пишите, что хотите! Я за эту работу не держусь. Придет кто-то другой, так вы думаете, будет наркоманов из парка выгонять? Тут милиция каждый день ходит, и внимания не обращает ни на бомжей, ни на алкашей местных. Никому ничего не надо!

Настроение было испорчено, солнечный день уже не радовал. Юля вытирала ручки сына влажной салфеткой, внимательно разглядывая ладошки. Подруги, расстроенные неприятным разговором и инцидентом со шприцем, усилили бдительность в наблюдении за собственными малышами. До конца центральной аллеи шли молча, потом разговор возобновился.

— Знаете, девчонки, что я вам скажу, — злым голосом начала Татьяна, — надо что-то делать! Никому нет дела до наших детей, значит нужно самим что-то придумать! Через неделю здесь опять начнется безобразие, и мы будем злиться каждый день!

— А что мы можем? — безнадежно откликнулась Вика. — Туалет сами построим, или фонтаны отремонтируем? Я могу попросить мужа, чтобы хоть несколько скамеек за счет фирмы поставил, но и только!

— А может, пойти на прием к новому мэру, рассказать ему все, пригласить сюда, пусть сам посмотрит! — предложила Юля.

— Ну, вот уже какие-то мысли возникают! — удовлетворенно воскликнула Таня. — Но, боюсь, мэр пока разберется, пока начнет изыскивать средства, лето пройдет. Надо идти своим путем, в духе существующей реальности. Попробовать найти спонсоров, ведь это парк городской, все должны быть заинтересованы. И, главное, хоть какую-то найти защиту от наркоманов и пьяниц!

— Знаете, я слышала, что хозяин ресторана хочет весь парк взять в аренду, но ему пока не дают, — сообщила Вика. — Может, и неплохо было бы!

— Что ты говоришь! — возмутилась Таня, — Судя по ценам в его ресторане, он и вход в парк сделает платным! Может, настроит аттракционов, починит фонтаны, обнесет все оградой и будет охранять, но кому это будет доступно? А остальные будут гулять в грязных дворах. Нет уж, пусть он для всех что-нибудь полезное сделает. Другой вопрос, как его заставить? Девочки, даю всем задание — подумать, завтра встречаемся в одиннадцать, готовьте предложения.

2.

В шестидесятых годах прошлого века это была окраина города, где располагался большой фруктовый сад. Этот район начали застраивать новыми жилыми кварталами пятиэтажных домов с тесными, но отдельными для каждой семьи квартирами. Потом эти дома навсегда получили название «хрущевки».

Градостроители старались от души, надо отдать им должное. Они позаботились об инфраструктуре — построили необходимое количество школ, детских садов, магазинов и больниц. И задумали оставить значительную часть фруктового сада под детский парк.

В те времена, когда в нашей стране ландшафтный дизайн применялся только при реставрации царских резиденций, проектировщики обычного города проявили высокий профессионализм и создали действительно очень красивый детский парк, с тщательно спланированными аллеями, каменными горками, мозаичными украшениями из морской гальки, правильно рассадили ели и сосны, кустарники, и оставили часть фруктовых деревьев. В парке были два больших фонтана, струи воды били из прямоугольных глубоких бассейнов. В конце центральной аллеи был построен летний кинотеатр, в котором днем демонстрировались детские фильмы, а вечером — взрослые. Перед зданием кинотеатра, на небольшой площади стояли киоски и автоматы с газированной водой. В углу парка скромно размещался капитальный туалет. В конце каждой аллеи были установлены фонтанчики с питьевой водой.

Но главной достопримечательностью была детская железная дорога, где ездили детские поезда, а также детские автомобильные дороги с настоящей разметкой, дорожными знаками и даже виадуками.

Торжественное открытие парка показали по телевидению, и несколько лет подряд все юное население города изучало правила дорожного движения именно в детском парке имени Чапаева, который стал популярнейшим местом детского отдыха. По аллеям парка любили прогуливаться пенсионеры, благо, скамейками и урнами были обеспечены даже боковые аллеи, не говоря уже о главной. Песочницы и качели никогда не пустовали. Ни о каком выгуле собак не могло быть и речи, за этим строго следили работники парка, дежурившие в течение всего дня. А вечером в парке прохаживались члены добровольной народной дружины с красными повязками на рукавах, соперничающие за право дежурить на этом участке.

Конечно, и тогда поздними вечерами находились любители пообщаться на скамейках парка с бутылкой пива в руках, или чего покрепче, но их было не так много, тем более близость районного отделения милиции, расположенного сразу за оградой парка позади кинотеатра, как-то не давала расслабиться.

Городские власти никогда не забывали о детских праздниках по поводу Дня защиты детей, окончания учебного года, а перед Новым годом у кинотеатра ставили большую елку и на гуляниях вокруг нее плясали Дед Мороз со Снегурочкой.

В начале девяностых в упадок пришла экономика страны, города, и детский парк начал переживать не лучшие времена. Долго было бы рассказывать обо всех этапах разрушения единственного парка в городе со статусом «детский». Проще описать то, что осталось к моменту нашего повествования.

А остался, в сущности, как раз только ландшафтный дизайн. Растения за долгие годы даже стали красивее, разрослись, должность садовника не упразднили. Зато от всего остального остался домик администрации и рельсы детской железной дороги, густо заросшие травой. Здание кинотеатра давно купил какой-то бизнесмен и использовал его под склад, оборудовав подъезд к нему за оградой парка. Туалет разрушился до основания, о нем напоминали обломки железобетонных плит и остатки кирпичной кладки. Фонтаны давно не работали, в пустых бассейнах накапливались пустые пластиковые бутылки, пачки из-под сигарет и прочий мусор. Количество скамеек и урн с каждым годом уменьшалось, несмотря на попытки восполнять их недостаток. Ни мороженого, ни питьевой воды в парке купить было нельзя.

Не только вечером, но и днем на скамейках спокойно распивали спиртное, и это было объяснимо — в округе не было для этого другого места, а во дворах жилых домов все-таки иногда появлялся участковый милиционер. Собак выгуливали в парке все окрестные любители животных.

В летнее время в парке появлялись большие и яркие батуты, принадлежащие частным предпринимателям, которые за немалую плату доставляли детям радость попрыгать на грязноватой резине.

По весне работники парка подкрашивали ржавеющие горки, ограждения песочниц и оставшиеся скамейки, исправно подметали аллеи — на этом забота о сохранности пришедшего в упадок имущества заканчивалась.

В конце девяностых в парке был построен частный ресторан «Изба». Его появление на территории детского учреждения вызвало недоумение не только у рядовых граждан, но и у многих представителей городских властей. Как удалось его владельцу, Дроздову Виталию Александровичу, получить разрешение на строительство, можно было только догадываться. Какие услуги оказал он тогдашнему руководству города, какую взятку и кому он за это дал, что посулил делать для парка? Ведь было известно, что желающих взять парк в долгосрочную аренду было множество, но всем было отказано из-за твердой установки: использовать этот участок земли только без изменения прямого назначения — детского досуга. Но факт был налицо — ресторан был построен, и сносить его никто не собирался.

Здание «Избы», действительно похожее на большую избу с мансардой, со стенами, облицованными под бревна, красной черепичной крышей и резными наличниками на окнах, хорошо вписалось в ландшафт парка. Вокруг него была постелена красивая розовая плитка, установлены нарядные низкие фонари, посажены клумбы с цветами.

Ресторан стал популярным среди состоятельных горожан. Цены в нем были настолько высокими, что сам факт посещения этого заведения уже свидетельствовал об уровне материального положения гостя. Хозяин вложил в свое детище немалые средства, он изначально планировал, что его посетителями будут серьезные и уважаемые люди, которые не хотят обедать или ужинать в одном зале с рядовыми гражданами. Интерьер, посуда, скатерти и занавески — все было дорого, изысканно, качество блюд было великолепным. Во всем был выдержан стиль русской избы, официанты были одеты в русские косоворотки.

В будние дни залы почти пустовали, вечерами посетителей было больше, но главный доход приносили дни рождения и свадьбы, которые любили здесь праздновать местные богачи. Ближе к вечеру зажигали мангал и ароматный дым относило ветром прямо на детскую площадку. Подвыпившие гости выходили на крыльцо покурить, дамы и господа громко хохотали и подпевали оркестру на глазах у детворы, которая летом гуляла до темноты. А ближе к полуночи жилые дома вздрагивали от грохота фейерверка в честь виновников торжества.

Жители соседних с парком домов пытались жаловаться, но совершенно безрезультатно. Хозяин «Избы» дружил со всеми, от кого зависело его благосостояние.

За время существования парка город разросся, и район расположения парка оказался прилежащим к центру. С двух сторон от него располагались серые кварталы хрущевок, а напротив центрального входа среди пятиэтажек построили новый большой девятиэтажный жилой дом с великолепными просторными квартирами, автономным отоплением, пластиковыми окнами. Это был чуть ли не единственный вновь построенный жилой дом в городе за последние двадцать дет. Квартиры в нем раскупили самые состоятельные горожане, но на судьбе детского парка это никак не отразилось, вопреки надеждам директрисы.

Эльвира Львовна ушла на пенсию с должности заместителя отдела культуры исполкома, до нее директора в парке менялись часто. Поначалу она взялась за дело с энтузиазмом, который угасал с каждым годом. Потом она разочаровалась и перестала надеяться на какие-то улучшения. Приходила в исполком, слонялась по коридору, здороваясь со старыми знакомыми, подходила к дверям кабинетов… и передумывала заходить. Слишком хорошо знала реакцию чиновников на свои просьбы.

3.

Вынырнув из небытия, Юля старательно сжимала веки, пытаясь задержаться в атмосфере увиденного сна — берег моря, вдоль которого она идет босиком, и ветер поднимает ее волосы и подол сарафана, а впереди, очень далеко, видна чья-то высокая фигура, идущая ей навстречу, но эта встреча никогда не происходит. В детстве и ранней юности Юля не видела снов, а четыре года назад к ней часто стали приходить отчетливые и яркие сновидения, которые она отлично запоминала. Правда, разнообразием они не отличались, сюжетов было всего три: первый — вокзалы, по которым Юля бегала в поисках кассы, с трудом покупала билет и неизменно опаздывала на поезд, второй — пробежка по аллеям детского парка в поисках выхода ( в детстве она действительно бегала с отцом по утрам в этом парке), и третий — крымский берег моря.

Однажды Юля рассказала об этих снах своей бабушке, умеющей толковать сны, и по выражению ее лица поняла, что ничего хорошего сновидения в себе не несут, несмотря на услышанные заверения, что они говорят о неопределенности в жизни. Зато личные наблюдения убедили девушку, что крымские сны обычно предвещают хороший день, а сны о парке — неожиданности, и только вокзальные сны говорят о неприятностях. Но после крымских снов она всегда просыпается с комом в горле и чувством тоски и большой обиды…

Наблюдая утренние сборы матери на работу, Юля невольно ею любуется и думает о своей родной семье с удовольствием и сожалением.

Алла Викторовна, Юлина мама, всегда была успешной и удачливой женщиной, у нее все получалось так, как ей хотелось. После института она работала несколько лет в бухгалтерии, поднимаясь по ступенькам карьеры медленно, но уверенно. А потом ее пригласили на работу в районную налоговую инспекцию, куда она носила отчетность.

Это был подарок судьбы, молодая женщина, не лишенная амбиций, сразу почувствовала себя особенной, исключительной, и до сих пор считает, что попала в круг избранных. Работа оказалась вовсе не легкой, но само название ведомства, его строгая обстановка, заискивание налогоплательщиков и их волнение при сдаче отчетности льстили ее самолюбию. Алла Викторовна очень старалась, не жалела ни сил, ни времени, полностью отдавалась работе, и в результате стала ревизором — инспектором, ходила с проверками по предприятиям. Областной центр был не так уж велик, и скоро ее знали многие предприниматели центрального района города.

Замуж Алла Викторовна вышла сразу после окончания института и двухлетнего периода ухаживания красивого и умного Сергея Евгеньевича Березина, который тогда уже был аспирантом и потом стал преподавать историю в пединституте. Муж боготворил хорошенькую Аллочку, с удовольствием подчинялся ее шутливым командам, и не заметил, как превратился в классического подкаблучника. Он не считал зазорным приготовить ужин или убрать в квартире, и это скоро стало его обычными обязанностями. Опомнившись, Сергей попытался взбунтоваться, но тут жена забеременела, и счастливый супруг не посмел ее перегружать домашней работой. Рождение дочери вместе со счастьем принесло множество забот, справляться с которыми помогала рано овдовевшая мать Аллы. Она на время переселилась к ним, да так и осталась до Юлиного совершеннолетия. Сергей был замечательным зятем, он с благодарностью принимал тещины заботы и мирился со всеми капризами жены.

Приходя с работы, Алла видела чистую квартиру, готовый ужин, ухоженного ребенка. Устало улыбаясь, она ужинала и шла с мужем гулять, или в кино, очень любила ходить в гости. К себе приглашать было не с руки, тесновато, да и зачем лишние хлопоты?

Работа в налоговой инспекции только усилила потребность Аллы Викторовны в самоутверждении, в семье она была главной и ее слово — последним. Сергей Евгеньевич к этому просто привык, и уже не сопротивлялся. Юля видела мать только перед сном, и не очень по ней скучала. Ею занималась любимая бабушка, много внимания уделял отец, этого было достаточно. А маму надо было просто слушаться, выполнять ее распоряжения, и тогда ничто не мешало заниматься своими любимыми занятиями и играми. Девочке хотелось иметь братика или сестричку, но мама твердо заявила, что об этом не нужно даже мечтать.

Все было хорошо у Аллы Викторовны. Муж был положительный и непьющий, дочка отлично училась в школе, мало болела. К сорока годам женщина стала начальником отдела. Она была красива, довольна жизнью, но потом все стало меняться.

Подступил климакс, и характер Аллы Викторовны заметно ухудшился. Она стала раздражительной, сердитой, все чаще повышала голос. Первой не выдержала мать Аллы — она вернулась в свою квартиру. Такие демарши женщина предпринимала и раньше, но после лицемерных извинений дочери возвращалась. На этот раз Юлина бабушка продемонстрировала твердость характера. Домашние хлопоты свалились на обленившуюся Аллу. Муж от них тоже отвык, и не собирался освобождать жену от кухни. Уборку он оставил себе, привлекал к ней дочь. А вот магазины, кастрюли, глажку белья оставил жене.

Юля благополучно поступила в институт на экономический факультет и три года жила интересной студенческой жизнью. А после третьего курса жизнь ее и ее семьи круто изменилась. Любимый отец ушел к другой женщине. Алла Викторовна долго не могла в это поверить, обожание со стороны мужа давно стало само собой разумеющимся.

Сергей Евгеньевич не стал вести двойную жизнь, и после очередного скандала с женой честно заявил ей, что безумно устал от таких отношений и давно хочет чувствовать себя мужчиной, а не тренажером для эмоциональной разгрузки. Именно так и сказал. Алла Викторовна издевательски расхохоталась и предложила ему самому объясниться с дочерью. Муж горько на нее посмотрел и спокойно ответил:

— Я уверен, что Юля меня поймет. Жаль, что не могу ее взять с собой, не хочу разменивать нашу квартиру. Сегодня же поговорю с нею.

— Да ты через месяц прибежишь назад! Приползешь! Но я тебя не приму обратно, так и знай! Не стыдно тебе в таком возрасте заводить молодку? Нас полгорода знает, будут на каждом углу кости нам перемывать!

— Алла, я не вернусь.

Вечером, еле дождавшись прихода дочери, Алла Викторовна обрушила на девушку новость. Но Юля уже успела поговорить с отцом, была очень расстроена.

— Мама, мне очень жаль.

— А мне нет! — подбоченилась мать. — Твой отец флегматик и зануда, пусть катится! Я еще не старуха, тоже найду себе другого мужчину! А ты должна быть на моей стороне, твой отец негодяй, это он нас бросил!

— Мама, я не буду ни на чьей стороне, отца я люблю и общаться с ним буду.

Алла Викторовна попыталась возмутиться, но дочь ушла в свою комнату и плотно закрыла дверь, не желая выслушивать ее вопли (взрослея, дочка все чаще стала демонстрировать упрямство и отстаивать собственное мнение).

Очень скоро женщина остыла и остро почувствовала свое одиночество. Гордость не позволила ей искать примирения с неверным мужем, но свою соперницу она тайком увидела, впечатлением поделилась с Юлей.

— Слава Богу, твоему отцу хватило ума не связаться со студенткой! Его новой пассии не меньше тридцати пяти. Внешность самая рядовая, о хорошем вкусе речь вообще не идет, типичная училка в сереньком костюмчике. Мне уже все про нее доложили. Живут в ее однокомнатной квартире, детей у нее нет. Уже хорошо.

— Она еще может родить, — спокойно откликнулась Юля.

— Что-о-о?

— Да не закипай ты, мама, тебе-то какое дело! Я вообще не хочу обсуждать новую семью отца. Мне сегодня звонила Катя, приглашает поехать с ними в Крым в середине июня, как раз после моей сессии. Ее Андрею предлагают пансионат в Алуште, ты как на это смотришь? С отцом я уже говорила, он обещал мне оплатить поездку.

Катя была школьной подругой Юли, она уехала учиться в Москву и там удачно вышла замуж. Девушки часто перезванивались, Юля даже ездила на свадьбу и была подружкой невесты.

Алла Викторовна не возражала, о чем впоследствии ей пришлось сильно пожалеть. Дочь вернулась с моря загорелая, веселая и немного загадочная. Матери, по обыкновению, рассказала о поездке очень мало, но в целом была довольна отдыхом. В конце июля Алла Викторовна тоже поехала в ведомственный санаторий, весело провела время. Домой она вернулась двадцатого августа, и тут ее ждал удар.

Юля, бледная, с кругами под глазами, вдруг сообщила ей, что решила перейти на заочное отделение и попросила помочь найти работу. Любую, но по будущей специальности. Лучше в бухгалтерию, мать связана с сотней предприятий по работе, это не составит для нее труда.

— Это что за новости? — удивилась Алла Викторовна. — Ты боишься, что я тебя не смогу доучить? Не выдумывай, справимся, и отец поможет, никуда не денется, он тебя очень любит и ты у него одна!

— Мама, я это твердо решила, — потухшим голосом заявила дочь. — Просто помоги мне и все!

— Да что случилось?

Юля посмотрела на мать и на глаза навернулись слезы.

— Ты все равно узнаешь, — тихо произнесла она. — Я беременна. И не спрашивай меня ни о чем, я ничего не стану рассказывать. В институт ходить не хочу, ни на какие вопросы отвечать не буду.

Алла Викторовна не могла найти слов, только молча покачивала головой. Потом разрыдалась. Юля впервые в жизни видела мать плачущей и очень испугалась, стала неумело утешать, налила стакан воды. Но своего решения не изменила, ничего не рассказала об отце будущего ребенка, перевелась на заочное отделение, и уже в начале сентября начала работать рядовым бухгалтером в небольшой торговой фирме.

Все попытки матери выведать хоть что-нибудь у дочери ни к чему не привели, Юля ничего не рассказала ни отцу, ни бабушке. Когда Алла Викторовна начинала давить на дочь, Юля угрожала уйти жить к бабушке или на съемную квартиру. Этого мать не могла допустить. Ей хватило позора, который принес развод и Юлина беременность, а уход дочери из дому все окружающие поставили бы в вину именно ей.

Осень и зима были невеселым временем. Юля замкнулась в себе, отдалилась от всех, часто часами сидела в своей комнате, пряча заплаканное лицо, но молодость не умеет долго страдать. Будущая мать прислушивалась к новой жизни, зреющей в ее животе с волнением и… улыбкой. С удовольствием выбирала детские вещички, игрушки. Вместе с отцом ездила покупать кроватку и коляску, советовалась с каждым из родителей по поводу имени ребенка. Ближе к родам она как-то повеселела, стала больше общаться с матерью, бабушкой на всевозможные темы, касающиеся деторождения и ухода за младенцем, кроме одной — отца ребенка. Институтские друзья и подружки устали от ее односложных ответов, и постепенно перестали звонить.

Юля читала специальную литературу, ходила на занятия для молодых мам, обзаводилась новыми знакомыми. Рядом с домом был детский парк, там она и гуляла, осторожно ступая по снежным аллеям в широкой материнской шубе и белом пуховом берете. Учебу не забросила, усердно занималась до последнего дня перед родами, стараясь успеть как можно больше, чтобы не пропустить год.

За время беременности молодая женщина сблизилась с матерью, почувствовала, как той плохо без мужа. Кажется, Алла Викторовна поняла, что недостаточно ценила Сергея Евгеньевича, мало проявляла к нему внимания и уважения, сожалела о той легкости, с которой отпустила его от себя. Она даже допускала мысль о примирении и возможности простить его, но он не проявлял инициативы, продолжал жить с новой женой, хотя на развод никто из бывших супругов не подавал.

— Пап, ты счастлив с новой женой? — однажды спросила отца Юля.

— Она хорошая женщина и любит меня, с нею я чувствую себя полноценным мужчиной, — ответил он, отводя глаза.

— Понятно. А ты по-прежнему любишь маму… И она тебя тоже любит, только долго этого не понимала. Надеюсь, разлука пойдет вам на пользу.

В конце марта на свет появился Владислав. Родители Юли встретились в этот день впервые за много месяцев, поздравили друг друга с рождением внука и вместе зашли в ресторан, где употребили в большом количестве она — шампанского, он — коньяка. Потом Сергей Евгеньевич благородно отвез бывшую жену домой на такси, а сам уехал по своему новому адресу.

Из родильного дома Юлю встречали родители и бабушка, и неожиданно пришел с цветами бывший Юлин кавалер по институту Игорь. Молодая мать подкрасилась и выглядела счастливой и независимой. Чуть-чуть вызывающе независимой.

И начались суровые будни. Алла Викторовна целыми днями до позднего вечера была на работе, а ночью ей нужно было высыпаться, и Юля пыталась справляться с сыном сама. Получалось плохо. С гудящей от бессонницы головой и резью в глазах молодая мать пыталась понять, отчего ее сын все время орет. Грудь разбухала от молока, его нужно было сцеживать. И дважды в день выносить ребенка на воздух. И без конца что-то стирать. И готовить еду себе, не дай Бог оставить ребенка без грудного молока. И ежедневно делать влажную уборку.

Сжалилась бабушка. Она была еще не старой, всего шестьдесят четыре года, и очень любила свою внучку. Никто ее не просил, она сама приехала и осталась на полгода. Этого хватило, чтобы Юля втянулась в новую жизнь, освоилась с материнскими обязанностями, да и Владик немного подрос. Осенью бабушку отпустили домой, но она безропотно приезжала на период Юлиных сессий.

По вечерам Алла Викторовна гуляла с внуком возле подъезда, по выходным приходил любящий дедушка и вывозил коляску в парк. Сергей Евгеньевич безумно любил внука, много с ним возился, и бывшая супруга не чинила препятствий для его посещений.

Прошла еще одна зима. И вот весной Юля стала регулярно гулять в парке, совпадая по времени с молодыми мамами, которые стали ее подругами, а их дети — первыми друзьями ее сына.

Это утро в середине мая ничем не отличалось от многих других. Алла Викторовна, при полном макияже, прическа волосок к волоску, заглянула на кухню. Владик вздыхал над тарелкой с молочной кашей, косясь на гренки, намазанные джемом.

— Владислав! Немедленно ешь кашу! — распорядилась любящая бабушка. — Юлия! Заставь его!

— Хорошо, мама, иди, ты опаздываешь, — покладисто кивнула головой дочь, которая охотно уступала матери в мелочах.

— Не иди у него на поводу! Как он будет получать кальций без молочных продуктов? Что за ребенок, ни молоко, ни йогурты, ни творожки не любит! Весь в мать…

— Он какао пьет. Сыр твердый ест с удовольствием, — возразила Юля.

— Ладно, я пошла. Гуляйте в парке, в магазин я сама вечером зайду, принесу свежий хлеб. Пока, солнышко, не скучай! — чмокнув малыша в щечку, Алла Викторовна ушла на работу. Как только хлопнула дверь, Владик схватил кусочек жареного хлеба и энергично захрустел, запивая чаем.

Юля со вздохом помыла посуду и начала собираться на прогулку. Это был не простой процесс. В пакет она укладывала игрушки — пластмассовое ведро, совок, мячик, машинку, в большую сумку — бутылку с водой, влажные салфетки, хлеб для голубей, пакет кукурузных палочек. В это время ее сын сражался с одеждой, разложенной на диване. Одевание давалось ему гораздо хуже, чем раздевание. Сегодня он был избавлен от колготок — на улице было очень тепло, носки надел довольно успешно, удачно влез в джинсики и даже защелкнул кнопку на них, но вот футболка перекрутилась задом наперед. Юля, скрывая улыбку, помогла вернуть ее в правильное положение и просунуть голову в горловину свитера. Владик вдел руки в проймы сам, натянул свитер и победно взглянул на мать. Осталась курточка — ветровка, бейсболка и кроссовки.

Юля причесала мальчика, любуясь своим ребенком. «Маленький принц», — с нежностью подумала она. Владик не был похож на девочку, несмотря на волнистые светлые волосы и большие серые глаза. Черты лица были по-мужски крупные и немного резкие, пухлый рот был очерчен твердо.

На себя времени уже не было. Юля собрала русые волосы в хвост, чуть тронула ресницы тушью и губы помадой. Одежда была, как и у сына — джинсы, тонкий свитер, кроссовки. Подхватив темные очки, сумки и ключи, мать с сыном, наконец, вышли из квартиры.

— Пойдем побыстрее, нас уже ждут, — приговаривала Юля.

— Настя длазнит меня «оладиком», — пожаловался Владик. Он говорил очень хорошо, но «р» у него еще не получалось.

— А ты не обращай внимания. В крайнем случае скажи, что она — булочка, — посоветовала Юля, и сама рассмеялась, представив худющую Настю.

В это время зазвонил телефон. Это был Игорь.

— Ты сегодня вечером будешь гулять с ребенком в парке? — спросил он после приветствия.

— Не знаю. Если не будет дождя, то буду. А что?

— Я хочу с тобой увидеться. Кажется, я кое-что придумал, надо поговорить.

— Ладно, до вечера.

4.

Таня сладко потянулась в постели, вытащила ногу из-под одеяла и стала потихоньку выбираться из супружеского ложа. Нащупала в полумраке халат, встала, но не успела набросить его на голое тело. Сергей, ее муж, наблюдавший за нею сквозь ресницы, успел схватить ее руку и затащить обратно на кровать. Утренняя игра ужасно нравилась обоим супругам. После пяти лет совместной жизни эта парочка все еще не могла насытиться друг другом.

Сергей не уставал восхищаться телом жены, ее кожей персикового оттенка, упругой грудью и чудесными круглыми ягодицами. До знакомства с Таней он встречался исключительно с высокими худыми, почти безгрудыми барышнями, чаще блондинками, заумными и амбициозными. Это было модно, и принято в кругу его друзей.

Однажды он зашел в парикмахерскую, где обычно стригся, и увидел невысокую и совсем не худую чернобровую девушку с короткими темными волосами и огромными, яркими карими глазами. Под форменной туникой просматривалась высокая пышная грудь не меньше третьего размера и округлые бедра, а ноги, обутые в черные ботиночки, были просто фантастической формы. Таня щелкала ножницами над головой молодого клиента и весело болтала с ним.

Мастерица, которая постоянно стригла Сергея, заметила его интерес к девушке, и рассказала, что это новенькая сотрудница салона, работает всего два месяца, но уже успела завоевать популярность, так как очень хорошо работает, с выдумкой, и клиенты к ней уже записываются заранее. Особенно молодежь, жаждущая экстремальных причесок. Салон закрывался в восемь вечера, и молодой человек наблюдал, как работники расходятся по домам. Когда Таня вышла на улицу, он незаметно пошел за девушкой. Скоро они познакомились.

Детство и юность Тани прошли в селе, расположенном в двадцати километрах от города, в обычной крестьянской семье. Таня хорошо знала, что такое огород, умела доить корову и помогала родителям во всех хозяйственных делах. Училась очень хорошо, мечтала стать врачом и жить в городе, где часто бывала в гостях у родной тетки.

Попытка поступить в медицинский институт на бюджетное отделение оказалась неудачной, а денег на платное обучение дочери у родителей не было. Возвращаться домой Таня не захотела, поступила на парикмахерские курсы. Жила у бездетной тетки, которая в ней души не чаяла. По окончании учебы Таня пошла работать в салон, и стала хорошим мастером. Она неожиданно поняла, что ей так нравится ее специальность, что даже раздумала поступать в институт. К тому же девушка стала хорошо зарабатывать, могла позволить себе купить модную одежду и не самую дешевую косметику, посещать с новыми подругами кафе и рестораны. У нее появились поклонники, потому что не заметить Таню было невозможно. Она была неглупая, веселая и кокетливая, легко общалась со всеми, хотя парней близко не подпускала.

Сергей ей очень понравился, но первого поцелуя она удостоила его только через месяц после знакомства, и ясно дала понять, что добрачную близость не приветствует, что было для парня полной неожиданностью. Несколько месяцев они встречались платонически, сгорая от нереализованных желаний. Потерявший голову Сергей впервые задумался о женитьбе, однако вскоре с удивлением понял, что эту его жертву Таня не оценила и вообще замуж не торопится. Девушка была очень довольна жизнью, наслаждалась своей молодостью, красотой, любимой работой, интересным досугом.

Через полгода Таня победила на конкурсе молодых парикмахеров, получила премию и всеобщее признание. Ее стали приглашать в самые престижные салоны, появились солидные клиенты. Девушка продолжала повышать свое мастерство, подумывала о продолжении учебы в Москве, у знаменитой Долорес Кондрашовой. Этого Сергей допустить не мог.

Однажды утром, войдя в салон, Таня оказалась среди огромного количества цветов — роз не было разве что на зеркалах. В присутствии хозяйки салона, сотрудников и первых утренних клиентов Сергей сделал ей предложение и вручил бархатную коробочку с колечком, усыпанным бриллиантовой крошкой. Впечатлительная Татьяна растрогалась и дала согласие. Молодые люди тут же отправились подавать заявление о регистрации брака.

В тот же день Сергей объявил о своем решении родителям и попросил назначить день знакомства с ними своей невесты. Его мать, расспросив сына о будущей невестке, пришла в ужас. Наталья Алексеевна заведовала городским родильным домом, ее муж был известнейшим в городе стоматологом, дочь стала педиатром, а любимый сын не только не захотел вписаться в эту династию медиков и стал после окончания факультета «Автомобильный транспорт» совладельцем автосервиса, но еще и надумал жениться на парикмахерше, пусть и подающей надежды. На девушке из деревни. Это был мезальянс, который невозможно было допустить.

Мать Сергея наотрез отказалась даже знакомиться с Татьяной, заявила сыну, что никогда не станет считать ее членом семьи, умоляла его одуматься. Отец, по обыкновению, поддакивал жене. Сергей был непреклонен, он, в свою очередь, отказался даже обсуждать свое решение, и в тот же день ушел из родительского дома.

За три недели до этих событий тетка Тани уехала на заработки в Италию, предоставив племяннице право пользования квартирой на ближайшие несколько лет. Когда в дверь позвонили, Таня меньше всего ожидала увидеть на пороге своего новоиспеченного жениха со спортивной сумкой в руках. Сергей рассказал о реакции родителей, он не скрывал своего огорчения. Девушка выслушала его очень спокойно, немного подумала и предложила обойтись без свадьбы, тихо расписаться и сообщить родителям Тани об этом пост-фактум. Потом послала жениха в ночной магазин за шампанским и конфетами. Возвратившись, Сергей застал невесту, одетую в белый летний сарафан, символизирующий свадебное платье, и стол с тарелкой макарон и двумя котлетами, разогретыми в микроволновке. Сервировку дополняли бокалы для шампанского, вилки, салфетки, и ваза с розами.

Это был их свадебный пир. Это была их первая ночь. Через месяц их брак был зарегистрирован, в селе сыграли маленькую свадьбу. Танины родители радушно приняли зятя, скрывая огорчение из-за отсутствия отношений с родителями Сергея, он тоже отнесся к ним с симпатией. Так началась их совместная жизнь в чужой двухкомнатной «хрущевке», среди старенькой теткиной мебели и посуды. Оба зарабатывали хорошо, и решили копить деньги на свое жилье, пока тетка отсутствует и можно не тратиться на съемную квартиру.

Наталья Алексеевна извелась от переживаний за сына и от неизвестности. Она ругала себя за несдержанность, строила планы избавления сына от «этой напасти». Через два месяца, наступив на горло своей гордости, она решила помириться с сыном, познакомиться с его невестой, оценить противника, а потом уж действовать. Женщина рассчитывала на эффект внезапности, купила тортик и пришла прямо на квартиру молодоженов.

За день до этого Сергей уехал по делам в соседнюю область. Таня загрипповала, у нее поднялась высокая температура, но врача она не вызвала, понадеялась на народные средства. Болезнь оказалась серьезной, жар усиливался, и на следующий день молодая женщина лежала пластом, не в силах даже дойти до аптеки. К вечеру должен был вернуться Сергей, который не знал о болезни жены.

Услышав звонок, Таня с трудом поднялась и доковыляла до прихожей. Отворила дверь, не спрашивая. На площадке стояла немолодая, но красивая и ухоженная женщина и с любопытством рассматривала хозяйку. Бледная Таня с пересохшим ртом в теткином старом фланелевом халате и растоптанных шлепках выглядела ужасно.

— Здравствуйте. Я — Наталья Алексеевна, мама Сергея. Можно войти?

Плохо соображая, Таня отступила назад, пропуская гостью в квартиру. Перед глазами все плыло, уши заложило.

Женщина прошла в комнату, где царил полный беспорядок. Возле смятой постели на тумбочке стояли грязные чашки из-под чая и молока, открытая банка меда. Убедившись, что сына здесь нет, Наталья Алексеевна прошла на кухню, увидела на столе и в мойке гору немытой посуды. Повернувшись к Тане, свекровь гневно произнесла:

— И в этом свинарнике живет мой сын? Я так и думала! Надеюсь, он быстро разлюбит такую неряху!

— Понимаете, я… — прохрипела Таня.

— Да что тут понимать! Я все увидела своими глазами! Просто нет слов!

В затуманенном мозгу у Тани вяло мелькали варианты оправданий, но сил было слишком мало. Их хватило на одно слово:

— Уходите!

— Да уж не задержусь! Лахудра! — бросила свекровь уже на пороге, и быстро сбежала по лестнице. Таня даже не защелкнула замок, доплелась до дивана и рухнула.

Вернувшийся через час Сергей обнаружил дверь открытой, Таня бредила, свернувшись в клубок на диване. Мужа она все-таки узнала, попросила воды и прошептала: «Кажется, твоя мама приходила…»

Еще через час в квартире родителей Сергея раздался телефонный звонок, Наталья Алексеевна взяла трубку.

— Мама, это я.

— Сыночек! Слава Богу, что ты позвонил! Я тебе сейчас расскажу, как познакомилась с твоей женой! Неизгладимое впечатление! Как ты живешь в таком бардаке? Где же ты только выискал это сокровище, такую хозяйку? Она…

— Мама, замолчи! Я тебя люблю, но уважать теперь вряд ли смогу. Ты увидела то, что хотела — беспорядок. А Таню забрали в больницу, у нее температура сорок градусов! Ты же врач! Как ты могла оставить больного человека без медицинской помощи? А если бы я не приехал сегодня из командировки? Никогда тебе этого не прощу! — выпалил сын и бросил трубку.

А утром Сергею позвонила сестра Лена и сообщила, что ночью мать увезла «скорая» с сердечным приступом. Свекровь и невестка оказались в одной больнице, правда, в разных отделениях. Через неделю Таня уже была готова к выписке, Наталья Алексеевна тоже пошла на поправку.

Сергей приходил навещать молодую жену каждый день, матери передавал фрукты через персонал больницы. Однажды, провожая мужа в вестибюле и заглядывая в его несчастные глаза, Таня сказала:

— Сережа, это все-таки твоя мама. Пойди и поговори с ней, успокой. Я не хочу, чтобы из-за меня вы стали врагами. Она тебя очень любит, и ты ее тоже. Вы должны общаться, несмотря ни на что. Ну не хочет она меня видеть, не надо!

— Я хочу видеть вас обоих! — раздался голос за спинами молодоженов. Наталья Алексеевна, в спортивном костюме, без макияжа, подошла незаметно сзади. — Вы простите меня, дуру старую, не знаю, что на меня нашло! — и расплакалась.

На глазах изумленной публики она обняла сына и невестку. Топор войны был зарыт. Таня простила свекровь совершенно искренне, не вспоминала тяжелый период, но никогда перед нею не заискивала. Наталья Алексеевна сделала все, чтобы загладить свою вину — приглашала в гости молодоженов, вместе с мужем и дочерью поехала знакомиться с родителями Тани, вела себя безупречно. Но понадобился почти год, чтобы свекровь с невесткой действительно подружились. Наталья Алексеевна стала просить Таню принять на стрижку своих подруг, советовалась по разным бытовым поводам. Таня тоже звонила свекрови просто так, поинтересоваться семейными новостями, попросить кулинарный рецепт. Сергей был очень рад этому, он давно заметил способность Тани улаживать всякого рода конфликты, умение вовремя отступить, несмотря на то, что она была по натуре довольно вспыльчивой и не всегда выдержанной.

Когда Таня забеременела, то первым человеком, узнавшим радостную новость, была свекровь, а не Сергей. Наталья Алексеевна это оценила и была очень счастлива. Ее дочь Лена была замужем уже пять лет, но внуков своим родителям не подарила, почему то не получалось, проблем со здоровьем у них с мужем не было выявлено.

Ни одна жительница города не наблюдалась по поводу беременности так строго и тщательно, как Таня. Свекровь замучила ее ежемесячными обследованиями, всевозможными консультациями, солидный опыт врача-гинеколога давал ей на это право. Она звонила невестке не менее трех раз в день, проверяя ее настроение. С радостной улыбкой прижимала ухо к Таниному животу, любовалась снимками ультразвукового исследования.

Лучшая палата родильного дома была предоставлена Тане за несколько дней до предполагаемого срока родов, и Наталья Алексеевна оставалась ночевать рядом, чтобы не пропустить первую драгоценную схватку. Сергей выразил желание присутствовать при рождении ребенка, но мать ему отказала.

— Знаешь, сынок, может я не очень современная, но не приветствую присутствия отца при родах. Запретить не могу, но всегда не советую. Рождение человека — это таинство, связанное с муками, криками, кровью… Ты уверен, что хочешь страдать вместе с Танюшей? Один папаша у нас в обморок упал, и доктор вместо того, чтобы не отходить от роженицы, еще и ему первую помощь оказывала. Ты будешь рядом, а как только свершится, сразу тебя впущу. После санитарной обработки, разумеется. Не хватало младенцу микробов нахвататься…

Супруги посоветовались, и решили послушаться. Роды прошли удивительно легко, счастливая бабушка приняла долгожданную внучку в собственные руки. Первый месяц молодая семья провела в квартире родителей Сергея, второй — в деревне у родителей Тани, потом они вернулись в квартиру тетки и началась самостоятельная жизнь.

Татьяна прекрасно справлялась с дочерью, Настя была спокойным ребенком. Нянек было много — часто приходила свекровь, сестра Сергея, приезжала мама. Потом Настя подросла, и ее стали отдавать бабушкам на выходные. Но супруги однажды признались другу другу, что посещают родителей скорее по семейной обязанности, а больше всего любят оставаться своей семьей. Таня даже летом не любила отдавать дочь в деревню надолго.

В это утро, когда Сергей обнял жену и захватил губами ее ушко, раздался звонок в дверь и, почти одновременно голос Насти из соседней комнаты:

— Мам! Пап! Кто-то пришел, откройте дверь!

Горько вздохнув, Сергей попросил Таню открыть входную дверь, пока он немного успокоится. На ходу запахивая халат, женщина метнулась в прихожую. Посмотрела в глазок, и сразу распахнула дверь.

— Доброе утро, страна! — услышал Сергей голос любимой тещи. — Что так долго спите? Я вчера зятьку звонила, предупредила, что приеду чуть свет! Сосед привез, он в город приехал на пару часов, и меня прихватил. А где моя горошинка маленькая?

Теща привезла молоко, творог, сметану, банку меда. Настя сидела на коленях у бабушки и объясняла, что в гости к ней не поедет, потому что в парке ее будут ждать друзья. Теща повздыхала и смирилась. Вскоре за нею заехал сосед и они отбыли домой. Сергей умчался на работу еще раньше.

Таня собиралась на прогулку, укладывала в пакет игрушки, воду, салфетки, старенькое детское покрывало. Подумав, соорудила пару бутербродов, бросила в пакет горсть конфет. Потом посмотрела на Настю, ковыряющую ложкой творог со сметаной и сахаром.

— Настя! Когда я смотрю, как ты ешь, мне хочется тебя ударить!

— Детей бить нельзя! — поучительно изрекла девочка.

— А быть такой худой — можно? Мне же стыдно от людей! Ты же не вырастешь большая! Все вырастут, а ты — нет!

— Не волнуйся, вырасту. И не буду худеть, как ты.

— Умничаешь много! — прикрикнула Таня, которая после родов немного пополнела, и никак не могла сбросить пять лишних килограммов. Впрочем, муж утверждал, что теперь она стала гораздо сексуальнее, чем прежде, и просил не морить себя голодом.

— Быстро одевайся, придем позже всех! И не вздумай перебирать свои наряды, я уже все приготовила! Кстати, не дразни Владика «оладиком», он обижается.

5.

Благодаря тому, что Юля пришла в парк в девять часов, ей удалось занять скамейку под одной из раскидистых лип, окружающих круглую детскую площадку. На этой площадке, кроме нескольких детских горок и лесенок из толстого пластика, располагалась песочница, в которой желтела гора свежего песка, завезенного накануне и еще не освоенного бездомными котами. Вскоре подошли Таня с Настей, мамаши вручили детям пластмассовые ведерки, совки и формы для куличей, и малыши весело устремились в песочницу. Таня осмотрела подругу и стала ее критиковать:

— Юля, тебя пора привести в порядок. Я не позволю тебе все лето ходить в таком виде! Звонила твоя мама, записалась ко мне на стрижку, приходите вместе. Я тебя подстригу и волосам надо придать модный оттенок. И не спорь! Безобразие какое! — находясь в отпуске по уходу за ребенком, Таня немного подрабатывала, чтобы не терять квалификацию. — Я тут поговорила со своим супругом и выпросила у него стенд с правилами поведения в парке, в смысле он согласился заказать его и оплатить за счет фирмы. Только вот текст и место расположения придется согласовать с Эльвирой Львовной, она все же директор. Как теперь к ней подъехать? Она ведь на нас злится.

— Да она должна быть рада! — возразила Юля. — А где наша Викуся? Ты ей не звонила?

— Сегодня не звонила, а вчера вечером она мне сказала, что ее муж тоже обещал подумать по поводу спонсорской помощи парку.

— А мне звонил Игорь, тоже что-то придумал, сегодня вечером придет.

— Симпатичный парень этот Игорь, — с легким вздохом высказала свое мнение Таня, — и к Владику относится замечательно! Ты подумай хорошенько, Юльчик, может это твоя судьба!

В этот момент со стороны песочницы раздался пронзительный визг Насти. Мамочки сорвались с места и понеслись к своим детям. Обстоятельный Владик делал куличики из песка очень аккуратно и быстро. Настя явно уступала ему в этом деле, хоть и была старше почти на год. Она стала разрушать работу мальчика и дразнить его. Владик долго терпел, а потом вдруг размахнулся и ударил Настю ведром по голове. Ведерко было легкое и пустое, голова Насти была покрыта плотной панамкой, поэтому удар не нанес ей никакого вреда, крик она подняла от обиды и опасаясь материнского гнева. Впрочем, в долгу она не осталась, и швырнула горсть песка в лицо мальчику. Владик предусмотрительно зажмурился, и в глаза песок не попал.

Таня быстро разобралась в конфликте, выругала дочь и в виде наказания запретила ей играть с Владиком. Юля выговаривала сыну за рукоприкладство и неподобающее отношение к девочкам. Впрочем, дети были врозь не более пяти минут, после чего попросили мяч и стали мирно перекидывать его друг другу.

Место на скамейке было уже занято, пришлось доставать старое покрывало и стелить его на траву. И тут молодые женщины увидели на центральной аллее Розу Давыдовну. Это была женщина лет шестидесяти, заслуженная учительница, которая каждое лето выгуливала в парке внучку Лизу, привозимую родителями из Москвы. Подруги относились к пожилой даме с большой симпатией, на летний период она становилась четвертой в их компании.

Роза Давыдовна при маленьком росте имела величественную осанку, гордую посадку головы и красивую походку. Увидев спешащих к ней подруг, она обрадовалась.

— Здравствуйте, мои дорогие! — звучным учительским голосом приветствовала она женщин, — Как я рада вас видеть! Специально зашла сюда пообщаться с вами. Скоро привезут мою Лизу, будем гулять вместе каждый день! Ну, как у вас дела? Кстати, у меня к вам просьба, Танюша. В субботу у меня важное мероприятие, хотелось бы выглядеть достойно. Не займетесь ли моей прической?

— Вам я не смогу отказать, вы и так нечасто обращаетесь, — отвечала Таня. — Может, уже решитесь на стрижку? Сразу станете моложе лет на десять!

— Я думала о твоем предложении, но за стрижкой надо ухаживать ежедневно, а я уже привыкла к своей «ракушке», да и роста она мне прибавляет. К тому же это будет встреча выпускников прошлых лет, а они меня помнят такой, как есть. Ты меня подкрасишь, уложишь красиво волосы, может, прядь как-то выпустишь, чтобы торжественно было.

— Все сделаем по высшему разряду! Ваши ученики будут в восторге! — пообещала Таня. — Вон скамейка освободилась, посидите с нами.

Юля покосилась на Таню, мысленно удивляясь давно подмеченной способности подруги вести себя совершенно свободно с любым человеком, и при этом даже не приближаться к грани, отделяющей непринужденность от фамильярности.

— А где же будет проходить встреча ваших выпускников? — поинтересовалась Юля.

— Торжественная часть — в школе, а потом нас привезут на ужин в «Избу», — Роза Давыдовна кивнула в сторону ресторана.

— Ничего себе! — изумилась Таня. — У вас все выпускники — миллионеры? Впервые слышу, чтобы здесь такие мероприятия проводили!

— Ну, во-первых, на ужин попадут не все, во-вторых, меню будет довольно скромным, в — третьих, хозяин «Избы» решил сделать для нас скидку, когда узнал, что один из выпускников — наш новый мэр. Что-то вроде подхалимажа.

Молодые женщины переглянулись, одна и та же мысль пришла в голову обеим.

— А что, Никитин — ваш ученик? — осторожно осведомилась Юля.

— Да, Саша Никитин был моим учеником, — нарочито небрежно подтвердила учительница. — И оставил о себе хорошие воспоминания, хотя и не был отличником.

— А расскажите, какой он человек? — попросила Юля.

Польщенная вниманием подруг, Роза Давыдовна начала высказывать свое мнение.

— Он уже в школе был безусловным лидером, но неформальным, излишней активности в общественной жизни класса не проявлял. Крупный такой паренек, спортивный. Учился скорее хорошо, любил математику, физику, химию, а вот гуманитарные предметы недолюбливал. Но троек не допускал, мне кажется, из чувства собственного достоинства — этого у него всегда было в избытке. Плохо переносил критику, поэтому не хотел, чтобы его ругали за плохие оценки. Но если какая-то конфликтная ситуация возникала, или не могли в коллективе прийти в единому мнению — тут он был мой первый помощник, я ведь была классным руководителем. Как скажет: «Значит, так…» — и все сразу притихают, прислушиваются к его предложениям. Знаете, он ведь один из немногих, кто никогда не забывал меня поздравить с праздниками. Он после школы уехал из нашего города, учился в Москве в техническом ВУЗе, потом вернулся, работал на заводе главным инженером, но тут все рухнуло, завод закрылся. Он организовал свою фирму по производству какого-то сельхозоборудования, развивал производство в то время, как другие торговлей зарабатывали. Стал крепким хозяйственником, брал кредиты, рисковал — ну, в этом я не очень разбираюсь, знаю только, что сумел сколотить капитал, всегда старался для города, вот его и избрали! Я горжусь, что он мой ученик. Кстати, родную школу не забывает.

— А дети, внуки у него есть? — спросила Таня.

— Ой, девочки, а ведь он вдовец. Дочь у него студентка, живет у деда с бабкой в Москве, они ее, в сущности, и воспитали. Сашина жена умерла, когда девочке лет семь было. Он больше не женился, а ему сейчас сорок один год всего!

— Роза Давыдовна! Больше такого случая не представится. Сейчас — или никогда. — настойчиво заговорила Татьяна. — Вы можете обратить его внимание на наш детский парк? Мы с вами не раз обсуждали его бедственное положение, так давайте используем ваше близкое знакомство с Никитиным. Вам он не откажет!

Пожилая учительница ошеломленно уставилась на Таню, явно не ожидала такого поворота. Опустила глаза, растерянно пожала плечами.

— Я не знаю, насколько мне удобно обращаться к Саше с просьбами.

— Ну вы же не для себя лично будете что-то просить! — воскликнула Юля. — Это же для детей нашего района, города. Вот приедет ваша внучка, и все лето будет гулять среди этого безобразия, вам ее не жаль? А он только недавно избрался, еще не закостенел.

— Я не знаю, как к этому подступиться…

Татьяна вскочила с места и помчалась к Насте и Владику улаживать очередной конфликт, а когда, запыхавшись, вернулась к скамейке, план действий уже созрел в ее голове.

— Розочка Давыдовна, вам вообще делать ничего не придется. Во время ужина будут перерывы, все выйдут на воздух покурить, и тут вы просите Никитина немного пройтись по аллее. Случайно встречаете нас, представляете ему, и мы составляем вам компанию и живописуем все насущные проблемы! Главное, чтобы он вник и не остался равнодушным. Вы понимаете, какой удобный случай! Нам не надо записываться к нему на прием, а ему — специально искать время для выезда сюда! А уж мы постараемся, не сомневайтесь!

— Ладно, уговорили. — сдалась учительница. — Только не говорите ничего Эльвире Львовне. Кстати, раз уж вы хотите принимать меры по благоустройству парка, надо с нею быть в контакте. Она хорошая тетка, я ее давно знаю по работе. Просто у нее уже руки опустились, все только и знают, что критикуют, а помочь по-настоящему никто не хочет.

— Прямо сейчас и пойдем налаживать отношения, — пообещала Таня. — Появилась возможность установить стенд с правила поведения в парке.

Распрощавшись с Розой Давыдовной, молодые мамочки забрали детей с площадки и направились к домику администрации. По дороге к ним присоединилась Виктория, которая в это утро запоздала на прогулку. Кирюша радостно кинулся к друзьям, и троица, взявшись за руки, побежала по аллее впереди матерей.

Эльвира Львовна не пришла в восторг от появления подруг в ее кабинете, но поговорить согласилась, только предложила выйти на воздух — для шестерых посетителей помещение было тесновато. Услышав предложение по установке стенда, директриса обрадовалась.

— Я завтра же, нет, сегодня пойду к руководству, обсудим текст по пунктам. И место присмотрю хорошее, чтобы всем было видно. Я рада, что вы перешли от критики к конкретной помощи! Но стенда мало, наших алкашей им не напугаешь. Я тут думала обратиться к начальнику милиции, — женщина кивнула в сторону видневшегося за оградой парка райотдела, — ну чтобы они взяли шефство над парком, хоть раз в неделю ходили по вечерам в парке, да кого-нибудь оштрафовали, что ли, чтоб другим неповадно было! Только я заранее знаю, что он мне скажет — людей не хватает для раскрытия преступлений, а ДНД уже давно нет, дежурить некому.

Молодые мамы переглянулись в растерянности. Почему им самим не пришла в голову такая простая мысль — поручить следить за общественным порядком тем, кто и должен этим заниматься? А Эльвира Львовна додумалась, наверное, действительно душой болеет за свое дело.

— А не надо сразу сдаваться! — азартно воскликнула Таня. — Вы же понимаете, простой разговор так и окончится, давайте напишем официальное обращение, соберем подписи, ему придется как-то реагировать! Глядишь, пошевелится, что-нибудь придумает!

— А мой знакомый Игорь, между прочим, этому начальнику родной племянник, — задумчиво произнесла Юля. — Я с ним поговорю, может он замолвит словечко дядюшке.

— Давайте составим план, ну, список самых необходимых мер. Они уже перечислены в нашей прошлогодней жалобе, так что труда не составит, — предложила Виктория. — Мой муж обещал свою помощь, хоть десяток скамеек поставить на центральной аллее.

— Правда? Вот это уже настоящая помощь! — восхитилась директриса, — А я весь исполком на уши подниму. Вы думаете, у меня душа не болит? Это же позор, что в детском парке даже туалета нет, фонтаны не работают. Но это уж точно нам не осилить — слишком затратно.

Ее собеседницы горестно закивали. Но в целом разговор получился продуктивным. Воодушевленные общением с директрисой, подруги направились к детской площадке. Татьяна вертела головой, высматривая кого-то в парке. Вездесущий Михалыч, проходя мимо, поприветствовал женщин и сразу понял беспокойство Татьяны.

— Явились твои подопечные, только что. Возле качелей увидишь. — бросил он на ходу.

На детской площадке играли дети всех возрастов, в основном жители близлежащих домов. Среди них постоянно гуляли несколько малышей из неблагополучных семей, плохо одетые, чумазые дети, не имеющие собственных игрушек, не вызывающие тревоги у своих родителей, которые спокойно отпускали их одних в парк с самых ранних лет. Однажды кормившая голубей Настя протянула кусочек черствого хлеба девочке Наде и предложила тоже покормить птиц. Лохматая малышка, явно в куртке с чужого плеча, взяла хлеб, и стала жадно его есть. Татьяна, едва сдержав слезы, похвалила дочку, и с тех пор постоянно носила в парк бутерброды, печенье, яблоки.

Ее подруги, не говоря между собой об этом, тоже пытались как-то помочь Наде и ее старшему брату Игорьку — то мороженым угостят, то подарят книжки, игрушки, а иногда просто дадут немного денег. Это была молчаливая благотворительность подруг, которая никогда не обсуждалась. Только раз прошлым летом Татьяна попросила Розу Давыдовну узнать о родителях малышей в органах опеки. Ответ, полученный пожилой учительницей, немного успокоил подруг — у детей есть мать, правда, любит выпить и погулять, но все же работает где-то в пекарне, и детей не бьет, просто не слишком хорошо о них заботится.

Вручив маленькой Наде бутерброды и конфеты, подруги стали прощаться — дело двигалось к обеду. В парке стало по-настоящему жарко, проголодавшиеся дети начали капризничать.

— Вечером гуляем? — спросила Вика.

— Я — да. — ответила Татьяна и взглянула на Юлю.

— Сегодня вечером вместо меня с Владиком гуляет папа, а я встречусь с Игорем, узнаю, какие новости, и мы к вам присоединимся.

6.

После затянувшейся прогулки Виктория торопилась домой, маленький Кирюша едва поспевал за матерью. Войдя в прихожую, женщина в очередной раз подумала, что не испытывает того удовольствия и расслабления, которые ощущает любой человек, входящий в свой дом.

Наблюдая за обстоятельно обедающим сыном, Вика вспоминала, как муж Андрей впервые привел ее в эту квартиру, еще пахнувшую ремонтом, но уже полностью обставленную.

— Дизайнерское решение! — повел рукой вокруг себя муж, и увлек ее в комнаты.

Вика не могла не оценить действительно достойную в профессиональном отношении работу незнакомого ей специалиста, сумевшего учесть все модные тенденции и безошибочно уловить стремление заказчика произвести фурор и поразить всех. Первой из всех оказалась она, и, видя ликование в глазах мужа, все разыграла правильно — ахала, восхищалась, хвалила, стараясь не выдать, что в этом дизайнерском решении чувствует себя чужеродным элементом.

Квартира была великолепна, ее можно было бы сфотографировать для какого-нибудь журнала, но жить в ней было неуютно. Вике казалось, что правильно было бы учесть пожелания будущей хозяйки, единственное, что утешало — муж от большой любви старался сделать ей потрясающий сюрприз, ему и в голову не пришло, что столь дорогой подарок может ей не понравиться. По крайней мере, в тот момент она думала именно так.

Однако очень скоро поняла, что ошибалась. Муж стал чуть ли не ежедневно приглашать гостей, несмотря на то, что Вика находилась на раннем сроке беременности и неважно себя чувствовала. Она наблюдала, как радуется Андрей, видя восхищенные и завистливые взгляды друзей и их жен, слушая их похвалы, и поймала себя на мысли, что такое же выражение лица у него было, когда он впервые представлял им ее как будущую жену. Тогда в ее душу впервые закралось подозрение, которое подтвердилось случайно подслушанным высказыванием одного из подвыпивших гостей при выходе из прихожей на лестничную площадку:

— Круто! Понтовая хата! Ну, Андрюха, показушник чертов…

Вике стало так страшно, что хотелось убежать… только бежать было некуда.

Семейная жизнь Викиных родителей не удалась, и после развода мама занялась поисками нового счастья, сбросив дочку на руки бабушки, знаменитой в городе портнихи. Девочка росла среди лекал, выкроек, отрезов тканей под звук швейной машинки и болтовню состоятельных клиенток, не гнушавшихся приезжать в маленький домик на окраине города. Бабушка внучку обожала и приобщала к своему ремеслу, маленькая Вика помогала ей, выполняя короткие команды: «Вот это сметай! Это подруби! Швы разгладь!». Шить и кроить девочка научилась, но кропотливый труд портнихи не полюбила.

Природа щедро одарила Викторию красотой, отличной памятью, трудолюбием и ровным характером. В школе она была одной из лучших учениц, участвовала во всех мероприятиях, имела много друзей, в нее были влюблены самые видные ребята. Невозможно было не заметить темно-рыжую кудрявую копну волос, белоснежную кожу и чудесные зеленые глаза, а высокий рост и стройные ноги наводили на мысль о карьере фотомодели. Но девушка мечтала о работе с детьми, и, к всеобщему удивлению, поступила в педучилище, по окончании которого стала работать воспитательницей в детском саду и заочно учиться в институте на детского психолога. Никому не приходило в голову, что юной Вике нужно было быстрее начинать зарабатывать, так как бабушкины клиентки стали чаще одеваться в модных бутиках, а пенсия была мизерной. Мама Вики после нескольких гражданских браков вступила, наконец, в официальный, только подросшая дочь в новую семью не вписывалась. Деньги дочке она давала скупо и нерегулярно, отцовские алименты прекратились.

Именно на работе и произошла встреча с Андреем, который был благополучно женат и имел двух дочерей, младшая из которых ходила в детский сад, где работала Вика. Малыши в ее группе очень любили Викторию и искренне считали сказочной феей. Увидев девушку, Андрей потерял голову. По его собственному выражению его «перемкнуло», и он не мог уже ни спокойно жить, ни думать о чем-нибудь, кроме нее.

К моменту их знакомства будущий Викин муж был удачливым бизнесменом, первым в городе создавшим предприятие по продаже и установке пластиковых окон. Дела его пошли так хорошо, что за несколько лет он сколотил немалый капитал, купил дорогой автомобиль и добротный дом для своей семьи, смог позволить себе отдых на заграничных курортах.

Новое чувство, вошедшее в его жизнь, все же не настолько ослепило Андрея, чтобы он не отдавал себе отчет в тех последствиях, которые неизбежно наступают в результате развода. Просто его разум уже не подчинялся хозяину.

Проще было бы сделать Вику любовницей, но тогда пришлось бы скрываться, а ему хотелось, чтобы все видели, какая женщина с ним рядом — он сумел рассмотреть в скромной воспитательнице ту эффектную красавицу, которой она станет в соответствующей одежде и украшениях. Ему захотелось бросить вызов всем, и в первую очередь своей властной матери, имеющей собственный бизнес и помыкавшей всеми домочадцами. Даже жену она выбрала сыну сама. Правда, этот ее выбор оказался удачным, Андрей считал свой брак вполне счастливым, жена его во всем устраивала, никогда ему не перечила, родила здоровых девчонок. Все было благополучно, пока он не встретил Викторию.

Девушка не сразу ответила на чувство Андрея, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы завоевать ее. Предыдущие кавалеры Виктории были молодыми парнями, чаще студентами без гроша за душой, они могли сводить ее в кино или пригласить в кафе на бутылку пива, и не шли ни в какое сравнение с Андреем. Поначалу девушка дичилась и сторонилась взрослого мужика, на пятнадцать лет старше ее, но потом он заразил ее вирусом страсти, как гриппом.

Он совершал сумасшедшие поступки, преследовал Вику и осыпал цветами и подарками, звонил по нескольку раз в день. Бабушка Вики, воспитавшая внучку в строгости, была категорически против такого ухажера, но ее мудрость подсказывала, что любой мужчина может добиться любой женщины, если по-настоящему этого захочет. Тогда она сказала своей внучке:

–Эх, Викуся, тебе при рождении Господь дал большую корзину подарков, только в ней не нашлось места для одной мелочи — счастья. Боюсь, что не устоишь ты против этого женатого мужика, он не на шутку в тебя вцепился.

— Бабушка, он подает на развод, иначе я никогда не буду с ним, — уверяла Вика.

— На чужом несчастье еще никто не построил своего счастья. Ты понимаешь, что двоих детей без отца оставляешь?

— Так ведь он им будет помогать, и общаться с ними часто. Я не против!

— Молодая ты у меня еще, и глупая… — вздыхала бабушка.

Андрей объявил жене о своей новой любви и подал на развод. Скандал, который он предвидел, превзошел все его предчувствия, причем исходил он не от жены, а от ее родителей и его собственной матери. Официально владельцем бизнеса был Андрей, он открыл свое дело еще до женитьбы, но потом его мать и тесть с тещей внесли весомый вклад в благосостояние молодой семьи. Выслушав все увещевания, проклятия и угрозы, Андрей предложил вариант, который хоть как-то утешил обиженную сторону — он оставил жене и детям дом и половину доходов фирмы обещал направлять на их содержание, себе же забрал автомобиль и вторую половину доходов.

Жена повела себя мудро — не закатывала истерик, не сказала неверному мужу ни одного грубого слова, сумела правильно настроить детей. При этом старалась очень хорошо выглядеть, и не демонстрировала своего плохого настроения, даже пыталась казаться веселой, что слегка задевало Андрея.

Через несколько месяцев развод был оформлен. Андрей с Викой подали заявление о регистрации брака и уехали отдыхать в Италию. Молодая невеста казалась себе Золушкой из сказки. Жизнь ее резко переменилась во всем — в зеркале отражалась совсем другая девушка, в дорогой и модной одежде, которая питалась в ресторанах, разъезжала в шикарном авто, ее боготворил импозантный высокий мужчина, и она увидела заманчивый заграничный мир. Выбравшись из кокона девической застенчивости, Вика как экзотическая бабочка расправила крылышки, стала оживленной и раскованной, что вызывало восхищение окружающих мужчин и безумную гордость Андрея.

По возвращении в родной город, молодые поселились в съемной квартире и вскоре отпраздновали свадьбу. Из детского сада Вика уволилась, муж взял ее на работу в свою фирму, где она освоила компьютер и стала неплохим менеджером.

Уже с первых месяцев супружества Виктория стала замечать, что в окружающее ее густое облако любви стали проникать сквозняки, которые со временем усиливались и отравляли ее жизнь. Это было чувство вины и угрызения совести. Андрей не скрывал, что обожает своих дочерей, часто навещал их, но даже в будущем не видел возможности познакомить девочек со своей новой женой. Его родители ничего не желали о ней слышать, а друзья хоть и восхищались красавицей Викторией, не пытались утаить сочувствия к бывшей супруге, и приходили в гости без жен, которые считали ее хищницей, разрушившей семью. Сотрудники, оказывая Вике всяческое уважение и не скупясь на комплименты, за ее спиной осуждающе перешептывались.

Викторию все это мучило, она считала, что заслужила всеобщее осуждение, но старалась держаться независимо и притворялась счастливой. Поначалу она жаловалась Андрею, который только смеялся и уверял, что им все просто завидуют, советовал не обращать внимания на злопыхателей. Но Виктория уже была хоть и неопытной, но женщиной, и ее чуткое сердце реагировало на все мелочи. Да и огромное пламя любви уже не пылало с такой силой, как в начале, эйфория прошла. Андрей успокоился, приспособился к новым обстоятельствам, постепенно наладил отношения с матерью и бывшей женой, стал часто с ними общаться, продолжая нежно относиться к Вике и не замечая ее ревности.

А молодая жена все глубже погружалась в депрессию, и через полгода замужества стала серьезно задумываться о разводе, не имея для этого серьезных причин. Ей было не к чему придраться, она изначально знала о первой семье Андрея и не могла препятствовать его встречам с детьми, но визиты мужа к родственникам причиняли ей боль и стыд, она пристально вглядывалась в его лицо при возвращении домой, пытаясь понять его настроение.

Виктория горько сожалела, что не послушалась бабушку и позволила себе влюбиться в женатого — причем благополучно женатого — человека. Если бы бывшая жена была алкоголичкой или больной, у нее были бы оправдания перед самой собой, она не мучилась бы так.

В тот день, когда Виктория собралась с духом, чтобы поговорить с мужем о разводе, она узнала о своей беременности. Андрей был так счастлив от этого известия, что Вика даже устыдилась своего намерения — муж развеял все ее сомнения, и сумел убедить ее в своей вечной любви и преданности. И постарался ускорить переезд в новую квартиру.

Рождение желанного сына сплотило молодых супругов, но прожив несколько лет с Андреем, Вика честно призналась себе, что несчастлива в браке. Она жила в роскошной квартире, не зная материальных проблем, муж ни в чем ей не отказывал. Просто она его почти не видела, он был весь день на работе, а вечера все чаще проводил то у матери, то у бывшей жены. Оказалось, что общих интересов у них с Андреем мало, мнения их расходились по всем вопросам. Вике были неинтересны его друзья, его бизнес, он удивленно вскидывал брови, когда жена пыталась поговорить о своем желании отдать Кирилла в садик и начать работать по специальности. При этом он не допускал и мысли о том, чтобы расстаться с ней, поэтому часто уступал жене, и даже пообещал открыть для нее кабинет детского психолога. Окружающие смирились с их браком, мать Андрея не могла отказаться от общения с внуком, но Викторию откровенно игнорировала и даже не здоровалась с нею, входя в их квартиру. Свекровь не упускала случая подчеркнуть, что Андрей любит свою прежнюю семью и часто ее навещает. К счастью, визиты родителей мужа были редкими, чаще он возил Кирюшу в гости к бабушке и дедушке, Виктория не была приглашена ни разу.

Дружба с Таней и Юлей стала для Вики настоящей отдушиной, за годы общения в детском парке молодые женщины очень сблизились, и если вначале их разговоры касались в основном детей, их болезней, воспитания, то со временем в них добавилось откровенности.

Мужья Вики и Тани не часто появлялись в парке, но тоже успели познакомиться и даже подружиться, с удовольствием общались и с Юлиным отцом, со всеми бабушками, в случае необходимости могли звонить друг другу.

Этим летом женщины вовлекли в дело помощи парку всех, кого могли. Приближалась суббота, на которую подруги возлагали большие надежды, надеясь поговорить о нуждах парка с мэром города.

7.

Вечером того же дня Юлия собиралась на встречу с Игорем. Этот высокий парень начал ухаживать за нею еще на первом курсе института, он учился на физкультурном факультете и был двумя годами старше. Быстро уловив, что девушка не питает к нему ответных чувств, он не пытался назначить ей свидание, но танцевал на всех дискотеках только с нею, часто провожал после занятий до дома, иногда звонил, приглашал на соревнования, пока не добился того, что стал считаться другом. Юля с удовольствием общалась с Игорем, могла обратиться к нему за помощью, охотно участвовала в студенческих туристических походах, которые он организовывал. Иногда ей казалось, что их отношения все же выходят за рамки чистой дружбы — Игорь был ей приятен, она гордилась его спортивными успехами и замечала, что многие студентки смотрят на парня с восхищением, а на нее — с завистью, и это ей льстило.

Конец ознакомительного фрагмента.