Чудовищный секрет Авроры 2, или Магистра не гладить!

Елена Княжина, 2022

В Академии творится тролль знает что! Тайный вредитель нападает на бесценных магических тварей. И это накануне приезда важной комиссии из столицы. Новый магистр (плотоядных шурхов ему повсеместно!) вздумал наводить свои порядки. Зеленоглазый горе-пророк уверяет, что нам с ним что-то там суждено. А в мыслях засел незнакомец в маске волка, играючи спасший мне жизнь и укравший первый поцелуй… И десертной вишенкой – неудавшееся зелье мисс Рид, сдетонировавшее на весь трапезный зал и превратившее мою жизнь в кошмар.

Глава 5. О липких потолках, наглых лапах и неумении врать

Содержимое ящика полыхнуло голубым, разливая слепящее сияние по всей магистерской спальне. Загоняя тени в углы, в платяной шкаф и под кровать. Чутье подсказало, что сработало незнакомое мне заклятье. Поздно.

Я отпрянула от ящика-ловушки, но еще в прыжке ощутила, как ноги резко отрываются от земли. И меня магнитом тянет куда-то вверх. Воздух вокруг уплотнился, обернув тело в прозрачный, но прочный кокон. И вздернул к самому пололку!

Заорать смелости не хватило. Тролль знает, кто прискачет на мой вопль.

Шурховы чары распластали меня по гладкой, неприятно твердой поверхности, как коллекционную бабочку под стеклом. Заговоренный воздух зафиксировал расправленные в стороны руки и ноги. Накрепко прижал к потолку локти, пятки, поясницу, лопатки, запястья и затылок. И… так и оставил висеть, гад!

— У-у-у-уй… — тихонько простонала я, сдувая волосы с носа и обреченно поглядывая на три метра пустоты под собой.

Сияние исчезло, уступив место кромешному мраку. Ящик захлопнулся сам собой (насмешливо скрипнув напоследок!). В этом скрипе мне отчетливо послышались интонации Салливана. Видит тролль, это он установил в тумбе воздушную ловушку. Намеренно повесил слабые запирающие чары!

Интересно, кого он рассчитывал поймать с поличным? Ну… не меня же?

Или все-таки? Да ну нет!

— Вот… ведь… тро-о-олль…

В голове спешно прокручивались идеи, как выбираться из неловкого положения. Подвешенное состояние не грозило мне ничем приятным. Салливан мог вернуться в любой момент!

В спальне было довольно темно: тонкая прорезь штор впускала лишь немного лунного света. И тот серебристой полоской падал на смятую мной постель (магистр переживет: аккуратной жизни Салливана не повредит порция хаоса).

Темно — это хорошо. Оставался шанс, что Рандор не заметит моего присутствия. И… позволит провисеть тут до утра?

Тролль меня укуси. Это как минимум неприлично! А как максимум — крайне неудобно. Но не просить же его меня снять?

Я огляделась, насколько позволяла постыдная поза (ну точно муха, влипшая в невидимую паутину, в ожидании паука!). Висела я не так, чтобы над самой кроватью, а немного сбоку. Если чары вдруг истощатся, то упаду не на мягкие подушки, а вполне себе на шурхову тумбочку. Будет больно.

И кто придумал сделать в усадьбе Воронцовых такие высокие потолки? Ай да графиня, ай да совсем не мудрая…

Похоже, придется снова звать Квита на помощь. И еще не факт, что он сумеет вызволить меня из ловушки. Но уж нотацию непременно прочитает, пользуясь моей временной обездвиженностью.

Я поерзала на потолке, пытаясь скинуть воздушные путы. Но те вцепились крепко. Вот ведь гадство! Снова Ава-катастрофа во что-то влипла. Причем самым натуральным образом.

Распластанная темным пятном по чужому потолку, я радовалась, что хотя бы не в платье. Кто же знал, что шурхов тролль окажется полон сюрпризов и защитит свои тайны воздушной ловушкой?

А может, и не тайны он вовсе защищал, а самого себя? А я своим вторжением нарушила ход вещей? Сейчас казалось логичным, что ловушка предназначалась Эвер Валенвайд, уже разок прокравшейся к Рандору в спальню… Вот только в изощренный капкан попалась я. Легкомысленная пташка по имени Аврора.

Разрезав плотный воздух, в мой нос влетела теле-маго-грамма. И принялась настырно стучать в переносицу, словно не видела, что руки у меня немного… эмм… заняты!

— Угомомниммсь! — промычала, ухватив наглую картонку зубами и скосив глаза на расплывающийся текст. — Замримм!

«Ава, уходи из кабинета, если еще там! Собрание закончилось. Салливан сейчас вернется!»

Я раздосадованно выплюнула поутихшую картонку. Час от часу не легче. Легко сказать «уходи». В данный момент мне даже уползти — и то без шансов.

Закатив глаза к потолку (мы с ним успели стать единым целым), я смирились с мыслью, что пора звать фамильного морфа.

— Кв-и… Умм.

Слова прилипли к небу вместе с языком.

Послышался щелчок: кто-то вошел в кабинет.

«Тролль меня… Тролль меня… Тролль меня…» — гремело в голове бессвязно, беспощадно и гулко. Расслабленные, явно хозяйские шаги мерили пол кабинета за стеной. Салливан вернулся!

Оставалось беззвучно вопить от ужаса и стыда. Радоваться темноте и неистово молиться Судьбе-богине. Может, он где-нибудь в кресле уснет, а я тихонько Квита позову?

Мольбы не были услышаны. А если и были, то кое-кто (не будем показывать пальцем, все равно он к потолку прилип) их проигнорировал. Не запертая мной дверь распахнулась шире, и силуэт мужчины в проеме обволокло лунным светом.

Все та же белая рубашка, все тот же дурацкий хвостик… Все тот же нудный тролль. Пока не подозревающий, что ему скоро придется читать очередную феерическую нотацию.

Я судорожно вдохнула и задержала воздух в груди, стиснутой стихийными чарами. И как мне объяснить магистру, что я забыла в его спальне? У-у-у-уй… Вляпалась так вляпалась! Увязла, как муха в сладком джеме.

Салливан устало прошелся по ковру, почти не издавая звуков. Бросил на тумбу какую-то книгу, прихваченную из кабинета в Пункте Связи. Выдохнул протяжно. Сдернул покрывало с постели, не заметив помятых простыней.

И принялся расстегивать рубашку.

Я тихонько прикрыла открывшийся было рот. Да морфову же бабушку… Этот тролль и впрямь меня не приметил. Не подозревал о моем присутствии! И раздевался, спокойно готовясь ко сну после бесконечно длинного дня.

Тролль! Раздевался! Прямо подо мной!

Воздух, заблаговременно набранный в грудь, как-то внезапно закончился.

Высвободив рубашку из брюк, Рандор подошел к окну и распахнул штору посильнее. Уставился задумчиво куда-то вдаль, невольно красуясь в бледном свечении ночи.

Этот горделивый профиль, ставший черной тенью на фоне окна… Пальцы, лениво перебиравшие пуговицы… Дразняще медленно выуживавшие их из петель… Мне совсем дурно сделалось! Ни звук издать, ни вдохнуть нормально. И глаз отвести — тоже нельзя.

Белым всполохом ткань соскользнула с плеч и резким движением была отброшена на стул. Магистр так устал, что ему было не до церемоний с одеждой.

Мои глаза проскользили вниз по впадинке позвоночника. Поморгали, неуверенные в том, что прямо сейчас разглядывают частично раздетого мужчину. В режиме реального времени, так сказать. Поползли вверх, от двух ямочек и дальше по спине, правильным, красивым треугольником расширявшейся к плечам. Уф-ф-ф…

Мужчина развернулся и тяжелым шагом пошел к кровати, глядя прямо перед собой. Явно мечтая поскорее упасть в постель и забыться крепким сном. И уж точно не рассчитывая, что я снова свалюсь ему на голову.

Ох, Ава… Бойся своих желаний. «Реальная пища для размышлений», которой так не хватало моей фантазии, разгуливала по шурховой спальне, как так и надо!

Пока я сглатывала непомерно большой комок, Салливан напряженно выдохнул и схватился за пояс брюк. Боги, а что, если он голый спит? То есть… вот прям совсем?!

Чертов извращенец… Гоблиншу ему в любовницы… Нельзя же так людей смущать?

С резким свистом замахнувшегося хлыста ремень покинул магистерские брюки. И я выдохнула. Чуть громче, чем стоило бы.

— Вы снова в моей спальне, княжна. И на этот раз я вас сюда не приглашал, — строго заявил мужчина, не поднимая головы. И слава троллям. Я от смущения уже тряслась и по красноте щек поспорила бы со свеклой.

— С-снимите меня, — велела, собрав всю свою волю в кулак. — Эта ваша воздушная ловушка какая-то бракованная!

— А выглядит сделанной на совесть, — усмехнулся шурхов магистр, поднимая глаза на распластанную по потолку меня. — Снять? И что мне за это будет, Карпова?

— Я немедленно удалюсь из вашей спальни. Вот прямо со скоростью света. И вы сможете наконец отдохнуть.

Я обворожительно улыбнулась (насколько это было возможно в столь идиотском положении). Понимала, что захожу с козырей. Избавить его от моего общества — что может быть ценнее?

Но что-то тролль подозрительно задумался. Словно инсталляция «Княжна Карповская на потолке» его более чем устраивала.

— Соглашайтесь, магистр. Здоровый, крепкий сон… — прошептала я максимально убедительно. И на всякий случай добавила: — А если не снимите сейчас же, я возомню себя птичкой. И перед рассветом ка-а-ак…

— Улетите? — предположил Рандор.

— Спою. Голос у меня красивый, но вот слух…

— Опустились до шантажа? — рассмеялся он.

— Поднялась. До потолка. В моем положении, знаете ли, все средства хороши, — выдохнула расстроенно.

Салливан головы не опускал. И пялился на меня с неприкрытым интересом. Со всех сторон, надо сказать, неприкрытым! И потому мой интерес тоже скрыть было трудновато. Эти его шурховы волоски на теле… Мягкие, наверное?

— Вы куда с таким любопытством смотрите? — уточнил магистр.

— Прицеливаюсь, куда сваливаться. Рано или поздно ваши чары рассеются, и…

Договорить не успела. Салливан профыркал что-то ворчливо-ругательное, щелкнул пальцами, и я с тихим ахом оторвалась от потолка. И полетела прямиком в расставленные загребущие лапы. А вот это — ой.

Полет был коротким. Растерявшись в конец, я даже сгруппироваться не успела.

Магистр — плотоядных шурхов ему за пояс! — не воспользовался своим волшебным ветерком, чтобы хоть как-то притормозить мое падение и смягчить приземление. Поэтому я с оголтелым свистом в ушах плюхнулась ему прямо в руки и с размаху ткнулась носом в теплую грудь.

Пах он вкусно. Одуряюще прямо! И очень опасно.

Наглые лапы схватили меня крепко и профессионально. Словно Салливан только и делал целыми днями, что девиц с потолков стряхивал. Меня прижали к твердому (и катастрофически неодетому) телу, обрывая полет. И не давая пошевелиться.

— Что у вас за привычка такая — на меня падать? — пробубнил мужчина сердито.

— Может, я ваша судьба? — фыркнула в теплую кожу, не признавая за собой особой вины.

— Да не дай богиня!

— И вообще… Вы сами меня все время хватаете.

Я завозилась в шурховых лапах, намереваясь поскорее выбраться из зоны поражения убийственного аромата. Напрочь лишавшего меня способности мыслить здраво. И заставлявшего тайно коситься на расстеленную кровать.

— Ну и?.. — прохрипели в мою макушку.

— Что «и»?

— Нашли что-нибудь интересное?

— Я вовсе не затем сюда…

— Как любопытно! И зачем же юная мисс появилась в моей спальне среди ночи? — нахально уточнил Салливан, подбрасывая мое обмершее тело в лапах и устраивая поудобнее.

— Заблудилась. Искала кабинет. Для магической медитации.

В конце-то концов! Ему можно заплутать, а мне нельзя? И плевать, что я у себя дома и знаю тут каждый закуток.

— Врать вы не умеете.

— Вот еще! Я прекрасно умею врать. У меня знаете какие гены? — возмутилась его недоверию.

Салливан обошел кровать. Со мной в руках. Словно еще не решил, куда меня пристроить, и пока приглядывал местечко.

— Я думал, у вас гены по части попадания в неприятности и нанесения непоправимого ущерба…

— И эти тоже, — покаянно прошептала, с интересом разглядывая темный завиток у самого носа.

Машинально сжатые кулачки сами собой разжались. И пальцы потянулись… куда не следовало.

— Ох уж эта вездесущая наследственность…

— Может, отпустите меня уже? Пока я не… Пока…

«Пока я очередных глупостей, за которые будет стыдно, не наделала».

— Тогда вы убежите, сверкая пятками, Карпова, — задумчиво пробормотал Салливан.

— А вы что, хотите, чтобы осталась? — я подняла глаза на мужчину.

Точнее, на его заросший подбородок, кадык и крепкую шею. Жилка нервно пульсировала, выдавая напряжение. Челюсть то и дело сжималась. Похоже, дурацким вопросом я поставила магистра в тупик.

И правда, уж очень двусмысленно получилось. Черт, Ава! И вот вроде нет над тобой Индийской Правдолюбицы, а все равно чушь изо рта лезет.

И губы все время облизывать хочется. И покусывать нетерпеливо. И глаза сами на постель косятся…

Магистр наклонился к моему лицу и повел головой, отслеживая непослушный взгляд. Тоже посмотрел на расправленную кровать, чуть смятую моим недавним присутствием. Пальцы, впивавшиеся в эластичную ткань костюма, сжались. Ох, тролль меня…

Тролль меня что?

Я протолкнула дальше по горлу комок, порожденный волнительным предвкушением, смешанным с дурным предчувствием. Конечно, он меня не положит сюда. Есть ведь правила, Устав, мой папенька и все такое…

К тому же, он обещал. Дал слово, что никогда. Совсем никогда.

— Какая же вы… — подал голос Салливан, но запнулся.

— Заноза?

— Напасть. Прав был ваш отец. Как есть — напасть.

Кожа, спрятанная под тонкой тканью гимнастического костюма, уже плавилась от его горячих лап. Я торопливо отвела глаза от неприлично огромной кровати и проморгалась.

Рандор смотрел на меня прямо и неотрывно. Казалось, он все мысли мои успел прочесть. И без всякой там телепатии. Будто они идиотской мигающей надписью проступили на лбу и пылающих щеках.

Я вдруг ощутила себя такой беззащитной, такой уязвимой. Полностью открытой, практически голой. И до чертиков растерянной. Надо же было так вляпаться!

Но вместо того, чтобы закрыться, защититься от нудного тролля, я тихонько выдохнула и позволила своим дрожащим рукам упереться в магистерскую грудь. Вжала в нее похолодевшие пальцы. Так, словно оттолкнуть хотела.

Но… на самом деле, не хотела. И судя по тому, как рвано вздымалось чужое тело под моими ладошками, Салливан это прекрасно понимал.

— Признаться, вы привели меня в замешательство, — выдохнул Рандор. И с интересом покосился на мою неловкую попытку погреть руки на его полыхающей грудной клетке.

И когда я вдруг успела закоченеть? В Академии ведь хорошо топят…

— Мм? Зам-м-мешательство? — промычала растерянно, всеми силами делая вид, что происходящее — в порядке вещей.

Я вообще постоянно людям на голову сваливаюсь. А то, что полуголым и горячим… Ну так это уж издержки фирменного «везения».

А волоски, кстати, мягкими оказались. Приятными на ощупь, как и сам шурхов тролль. Наверное, это не очень прилично, магистров трогать?

— Я предполагал увидеть в вас застенчивость и девичью пугливость, которые вы умело прячете под наглостью, упрямством, беспечностью и ощущением вседозволенности…

— Я бы попросила!

— Был, знаете ли, уверен, Карпова, — продолжал медленно перечислять Салливан, покачивая меня в лапах, — что вы прилично смутитесь и сразу же себя обнаружите, стоит мне расстегнуть рубашку до середины… Как тогда, в купальне, в день моего приезда…

— Вы с самого начала знали, что я тут? На потолке? — я захлебнулась воздухом. — И стали раздеваться?!

Вот. Ведь. Тро-о-олль!

— Разумеется.

— Что?! — я обиженно стукнула кулачком в его грудь и заерзала ужом в нахальном захвате.

Скупой, равнодушный прямо-таки ответ выбесил до глубины, в целом, мирной и человеколюбивой души. До желания немедленно отправиться воровать новую экспериментальную кладку шурхов. И воплощать тайные угрозы в реальность, не дожидаясь их весеннего обострения!

— Эта воздушная ловушка оснащена сигнализирующим заклятьем. Вроде паутины, сообщающей пауку, что муха попалась в сеть…

Я скривилась: ну и сравнение! Хотя влипла я и впрямь капитально. И в сеть, и в шурхового магистра. Лучше бы я правда пробы воды брать пошла. Всяко больше пользы.

— Добыча, правда, оказалась неожиданной, — ухмыльнулся чему-то магистр. — Не назойливой мухой, не жалящей осой… Не скалящейся летучей мышью, не гуляющей самостоятельно кошкой… А легкомысленной пташкой, прилетевшей на свет магического фонаря. Невинной бабочкой, совсем не боящейся обжечь хрупкие крылья.

— А кого вы рассчитывали тут застать? — уточнила ревниво. Каких еще ос, мух и кошек он тут разводит?

— Неважно. Сейчас это все не имеет значения, — задумчиво хрипел Салливан, разгуливая со мной по комнате. Словно экскурсию проводил, знакомя с интерьером. Даже жаль, что я все уголки шкафа уже облазила. — Так почему вы себя сразу не обнаружили, Карпова? Мм?

— Вы недооцениваете женское любопытство, — фыркнула равнодушно, стараясь коситься куда угодно, только не на темные, чуть вьющиеся волоски перед носом.

— На брюках оно дало сбой…

— Мне не настолько любопытно! — отрезала решительно.

Так. Самую малость. Не более.

— Шпионка из вас никудышная, Карпова, — проворчал магистр, машинально покачивая, словно баюкая.

А я бы и не прочь была тут уснуть. Устала за день, издергалась, а тепло чужого тела рядом как-то… умиротворяло.

Уснуть! В логове тролля, в его огромных горячих лапищах!

Глупая пташка? Да вне всяких сомнений.

— Так что вы искали, княжна? И что нашли? — в голосе Салливана проявились раздраженные нотки.

Не трудно догадаться, что мое вторжение стало для него сюрпризом скорее неприятным.

Осуждение — в тоне, во взгляде — ранило сильнее привычной фирменной нотации, на которую тролль пока не сподобился. Надо же было попасться за такой глупой проделкой!

— Вы злитесь.

— Вы умеете спокойного человека довести до греха, — туманно заявил шурхов магистр.

Понять бы только, что именно его так задело? Я ведь не нанесла ни ему, ни его логову никакого непоправимого вреда. Так, только простыни слегка помяла.

Может, он догадался, что я узнала о его зависимости от дурацких индийских травок? Мужчины не любят признавать слабости. Но это он зря. Я ведь учусь на целительском и знаю, какие муки способна приносить хроническая магрень. Тем более, порожденная сломанным даром.

Или он был недоволен тем, что я испортила его ловушку, явно рассчитанную на дичь покрупнее. Или что подозревала его тролль знает в чем. Или… что снова на голову свалилась, да еще среди ночи.

А может, его так раздражали мои робкие прикосновения. Рандор поглядывал на мои пальцы неодобрительно. И сопел шумно и рвано, как раскаленный чайник.

— Зачем, Карпова? Зачем. Вы. Влезли. В мой. Кабинет? — сипло вопрошал Салливан, явно не планируя меня пока отпускать. — Вы ведь понимаете, что никуда отсюда не уйдете, пока во всем не признаетесь?

Пытка выходила своеобразной. Я совершенно не стремилась к побегу, так что план магистра был неидеальным.

— Ну?

— Я нашла только ваше лекарство от магрени! — протараторила на выдохе, пряча глаза и ежась в его руках. — Но вы зря этого стыдитесь. Нет ничего дурного в том, чтобы принимать обезболивающее и…

— Карпова!

— Я серьезно! — я стукнула ладошкой по увитой мягкими волосками груди. Нечего меня перебивать! — Я врач. Больше по животным, конечно, но… Словом, я никогда бы вас за это не осудила. Это даже как-то обнадеживает, что и троллям не чуждо человеческое…

— Троллям? — с угрозой в голосе уточнил магистр, сжимая лапой мое неудачно подвернувшееся бедро.

— К тому же, Эустома волшебная — всесторонне полезная травка. И магический иммунитет укрепляет, и при облысении преждевременном помогает, и… В общем, ее где только не применяют. Будете здоровым, крепким, выносливым… Уверена, что уже, — вдохновенно вещала я, то и дело спотыкаясь на неприличных мыслях. — В смысле… Я не про то. Я в общем.

Я зарделась, некстати вспомнив про снадобье «Для мужской силы», которое у нас часто заказывали в аптеке Эстер-Хаза. Глэдис всегда хихикала, когда приходилось его варить. Госпожа Пламберри на это закатывала глаза и говорила, что лекарства нужны всякие. И ничего стыдного в том нет, если какому-нибудь гоблину оно потребуется. В конце концов, гоблинши имели внешность весьма… специфическую.

— Я неплохо осведомлен, Карпова, для чего используется это растение, — медленно выдал магистр, сжимая меня и второй лапищей. — Но не уверен, что «уже». Требуется проверка… эмм… эффективности.

— Полагаете? — я похлопала ресницами, даже не пытаясь вникнуть в его намек. Мне от одного взгляда дурно сделалось.

А взгляд этот сверлил расправленную постель, словно испепелить пытался. От греха подальше.

— Вы ведь не откажетесь стать добровольцем? — ехидно уточнил Салливан.

— Добровольцем… к-куда?

— Как же вы мне дорого обходитесь, — пробормотал магистр свое козырное и воздел глаза к потолку, где еще совсем недавно висела прилипшая я. — Рассказывайте, Карпова.

Затуманенный разум пришел к выводу, что добровольцем меня пока никуда не вызывают. И испытание чудодейственных травок откладывается. Вот какой этот шурхов посягатель… непостоянный!

Но пытка смущением продолжалась: теперь сероглазый тролль смотрел мне прямо в глаза. И с тяжелым вздохом я решила приступить к признаниям. Ночь не резиновая, а вещество в воде уже могло раствориться без следа.

— Этим вечером я видела на улице у озера мужчину. Вашего… эмм… телосложения.

Я окинула Салливана беглым придирчивым взглядом и осталась недовольна. Не магистром, конечно (в этом тролле все было совершенно). А своей нездоровой реакцией на него. К примеру, мне захотелось теснее к нему прижаться. И почему-то внутри все щекотно и восторженно взрывалось от этой неприличной идеи.

— Мужчину. И?

— Он был в плаще. В шерстяном, но очень похожем на ваш. И воротник был так же поднят, как вы носите, — я наморщила нос. Да правда же был похож! И ничего я не выдумала. Наверное. — Этот мужик что-то высыпал в воду из серебряной шкатулки и скрылся в лесу! Понимаете?

— С трудом, — фыркнул тролль-тугодум.

Джил и Софи я решила не впутывать. Неизвестно ведь, какое развитие получит история. Может, завтра меня усадят перед Малым Советом и накажут за вторжение в кабинет преподавателя.

Хотя вряд ли Салливан на меня нажалуется. Для этого магистру надо было как минимум выпустить меня из рук. А он держал мертвой хваткой. Словно от моих ответов зависело, выпустят ли меня вообще на свободу. Или сей же час начнут на что-нибудь посягать.

— Там мог быть яд или другое запрещенное вещество, — пояснила троллю. — Иначе зачем делать это тайно, если не желаешь никому навредить? Я отправила Квита проведать Атарину, а сама…

— А сами, вместо того, чтобы сообщить охране, понеслись сюда! — возмущенно запыхтел Салливан. — Проверять, нет ли у меня серебряных шкатулок, шерстяных плащей и запрещенных ядов?

— Сама не знаю, что ожидала найти! — я заерзала ужом в магистерских ладонях. — Просто действовала… по наитию…

Как минимум, я надеялась раздобыть теплый свитер. Мне еще на улицу выходить за пробами воды. Но не признаваться же в этом?

— Ох уж это ваше «наитие», — прорычал сквозь зубы Салливан, сжимая меня в руках покрепче и впечатывая в лохматую грудь, чтобы не ерзала. Так резко, словно начинал терять терпение. Или контроль. Или… голову. — А где в этот момент было ваше благоразумие?

— Какое еще благоразумие? — поперхнулась удивленно.

— Ах, да… Никакого, — признал ошибку магистр. — А если бы это и впрямь был я? И застал бы вас за глупой шпионской игрой? Вы хоть временами думаете о последствиях?! Так, для разнообразия…

Я картинно закатила глаза. А вот и фирменная нотация подоспела!

Да лучше бы и правда… добровольцем вызвал… куда-нибудь. А не вот это вот все.

— А вы хоть временами перестаете читать нотации? — проворчала, поудобнее устраиваясь в магистерских объятиях. Несмотря на демонстративные ерзания, я не так уж спешила их покинуть. — Когда спите там или моетесь? Ну, для разнообразия…

— А вы всегда чувствуете себя хозяйкой положения, да? — расфыркался Салливан. — Ходите, где хотите, влезаете, куда не следует… С детства привыкли кататься на радужных рогатых пони?

— На вервольфе. Одомашненном. То есть раньше каталась, — я вздохнула с ностальгическим сожалением. — Сейчас я стала тяжеловата для декана Осворта…

Что-то заковыристо простонав, теперь глаза закатил магистр. У него это тоже неплохо получилось. Профессионально прямо-таки.

— Надо было оставить вас на потолке. И лечь спать.

Рандор угрожающе оскалился. И оттого сильнее напомнил черного волка из Оранжереи, лишившего меня воздуха в легких, почвы под ногами и покоя в душе.

Пока воздух в легких имелся. Но со всем остальным Салливан снова справлялся на отлично.

— Тогда бы я уж точно свалилась вам на голову среди ночи…

— Чары крепкие, до утра бы их хватило, — с сарказмом в голосе заявил Салливан.

Я невольно покосилась на потолок. Как до утра?! А если бы Квит не откликнулся, а магистр решил загуляться до петухов?

— Уверен: не начни я расстегивать ремень, вы бы себя не выдали. Стойко и упрямо провисели бы до рассвета. Как шурхова люстра. У вас ведь все в порядке! Все схвачено и предусмотрено!

— Издеваетесь? — догадалась с опозданием.

— Немножко. Но, Судьба свидетель, я бы оставил вас там, если бы не одно щекотливое обстоятельство, — меня подкинули в лапах под сопровождение громкого вздоха.

— Какое?

— Сейчас ночь. А здесь моя спальня.

— И? — «недопоняла» я.

Подумаешь, спальня. Не впервой же.

— Можете не верить, княжна, но меня пока еще волнует репутация.

— Моя? — с надеждой уточнила у сказочного тролля.

— Моя.

— Не больно-то вас задели статейки в «Трибьюн», — напомнила, хитро щурясь.

Репутация его волнует, как же! И это говорит мужчина, притащивший вампиршу на бал аристократов-первокровок…

— И все же я не готов стать преподавателем, едва занявшим новую должность, но уже ославившемся как…

— Ммм?

— Как человек, из кабинета которого среди ночи выбегают магически несовершеннолетние студентки, одетые в… что это вообще? — нахмурился Салливан, ощупывая пальцами складки на эластичных брючках.

— Костюм для магического растворения, расслабления, медитации и единения с дикой каплей, — поучительно выдала этому троллю.

— Словом, скорее раздетые, чем одетые, — вывел тот итог.

— Вы уж определитесь, хотите вы, чтобы я выбегала среди ночи, или нет, — рассмеялась я над опешившим видом мужчины, все еще размышлявшего в темноте, во что была упакована попавшаяся в лапы дичь. — И что из этого нанесет больший ущерб вашей бесценной репутации нудного тро…

— Карпова!

— Вы знаете, что не последовательны? Говорите одно, а делаете… И смотрите… И… В общем, вы совершенно невыносимы.

— А ваша матушка говорит, что я напоминаю ей вашего отца в молодости.

— Я это и сказала. Вы — невыносимы, — пожала плечами. — Вы потому раздеваться начали, что о своей репутации заботились? Или, может, о моей?

— А это тоже записано в вашем Уставе, как неправомерное действие? — ухмыльнулся с каким-то плотоядным интересом Салливан. — Если не затруднит, перечислите мне по пунктам, что именно входит в запретный список. Чтобы я точно знал, чего делать нельзя. А что можно.

Я надулась потревоженным морским иглошерстом. Намеренно смутить меня хотел! В краску вогнать! Опять не то издевался, не то проверял что-то. Как тогда, в Индии, под Правдолюбицей. И на лестнице, и…

Ох. Зря я вспомнила о лестнице. И прочих «неправомерных действиях». Взгляд глупо уперся в твердые губы, сжатые недовольной полоской.

Видит тролль, еще пару минут в этих горячих лапах, и я сама его поцелую. Я ведь не обещала ничего. Но это стыдно, и моя наследственная гордость рода Карповских никогда бы…

Или эта история совсем не про гордость?

— Нет. Не записано, — я заторможенно покачала головой. — Там не такой уж большой список, на самом деле. Новая редакция Устава не осуждает добровольных отношений преподавателей и старшекурсников…

Черт знает зачем я вздумала просветить магистра на совершенно лишнюю, неловкую тему. У нас ведь нет с ним никаких отношений. А если и есть, то вряд ли их можно назвать добровольными. Вон как Салливан каждый раз ворчит, стоит мне ему на голову свалиться!

— Вы на что-то намекаете, или мне померещилось?

— Боги! Нет, конечно! Просто доношу до вашего сведения, что правила в нашей Академии достаточно современные, адекватные и либеральные. Ничем не хуже ваших, английских. После нескольких прецедентов в Уставе подправили пункт, запрещавший профессорам жениться на своих студентках…

— Ну, поскольку пару месяцев назад вы объявили себя абсолютно незаинтересованной в размножении и продолжать мой род гордо отказались… — с ехидными такими нотками завел шурхов магистр. — То, думаю, причин жениться на вас у меня, слава троллям, нет.

— Я хозяйственная, — зачем-то сообщила я.

— Вы все взрываете.

— Честная…

— Ой ли?

— И серебро фамильное чистить умею, — за каким-то троллем похвасталась я «сверхспособностями». Не зря же бабушка Энджи так старалась?

Замуж я, конечно, не собиралась (что я там забыла?). Тем более за вопиюще нудного тролля. Но одно дело, когда сам не хочешь, а другое, когда тебя туда демонстративно не зовут. Обидно как-то.

— У меня нет фамильного серебра, — равнодушным тоном признался мужчина.

— Могу вам свое одолжить. Предварительно хорошенько запачкав, — фыркнула, закатив глаза.

— Вот в таланте пачкать я действительно не сомневаюсь.

Как-то совсем не туда наш разговор зашел. И, судя по повисшей неловкой паузе, мы оба это заметили.

Вдох получился каким-то дрожащим, судорожным. И воздух не дошел до легких, застрял где-то на середине пути. Так толком и не надышавшись, я медленно выдохнула. По ключицам магистра и вверх по шее разбежались полчища мурашек. Твердые губы сжались плотнее, едва пропуская звуки.

— Карпова…

— Ммм?

Бросив тяжелый, чуть разочарованный взгляд на постель (да ненарочно я ее помяла, честное гоблинское!), Салливан вынес меня из спальни в кабинет. И быстрым шагом направился к двери.

— Уходите, княжна. А лучше — убегайте.

— Я не трусиха…

— Правда? — усмехнулся мужчина.

Ехидные, дразнящие искры в серых глазах смущали непомерно. И обещали слишком многое, чтобы так сразу, с разбегу это переварить.

Как-то незаметно меня на ручках донесли до двери и, распахнув ту, вытряхнули с другой стороны. Совершенно неделикатно!

— Спокойной ночи, Карпова.

Дверь захлопнулась перед моим ошеломленным носом. Феноменально! Вежливость горных (зачеркнуто) лондонских троллей во всей красе!

Но в каком-то смысле он, конечно, прав. Вспомнился мой постыдный «Ох», слившийся с хлестким свистом выдернутого из брюк ремня… Да, пожалуй, сегодня я немного трусиха. Чуточку. К такому меня жизнь не подготовила.

На ватных ногах я сделала пару шагов по темному прохладному коридору. После объятий Салливана, в которых я задержалась до неприличия долго, было зябко. А свитер я так и не раздобыла.

Убедив себя, что происшествие в логове тролля окончилось для меня вполне безобидно, оптимистично и вообще в моих интересах, я потопала к лестнице. Пока Академия дремлет, надо выбраться на улицу, взять пробы воды и отнести в маглабораторию при Заповеднике.

Едва попадая ногами по плохо освещенным ступеням, я спускалась осторожно и неторопливо. В кои-то веки никуда не бежала. Тело вообще плохо слушалось после тесного общества одного магистра.

Это-то меня и спасло. Я успела завидеть две черные тени внизу и шмыгнуть в стенную нишу. Кто-то поднимался наверх.

Судя по шагам — мужчина и женщина. Джентльмен как-то неприятно, скользко смеялся. Отдаленно знакомо.

И кому могло понадобиться в столь поздний час шастать по Академии? В темноте? Ну, кроме меня, конечно.