Хижина тети Томы

Елена Логунова, 2007

Разведясь с мужем, недотепа Таня приехала в курортный поселок поправить душевное и физическое здоровье. И совершенно неожиданно для себя стала объектом интереса… сразу трех красавцев! Сначала такое внимание ей польстило, а потом насторожило, особенно когда один из поклонников погиб, попав под аквабайк! Таня решила побольше узнать об остальных ухажерах и нашла в жилище самого настойчивого блокнот с записями о каждом своем шаге! Так, выходит, амурный интерес тут ни при чем? Но зачем она понадобилась этой странной троице?..

Глава 3

Закон Табурета

Дима оказался переборчив, и в поисках заведения, соответствующего его требованиям, мы прошли от одного конца набережной до другого. Теперь мне предстояло пробежаться в обратном направлении, что проще сказать, чем сделать. В начале девятого на набережную выдвигается праздношатающаяся публика, образуя вялотекущую и вихрящуюся водоворотами толпу, которую наглядно можно представить в виде плотного косяка скумбрий, каждая из которых внезапно обрела самостоятельность.

Я не умею и не люблю эффективно толкаться локтями, еще меньше мне нравится, когда эффективно толкают меня, поэтому больших скоплений народа я стараюсь избегать. Нырять в толпу, чтобы доплыть до лестницы, мне не хотелось.

— Так ведь можно пройти напрямик через лес! — подсказала предприимчивая Тяпа. — «Жемчужный колос» как раз наверху, в гору ведет утоптанная тропинка, по ней даже на каблуках подняться можно. Шагом марш!

— Там темно! — испугалась Нюня.

— Не темно, а всего лишь сумрачно! — поправила Тяпа. — До настоящей темноты еще больше часа, а идти до санатория каких-то десять минут. Дима еще не успеет уйти из кафе, а мы уже вернемся со свиданья с Ромой. Ну же, вперед! Чтобы удержать сразу двух красавцев-мужчин, придется попотеть!

— Двух или трех? — спросила Нюня.

Она у меня застенчивая, но любопытная.

— По-моему, построить устойчивые отношения сразу с тремя красавцами просто нереально! — заявила я, начиная подъем по хорошо утоптанной, но довольно крутой тропинке.

— Ты что, физику забыла? — накинулась на меня Тяпа. — Конструкции с тремя точками опоры — самые устойчивые! Закон Табурета!

— Мы что хотим построить? Табуретку или ячейку общества? — спросила Нюня, как мне показалось, преувеличенно кротко.

Я прислушалась, проверяя, не померещились ли мне в голосе моей рохли отчетливые нотки ехидства, но услышала совсем другой звук: позади меня громко хрустнула ветка. Я остановилась на одной ноге и обратилась в слух. За кустами, мимо которых я недавно прошла, послышалось шебуршание, наводящее на неприятные мысли о крупных пресмыкающихся.

— Интересно, с какой скоростью передвигаются кобры? — дрожащим голосом спросила Нюня.

Могло показаться, что это ее любопытство совершенно некстати, но я прекрасно поняла, к чему такой вопрос. Еще в детстве я читала в научно-популярном журнале «Знание — сила» о смелой задумке советских зоологов. В Сухумском заповеднике они хотели выпустить на волю кобр, которые когда-то обитали в субтропиках Кавказа, но были поголовно истреблены. Я не знала, состоялся ли этот эксперимент, но до Сухуми каких-то триста километров, за пятнадцать лет не то что кобры — даже улитки смогли бы доползти.

— Замри! — велела Тяпа.

Я замерла, окоченела, превратилась в столб. Шуршание явно приближалось! Я с ужасом всматривалась в лесной сумрак, но пока никого не видела. Вдруг за поворотом тропинки послышалось тонкое, как стон лопнувшей струны, «трень» оборванной лианы и сразу за ним — приглушенный шум падения и тихое «Твою мать!». Я тут же перестала бояться кобр, ибо даже экспериментальные змеи не ругаются матом.

— Это кто там? — отважно крикнула я с подачи Тяпы.

Всякие звуки мгновенно смолкли, что мне очень не понравилось. Впрочем, сообщать об этом вслух я не стала и припустила по тропинке, без разбору топча модными деревянными каблуками колючки и хвощи. Добежала до следующего поворота и под прикрытием дерева, вывороченного зимней бурей с корнем, сиганула в сторону прыжком, которому позавидовала бы серна. Угодила в присыпанную прелыми листьями яму, подвернула ногу, но мужественно сдержала стон, присела, словно по нужде, и замерла, глядя на покинутую тропинку сквозь перепутанные ветки. Через несколько томительных мгновений на тропинке показался незнакомый мне человек — невысокий коренастый мужчина в обрезанных по колено джинсах и темной майке-борцовке. Смутная надежда на то, что это галантный кавалер Дима не усидел за столиком и увязался за мной в качестве тайного провожатого, не оправдалась. Оставалось надеяться, что передо мной случайный путник, который мирно следует тем же путем, что и я, по собственной необходимости.

Незнакомец шел осторожно, то и дело замедляя шаг, останавливаясь и прислушиваясь. Когда он замер напротив моего естественного укрытия, я едва не обмочилась от страха, но действовала не раздумывая. Рука сама собой нащупала на земле желудь и бросила его подальше. Угодив в плотный куст, маленький желудь прошуршал сквозь листья не хуже большой кобры! Подозрительный тип на тропинке встрепенулся и двинулся вперед.

Я пропустила его, выждала полминуты, а потом проворно вылезла из укрытия и полетела по тропинке в другую сторону, нисколько не думая о соблюдении тишины. Цепкие колючки я обрывала, камни перепрыгивала, а петли тропы спрямляла прыжками и примчала бы к «Бригантине», побив мировые рекорды и по бегу, и по спортивному ориентированию, если бы мне не помешали.

Человек выступил из-за дерева так неожиданно, что я не успела уклониться и врубилась в него, как скорый поезд в грузовик, застрявший на переезде. Он вынужденно сделал несколько шагов назад, но удержался на ногах, не упал, хотя тропинка круто шла под уклон и покатиться с горки в такой ситуации ничего не стоило. Удивительная устойчивость парня произвела на меня не меньшее впечатление, чем само его неожиданное появление. Мне мгновенно вспомнилась Тяпина болтовня про крепкие конструкции с тремя точками опоры, и именно поэтому я произнесла не наиболее естественные в данном случае ругательства, а вполне цензурные слова:

— Тьфу, т-табурет!

Впоследствии Тяпа на основании этого утверждала, что мы с ней обладаем провидческими способностями. Это полная ерунда! Следующего потрясения я вовсе не ожидала, оно застало меня врасплох, и слава богу: в противном случае мы с Нюней не замедлили бы огласить лес таким воплем, который был бы слышен и в Сухуми.

— Тихо, тихо! Нет никакого табурета! — быстро придвигаясь ко мне, сказал незнакомец с уверенностью киношного сверхчеловека Нео, осознавшего, что ложки не существует.

А я и не спорила. Я в этот момент поверила бы во что угодно, ибо только что узрела чудо. То есть повстречай я симпатичного светловолосого парня с темными глазами в другое время и в другом месте, я бы не придала этому особого значения. Но увидеть перед собой кареглазого блондина сейчас, после болтовни о третьем экспонате моей частной коллекции красавцев, — это впечатляло! Причем я ведь его не просто увидела, я буквально столкнулась с ним! И где? В лесу, где плотность населения равняется одному ежу на квадратный километр! Право, народные депутаты могли бы поучиться у мироздания чуткости к наказам трудящихся и оперативности их исполнения!

— Вы кто? — ошеломленно спросила я.

Ответь блондин что-нибудь вроде: «Я твой суженый-ряженый номер три!», я бы поверила, но он скромно сказал:

— Я Вася.

И сразу после этого сгреб меня в объятия, наградил пламенным поцелуем, грамотно подрубил ноги хорошей футбольной подсечкой и мягко уронил нас обоих на травяную кочку, заняв VIP-место сверху. Обиднее всего было, что при этом он называл меня своей милой Катенькой! Видно, обознался.

Некоторое время я вынужденно терпела пламенные лобзания, предназначенные совсем другой особе, так как не могла ни оттолкнуть подслеповатого придурка, ни выползти из-под него. Потом Тяпа с Нюней, объединив усилия, открыли второй фронт, и мне удалось очень удачно заехать Васе коленом туда, куда меня учила целиться в таких случаях бывалая Райка Лебзон, большое спасибо ей за ценную школу. Вася ойкнул, ослабил хватку и перестал затягивать в себя мои губы и часть щеки, как медицинская банка.

— Ну и что, что Вася?! — гневно вскричала моя Тяпа, едва я вырвалась из плена. — Делать мне больше нечего, кроме как с первым встречным Васей целоваться! Да у нас в стране таких Вась с миллион наберется, всех не перецелуешь!

— Да и не Катя я вовсе, — слегка виновато промямлила Нюня.

— Простите, пожалуйста! — выдавил из себя блондин. — Клянусь, я не хотел вас напугать!

Поскольку при этом он продолжал прижимать руки к тому месту, которым мужики дорожат, как самой большой святыней, я ему поверила. Но моя настырная Тяпа потребовала уточнения:

— Напугать вы нас не хотели, а чего хотели? Изнасиловать?

— Спасти! — сердито выдохнул блондин.

— Принудительно снять венец безбрачия? — съехидничала я. — У-у-у, маньяк!

Маньяка я у мироздания не просила и дорожить сим сомнительным подарком не собиралась. Я несильно пнула негодяя в бок, он попытался ухватить меня за щиколотку, я увернулась, взвизгнула, прыгнула на тропинку и побежала вниз, рискуя полететь с горки кувырком. К счастью, по обе стороны тропинки росли превосходные амортизирующие кустики, так что на набережную я выкатилась без переломов.

Димы за столиком в кафе не было, и я не стала притормаживать у «Бригантины». Нет Димы — пойду к Роме! На променаде уже бурлила толпа. Я пробежала сквозь нее по затейливой волнообразной кривой, отшатываясь от встречных мужчин, в каждом из которых видела маньяка. Птицей взлетела по лестнице, не сделав остановки даже на предпоследней площадке, где обычно сгибаюсь, унимая колотье в боку. Прилетела в «Жемчужный колос», с трудом затормозила на краю бассейна, огляделась по сторонам — никого! Водоем был пуст, шезлонги и зонты убраны, на газоне между кустами персидской сирени высилась табличка на журавлиной ноге: «Извините, купание запрещено. Проводится фильтрация воды». Надо полагать, вода чудесным образом фильтровалась сама собой, без всякого участия в процессе человека с сачком.

— А непыльную работенку тетя Люся парню нашла! — не без зависти заметила Тяпа.

— Каждый человек имеет право на труд и право на отдых! — примирительно сказала Нюня.

Для отдыха и ночного сна Роме отвели дощатый домик вроде скворечника, только наземного. Это архитектурное излишество располагалось в самом глухом закоулке территории «Жемчужного колоса», между площадкой для сушки белья и скопищем покосившихся турников и брусьев, полускрытых травой, по которой давно уже не ступала нога человека. Простые физкультурные упражнения гости санатория не жаловали. Я не поленилась прогуляться к домику и обнаружила, что света в окошке нет, а дверь закрыта на замок. Замок был наружный, висячий, так что мысль о том, что Рома, утомленный своим первым рабочим днем, заперся внутри и отсыпается перед грядущими трудовыми подвигами, я отвергла.

— Наверное, он пошел подышать свежим воздухом перед сном, — предположила Нюня.

— Наверное, он пошел развлекаться с другими бабами! — не согласилась с ней Тяпа. — А наша-то дурочка осталась на бобах! Вот что бывает с теми, кто гонится сразу за двумя плейбойскими зайцами!

— А кто меня подзуживал?! — обиделась я.

— Я говорила, что нам нужны не два, а три мужика! — отбилась нахалка. — Сейчас было бы с кем погулять!

— Дура! — обругала я сама себя.

Слоняться по поселку в поисках Ромы (или Димы) мне не хотелось. Можно ведь элементарно разминуться! В надежде, что Рома (или Дима) сам меня найдет, я побрела в свой курятник.

Софи моему приходу ужасно обрадовалась.

— А тебя Дима спрашивал! — объявила она, отложив в сторону глянцевый журнал. — Я посоветовала ему поискать тебя у Ромы. Вы не встретились?

— Ага, встретились. Кавалеры сошлись в поединке, пронзили друг друга шпагами, и я не досталась никому. Ты это хотела услышать? — Я сбросила измазанные лесной грязью босоножки и устало упала в койку.

— Что-то в этом роде, — Софи довольно хохотнула и снова взяла журнал. — Вижу, ничего страшного не случилось.

— Если не считать того, что на меня напал маньяк!

— Где?! — Софи привстала в койке, словно намеревалась умчаться в охотничьи угодья маньяка сразу же, как только я сообщу ей нужные координаты.

— В лесу, на тропинке, которую протоптали отдыхающие «Жемчужного колоса».

— И что? И как? — продолжала любопытствовать соседка.

— Выпрыгнул из-за дерева, схватил меня, повалил на землю и ну целовать взасос!

— А ты?

— А я больно ранила его мужскую гордость коленом, вырвалась и убежала.

— Вот это ты зря, — немного подумав, сурово сказала Софи.

— Зря я вырвалась? — удивилась я. — Ну, извини меня, дорогая, я не могу без предварительных ласк и в особенности — без предварительного знакомства.

— Это твое личное дело, — кивнула она. — У каждого, как говорится, свои тараканы! Не нравится тебе, когда вот так сразу, — не ешь. В смысле, не спи. Но зачем же бить коленом по мужскому достоинству? Что, если ты оставила бедненького маньяка без орудия труда? Нехорошо это с твоей стороны. Ни себе, ни людям!

— Сонь, у тебя нет еврейской бабушки? — язвительно спросила я. — Нет? Жалко. Ты могла бы эмигрировать в Израиль, у меня там однокурсница живет, в борделе трудится, я бы дала тебе рекомендательное письмо. Очень подходящая для тебя работа, гораздо лучше, чем хачапури на пляже продавать!

— Нет, я за деньги не могу! — гордо ответила Софи.

— Тогда иди в политику, — сонным голосом посоветовала я. — Активисткой движения «За посильную гуманитарную помощь сексуально голодающему населению».

Соседка ничего не ответила — то ли обиделась, то ли обдумывала мою идею. В тишине, нарушаемой только стрекотанием кузнечиков, я уснула, но спала отнюдь не спокойно. Сонькина сексуальная озабоченность оказалась инфекционной. Наверное, раньше у меня иммунитет к этой заразе был покрепче, а теперь он резко понизился, и злые бациллы крепко взяли меня за горло и разные иные места.

Снились мне тугие объятия, жаркие поцелуи и тому подобная нервирующая муть. Кавалера своего я не видела (муть была темная, практически беспросветная) и оттого раскрепостилась, как запорожское казачество перед лицом турецкого султана, за которого вполне мог сойти мой сладострастный партнер. Одна лишь мысль отравляла мне удовольствие: было у меня опасение, что султан принимает меня за другую. Очень боялась я, что он в пиковый момент бестактно назовет меня Катей! Оттого-то, услышав «Таня, Таня!», я так обрадовалась, что аж проснулась.

Вовремя я это сделала! Оказалось, что у меня гость и принимаю я его, как мадам Помпадур, в будуаре, в развратном виде: простынка, которой я укрылась с вечера, сползла и скомкалась, ночная сорочка перекрутилась и задралась до тазобедренных суставов. Пожалуй, Помпадурша выглядела поприличнее!

— Таня! Таня! — Взывая ко мне драматическим шепотом, в распахнутом окне маячила темная тень.

— Ой, кто это?! — испуганно пискнула я, поспешно оправляя на себе ночнушку.

— Это я, — сказала тень, ничего этим признанием не прояснив.

Я села в постели, проморгалась, вгляделась, напрягая зрение, в темное окно и узнала в ночном госте Рому. Точнее, я узнала свою собственную футболку с логотипом бутика «Манго», оттиснутым светящейся краской.

— Я сейчас! — пообещала я, спуская ноги с кровати.

— Лежи, лежи! — зашептал Рома. — Я только хотел убедиться, что с тобой все в порядке!

— Если не считать того, что меня мучат эротические сновидения, — пробормотала я, но он меня не услышал.

Рома исчез. Оконный проем опустел, только потревоженные занавески покачивались, как незадернутый занавес.

— И зачем будил? — опешила Тяпа. — Только зря раздразнил! Да еще эротический сон оборвал на самом интересном месте!

С минуту я с недоверчивым изумлением таращилась на открытое окно, потом плюнула, снова улеглась и почти сразу же услышала:

— Танечка! Танечка!

— Опять ты? — я снова села.

— Почему опять? — Занавески разлетелись в стороны, пропуская перегнувшегося через подоконник Диму. Брюнет был сердит. — Это он? Он был тут? Ты была с ним? Ты ушла от меня к нему?

В раздражении он закачался туда-сюда, как кланяющийся Петрушка. Ну, кукольный театр, да и только!

— Ни с кем я не была! — прошипела я, не сумев в полной мере скрыть своего сожаления по этому поводу.

— Где он, этот негодяй? — качнувшись ко мне, с чувством прошептал Дима.

Я не успела спросить, к кому и на каком основании он меня ревнует: брюнет тоже исчез! Правда, на этот раз мне удалось заметить пару крепких рук, которые выдернули Диму из окна, как репку.

А секундой позже в окно сунулась белобрысая голова лесного маньяка:

— Таня, вы в норме?

Я только глупо хлопнула глазами. Раскрыла рот, но с ответом не спешила. И правильно: блондин тоже исчез! Занавески заметались, захлопали, как оборванные паруса, а за окном послышался шум борьбы и яростный шепот:

— Что, двое на одного?!

Кто-то придушенно матерился, кто-то хрипло пробасил:

— Вот сволочь!

Слышались шорохи, глухие звуки ударов и напряженное сопение. При этом на сцене никого не было видно!

— Театр теней, блин! — пробормотала я, с трудом вылезая из продавленной койки. — Эй, господа хорошие, угомонитесь!

Осторожно, чтобы ненароком не поучаствовать в потасовке, я высунулась в окно и увидела только примятую траву и раскатившиеся по ней дыни. Один желтый шар был растоптан в кашу, на ней явственно отпечаталась подошва башмака. Рисунок был необычный, памятный с детства — точь-в-точь решеточка для игры в крестики-нолики. В среднем квадратике подобием нолика вспучился пузырь — наверное, на этом месте в подошве была каверна.

— Нолик и есть! — раздраженно сказала моя Тяпа, думая о своем, о женском. — Было густо, стало пусто! Ни одного мужика не осталось!

— Надеюсь, они не убьют друг друга! — с ужасом и восхищением воскликнула романтичная Нюня.

А я вспомнила, как перед сном язвила по поводу кавалеров, взаимоуничтожающихся на дуэли, и поежилась. Мироздание у нас, конечно, чуткое, но зачем же бережно воссоздавать мои собственные дурацкие сценарии? Надо признать, что я хватила через край уже тогда, когда размечталась о третьем экспонате своей коллекции. Мне только теперь пришла в голову дельная поправка к закону Табурета, гласящая, что трехногий стул, установленный на неровной поверхности, будет вполне устойчив, но надежно зафиксироваться на его перекошенном сиденье удастся только при наличии на попе крепких присосок! Присосок у меня не было, и просить их у чрезмерно доброго мироздания я опасалась. Выдаст ведь, и куда я потом с таким украшением?

— Мало ли чего дура баба попросит! — в грубой форме выразила мои мысли прямолинейная Тяпа. — На то оно и мироздание, чтобы идиотские заявки отсеивать!

— Ничего, дуэлей на троих не бывает, — постаралась успокоить меня Нюня.

— Точно! — обрадовалась бессердечная Тяпа. — Значит, хоть один кавалер да уцелеет! Заодно и проблема выбора отпадет.

Ничего более оптимистичного мне в голову не пришло, с тем я и вернулась в свою одинокую постель. Прежде чем улечься, я бросила исполненный робкой надежды взгляд в окошко с Сонькиной стороны — не вернется ли кто-нибудь из моих красавцев? Заметила фигуру в широких штанах, успела возрадоваться скорому исполнению своих тайных желаний, но узнала в ночном страннике тети-Люсиного внука Геру и снова приуныла. То есть за Геру-то я порадовалась: растет Экстремальчик, взрослеет, активную ночную жизнь ведет! Плохо, что я отстаю, хотя выросла уже вполне большая и чувствую себя почти такой же взрослой, как старуха Изергиль.

Досмотреть оборванный эротический сон не удалось. Мне, правда, снились красивые мужчины — мушкетеры и гвардейцы кардинала, но сама я была не Констанцией и не Миледи, а безымянной монахиней, которая только и делала, что перевязывала раненых дуэлянтов — блондинов, брюнетов и рыжих. Нюне эта благородная роль понравилась, а Тяпа до утра в самых нечестивых выражениях проклинала закон Табурета, суровый и неумолимый, как Уголовный кодекс.