Время собирать камни

Елена Михалкова, 2007

Думаешь, твоя жена робкая, покорная и всегда будет во всем тебя слушаться только потому, что ты крутой бизнесмен, а она – простая швея? Ты слишком плохо ее знаешь… Думаешь, что все знаешь о своем муже? Даже каким он был подростком? Немногим есть что скрывать о своем детстве, но, кажется, Виктор как раз из этих немногих… Думаешь, все плохое случается с другими и никогда не коснется тебя? Тогда почему кто-то жестоко убивает соседей и подбрасывает трупы к твоему крыльцу?.. Как и герои романа Елены Михалковой, мы часто бываем слишком уверены в том, в чем следовало бы сомневаться. Но как научиться видеть больше, чем тебе хотят показать?

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Время собирать камни предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 6

Прошло достаточно времени. Мне не хочется ждать так долго, но это необходимо. Чем дольше ждешь, тем больше вываривается ненависть, и остается ее сгусток. Если бы ненависть могла убивать, то этот сгусток уничтожил бы тебя в долю секунды, растер в пыль, в жалкую кучку серой пыли… Но мне нужно не это.

Ты не чувствуешь? Ты все еще не чувствуешь меня рядом с собой? Иногда у тебя довольное лицо, иногда озабоченное, но я никогда не вижу на нем того выражения, которое мне так нужно увидеть.

Я не вижу страха.

Подожди, подожди, еще немного, совсем скоро… Пожалуй, уже можно знакомиться, как ты считаешь? Вот тогда, вот тогда я наконец увижу твой страх, и услышу его, и почувствую, как зверь чувствует запах крови, и приду на этот запах, и разорву тебя.

Ты не ждешь меня?

Два месяца спустя Тоня, Виктор и жена Аркадия Леонидовича сидели в зале почтальонова дома и слушали очередную байку самого «практикующего хирурга», как любил называть себя Аркадий. Лидия Семеновна принесла большую круглую самодельную пиццу, и Тоня с Виктором с удовольствием откусывали сочное тесто, щедро посыпанное ветчиной, помидорами и сыром.

— Так вот, милые мои, — разносился по комнате такой же сочный голос Аркадия Леонидовича, — а я ему на это говорю: и до каких же пор вы будете ко мне приходить и нос свой несчастный переделывать? Каждый раз, как у вас будет новый, я извиняюсь, кумир появляться? Сейчас, говорю, вы хотите, как у Ларисы Долиной. Тогда уточните, как у Долиной до пластической операции или после? Если до, то у вас такой вариант уже был, и я решительно отказываюсь его восстанавливать!

Лидия Семеновна, покачивая головой, снисходительно смотрела на мужа. За прошедшее время Тоня успела хорошо ее узнать (Виктор хотел, чтобы Тоня общалась с ней больше, но сама Тоня не была готова ни к дружбе, ни даже к чему-то большему, чем простое, дружелюбное соседство).

Много лет назад супруга хирурга работала бухгалтером на каком-то предприятии, но как только Аркадий Леонидович начал зарабатывать достаточно, чтобы они могли жить на его доходы, оставила свой невыносимо скучный кабинет и ненавистную работу и начала, как она сама, смеясь, признавалась Виктору и Тоне, предаваться безделью. Лидия Семеновна следила за собой, ходила в бассейн и в сауну, выучилась водить машину и иногда подвозила Тоню в город на своем ярко-синем «Опеле». Несмотря на все бассейны и сауны, Лидия Семеновна была полновата и «для моциону», как она объясняла, завела себе трех японских хинов, потомство от которых регулярно продавала, а самих собачонок скрещивала между собой и получала новых потенциальных чемпионов. Собачьи выставки и экстерьер ее любимцев занимали ведущее место в разговорах Лидии Семеновны, и как-то раз она даже вытащила Тоню на выставку, в которой принимал участие Веллингтон (среди своих — Велька), самый старший и флегматичный из всех ее песиков. На выставке Тоня пыталась посмотреть всех собак, но Лидия Семеновна решительно уволокла ее за собой в уголок, где они добрый час приводили Вельку в порядок. Песик абсолютно безмятежно стоял на столике, пока хозяйка производила с ним разнообразные манипуляции, и только время от времени устремлял на Тоню огромные черные глаза навыкате. Такие глаза были у Тониной любимой игрушки, Чебурашки.

— Тонь, — не раз говорил Виктор, — давай мы тебе одного пучеглазого попросим у Аркадия?

— Да ну тебя, — отмахивалась она, — мне еще всяких уродцев в доме не хватает!

— Зато какие у него манеры, а? Черт возьми, ведь пылесосом засосать можно, и не заметишь, а держится, как лорд.

На той выставке Велька доказал свои блестящие качества чемпиона, и время от времени Лидия Семеновна сажала его в машину и отвозила «развеяться», как деликатно называла это она сама; «на случку», как говорил, не церемонясь, Аркадий Леонидович; «по бабам», как раз и навсегда обозначил действо Виктор. «От баб» Велька возвращался уставший, и Лидия Семеновна в подробностях рассказывала о темпераменте и статях очередной партнерши, а также о своих ожиданиях от столь многообещающего союза.

Несмотря на то что соседка, крупная, разговорчивая женщина, в общем-то утомляла их обоих, Виктор и Тоня любили приглашать ее с супругом в гости. Дом тогда наполнялся голосами, громким смехом и на время прекращал что-то нашептывать, начинал прислушиваться к новым людям. Несколько раз заходили и Сашка с Колькой, но подолгу не засиживались: они предпочитали приглашать Тоню с Виктором к себе. Виктор не особенно любил посиделки, устраивавшиеся тетей Шурой, и как-то раз назвал их при Тоне абсолютно бесполезным общением.

— Я не понимаю, — удивилась она, — вы же так дружили в детстве, что значит «бесполезное»?

— Да мало ли кто с кем дружил в детстве! Пойми, Тоня, та дружба не повод, чтобы сокращать дистанцию, когда бывшие мальчики и девочки встречаются взрослыми людьми. Ну как тебе еще объяснить… — вздохнул он, увидев ее непонимающий взгляд. — Тонь, давай честно: тебе разговаривать с Николаем и Сашкой нравится?

— Да, наверное, только они немного скучноватые.

— Вот именно: скучноватые! А мне так просто неинтересно выслушивать эти истории про Сашкину работу или мнение их обоих о политике, потому что они в ней абсолютно не разбираются. Книг не читают, фильмов, кроме голливудских боевиков, не смотрят, общих тем для обсуждения у нас не так уж и много, поэтому мне просто жалко тратить свое время на совершенно непродуктивное общение. Понимаешь?

— Витя, а со мной у тебя продуктивное общение? — тихо спросила Тоня.

— Да при чем тут ты? Продуктивное, не переживай. И есть еще кое-что. Допустим, мне и Аркадий время от времени надоедает, но с ним мы — люди одного уровня.

— А с Сашкой и Колей?

— А с Сашей и Колей — разного, потому что оба они, к сожалению, неудачники.

— Да с чего ты взял? Господи, вот ведь глупости какие!

— Нет, так оно и есть на самом деле. Посмотри сама: чего оба добились в жизни к тридцати с лишним годам? Колька — шофер, семьи нет, детей нет, зарабатывает очень и очень так себе. Весь досуг — телик посмотреть после смены или в баню завалиться с приятелями. А так — к матери, на огороде вкалывать.

— А Саша?

— И Сашка такой же. Ну что за работа: замки в двери врезать? Ни денег, ни славы, как говорится. И ты пойми, Тонь, ведь если что у них случится, то к кому в первую очередь тот же Сашка побежит деньги занимать? К нам, потому что больше не у кого. Вот машина ему понадобилась, свадьбу у кого-то там сыграть, так он меня просил. А мне будто больше делать нечего, как каких-то идиотов развозить по городу! Если нет у тебя денег на нормальную свадьбу, значит, умерь свои аппетиты, вот и все.

— Мне кажется, ты Сашку обидел тогда, — сказала Тоня, вспомнив разговор, о котором говорил Виктор.

— Господи, Тонь, да я того и добивался, чтобы он понял раз и навсегда: не надо ко мне с идиотскими просьбами приставать, потому что я достаточно занятой человек. С Сашкой сама знаешь как: один раз поможешь, в другой уже не отвяжешься, он на шею сядет. Вот я и пресек с первого раза.

Виктор был прав, Тоня не могла не признать. Оценив благосостояние старого приятеля, Сашка попытался вовсю это использовать, но делал это так открыто, так спокойно, с чувством полной уверенности, что тот, кто зарабатывает больше, должен помогать тому, кто зарабатывает меньше, что Тоня совершенно не могла на него сердиться. Несколько раз он брал у Виктора какие-то дорогие инструменты и возвращал в таком состоянии, что Виктор только матерился, а один раз спалил «бошевскую» дрель, подаренную Виктору еще отцом. Извинился, конечно, но было видно, что всерьез он ярость Виктора не воспринимает: мол, подумаешь, купишь еще одну, о чем говорить-то? Такая невинность выводила Виктора из себя, и если б не Тоня, он давно высказал бы Сашке все, что о нем думает.

А ей нравилось бывать в гостях у тети Шуры. Жили они от зарплаты к зарплате, летом их кормил большой огород, на котором тетя Шура и Юлька работали с утра до ночи, но зато в доме всегда было чисто и очень уютно. Все покрывала, занавески, чехлы и абажуры Шура с дочерью шили сами, вязали какие-то коврики, когда было время, из лоскуточков делали покрывала, а старенький плед, сшитый из обрезков старой одежды Вальки и Васьки, Тоню приводил в восторг.

Сентябрь выдался очень солнечным и теплым, и Тоня с Виктором по выходным, съездив в город за всем необходимым, наслаждались прогулками по лесу. Иногда они собирали грибы, иногда просто гуляли, и Тоня с удивлением вспоминала то время, когда ей не хотелось переезжать в Калиново и она сердилась на Виктора за его настойчивое стремление сделать все так, как ему хочется. Но теперь понимала, что он был прав. Один раз муж сводил ее на маленькую речку с каким-то забавным названием. Дорога заняла больше часа, но Тоня наготовила с собой бутербродов, взяла термос с кофе, и они долго сидели на берегу звенящей речушки, рассматривая высоченные сосны на противоположной стороне. Виктор рассказывал, как они подростками ловили здесь раков, и так артистично изображал лицо Кольки, которому в ногу вцепился большущий рак, что она с удовольствием смеялась. Позже Тоня вспоминала тот безмятежный, прозрачный осенний день с тоской, потому что больше таких уже не было.

А потом начался октябрь, и настроение у Тони резко изменилось. Зарядили дожди, и выходить на улицу можно было только в сапогах или в калошах. Она все еще варила варенье из яблок, но как-то без былого воодушевления, просто чтобы было чем заняться. Виктор подолгу задерживался на работе, и Тоня темными вечерами усаживалась перед телевизором, смотря все подряд, от новостей до сериалов, пытаясь одновременно вязать крючком, но ей было неуютно. За окном темные деревья роняли листья, и если утро выдавалось хмурым, то их корявые стволы производили на нее гнетущее впечатление. А последнее время почти все дни были пасмурными, и настроение у нее оставалось подавленным.

Никогда раньше осенняя погода столь сильно не влияла на нее: Тоня всегда подсмеивалась над теми, кто зависел от капризов природы и хандрил при дожде. А теперь, едва только капли начинали барабанить по крыше, на нее наваливалась такая невероятная усталость, что ей хотелось завернуться в плед и лежать до тех пор, пока дождь не кончится. В конце концов Тоня купила настойку пустырника и несколько новых книжек Акунина.

Однажды вечером, сидя за книжкой, она услышала стук. «Опять, наверное, Лидия Семеновна хочет своими пучеглазыми похвастаться», — решила Тоня. Но на крыльце, только недавно приведенном Виктором в порядок, стояла высокая сухопарая женщина с седыми волосами, забранными в тугой пучок, и без улыбки смотрела на нее.

— Добрый день, — растерянно поздоровалась Тоня.

— Добрый вечер, — поправила женщина. — Меня зовут Ольга Сергеевна, я ваша соседка из дома напротив.

И махнула рукой куда-то в сторону. Но Тоня, вспомнив рассказы тети-Шуриного семейства, поняла, о чем она говорит: неожиданная гостья — мать того самого предпринимателя, который для нее громадный дом отгрохал.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Тоня. — Я сейчас чайник поставлю.

— Спасибо, не стоит. Я к вам, собственно, по делу.

Гостья оглядела комнату, в которую ее провела Тоня.

— Как вас, девушка, зовут?

— Тоня.

— Тоня, я хочу сразу перейти к цели моего визита, чтобы не тратить зря ни мое, ни ваше время.

Тоня, недоумевая, смотрела на Ольгу Сергеевну во все глаза.

— Я прошу вас принять меры к тому, чтобы ваши дети больше не появлялись на моем участке. Если вы этого не сделаете, то последствия окажутся для вас весьма неприятными: я вынуждена буду обратиться к участковому. Мне не нравится подобное нахальство, и хотя я допускаю, что вы не в курсе…

— Постойте, постойте! — перебила ее нахмурившаяся Тоня. — Какие дети? Какой участок?

Гостья помолчала секунду, затем продолжила ровным голосом:

— Я, кажется, вполне доступно объяснила: ваши дети все каникулы бегают по моему участку. Если вы предпочитаете притворяться и не понимать, о чем идет речь, что ж, дело ваше, но о последствиях вы предупреждены.

Женщина смотрела слегка высокомерно, и Тоня неожиданно для себя рассердилась.

— Знаете что, Ольга Сергеевна, о последствиях вы можете повторить еще хоть десять раз и обойти всех участковых на свете, но никаких детей у меня нет! Поэтому я понятия не имею, кого вы там ловите на своем участке. Ловите и дальше, но ко мне ваши проблемы не имеют никакого отношения.

— У вас нет детей? — удивленно переспросила женщина.

— Я вам, кажется, тоже вполне доступно объяснила! — От злости в Тоне проснулась агрессивность. — Детей у меня нет, поэтому вы обратились не по адресу.

— Но я видела этих детей у вас в саду. Двое, светловолосые, мальчик и девочка.

«Васька с Валькой нахулиганили!» — дошло до Тони.

— Ольга Сергеевна, я не запрещаю детям бегать у меня по саду. Если нравится — пускай, лишь бы деревья не ломали. Но они не мои дети, я вам в третий раз повторяю.

— Ну что ж, — пожала плечами женщина, — в таком случае прошу прощения за беспокойство. Всего доброго.

Седая голова на высокой длинной шее чуть наклонилась, и неприятная визитерша пошла к калитке. Тоня смотрела в ее прямую спину и чувствовала, что удовольствие от Акунина испорчено.

Ольга Сергеевна шла домой в задумчивости. Странно, корова-то волоокая оказалась с зубами… Ишь, как огрызнулась! А с виду тихоня тихоней. Что ж, осталось еще посмотреть на ее супруга, хотя от него вряд ли стоит ожидать чего-либо из ряда вон выходящего. Ольга Сергеевна видела его несколько раз издалека и примерный психологический портрет нового соседа уже составила. Надо будет попросить кого-нибудь из внуков, когда приедут на выходные, разговориться с ним и пустить пару пробных вопросов, чтобы оценить реакцию субъекта. Лизка, пожалуй, не подойдет, глуповата, а вот Данила в самый раз. Ольга Сергеевна подошла к своему дому, оглянулась на почтальонов сад и усмехнулась. А Шуриных детей она приструнит, чтобы не лазили, поганцы, где не надо. Надо сказать сыну, чтобы привез Найду из городской квартиры. Пусть поживет месяц на свежем воздухе, а заодно отучит разных прохвостов шляться по чужим участкам.

На следующий день Тоня рассказала мужу о визите неприятной соседки, но тот только отмахнулся: слишком много на него навалилось серьезных дел, чтобы еще обращать внимание на какую-то ерунду.

— Я же тебе говорил, — напомнил он Тоне, — что нечего Юлькиных отпрысков подкармливать. В следующий раз, когда они что-нибудь стащат, не говори, что я тебя не предупреждал!

— Да у нас в саду и тащить-то нечего! Разве что только сетку — рабицу, так она все равно дырявая.

— Да, кстати, о сетке, — хлопнул себя по лбу Виктор. — Слушай, я договорился: нам скоро забор будут чинить, по всему периметру. Имей в виду.

— Опять твои таджики или кто еще, какие-нибудь гастарбайтеры?

Тоня, не любившая рабочих, трудившихся на Викторовых стройках, нахмурилась. Как-то раз, еще на съемной квартире, Виктор привез троих мужиков обустроить балкон и утеплить дверь, и Тоне пришлось на протяжении трех часов слушать гортанную, совершенно непонятную речь, ловить на себе странные взгляды, а главное… В последнем ей было как-то стыдно, неловко признаваться, и она ничего не сказала Виктору, но главным был специфический, несильный, но очень неприятный для нее запах, который исходил от всех троих. Тоня старалась не морщить нос, проходя мимо, но у нее не очень получалось. Она ушла в другую комнату, но строители время от времени приходили уточнять, что и как нужно делать — будто Виктор им всего не объяснил! — мешая ей сосредоточиться на заказе, которым она занималась. И даже спустя несколько дней, когда она дошивала красивое платье на выпускной бал для дочери одной из знакомых, ей казалось, что от нежного, голубоватого с отливом атласа пахнет потом.

— Сама ты таджичка! — прервал Тонины воспоминания голос мужа.

Виктор подошел, наклонился и поцеловал ее в плечо.

— Я договорился с охотником, с тем Женькой, который у Степаниды живет. Он или на этой неделе начнет, или на следующей — в зависимости от того, как я с материалами решу. Так что можешь не морщить нос, наших мужиков я для такой ерунды срывать со стройки не буду.

Тоня повеселела, потом задумалась:

— Вить, а он один справится?

— Ну, не справится, так позовет еще кого-нибудь из деревенских на подмогу. Ты только следи за тем, чтобы он козла старого, Графку, не притащил. Помнишь?

Еще бы не помнить! Евграфа Владиленовича Тоня запомнила очень хорошо. И она скорее сама бы стала ставить забор, чем согласилась, чтобы по ее саду ходил этот отвратительный алкоголик.

— Ну все, Тонь, я поехал!

Тоня вышла за ограду и оглядела деревню. День обещал быть хорошим. «Вот бы на выходные была такая погода… — подумала с надеждой Тоня. — Можно было бы в зоопарк съездить или по Москве погулять. Уговорить Виктора и съездить». Но она сама понимала, что ее мечта совершенно невыполнима: на каждые выходные у них накапливалось множество дел. Взять хоть такую тривиальную вещь, как туалет! В почтальоновом доме он был хорошим, то есть по деревенским меркам даже очень хорошим: утепленным, в сарае, куда можно пройти, не выходя из дома.

Но Тоня на третий же день проживания здесь объявила, что «заведение» в таком виде ее не устраивает. Дело было не только в старом сиденье, или в ободранных стенах, или просто в том, что для человека, привыкшего пользоваться унитазом в городской квартире, оказаться в деревенском сортире не слишком-то радостно. Дело было в другом: Тоня испытывала страх. Когда ночью она выходила в коридор, включала тусклую лампочку и шла в сарай, а там включала другую и наконец оказывалась в маленькой кабинке, она откровенно боялась. Дом нависал над ней, грязный сарай скрипел всеми своими частями, а в темных углах то и дело раздавалось непонятное шуршание. В конце концов однажды во время Тониной ночной вылазки из кучи обрезков в углу сарая выскочила с мяуканьем облезлая кошка, напугав до полусмерти. После этого Тоня заставила Виктора отложить другие дела и заняться приведением в порядок сарая и туалета. С сараем, конечно, задача была совершенно неисполнимая, но хотя бы яркий свет Виктор туда провел и расчистил все завалы по углам.

— Тонь, — качал он головой, — вот твои деды и бабки, извини меня за прямолинейность, на ведро ходили, а тебе вполне нормальный сортир не подходит! Да несчастная кошка, наверное, половину шерсти от страха потеряла, когда ты завизжала. Странно, как к нам соседи не заявились!

— Знаешь, Вить, — парировала Тоня, — твой дед на велосипеде ездил всю жизнь и «Волгу» считал несбыточной мечтой, а ты «Ауди» хочешь на «Тойоту» поменять, потому что тебе посадка не хороша. Вот считай, что и мне посадка не подходит, ладно?

Виктор только головой покачал, исподтишка поглядывая на жену с некоторым удивлением. Откуда что берется, а? Раньше, скажи он ей про деда с бабкой, залилась бы краской и быстренько на кухню бы побежала — блины печь и успокаиваться, а теперь не только глазом не моргнет, но еще и парировать научилась. С одной стороны, это, конечно, радует, но с другой — заставляет задуматься: с чего бы такие метаморфозы? Дом, что ли, на нее действует?

Через неделю охотник Женька приступил к ремонту забора. Как и опасалась Тоня, одному ему справляться было тяжело, он позвал на помощь маленького мужичка, назвавшегося Петром Иванычем, и вдвоем они уже третий день вымеряли ограду и устанавливали тяжелые столбы, привезенные Виктором взамен подгнивших. Работали по нескольку часов, потому что в остальное время Женька, взяв ружье, уходил в лес. Что он приносил, Тоня не знала, но к охоте Женька относился трепетно и не мог обойтись без нее ни дня, говоря с важным видом:

— Я человек лесной: не подышу лесным воздухом день, и все, значит, прожил его зря!

— А как же вы в городе-то обходитесь? — улыбалась Тоня.

— А в городе у меня все дни проходят зря, — совершенно серьезно отвечал, пощипывая реденькую бороденку, Женька. — Так, приработок, а смысла в моей деятельности и нет никакого. Смысл — вот он, тут!

И Женька широким жестом обводил рукой вокруг себя. Виктор откровенно подсмеивался над ним и прозвал «наш философ», но Тоне охотник как-то раз оказал большую услугу.

В начале ноября, когда забор был уже почти закончен, Тоня за какой-то надобностью вышла в сад и, бросив случайный взгляд на соседний участок, остановилась. Под старой яблоней, той самой, с которой она пыталась набрать райских яблок на варенье, лежало что-то темное, большое, похожее на свернувшуюся собаку. Тоня подошла поближе и разглядела на земле, среди мокрой пожухлой травы, старую куртку, всю рваную, с вылезающим из дыр белым синтепоном.

— Странно, — вслух сказала она.

Кому понадобилось бросать мусор на соседском участке? Поразмыслив, она решила, что на выходные Колька опять привозил Юльку с ребятишками, они, наверное, и притащили куртку. Тоня пожала плечами и вернулась в дом, но что-то в этой версии ей не понравилось.

— Тетя Шура! — крикнула она вечером через ограду.

— Что, Тонь?

— К вам Юлька приезжала в выходные? Я что-то их не видела.

— Нет, Тонь, не приезжала. У нее ребятишки болеют, оба, вот она с ними и сидит. Погода-то какая пакостная стоит, а? Что делается, что делается….

Тетя Шура еще что-то ворчала, но Тоня не слушала. Она медленно обошла сад и подошла к забору.

Куртки не было.

С одной стороны, ерунда: мало ли кто зашел на участок, подумаешь? В конце концов, могли приехать сами хозяева. Тоня внимательно посмотрела на окна, но дом по-прежнему выглядел совершенно нежилым. С другой стороны, у нее было странное ощущение, словно что-то здесь не так… Кому понадобилось оставлять какую-то ветошь, а потом ее уносить?

Тоня еще раз оглядела голые стволы деревьев на соседнем участке, а потом приняла решение. Быстро подойдя к задней части забора, еще не переделанной работягой Женькой, она пролезла в дырку и осторожно пошла среди деревьев, вертя головой во все стороны. Никого. Она уже собиралась возвращаться, когда какой-то слабый звук привлек ее внимание. Он доносился с другой стороны пустого дома, от крыльца. Кто-то не то шуршал, не то скребся….

Ускорив шаг, Тоня завернула за угол дома и остановилась в недоумении. На земле, разложив под собой ту самую куртку, сидел Евграф Владиленович, весь обросший черной щетиной, в серой грязной телогрейке, и распиливал небольшой ножовкой задвижку на дверце в стенке крыльца. Секунду Тоня в недоумении смотрела на него, не понимая, зачем он это делает. У них самих в крыльце была точно такая же небольшая дверца, за которой хранился всякий мусор, который мог когда-нибудь пригодиться, — куски шифера, старый рубероид, доски… Она прекрасно знала, что в деревенских хозяйствах любому закрытому пространству находится применение, и позволить пропадать двум квадратным метрам под крыльцом просто глупо. Но что понадобилось в соседском закутке Графке?

Задать вопрос она не успела. Старик резко обернулся к ней, глаза его расширились, и, выматерившись, он вскочил со своей импровизированной подстилки.

— Вы что здесь делаете? — стараясь, чтобы голос звучал строго, громко спросила Тоня.

— А ну пошла отсюда, коза драная! — Хриплый голос алкаша был полон ненависти. — Для муженька своего шпионишь? — Старик присовокупил к сказанному несколько слов, от которых Тоня покраснела.

— Сам пошел вон отсюда, — решительно сказала она. — Еще раз тебя тут увижу, скажу участковому, понял? Давай, давай, забирай свое тряпье и проваливай!

Старик дрожащей рукой направил на нее ножовку. Лицо его исказилось, он зашипел так, что слюна полетела в разные стороны:

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Время собирать камни предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я