Склад съедобных улик

Елена Нестерина, 2002

Апрель. Школа. В школе карантин. Но с чем он связан – неизвестно. Респираторы на лицах учителей, МЧС оцепило здание. И тайны, тайны, тайны… Антону Мыльченко казалось, что он первым проник в смысл происходящего. А потому, нужно собрать ещё немного информации, и он сможет обнаружить и покарать ЗЛО! Но пока он маскируется, переодевается и запутывает следы, инициативу перехватывают – руководство операцией берёт в свои руки Арина Балованцева. Неужели ей, а не Антоше, достанется почётное звание того, кто рассекретил лабораторию по разработке биологического оружия?!

Глава III

Кулёчек каши

«Антон Великолепенский уверенными шагами продвигался по следу преступницы. Он вычислил её сразу — и ничто не могло сбить его с намеченного пути. Интуиция вновь сработала на сто процентов — преступница двигалась к заветной двери. Дело оставалось за малым…»

— Зоя, Зоя, иди скорее сюда! — сдавленным шёпотом крикнул Зое Редькиной Антоша Мыльченко, широкими шагами проносясь по коридору.

Зоя только-только удобно устроилась на окне списывать физику, поэтому Антошин призыв восприняла с недовольной миной.

— Что?

— Это она! За мной, Редькина! — стараясь не упустить свою подследственную из виду, Антон продолжал махать Зое руками. Из-за чего налетел на массивного старшеклассника и еле-еле увернулся от его пинка.

Зоя, едва успев засунуть тетради в сумку и бросив её на окне, подскочила к Антоше.

— Вон она, видишь! — поспешая вперёд по коридору, кричал он и показывал на какую-то женщину в светло-коричневом пальто и с большой сумкой в руках.

— Да кто она такая-то? — не унималась Зоя, стараясь не отставать от Антона.

— Я за ней от самого входа слежу! — прошептал Антоша. — Сейчас ты можешь лишний раз проверить мою интуицию.

Тем временем женщина в пальто остановила какую-то девочку. Зоя услышала даже, что она спросила: «Где тут у вас спортзал?»

— Понятно, что она ищет? Понятно, к кому идёт? — не унимался Антоша.

Женщина продолжала свое движение к спортзалу. Зоя и Антон не отставали. Широким жестом, словно у себя дома, женщина распахнула тяжёлую дверь спортивного зала и скрылась за ней.

Зоя и Антоша бежали как только могли быстро. Нужно было обязательно выяснить, что это за женщина и зачем она направляется в спортивный зал. Естественно, было понятно, что это не Галина Гавриловна, которую и Антон, и Зоя много раз видели, не школьная медсестра и даже не новенькая учительница. Учительница бы по школе в пальто не разгуливала, а разделась бы в учительской раздевалке на первом этаже. Нет, точно — ни Зоя, ни Антоша не видели эту женщину никогда в жизни.

До двери спортзала, за которой скрылась незнакомка, оставалось каких-то десять метров. Но тут из столовой, что находилась как раз напротив спортивного зала, выплыла учительница математики Екатерина Александровна Овчарова. За свой свирепый нрав она получила кличку Овчарка. Никого ученики седьмого «В», которые не отличались способностью к точным наукам, не боялись так, как Екатерину Александровну.

— Редькина, Мыльченко, куда это вы летите? — грозно спросила она, тряхнув у них перед носами стопкой листков. — Вы что, не хотите получить результаты самостоятельной работы по алгебре? Вижу, что вам просто наплевать на учёбу! Только бы по коридорам носиться!

Антоша и Зоя остановились.

— Хотим получить… — пробормотала тихонько Зоя, хотя наверняка знала, что её за самостоятельную работу ждёт двойка.

Антоша, чья успеваемость по математике также обычно оценивалась между двойкой и тройкой, кивком подтвердил своё желание узнать оценку.

— Ну так идите за мной. — Овчарка гордо развернулась и, точно крейсер, поплыла по коридору. — У вас сейчас начнётся физика, так ведь? Я буду раздавать ваши самостоятельные работы в кабинете физики.

Зоя и Антоша не могли ослушаться свирепую Овчарку. Ослушание могло обернуться штрафными санкциями. Бросив печальный взгляд на дверь спортзала, за которой происходило что-то таинственное, Антоша и Зоя побрели вслед за гордым крейсером.

Дождавшись своих листочков, на которых твёрдой рукой Екатерины Александровны были перечёркнуты все решения и выведено по двойке, Антоша с Зоей без всякого промедления полетели к спортзалу.

— Может быть, она уже ушла, и мы никогда не узнаем, зачем эта женщина приходила! — кричал на бегу Антон.

Зоя, успев смахнуть с глаз слёзки (она всё-таки расстроилась из-за двойки), проговорила:

— Антон, слушай, так, может быть, эта тётенька — кандидат на рабочее место Петра Брониславовича?

— Какой кандидат? — не понял Антоша.

— Может, Пётр Брониславович увольняться из нашей школы собрался. По семейным обстоятельствам. А эта женщина — его смена. То есть учительница физкультуры наша будущая!

— Так вот мы и выясним, зачем ему надо от нас увольняться! — с этими словами Антон припал к замочной скважине.

Зоя пристроилась рядом, однако ей места у замочной скважины не хватило.

— Только бы она не ушла, — прошептала Зоя.

Не успела она это произнести, как дверь неожиданно открылась. Удар на этот раз пришёлся как раз Антоше по лбу. Он отлетел в угол, Зоя бросилась к раненому. Из широко раскрытой двери тем временем вышла та самая женщина всё с той же объёмистой сумкой, а за ней следом очень довольный Пётр Брониславович. Они не заметили Зою и Антошу, которые сидели на полу за дверью.

— Спасибо вам огромное! Как я вам благодарен! — говорил Пётр Брониславович счастливым голосом.

— Ну что вы, не стоит, — отвечала ему дама.

— Позвольте, я провожу вас к выходу из школы. — Пётр Брониславович сделал широкий жест рукой.

Они зашагали по коридору и скрылись за поворотом.

— Скорее, туда! — вскакивая на ноги, крикнул раненый детектив.

— Больно, Антоша? — поднимаясь за ним следом, спросила Зоя.

— Пустое, Зоя, пустое! — Антон рванул на себя дверь. — Как хорошо, что Брониславович дверь забыл закрыть! Это нам на руку! Надо торопиться — мы должны тщательно осмотреть место предполагаемого преступления.

Они долго бегали по всему пространству спортивного зала, но так и не нашли ничего интересного. Зоя твёрдо настаивала на версии, что это приходила всего лишь кандидат на должность учителя физкультуры.

Тем временем Антон простукивал стены, припадал к ним ухом, а затем тревожно двигался дальше.

— Ты чего делаешь? — удивилась Зоя.

Антон внимательно посмотрел на ящики, в которых хранился спортинвентарь, и заявил:

— А думаю я вот что. Это никакая не будущая учительница физкультуры. Фигура у этой дамочки не спортивная, это раз. А я уж в женщинах разбираюсь, поверь. А семейные проблемы — это самая надёжная версия. Мы с тобой уже говорили о возможных разногласиях, которые происходят у Петра Брониславовича и его Галины по поводу семейного бюджета?

— Ну?

— Что — ну? У тебя родители из-за денег ссорятся? — воскликнул Антон в детективном азарте.

— Бывает. Когда папаша их пропьёт, — ответила Зоя. — Ой, ты что — думаешь, наш Пётр Брониславович стал пьяницей?

— Глупости. Каким ещё пьяницей? — заявил Антон, злясь из-за того, что Редькина его не понимает. — Дело совсем в другом: раз есть проблемы из-за денег, значит, у Петра Брониславовича нет другого выхода, кроме как заняться торговлей. Все сейчас торгуют, ведь так?

— Ну, так… — нерешительно проговорила Зоя.

— Значит, Пётр Брониславович тоже чем-то начал торговать. Бизнесом заниматься, проще говоря. А эта тётка — его партнёр. Они вместе торгуют. А тут, в спортзале, они устроили склад! — торжествующим голосом произнёс Антон и широко улыбнулся, довольный своей новой версией.

— А вообще — правда, — согласилась Зоя, минуту подумав. — Какая любовь может быть у нашего Петра Брониславовича с этой женщиной? Она немолодая, некрасивая, Галина Гавриловна в тысячу раз лучше! Да к тому же эта тётка была с большой сумкой, ты же видел, Антоша, эту сумку?

— Само собой. Видел, — серьезно заявил Антон, хотя никакой сумки припомнить не мог.

— Да, в этой сумке находились их товары для реализации, — предположила Зоя. — Или деньги.

— Естественно.

— Ой, ну, раз это бизнес у Петра Брониславовича, пусть у него с этим бизнесом всё будет хорошо, — облегченно вздохнула Зоя, устраиваясь на матах. Было приятно просто спокойно посидеть после такой беготни и нервотрёпки.

— Да. — Антон уселся рядом, пнул ногой разодранный кусок поролона. — Семейные проблемы могут вообще из-за чего угодно возникнуть.

— Это ладно, — махнула рукой Зоя. — Главное, что Брониславович с Галиной по-прежнему вместе. А то уж я так расстроилась, что мужчины такие неверные и непостоянные, что решила замуж никогда не выходить.

— Это ты, Зоя, погорячилась, — очень серьёзно заметил Антон.

Взгляд его вновь оказался прикованным к разбросанным повсюду ошмёткам поролона и опилочной трухе.

— Значит, тогда у Петра Брониславовича просто сделка сорвалась, — покачал головой Антоша. — Вот он в гневе-то тут рвал и метал. И сейчас тоже…

Зоя посмотрела на часы. Перемена заканчивалась, а у неё ещё физика была не списана, и Даша Спиридонова наверняка ругала её последними словами и искала свою тетрадь. Зоя уже поднялась и направилась к выходу, как Антоша, который всё крутился и вертелся на матах, оглядывался и присматривался, вдруг крикнул:

— Смотри, Зоя! Новые улики! Дело не закрыто! Да что же это может значить?

Зоя бросилась к Антону, который, наверное, забыл, что в любой момент в спортивный зал может войти Пётр Брониславович. Антоша стоял на корточках, чуть ли не положив голову на пол.

— Смотри! Кулёчек. Я знал, знал, что всё дело сильно запутано и разгадка таится в чём-то другом! — воскликнул Антон. — Первая версия правильная! Я гений! Видишь, в этом кульке провизия! Спрятана за матами!

Зоя присмотрелась и увидела обычный кулёк, свёрнутый из обычной белой бумаги, в котором была самая натуральная гречневая каша с мясом.

— А вот варенье! Смородиновое! — Антон подтащил Зою в угол.

В это время прозвенел звонок. Зоя со всех ног бросилась к выходу. Ей было уже всё равно, побежит за ней Мыльченко или останется в спортзале подъедать из кулька кашу с мясом и вареньем.

Антон последовал за Зоей. Только они поравнялись с дверьми столовой, как Пётр Брониславович прошествовал к своему спортзалу. Зоя и Антоша смогли даже услышать, как щёлкнул замок, запирая дверь с той стороны.

— Ты всё поняла? — спросил Антон.

— Теперь да. — Зоя печально склонила голову.

Оба были так потрясены новой информацией, совершенно случайно свалившейся на них, что, не сговариваясь, решили прогулять физику. Отыскав свои вещи, они спрятались под лестницей.

«Сыщик Великолепенский знал о коварстве женщин. И теперь, в ходе следствия, тайное стало явным, показав миру свой жестокий оскал. Та, что была для Петра, друга Антона Великолепенского, нежной, доброй, любимой и единственной, вдруг превратилась в противную злобную фурию. Она отказалась от самой главной женской функции в семье — нагло и жестоко перестала готовить пищу. И теперь несчастный друг знаменитого сыщика гордо страдал, не решаясь ни с кем поделиться своей тайной…»

— Ну чего ты такой убитый сидишь? — поинтересовалась Зоя Редькина, потому что Антоша замолчал и сидел, нахохлившись, уже минут десять.

— Бедный Пётр Брониславович, — точно во сне, произнёс Антоша после длительной паузы. — Это же надо так человека довести… Ну и жена ему попалась. Не готовит ему никаких домашних блюд, последнюю пищу отнимает и нервирует.

— А он в гневе маты треплет? — решила уточнить Зоя.

— Понятное дело, — авторитетно заявил Антон. — Взбесишься от такой жизни. Это ж надо, гордый человек. Не заставляет готовить эту свою Гавриловну, не унижается до разборок. Сам себе еду покупает.

— Провизию в спортзале держит! А когда нас нет, всё это ест! — ахнула Зоя.

— Понимаешь, почему у нас физкультура на улице была? Потому что там он обед готовил. На плитке, наверно, на электрической суп у него кипел! Эх, если бы мы подольше в этом зале побыли, нашёл бы я это вещественное доказательство! В смысле плитку.

— А готовит он, наверно, себе невкусно, — проговорила Зоя, и перед её глазами поплыли картины приготовления пищи Петром Брониславовичем. — Попробует — несъедобно. Оттого и нервничает. Подбегает к матам — и давай их увечить.

— Помнишь, какой Брониславович грустный домой шёл? — спросил Антоша. — Не шёл, а просто плёлся. А там, дома, его обижают! И возвращается он опять в свой спортзал, вытащит кулёк каши, поклюёт, погрустит…

Зоя и Антон пригорюнились. Петра Брониславовича было жалко до слёз.

— Ну надо же, как у них не сложилось, — вздохнула Зоя. — Как же теперь Брониславовичу быть-то? Ведь он совсем к хозяйству не приученный. Помнишь, как у него варенье лежало? Люди обычно варенье в вазочку или в баночку кладут, а Пётр Брониславович прямо так, на пол вывалил.

— Да она ж у него всё отобрала, какие вазочки! — фыркнул Антоша. — Оказывается, Галина эта Гавриловна — монстриха ещё та!

Женщины Антону были сейчас остро неприятны. Он решил, что никогда больше не будет влюбляться. Антоша задумался, представляя своего героя Антона Великолепенского одиноким и неприступным. А все любовные истории с участием своего героя, которые он сочинил до этого, с презрением отверг.

— А тётенька-то эта добрая оказалась! — догадалась Зоя. — Она знаешь, зачем приходила к нашему Брониславовичу? Продукты она ему приносила, подкармливала! Целую сумку пищевых продуктов!

— Точно! — Антон хлопнул ладонью по своему рюкзачку. — Никакой она не партнёр! Пётр Брониславович вряд ли имеет способности к торговле.

— Может, она его родственница. — Зоя активно развивала свою мысль. — Не мама — это точно. Потому что он ей говорил: «Спасибо вам!»

— Да. Точно. Дальняя родственница. Узнала о его беде и тут же примчалась. — Отношение Антоши к женщинам несколько потеплело. Теперь он считал, что среди них обязательно попадаются добрые и хорошие. В основном, конечно, пожилого, а также Зоиного возраста. А уж эти молодые красотки, типа Галины Гавриловны…

— Знаешь, что? — Зоя Редькина почувствовала себя непреклонной и решительной, что с ней бывало очень редко. — Мы тоже должны помочь нашему Петру Брониславовичу. Мы тоже будем его подкармливать.

Антоша сложил ладошки возле сердца:

— Ах, какая же ты благородная натура, Зоя! Я тобой просто горжусь! Я создам о тебе самое прекрасное стихотворение, которого ещё не было на свете! Я напишу о своей любви к тебе! Я размещу его на…

Но Зоя остановила его. Она уже была полна самых разных планов по поводу того, как помочь бедному Петру Брониславовичу продержаться в столь трудное для него время семейного разлада.

— Значит так, — уверенно сказала она. — Будем ему продукты тайно подкладывать, чтоб он ни в коем случае не догадался, что это делаем мы. Он ведь гордый. Естественно, как узнает, тут же откажется.

— Логично.

— А вдруг Пётр Брониславович даже решит, что это ему жена продукты носит? — Зою посетила новая мысль. — И помирятся они! Ведь может такое быть, Антон?

— Вполне.

— Так. Самое основное что? — Зоя на миг задумалась. — Пробираться сюда незаметно. Ты будешь меня прикрывать — стоять на шухере, а я в спортзал носить провизию. Надо начать прямо сегодня. У вас что дома на обед?

— У меня мамочка вроде борщ варила… — неуверенно проговорил Антоша.

— В банку налей.

— Ага. — Антон с воодушевлением потёр руки: представил, как он будет рисковать, пробираясь мимо своей мамы к кастрюле с борщом. — Знаешь, я ещё и мясо ему прихвачу. Настоящие мужчины любят мясо.

— Так, а у нас на обед щи и макароны по-флотски. Я их вчера варила! — Командира Зою Редькину было просто не узнать.

— Тогда не будем терять время, Зоя. Побежали. — Антону тоже хотелось командовать — ведь именно себя он считал руководителем операции. — Физику прогуляли, английский тоже пропустим. Не беда.

— А на противную геометрию придём, — согласилась Зоя. — Чтоб лишний раз не нарываться.

Они осторожно выбрались из-под лестницы и направились к выходу из школы. В раздевалке висели куртки, но лучше было за ними не ходить, не рисковать, потому что у дверей раздевалки стояли дежурные и вполне могли завернуть Зою и Антошу обратно на уроки.

К большому счастью, никто из учителей не поймал их в коридоре. До выхода из школы оставалось совсем чуть-чуть. И тут Зоя вдруг вспомнила:

— Мыльченко, погоди! Мне надо к кабинету физики вернуться! Беги домой один! Наливай борща!

Антоша удивлённо посмотрел на неё.

— Зачем?

— Беги один, говорю. — Зоя развернулась и понеслась обратно, на ходу вытаскивая что-то из своей туго набитой сумки. — Я ж у Спиридоновой физику списывала, а тетрадку-то забыла ей отдать! Как она там без тетради сидит, ведь у неё, наверно, домашнюю работу как раз проверяют! Ой, поставят теперь Спиридоновой двойку! Из-за меня!

Антон, который всё это время бежал вслед за Редькиной, крикнул:

— И что ты собираешься делать?

— Я тетрадь под дверь подсуну, — ответила Зоя. — Спиридонова сидит как раз на том ряду, который у двери, да ещё и на второй парте. Обязательно увидит и поднимет свою тетрадку с пола.

— А училка не заметит, как Спиридонова эту тетрадку будет поднимать? — с сомнением произнёс Антоша.

— Ну а что ты ещё предлагаешь делать? — пожала плечами Зоя. — Тем более что физичка видит плохо. Скорее всего, она ни о чём не догадается.

Зоя и Антоша уже добежали до кабинета физики. Зоя присела возле двери и медленно принялась пропихивать тетрадку Спиридоновой в зазор между дверью и полом. Антон на цыпочках подошёл к ней, а затем приземлился на корточки. Он хотел чем-нибудь помочь Зое.

Однако в этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла учительница. Только не добрая старенькая учительница физики Аполлинария Ивановна, а грузная и грозная Овчарка.

— Редькина, Мыльченко, что это вы тут ползаете? — спросила она, наступая ногой на спиридоновскую тетрадку. — Тетради какие-то под дверь суёте. В чём дело?

— Мы… — срывающимся голоском начала Зоя.

Антоша вообще не мог выговорить ни слова, потому что он никак не ожидал увидеть Овчарку на уроке физики.

— Вы пытаетесь сорвать нам урок! — тихим голосом, от которого у всех сидевших в классе мороз пошёл по коже, проговорила Овчарка. — Я пришла в своё собственное свободное время заменить вашу учительницу физики, которая заболела, а вы цирк тут устраиваете. Ведь и так целый класс двоечников. А уж вы, Мыльченко с Редькиной, — это отдельная история о скудоумии! А туда же!

Грустные и поникшие, стояли Антоша и Зоя в коридоре, не решаясь войти в класс.

— Что вы там топчетесь? — Овчарка прошествовала к доске. — Вы по-прежнему отказываетесь учиться? Что и говорить — хорошо, просто замечательно у вас тут в седьмом «В» с дисциплиной…

— М-м-можно войти? — неуверенно проговорил Антон.

— Куда войти, Мыльченко? — продолжала глумиться учительница. — Урок давно начался. Или вы лучше других? Гуляете где-то, по полу ползаете. Просто клоуны какие-то.

— Нам… Выйти? — чуть слышно спросила Зоя.

В классе кто-то хохотнул, но сразу умолк под грозным взглядом Овчарки. Махнув рукой, она скомандовала:

— Садитесь на свои места. Но сначала сдайте тетради с домашней работой.

Зоя Редькина, закрывая ладонью лицо, по которому уже текли слёзки, посмотрела на Дашу Спиридонову. Та сидела за партой бледная и несчастная. Было понятно, что двойку за отсутствие тетради с домашней работой та уже отхватила.

— Ну, Мыльченко, сдавай домашнюю работу, — обратилась к Антоше Овчарка. — Клади тетрадь на стол.

— У меня… Я… — начал Антоша. — К сожалению…

— Что значит «к сожалению»? — ехидно спросила Екатерина Александровна. — Ишь, умник, слов-то каких понабрался. Всё понятно, нет у тебя никакой домашней работы. Садись на место. Два.

Антоша, сгорбившись, поплёлся к своей парте.

— А ты, умница-разумница, — обратилась Овчарка к дрожащей Редькиной, — только под дверями ползать горазда? Тоже физику не сделала? Что ты мне тетрадь свою протягиваешь? Ну ладно, где работа, покажи.

Зоя зашелестела листами тетрадки.

— Вот… Чуть-чуть осталось… — пробормотала она.

— Филькина грамота какая-то, — заглянув в Зоину тетрадку, заявила учительница. — Абракадабра натуральная. Ты, Редькина, учишься в седьмом классе, а почерк, как у пятилетней. Ничего разобрать нельзя. У тебя с мозгами как? Что за человек из тебя получится!

Зоя не могла признаться в том, что она очень торопилась, когда списывала, поэтому всё получилось так криво. К тому же подоконник был узкий, тетрадь лежала неудобно…

Тем временем Екатерина Александровна продолжала её стыдить. Слёзы уже вовсю текли из Зоиных глаз. Она готова была от стыда сквозь землю провалиться.

… — Бегемот бы уже давно понял, как эту задачу решить, папуас с вершины пальмы! — потряхивая перед носом у Зои скрученной в трубку тетрадкой, злобно вещала Екатерина Александровна. — Ну а ты что, совсем бестолковая, так надо понимать?

— Екатерина Александровна, прекратите оскорблять Зою, — донеслось вдруг с последней парты. — Разве вы не видите, она плачет.

Все, и Екатерина Александровна в том числе, посмотрели на Арину Балованцеву — ведь это она говорила сейчас, не отводя взгляда от учительницы.

— Что-о?! — от удивления Овчарка даже охрипла.

И тут словно весь класс прорвало.

— Почему вы обзываетесь? — кричал Олег Дибич-Забакланский.

— Чего это Редькина бестолковая? — вторил ему осмелевший Антоша Мыльченко. — Она нормальная!

А Костя Шибай возмущённо добавил:

— И вообще — ничего мы не целый класс двоечников!

Глядя на это бушующее море, Овчарка попыталась что-то прокричать, но её никто не слышал. Зашипев что-то себе под нос, она умчалась вон. За это время Зоя Редькина успела забиться в уголок и даже немножко успокоиться. А митинг продолжался.

Но недолго. Потому что Овчарка прибежала в сопровождении Петра Брониславовича. Увидев его, ребята утихли и расселись по своим местам.

— Вот, видите, что устроили! Они просто-напросто сорвали урок! — обведя дрожащей от гнева рукой весь класс, заявила учительница математики. — Ваш седьмой «В» совсем отбился от рук! Они же хамят учителю! Нагло! А каждый из них ведь дуб дубом и в физике, и в математике… Я уж не знаю, кто в этом виноват… Усмиряйте их сами. А если уж и вы не справитесь…

— Мы нормальные!

— Никто не хамит!

— Кто это дуб дубом? — раздались голоса.

Но Пётр Брониславович, устало махнув рукой, заставил всех замолчать. Он стоял и смотрел на своих подопечных. Ребята вдруг увидели, какой он грустный, уставший и вялый.

— Ребята, — после долгой паузы обратился Пётр Брониславович к своему классу, — вы уж потерпите. Не бастуйте. Учитесь себе спокойно, ладно? У меня столько проблем. Давайте, хоть с вами у меня проблем не будет.

Воцарилась тишина. Пётр Брониславович постоял ещё какое-то время перед классом, затем тихонько сказал Овчарке: «Извините» — и ушёл. Овчарка в гневе открыла журнал, немедленно вызвала к доске Олега Дибича-Забакланского и принялась тиранить его особо сложной задачей.

Теперь всем было понятно, что у Петра Брониславовича случилось что-то нехорошее. В седьмом «В» ребята были незлопамятные. Они быстро переключились со своих бед на обсуждение того, что же могло произойти с классным руководителем. И грозная Овчарка никого не могла напугать. Ни Олега, получившего в конце концов двойку, ни Танюшку Астемирову, которая отправилась к доске вслед за ним и вернулась с таким же результатом.

— Надо же, какой у нас Пётр Брониславович благородный, — прошептала Арина Балованцева Вите, едва учительница отвернулась.

Витя, сидевший за соседней партой, согласно кивнул и заметил:

— А Редькина-то с Гуманоидом первыми поняли, что у Брониславовича что-то нехорошее случилось. Следили за ним.

— Но вот что случилось-то? И ведь не подойдёшь и не спросишь у Брониславовича напрямую… — вздохнула Арина. — Гордый он у нас.

Овчарка тут же цыкнула, услышав подозрительный шёпот.

Вскоре Арине пришло сообщение от Вити: «Я на всякий случай ещё понаблюдаю за этими сыщиками, хоть что-то важное они наверняка узнали». Арина согласно кивнула, когда Витя улучил момент и повернулся к ней.

И вскоре прозвенел спасительный звонок. Класс вылетел в коридор и устремился к кабинету музыки. Впереди ждал урок, на котором можно было немного отдохнуть и прийти в себя.

Но потом… Последним уроком на сегодня была геометрия, которую вела всё та же Овчарка. Вот тут-то вспомнилось всё. На седьмом «В» она отыгралась по полной программе — после объяснения новой темы сразу же устроила самостоятельную работу особой сложности. И сидел весь класс, писал эту самостоятельную и дрожал. Так почти никто ничего и не написал. Дело пахло очередными двойками в журнале. В столбик.