Приключения мальчика Феди и камышонка Федьки

Елена Николаевна Щигорцова, 2023

Там, где густо-густо разрослись за рекой камыши, у отдалённого болотца живут совершенно удивительные и невероятно добрые камышата.Но однажды, когда люди строили дорогу, один человек взял камышонка Федьку, спутав его с обычным камышом и унёс в город, подарил свему сынишке Феде.Федя очень обрадовался другу, а вот Федька очень скучал по своей семье и по родному дому…

1.

Там, где густо-густо разрослись за рекой Пышмой камыши, где чистая серебряная вода струится под зелёными шелковистыми полянами, у отдаленного болотца живут совершенно удивительные и невероятно добрые камышата. Камышата — это существа небольшого роста, не выше ребенка, с коричневой продолговатой головой на тоненькой зеленой шейке, переходящей в тоже тонкое, почти хрупкое туловище.

Увидеть их так просто не удастся, только заметят камышата, что кто-то к ним идёт, сейчас же встают по стойке «смирно» на тоненьких зелёных ножках. И пойди тогда разбери — где камыши настоящие качаются, а где камышата с вами в прятки играют. А потом ещё и посмеются над вами за вечерним чаем, сидя в своём уютном домике.

Вот как-то однажды, когда люди ремонтировали шоссейную дорогу около леса, ведущую от города к дальним деревушкам, один человек, как заметил папа Камыш Камышевич, направился прямо к ним. Папа тут же скомандовал всем замереть на месте.

Но маленькие камышата (а их было пятеро — Люся, Фруся, Дуся, Петя и Федя), хотя и остановились на месте, продолжали болтать и хихикать.

Удивительно, сколько же шума может быть от этих маленьких ребяток-камышаток!

Папа Камыш Камышевич вздохнул, покачал головой и снял очки, чтобы протереть их платком. Как раз в это время Федя и предложил Пете сбегать, проследить за человеком — куда это он пошёл? И пока Камыш Камышевич возился со своими очками, любопытные камышата юркнули за один стебель камыша, потом за второй, третий и бросились вслед за человеком. А человек, дойдя до опушки бора, принялся что-то выискивать в земле. Голову наклонил, идёт, смотрит внимательно, кочки ногой пинает. А потом кепку с головы снял и давай туда грибы собирать.

— Это что ещё такое? — возмутился Петя, — так он все грибы из нашего леса унесёт.

— Надо его прогнать, — решительно сказал Федя, — давай прогоним, пока он все грибы не стащил.

Камышата подбежали поближе и спрятались за сосной, встав по стойке «смирно».

— Давай, ты подберёшься к нему, — зашептал Петя, наклонясь к брату, — и тихонько выбрасывай из шапки грибочки. А я буду преграждать ему путь, путать, чтобы он больше грибочков найти не смог.

— Ага, — согласился Федя, — так и сделаем.

И Федя осторожно начал подбираться вперёд, поближе к человеку. Иногда он останавливался, когда казалось, что человек оборачивается назад или оглядывается по сторонам. Если же человек увлечённо выискивал в траве грибы, то Федя, изловчившись и вытянувшись всем туловищем вперёд, пытался утащить у него из кепки гриб. И в конце-концов Федя так осмелел, что, не рассчитав расстояние, прыгнул слишком близко, получилось почти прямо на спину человека. А тот от неожиданности вмиг выпрямился, глаза выпучил, уставился на Федю. А Федя уже на ветру размеренно покачивается вправо-влево, вправо — влево, стоя по стойке «смирно».

— Фу ты! — недовольно пробормотал человек, — эти камыши везде разрослись.

И он уже хотел идти дальше, как вдруг кто-то надумал, резко обернулся и схватил своей сильной рукой камышонка Федю прямо за ножки. Федя даже закричать не мог от неожиданности, так и был сунут человеком подмышку с открытым ртом.

— Федьке унесу, играться. А то ведь и камышей — то настоящих не видал, — решил человек и направился обратно к реке, где ремонтировали дорогу.

Федя закрыл глаза, было ужасно страшно: куда его понёс человек? Последнее, что он увидел — это опушку леса, около которой застыл Петя, не зная, что делать и что кричать.

Федя не решился открыть глаза ещё очень долго, пока не стало совсем тихо. Весь день, находясь по стойке «смирно», Федя слышал ужасный шум, непонятные слова, незнакомые голоса, шаги, скрипы, лязги и вдруг наступила тишина. Он открыл сначала правый глаз, потом левый… Темно. Тихо. Камышонок Федя сел и начал осматриваться вокруг.

Сначала ничего не было видно, потом Федя стал привыкать к темноте и различил силуэт кровать (какая она была большая), стола, стульев (тоже довольно больших размеров, с маху на такой стул и не залезешь), дальше стояли какие-то коробки и коробочки, и…паровоз? Федя аж ахнул, он видел паровоз только в книжках; он всегда мечтал увидеть паровоз и побывать на настоящей железной дороге. Но какие паровозы в болоте? Федя хотел привстать, чтобы получше разглядеть, что это такое, но тут неожиданный резкий свет ударил прямо ему в лицо. Федя упал как подкошенный.

Послышались чьи-то шаги; потом Федю, видимо рассматривая, покрутили, попереворачивали. Даже вверх ногами поднимали.

Опять всё стало тихо, потемнело. Щёлкнул выключатель и ровный мягкий свет залил комнату. Выждав ещё минутку, Федя не выдержал этой тихой неизвестности и открыл глаза.

Посреди комнаты на корточках сидел мальчик и очень внимательно смотрел на Федю. Поэтому он, конечно же, заметил, как камышонок моргнул. Мальчик осторожно мизинцем потрогал Федю за ногу. И откуда только он узнал, что все камышата невероятно сильно боятся щекотки. Федя не выдержал и захихикал. Увидев это, мальчик от восторга как закричит:

— Он живой! Он живой!

На крик незамедлительно в дверях появилась мама. Подумав, что её появление ничего хорошего для него не несёт, камышонок Федя тут же вытянулся «смирно».

— Ты почему не спишь и кричишь на весь дом? — возмущалась мама, укутывая сына одеялом.

— Да так, играл немножко.

— Поздно уже, спать и никаких игр. Завтра в школу, — строго сказала мама и щёлкнула выключателем.

Как только за ней закрылась дверь, мальчик тут же соскочил с кровати, схватив фонарик:

— Эй, ты кто такой? Да не бойся ты, я не люблю драться…

— А я и не боюсь, — недовольно отозвался камышонок.

— Я Федя, — мальчугану не терпелось скорее познакомиться.

— И я Федя, я камышонок…

— Мышонок?

— Ты нормальный? — обиделся камышонок, — разве я похож на мышь? Я похож на стебель камыша. Камыш — это растение такое. Вокруг реки за городом много камышей растёт, вот мы там и живём…

— Вот это да! — у мальчишки от восторга даже дух перехватило. Ведь это настоящее чудо — живой говорящий камыш! А взрослые, что им не расскажешь, всё твердят «сказки, враки». В привидений не верят, в говорящих кузнечиков — не верят, в инопланетян, следы от тарелок которых Федя прошлым летом нашёл за гаражами, тоже не верят. Даже в этом году посмели убеждать Федю, что Деда Мороза нет, а снеговики никогда не смогут ожить. Конечно, взрослые немного туповатые люди, и хотя ходят на свои важные работы, но ума им это не добавляет. Но чтобы посягать на существование Деда Мороза и снеговиков! — это надо же такое выдумать!

А вот сейчас Федя им докажет! Он покажет им настоящего говорящего камышонка! Федя даже представил, как у папы от увиденного спадут очки, а мама обязательно выронит чашку с чаем, и они наперегонки бросятся к телефону, чтобы звонить бабушке и наперебой рассказывать, что у них дома есть говорящий камыш! А уж бабушку убедить верить в чудеса проще; она на чудеса легче поддаётся.

— Что «да»? — перебил его размышления камышонок, — жили мы там, жили, а сегодня какой-то оранжевый мужик пришёл и меня утащил…

— Это не мужик, — рассмеялся мальчик Федя, — это мой папа; он дорожным строительством занимается…

— И что что строительством занимается? — не унимался камышонок, — поэтому ему и детей цапать можно?

— Нет конечно, — огорчился Федя, — но он же ничего про вас не знал.

— Ага, ещё и грибов из леса спёр.

— Ну ты и жадина!

— Я не жадина! — Камышонок уже кричал изо всех сил, — просто надо хорошим быть, леса не топтать, детей не таскать…

— Да папа не знал! Он меня порадовать хотел, камыш показать, — тоже вопил Федя.

Открылась дверь в детскую и ворвалась испуганная мама. За ней папа:

— Федя! Ты чего опять кричишь?

–Ты…ты с кем кричишь? — удивлённо спросил папа, покосившись на камыш, что лежал на диванчике. — с камышом что ли?

— Ой, — мама с перепугу только и смогла, что ойкнуть да руками лицо закрыть, — наш сын с растениями разговаривает…Вот зачем ты эту гадость притащил?

— Да вы что? Вы что? — замахал Федя руками, пряча стебель камыша в шкаф с одеждой, — это я стихотворение репетировал. Екатерина Алексеевна задала выразительно прочитать, вот я и репетирую. Пятёрку хочу получить…

— Пятёрку — это хорошо, — подтвердил папа и, подняв указательный палец вверх, сказал маме, — он репетирует, мать!

— Ну… у тебя хорошо выходит. Давай спать. — пролепетала мама.

И мама с папой, видимо пребывая в шоке и от того, что сын читает стихи, и от мысли, что с предметами беседует, продолжая кивать, вышли из комнаты.

— Уф, — перевёл дух Федя, — рано им ещё правду говорить, не поймут.

Из шкафа выполз камышонок:

— Ты бы меня ещё в книжный шкаф запихнул!

— Ну прости, первое, что пришло в голову, — пожал плечами Федя, — ладно, давай ложиться спать, завтра после школы я с тобой за город схожу, твой дом поищем…

— Спящие рогозики в цветастом паровозике…

— Что? — усмехнулся Федя, укладывая камышонка с краешку своей кровати.

— Это колыбельная, мне её мама поёт, «Спящие рогозики в цветастом паровозике, на полях качаются, глазки закрываются».

Наутро, едва солнце сквозь шторы проникло в комнату, мальчик Федя вскочил с кровати. Камышонок уже сидел на столе и рассматривал Федин сотовый телефон, который совсем недавно подарили ему родители в честь праздника Первого сентября.

Камышонок попробовал его покусать, постучал телефоном о стол и нечаянно нажал одну из кнопок — экран засветился.

— Это что за штука? — спросил он, заметив, что Федя уже проснулся, — что с ней делать?

— Это телефон, по нему можно звонить, — ответил Федя, — но кусать его нельзя, а то сломается.

— Как это «звонить»? — удивился Федя.

— Ну, например, я здесь, а моя бабушка живёт далеко, я могу взять телефон и поговорить с бабушкой, — объяснил мальчик.

— А с моей мамой и моим папой тоже можно поговорить, — камышонок с надеждой посмотрел на Федю, — я бы сейчас очень хотел с ними поговорить, а ещё бы лучше увидеть…

— Прости, но твоей маме позвонить — это невозможно.

Камышонок сжался и уткнулся лицом в колени. Наверное, он плакал… Федя от жалости тоже готов был разреветься, но, решив, что слезами другу не поможешь, собрался с силами и предложил:

— Слушай, мне сейчас позарез в школу надо. Ты пока поиграй всеми моими игрушками, какие хочешь, бери…

— И паровозик можно, — подняв лицо, спросил камышонок.

— Ну конечно, можно и паровозик. А я приду из школы, и мы отправимся путешествовать. Ладно?

— Согласен, — кивнул камышонок, — только ты поскорее возвращайся.

— Постараюсь, — обнадёжил нового друга Федя, хотя прекрасно осознавал, что раньше из школы его никто не отпустит.

И, конечно, в школе в этот день Феде ну никак не сиделось, все мысли были только о камышонке и о поиске его дома. Но на уроке математике ему вдруг подумалось: вот пойдут они сегодня к реке, камышонок, скорее всего, узнает где-то там свой дом (обязательно узнает, ведь не около площади или электротехнического завода он живёт, конечно около леса, реки или болотцев, встречающихся на том берегу), и тогда всё — уйдёт к родителям и не будет у Федя такого живого камыша, которого ни у одного мальчишки во всей стране нет.

Феде эта мысль так не понравилась, так горько стало от возможности проститься с камышонком, что он подумал «задержу его у себя, что-нибудь для этого надо придумать». А что? Даже поделиться своими переживаниями было не с кем. С девчонками он не разговаривал особо, у них свои были темы. Данька вот умный, но заболел и не пришёл сегодня. Максим жадный, ещё чего хорошего отберёт камышонка себе. Славка хороший парень, но болтун, сразу вся школа узнает, сбегутся, будет крик и тайна захватывающая и необычная перестанет быть только его. Нет, нет, лучше пока самому попробовать во всём разобраться и укрыть камышонка у себя. А чтобы он так быстро не смог покинуть город и вернуться домой, походить с ним по улицам, как будто в поисках. Кому ж от этого плохо будет? Ну поживёт камышонок у него подольше, потом же всё равно домой попадёт.

Нет, читатель, ты ничего дурного не подумайте, Федя был добрым, хорошим мальчиком. Только ведь не каждый день такое в жизни бывает, да и за радость Феде пока с камышонком повозиться. А потом он его дом обязательно найдёт, обязательно…

Едва прозвенел звонок, Федя бросился домой. Дома он первым делом схватил котлету из всего приготовленного ему мамой на обед, потом нашёл свой рюкзак с ярко-жёлтыми вставками и замочками и устроил в нём с помощью полотенца удобное место для камышонка.

— Ну, обживайся, — пригласил камышонка Федя, закончив сборы.

Камышонок устроился в рюкзаке, и они двинулись в путь.

— Пойдём через городской центр к реке, — по-деловому рассуждал Федя, решив, как можно дольше блуждать по городу, болтая с камышонком и удивляя его всякими городскими достопримечательностями, чтобы отвлекать от мыслей о доме, — ты ведь у реки живёшь?

— Ну?

— Вот мы к ней и направимся. А по пути ты смотри, может, что знакомое увидишь.

— Это вряд ли, — покачал головой камышонок, — у нас нет таких больших домов и сосенки, трава кругом… ой, а это что за громадина?

— Это не громадина, — объяснил Федя, прикрыв от солнца глаза ладонью, — это собор. Красивый?

— Ага! Большой! — изумлялся камышонок.

— Большой. — Поддержал Федя и, чуть повернув голову ближе к камышонку, заговорщицки продолжал, — а под ним, представляешь, подземные ходы есть! Вот бы туда пробраться!

— Не пускают? — Сочувственно спросил камышонок.

— Ты что? Нет, конечно. Кто же в храм пустит подземные ходы искать…

— А там что за поляна? — Камышонок аж по пояс выглянул из рюкзака, округлив глаза от удивления и восторга.

— Сиди ты спокойно. Выпадешь ведь. — Подхватил его Федя, усаживая обратно, — это детский садик, там малышня всякая гуляет.

— Красота, — вздохнул камышонок Федя, — у нас такого нет.

— Слушай, сейчас будет художественная школа, — сказал Федя, чтобы перевести тему, ему не хотелось рассказывать камышонку про детский садик; он до сих помнил, как там кормят кашей, заставляют спать и плясать с девчонками, — хочешь зайдём?

— Давай, — выглянув из рюкзака, ответил камышонок. — я никогда не был в художественной школе… А что это?

— Да я тоже там никогда не был, — признался Федя, — там, говорят, художник один есть, он наш город рисует. Сейчас посмотрим, может, знакомые места увидишь на его картинах.

Федя предложил камышонку зайти вроде бы с доброй целью, а сам подумал о том, как они долго могут смотреть на картины, а когда станет вечереть, нужно будет идти домой. И он поднялся по крутым высоким ступенькам и зашёл в красиво расписанную дверь. Пахнуло запахом дерева и масляной краски. Всё было тихо, только откуда-то сверху доносился что-то бубнящий голос, видимо шёл урок.

Федя перекинул рюкзак через плечо вперёд, чтобы камышонку было удобнее смотреть и, сделав несколько шагов, остановился у огромного зеркала.

Массивная дубовая рама старинного узора обрамляла зеркало. Само оно было очень большим, от пола и почти до самого потолка. Мелкие чёрные трещинки, проступавшие от старости, змейками пробегали по всей зеркальной глади. Но смотреться в него было можно и эти чёрные змейки не доставляли никакого дискомфорта смотрящему — изображение было чётким.

Друзья на минутку замерли перед зеркалом. В нём отразился веснушчатый десятилетний мальчуган с растрёпанными волосами и рюкзаком, из которого торчала палка камыша.

— Ну ты и лохмач, — хихикнул камышонок, глядя в зеркало.

— Ну, ну, — провёл по волосам мальчик, пытаясь пригладить взъерошенные волосы, да так и застыл.

В зеркале где-то на дальнем фоне между чёрными полосочками-змейками чётко проявился образ дамы. В тёмно-бордовом платье, наспех накинутой клетчатой шалью на копне каштановых волос, она так явственно образовалась в этой комнате, и так чётко всё это увидел Федя в зеркале. Он резко обернулся; пустая комната, череда стульев вдоль стены, гул машин через открытое окно учительской.

Не имея сил ни закричать, ни ещё раз взглянуть в зеркало, Федя рванул на улицу.

— Ты что? Ты с ума сошёл? — Верещал на ходу камышонок, вцепившись в его футболку, — я переломлюсь от твоей беготни. Ты чёрта что ли увидел?

— Почти, — кричал в ответ Федя, выбегая из здания, — знаешь, кто это была?

Камышонок хотел что-то ответить, но только зажмурился и сильнее вцепился в одежду друга. Фёдор, не обращая внимания на машины, бежал через опасный перекрёсток, ведущий от здания художественной школы к началу Торговой улицы, на которой было большинство городских магазинов, торговых центров, ларьков.

— Стой! Стой, лохматый чертяга! — вопил камышонок, собрав кажется и те силы, которых у него не было, — что ты творишь?

— Я? Я что творю? — Федя, размахивая руками, бегал взад-вперёд у тротуара, то прислоняясь к большому каменному выступу, что торчал в начале улицы (кажется, он остался с прошлых веков от какого-то здания), то спускался на несколько ступенек к нижней улице.

Слава богу, дорогу он перебежал благополучно; посчастливилось, что машин в это время не было.

— Это там что творится, — орал мальчик, скинув рюкзак на землю, — в зеркале…это же купчиха была, что сто лет назад там жила…

— Жила в школе? Она бездомная что ли была? — удивился камышонок.

— Да нет же, — объяснял, волнуясь, Федя, он всё никак не мог прийти в себя, — это раньше её дом был. Её дом. А потом она уехала из города, никто не знает куда. А из её дома школу сделали…

Конец ознакомительного фрагмента.