Тайны скрытого мира и его невероятные обитатели

Елена Носова, 2023

Это добрый и уютный мир, наполненный волшебством. Реальность пропитана чудесами. Невероятные существа живут рядом с людьми, но желают сохранить свое существование в тайне. Интересное, эмоциональное повествование. Книга разбита на три части. В первой части действие происходит в деревне, во второй части – в Санкт-Петербурге и в третьей – в Царском Селе. Никита впервые проводит лето в деревне и открывает для себя просторы природы, ее богатство и красоту. Здесь начинается его знакомство с волшебством. У Никиты появляется друг – крохотный человечек, который становится его проводником в скрытый мир. Никита обнаруживает, что сказочные существа из славянских мифов населяют реки, леса и поля, живут бок о бок с людьми, но остаются незамеченными. Добрым людям они помогают, а злых могут и проучить. По возвращении в город чудеса не заканчиваются. А вскоре Никита получает свое первое тайное задание – спасти яйцо дракона.

Чудеса продолжаются

Выходить на прогулки с псом теперь можно было без всяких опасений. Никита поначалу не решался приходить к лесным человечкам вместе с Вуфом, он хоть и умный, но все-таки зверь. Вдруг, повинуясь своим инстинктам, он решит их изловить. Но чем больше мальчик узнавал пса, тем больше верил, что он малышей не тронет.

А после одного случая перестал сомневаться. У соседской курицы вылупились цыплята. Все желтенькие, а один черненький. Этот черныш оказался самый бойкий и любознательный из всех и оттого попадал во всяческие неприятности. Однажды цыпленок протиснулся через дыру в заборе и оказался в их саду. Увидев собачью миску с остатками каши, он, недолго думая, залез в нее. Наелся досыта, хотел к своей маме возвратиться, а вылезти не может, края у миски скользкие, никак не зацепиться. Цыпленок стал отчаянно пищать. Приходит Вуф, а в его миске птенец сидит. Никита хотел помочь, а пес уже миску перевернул и облизывает измазанного цыпленка, а тому, похоже, даже нравится. Никита осторожно взял птенца и отнес маме-курице. «Если уж Вуф цыпленка не тронул, значит, и чудиков не обидит», — решил мальчик.

В тот же день Никита отправился в лес на то самое заветное место. Мальчик сел на траву и стал ждать. А пес все ходил вокруг и принюхивался. Чтобы не пропустить появление чудиков, Никита, почти не отрываясь, смотрел на вход — арку в зарослях шиповника и старался даже не моргать. Лес жил своей обычной жизнью, вокруг чирикало, жужжало и шелестело. На секунду ему показалось, что никаких говорящих человечков никогда и не было.

Вдруг позади он услышал тихий заливистый смех, словно звон колокольчика. Никита быстро обернулся и увидел, как Вуф обнюхивает маленького человечка, сидящего на ветке, а тот хохочет. Мальчик подошел ближе и сел на траву, чтобы получше разглядеть нового знакомого. Человечек был совсем не похож на тех чудиков, которых он встретил здесь в прошлый раз. Роста он был такого же, а вот лицо у него было гладкое, совсем как у людей, и хвоста не было, только вот шерсть покрывала его тело и росла вместо волос на голове. Да и одежда у него была иная, не вязаная. Льняная рубашка и брюки, а также щеголеватая фетровая курточка выдавали в нем эстета.

— А я за тобой давно наблюдаю, — проговорил человечек.

— Значит, я ошибался, когда считал себя наблюдателем, — улыбнулся Никита. — Ты тоже чудик или кто другой?

— Чудик? Скажешь тоже! Народ наш называется лиллы, те, что в лесу живут, — полесные, а те, что в городе, — пригородские.

— Значит, твои собратья не только здесь, но и в городе обитают?

— Ага, вот я, например, — городской. Как видишь, мы гладколицые и бесхвостые.

— А как ты здесь оказался? — спросил Никита.

— Путешествую. Ты-то тоже не деревенский, как я погляжу.

Малыш засмеялся, согнул ноги в коленях и, опрокинувшись назад, повис, раскачиваясь на ветке вниз головой.

— А можно на песике покататься? — неожиданно спросил он.

— Попробуй. Только ты уж сам с ним договаривайся, — ответил Никита.

Человечек свистнул, мигом запрыгнул Вуфу на загривок, пес рванулся вперед, и они скрылись из вида. Не прошло и нескольких минут, как Вуф, с развевающимся по ветру языком, показался среди деревьев.

— Э-ге-гей, — вопил человечек, проносясь мимо.

Пес затормозил, и малыш свалился в траву.

— Вот это скорость! — восхищенно проговорил он, отряхиваясь. — Хороший пес!

Вуф подошел поближе и, виляя хвостом, облизал человечка.

— Я, конечно, все это очень ценю, но только я теперь весь мокрый, — отмахнулся малыш.

У Никиты скопилось множество вопросов, и он решил прямо сейчас, не откладывая, поскорее их задать. Только, наверное, надо сначала познакомиться.

— Я — Никита, а тебя как зовут?

— Меня зовут Мокей — в переводе с греческого «весельчак». Все называют Мокейка.

— А я не знаю, как Никита в переводе с греческого.

— Твое имя связано с богиней победы Никой и означает «славный победитель».

— Скажи, а почему ты обычным языком разговариваешь, а чудики, ой, то есть лиллы, — пословицами и поговорками?

— У нас язык свой, с разновидностями в зависимости от местности. Лесные шушукают, городские мямлят. А вот с людьми, коли есть необходимость, мы говорим так, как научились. А учились мы по человеческим книгам. У каждого поселения своя главная книга для обучения принята; у полесных — это собрание пословиц и поговорок. Они считают, что вся мудрость в них собрана и красота заключена. У пригородских — собрание сочинений Пушкина.

— Ты же вроде бы городской, а говоришь, как я заметил, не стихами.

— Вот такой я неприкаянный — ни здесь и ни там. Две страсти у меня — путешествия и книги. Читаю все, что могу найти. Это отчасти и причина моих странствий. А Пушкина люблю.

Поэта уважаю и ценю,

С младых ногтей читаю, скажем прямо — чту.

Люблю, но ведь любить публично,

Позвольте, — просто неприлично.

Сказал не я, — Довлатов,

И рифма здесь не виновата.

Как жаль, что в наш жестокий век

Лишь прозой должен изъясняться человек.

Не заговоришь ведь, как герой Ростана иль Шекспира,

Не будет собеседника, объезди хоть полмира.

«Будь проще», — говорят нам простаки,

Но счастливо живут лишь чудаки.

— Браво, — захлопал в ладоши Никита. — Я бы хотел поддержать беседу в стихах. Только вот у меня еще много вопросов, и все они пока не зарифмованы.

— Спрашивай.

— А как ты в лесу оказался? Тут книг не найдешь.

— Лето же! — захохотал Мокей. — На природу потянуло. А книги я получаю почтой, только миниатюрные (бывают у людей такие, как сувениры). И то, наша обычная почта их не доставляет, только грузовая.

— Грузовая?.. — удивился мальчик.

— Ага, совы!

Послышалась мелодия, Мокейка взглянул на изящные серебряные часики, которые висели у него на шее.

— Мне пора. Еще увидимся!

— Может, и ты ко мне в гости заглянешь? — предложил Никита. — У нас дома есть книги, правда обычные, большие. А еще моя бабушка печет самые вкусные в мире пироги.

— Пироги я люблю и книги тоже. Заманчиво… Да только ты меня зовешь, а ваш домовой меня не приглашал, обидеться может.

Никита задумался:

— Лиллы, домовые, а кто еще есть?

— Практически все, о ком в сказаниях говорится. Только вот, бывает, сочиняют о нас страшные истории. Это неправда, мы не вредители, а хранители. Люди сами себя доводят до беды, а вину перекладывают на нас. Пойдет пьяный купаться, да утонет, а скажут — русалка на дно утащила. Или кто в лесу заблудится — так обязательно леший в чащу завел. А все наоборот: леший его пытается вывести, знаки ему подает, а тот не видит и ходит по кругу. Давай так, я домовому подарочек из леса передам и записочку, а ты положи за печку, он сам заберет. Погоди, я мигом.

Мокейка нырнул в заросли шиповника и вскоре появился так же стремительно, как и удалился.

— Вот, держи, — сказал он, протягивая Никите записку и сверток, перевязанный бечевкой. — Положи, как договорились, за печку и больше туда не заглядывай сегодня. А завтра, часов после пяти утра, проверь, есть ли ответ.

Мокей достал из кармана курточки миниатюрный изящный колокольчик на крученой красной нитке.

— Возьми! Когда снова придешь сюда, то позвони в этот колокольчик. Только пораньше просыпайся, у обычных людей под утро сон крепкий, это самое спокойное время, — захохотал человечек и скрылся в листве.