Кто тебе я?

Елена Пани-Панкова (2024)

Линда — красавица с тяжёлой судьбой. Она жена психопата Антона. Потеря ребёнка, предательство родителей, издевательства мужа и уголовное дело, фигуранткой которого стала девушка, толкнули её к отчанным решениям.

Глава четвёртая

Линда сидела на берегу реки Ташла, любовалась ею, красивым старым мостом, курила и рефлексировала.

Слёзы обиды на мать, не взявшую её к себе, высохли сразу же, как только Линда увидела Ташлу — спокойно несущую свои волны и равнодушную ко всему остальному. Это царское безразличие природы исцеляло душу лучше самого крутого антидепрессанта.

А маман-то поселилась в живописном районе Ставрополя… Интересно, как ей удалось заполучить здесь жильё? Это была одна из тёмных тайн Златы Олеговны…

Линда сошлась с матерью после долгих лет разлуки лишь три года назад, когда умер отец. Девушку о кончине Евгения Савельевича не известили, но мать каким-то образом о трагедии прознала и позвонила Линде.

Они встретились — втайне от додельника Антона, и Злата Олеговна не без злорадства сообщила, что двоим своим отпрыскам от второй жены папик подписал дарственные на всё своё имущество, а Линде не оставил ни копейки.

Девушка тогда разрыдалась, хотела бежать в суд… Но вскоре сникла. Провернуть это муторное дело без Антона не получится, а он, подтверждённый медкомиссией шизик, наломает дров. Так что пусть подавятся так называемые родственники. Да и что там, в этом селе, ценного?

Поэтому ничего она своему законному не сказала, а отца простила.

То, кем является её папа, она прекрасно поняла ещё в 20 лет. Тогда Линда как студентка журфака проходила практику на местной радиостанции.

Как-то её вызвал в свой кабинет куратор по фамилии Манин. Был это нездоровой полноты мужчина лет 50-ти.

— Скажи, Лида, твоя фамилия Герасимова?

— Да-а…

— А отчество — Евгеньевна?

— Ага.

— А теперь взгляни-ка сюда, Лида Герасимова.

И Манин протянул девушке цветную фотографию с запечатлённым на ней в полный рост на фоне какого-то поля немолодым мужиком — невысоким, худощавым, светловолосым. Это, без сомнений, был её отец.

Ни разу не видела она родителя номер два, как сейчас говорят, вживую. Но многократно вглядывалась в это лицо на снимках, многократно!

— Узнала! — обрадовался Манин. — Жека — мой друг с армии. Щас он здесь, в Ставрополе, повышает квалификацию. Могу вас свести. Ты, кстати, очень на него похожа, на Женьку…

Встретились они на дне рождения младшей папиковой сестры Таисии, отмечавшей 40-летие.

Увидев юную красавицу Линду, тётка позеленела от зависти. Понятно, почему: была Тайка страшненькой, носатой, хотя очень ухоженной и стройной.

К празднованию юбилея она тщательно отбелила волосы, сделала стильную причёску. На домашний банкет нацепила маленькое чёрное платье, золотишко, встала на шпильки.

А тут заявляется блестящая юница — природная блондинка в красном облегающем платье и затмевает виновницу торжества…

Отец глядел на свою роскошную Лиду во все глаза, а когда все приличия были соблюдены, увёл её на прогулку.

Стоял тёплый октябрь. Они присели в беседке. Евгений Савельевич вытащил сигареты, закурил.

— Можно и мне… — проронила Линда.

— Не знал, что ты куришь, — неприятно поразился папик. — Может, не надо? Тебе рожать ещё…

Всё очарование вечера мгновенно испарилось. Ну и на кой ей такой папаша — банальный, плохо образованный (трудился в своём селе котельщиком), сидящий под каблуком у второй супруги?

— Ты так логичен, папа! Ну конечно, у курящих родителей дети ведь априори не курят!

Отец вдруг порывисто обнял её:

— Снежинка ты моя, красавица! Загнобили, небось, тебя стервы эти, Златка да Лидия как там её. Вот и дымишь, как мужик…

Линда молча достала из сумочки собственные сигареты, демонстративно засмолила. Так они и курили вдвоём, не произнося ни слова. Это был чужой ей человек,и говорить им было не о чем. Так же молча вернулись в Таискину квартиру, где девушка напилась в хлам с двоюродными братьями.

Больше ни с отцом, ни с Тайкой, ни с родственниками этой ветви Линда не виделась.

Но, странное дело, после смерти папы что-то вдруг в Линде поднялось, всколыхнулось. Она, давно бросившая курить, вернулась к сигаретам.

Но отношение к этому дурману у повзрослевшей Линды изменилось. Столь острого наслаждения от курения, как в юности, она уже не испытывала. Нет, табак теперь был нужен для другого. Для воплощения Пробуждения. Ибо смерть отца почему-то пробудила в ней какую-то иную женщину. У неё что, так рано проявился кризис среднего возраста? В 37 лет?

Как бы там ни было, Линда поняла, что современные парни, как правило, ментально слабые и с девушками, которые имеют зависимости, им проще завязывать необременительные отношения. Или, если уж совсем откровенно, трахаться.

…Словно подслушав её мысли, нарисовался очередной кандидат на секс.

— Девушка, закурить не найдётся?

— Найдётся, — весело ответила Линда. — Только вам вряд ли это понравится. — И сделала в воздухе красивый росчерк дымящейся длинной дамской сигаретой.

Конец ознакомительного фрагмента.