Сирена. Книга 1

Елена Платова, 2021

В жизни Мила – обычная девочка-подросток с типичными проблемами в школе и дома, но каждый раз, когда она засыпает, появляется новый мир, полный чудес и тайн, такой знакомый. Однажды ее мир грез рушится, а наяву начинает происходить цепь необъяснимых событий, которые влекут за собой разрушение города. Ее жизнь круто меняется и наконец приходит понимание, кто она такая на самом деле…

Часть 1

В замке заброшенных снов

Скачет, скачет колесница,

Вся в таинственном дыму!

Отпускает сон ресницы,

Уплывая по утру…

1

И снова был сон… Но не из тех что обычно снятся людям. Сны бывают разные — кошмары, полнейший бред либо тихие и спокойные, наполненные счастьем и добрым предзнаменованием, а порой яркие, веселые и динамичные. Но у нее они были как воспоминания. Воспоминания о прошлом которого не было. Все было настолько реалистично, хотя поверить в происходящее было бы трудновато. Эти сны всегда сопровождали Люду, сколько она себя помнила. С наступлением ночи, она словно бы жила в другом мире.

Как только закрывались ее глаза, она попадала в удивительное и прекрасное место, такое знакомое и родное. Все словно бы сотканное из света и ярких красок. Ее дом утопал в тени исполинских деревьев немыслимой высоты. Мрамор теплого молочного цвета терялся в переплетениях вьющихся растений. Рядом была вода, да она была практически повсюду: речки перетекали в небольшие озера, а маленькие ручейки устремляли свои воды к реке, оставляя лишь небольшие островки для суши, на которых кое где располагались дома. От этого в воздухе ощущалась влажность, свежесть как после дождя. Там были диковинные рыбы что подплывали так близко и из-за исключительной чистоты воды можно было разглядеть дно, усеянное столь же причудливыми растениями что и на суше. Ей нравилось бродить там, чувствуя единение с природой. Иногда ей снился город. Удивительная цивилизация, в которой мирно сосуществовали прошлое и будущее, древность и технологии. Она знала, что все эти заводы и мириады умных машин находились в том же месте что и дом из светлого мрамора.

Она знала каждый уголок, каждую улочку этого мира. И если бы она захотела, то вполне могла бы нарисовать подробную карту. Иногда она бродила там одна, иногда ей снились люди. Кого-то она знала, к кому-то очень тепло относилась, с кем-то бывали конфликты. Но вот только лица расплывались и при пробуждении оставались лишь некоторые детали внешности.

Но в этот раз все было по-другому. Ее привычный мир грез стал похож на пожелтевшею от времени фотографию. Все краски поблекли. Когда-то влажный и свежий воздух стал сухим, все запахи исчезли за исключением пыли. Солнца не было видно и под желто коричневым небом клубился туман как если кто-то прошелся гигантским веником и пыль еще не улеглась. Она ощущала утрату, одиночество и ужас, бесконечный животный страх, не отпускавший ее ни на минуту. Она шла словно бы вечность, но окружающий пейзаж не менялся. Ей, казалось, что она никогда не сможет покинуть это место, в котором умерло все, даже звуки. Единственное что она слышала это стук ее бешено колотящегося сердца. Под ногами были камни, острые маленькие и большие, некоторые приходилось обходить. Из-под них кое где виднелась трава жухлая и высохшая. Она продолжала идти, ведомая чувством что впереди где-то очень близкий ей человек, и он в опасности. Чем дальше она шла, тем более она ощущала, что вот-вот найдет что искала, но через пару шагов ее ноги подкосились. «Нет! Нееет….» прошептала она одними губами. Этого просто не может быть! Так даже во сне не бывает! Ей предстала жуткая картина, все равно что попасть в фильм ужасов. Лицо мальчика было перекошено жуткой гримасой, все тело было иссушено. Смертельный страх застыл в его остекленевших глазах. И тут она осознала, это ее названный брат, лучший друг и союзник. Это с ним она бегала по зеленым тропкам, с ним играла в прятки в бесконечных коридорах ее дома. Он не на многим ее старше. И если ей сейчас лет шесть, значит ему где-то восемь…. Было.

Как же так получилось, что он превратился в древнюю мумию. Как будто в один миг из него высосали все жизненные соки. И еще он был привязан к дереву. Кто-то специально сделал это. Для чего? Напугать? Предупредить? Или же это было нечто вроде жертвоприношения какому-то монстру. По периметру, да и само дерево чернело от сажи. В воздухе стоял запах тухлых яиц. К нему уже спешили люди. Она смогла заметить, что женщины были в длинных платьях, как, впрочем, и она сама. Опустив глаза, она увидела юбку зеленого шелка. В одежде мужчин она не заметила ничего странного. Собралась уже целая толпа, кто-то пытался отвязать что-то сделать, хотя было ясно что мальчику уже ничем не поможешь, кто-то плакал, а кто-то так же, как и она застыл в немом ужасе. Ее мозг просто отказывался верить во все это. «Проснись!» твердила она себе, но ничего не получалось. И вдруг она осознало, что это конец, конец для всего и всех. Весь мир умирал и всем этим людям тоже осталось недолго. Она осталась одна, словно бы вырвали кусок души и в ней зияет рана. Боль от потери во сто раз хуже физической, эту рану уже не залечишь, ничего не исправить и его не вернуть. Бессильная ярость и отчаянье захлестнули ее… На плечо легла чья-то ладонь. Люда резко обернулась и застыла на месте. На нее смотрело ее собственное отражение. Единственно чем отличалась эта девочка от нее, так это снежно белыми волосами, но длина у них была такая же. Еще глаза, ярко голубые, вдобавок белое платье. На секунду Люде показалось что это ангел, пусть и с ее лицом. Мало ли какие у них странности? Это даже хорошо, пусть заберет меня. Ее ноги подкосились, но чудо девочка поддержала ее и медленно опустилась вместе с ней на колени. Их глаз встретились.

— Мила! Это еще не конец. Не смей так думать. Ты еще увидишь его. Мы не сможем спасти наш мир, но мы отомстим. Это наше предназначение. Ты должна быть сильной. Не смей реветь.

— Но там…. Он…. Кто мог такое? Я не могу — Люда уже захлебывалась в рыданиях.

— Я знаю, что тебе больно, вы были друзьями, но, если ты не успокоишься тебе сотрут память. Хотя… наверно так будет лучше… — сказала подумав, девочка в белом — но придет срок, и ты вспомнишь, и тогда мы отомстим

— Вспомню? Что? Мне страшно… Почему мне так одиноко и пусто.

— Придет время, и ты сделаешь выбор, надеюсь правильный. И не смей говорить, что ты одинока! Мы едины! Забыла? Я буду ждать, буду рядом…

— Кто ты? — резко спросила Люда, все стало расплываться

— Пройдет время, и ты вспомнишь… я буду скучать…

Туман начал таять, а вместе с ним и сон…

Люда медленно открыла глаза. Сначала было ощущение что она ничего не помнит. Вообще. Потом медленно, потихонечку все стало на свои места. Рука непроизвольно потянулась к глазам и нащупала влагу. Она недоверчиво уставилась на свои слезы. Оказывается, она плакала на самом деле! Надеюсь, хоть не кричала… с надеждой подумала она. Постепенно в голове все прояснилось. Людмила Мороз — обыкновенная двенадцатилетняя девочка и ей уже пора собираться в школу. Часы показывали ровно шесть. Она не проспала, но будильник почему-то не сработал. К счастью ее внутренние часы не подвели. Она до жути не любила опаздывать и собираться в спешке. Каждое утро начиналось с ритуала. Обязательно навести полный марафет. Тихо, стараясь не шуметь, она прокралась в ванную. Увидев свое отражение, ее пробрала дрожь. Она смотрела и не узнавала себя.

Люда всегда была симпатичной, с самого детства, особенной, в ней был некий шарм, что заставлял оборачиваться прохожих, она словно гипнотизировала их. Возможно, виной была ее необычная яркая внешность. Волосы цвета меда, почти рыжие пышной копной обрамляли ее кукольное лицо. Глаза насыщенного зеленого оттенка, казалось, светились в темноте, как у кошки. Она была улыбчивой и открытой, доброй и послушной.

Но сейчас от жизнерадостной девочки в зеркале не осталось и следа. Под покрасневшими глазами пролегли тени, а на лице все еще был отпечаток страха и беспокойства. Она вспомнила свой сон. И еще чувство потери все никак не проходило, мертвой хваткой впилось в ее сердце.

— Бред какой-то… Больное воображение…. Можно начинать книжки писать — усмехнулась она. Постаралась улыбнуться, но вышло как-то фальшиво. Все в порядке…

Люда была ученицей шестого класса. Училась порядком лучше других. Учеба давалась ей легко, а вот жизнь в коллективе не очень. И если в детстве ее восхищались взрослые, то почему — то в школе невзлюбили все, даже учителя. Возможно их бесило что ей все так легко дается, либо еще что-то. Они всячески пытались доказать ей что она тоже способна ошибаться. Хорошие отметки списывали на везение и хорошую память. Да Люда не жаловалась на память, то, что другие зубрили днями напролет, оставалось у нее в голове с первого раза. Она всегда стремилась не вызубрить, а понять. А то, что ты понял из головы уже не выветрится. Но были и такие что попросту занижали отметки. Поначалу Люда расстраивалась, а потом просто взяла и плюнула на все это. Она усвоила одну важную истину, учится она не для учителей, учится она для себя. И чтобы быть счастливой не обязательно быть любимчиком.

Среди одноклассников была та же история. Поначалу липли как мухи на мед. Но Люда быстро поняла, что ею пользовались. Зачем ей мнимая дружба ради списывания? Ей казалась что она читает их мысли. Это было так странно, вроде бы они ей улыбаются, но она видела в их глазах другое: зависть, неприязнь. Люда доверилась своей интуиции, и не стала давать списывать. Естественно, на нее все обиделись. Ну и ладно — решила она — немного я потеряла.

Все бы ничего, только вот и с мальчиками была та же история. Это было обидно, особенно если учесть, что почти все девочки из ее класса хвастались что уже дружат. Почему ее избегали мальчики? Оставалось загадкой для нее самой. Возможно, она сама их отталкивала и виной тому был образ идеального друга и соратника из ее снов. Она понимала, что банально ждет принца на белом коне. Во всех искала что-то свое, родное и не находила. Иногда ей казалось, что она никогда не найдет вторую половинку, так и останется одной. Мрачноватые мысли для двенадцати лет. Но переходный возраст штука сложная. Особенно если ты чувствуешь себя изгоем…

Она убрала волосы, заколов их на затылке, предварительно тщательно их расчесав щеткой. В школе всегда ругались на счет распущенных волос, а ей так нравилась быть окутанной ими как плащом. Когда ее мягкие локоны струились по плечам и спине она чувствовала себя увереннее и сильнее. Зато на счет украшений, конфликтов с учителями не было. В то время как сверстницы обвешивались кучей цепочек, колец и браслетов, Люда предпочитала маленькие сережки гвоздики с аккуратными блестящими камушками. Если и одевала какие-то украшения, то всегда отдавала предпочтение минимализму. Минимализм и естественность сочетались и в макияже. Да, она красилась, но ни разу ее не отправляли на перемене умываться. В ней чувствовался свой стиль, и никто не мог с этим поспорить. Даже с формой она нашла компромисс. Каким-то образом она умудрялась носить вещи далекие от черно белого цвета. И опять ее не разу не отправили домой переодеваться. Вот и сегодня вместо белой блузки, она одела светло желтую шелковую рубашку. Сама по себе, школьная форма навевала ей скуку и мысли о подчиненности. А ей хотелось выделяться. Быть не такой как все, не только внутренне, но и внешне.

День в школе начался как обычно. К ней вернулось хорошее настроение, сны были забыты. Новый материал давался легко, она просто светилась, ей казалось, что внутри нее что-то кипит и рвется наружу. Сердце ныло от предвкушения чего-то нового. На последних уроках стало сложнее сосредотачиваться. Для Люды периодически летать в облаках — обычное дело. Но это не мешало ей учиться. Чего не скажешь о ее старшей сестре, Лене. Которая умудрялась вести себя так словно это она была в семье младшенькой, а не наоборот. Несмотря на разницу в возрасте в пять лет. В этом году Лена должна была закончить школу, а с выбором своей будущей профессии она так и не определилась. Первое марта. Начало весны. До окончания школы совсем ничего. Внешне беспечная девушка, с кучей друзей и прекрасным чувством юмора, все же задумывалась о будущем. Но строить карьеру не входило в ее планы. Не хотелось ей особо напрягаться. Выход оставался один — удачно выйти замуж. Да только чтобы осуществить задуманное, нужно было повзрослеть. А она до сих пор заплетала свои не слишком длинные каштановые волосы в две тугие косички, а ее лоб вечно полу прикрывала отросшая челка, которую она обрезала и снова отращивала до немыслимый длины. Скорее всего ей просто нравилось, когда волосы болтаются перед глазами. Они у нее были карие, а взгляд невообразимо хитрый. Создавалось впечатление что она постоянно что-то скрывает. Эдакая маленькая проказница. В довершение ко всему она была ниже Люды на добрые пол головы. Неудивительно что с первого взгляда казалось, что она младше. Может поэтому и в семье ее считали ребенком, а с Люды всегда спрашивали, как со взрослой. Лена всегда находила общий язык с родителями. Особенно была близка с мамой. Конечно же Олеся Мороз одинаково любила своих дочерей, или ей это только казалось. В жизни Олесе повезло, было все, не на что жаловаться. С возрастом только растерялись друзья. Кто уехал, а кто, как и она полностью посвятили себя дому. Временами ей становилось тоскливо, не хватало общения со сверстниками. Муж не мог этого восполнить. Работа отнимала почти все его время, да и отношения изменились. Нет, они не ругались, напротив всегда относились друг другу с уважением, но каждый понимал, что они уже поостыли. Сама она не работала. Дом, воспитание детей — заполняли всю ее жизнь. В свои тридцать пять она выглядела совсем не плохо: волосы, такого же оттенка, как и у Лены, всегда убраны и аккуратны, светло-зеленые глаза, открытая и добрая улыбка. А Люда как-то не вписывалась в эту семью. Совсем ни на кого не была похожа. И если с мамой они хоть как-то, но общались, а сестра делала вид что замечает ее, то с отцом отношения вообще не складывались. Казалось, Александр Мороз часто не замечает, что кроме жены и старшей дочери у него есть еще одна — Люда!

Она не обижалась, понимала, что отцу приходится много работать, чтобы они ни в чем себе не отказывали, что он устает. Ему было уже сорок один и в нем не было ничего примечательного. Темно-русые волосы начинающие лысеть спереди и подернутые уже сединой. Лицо с густыми темными бровями, светло-серыми глазами и всегда идеально выбритое. Абсолютно среднее и непривлекательное. В одежде он предпочитал классику — рубашки и брюки светлых оттенков. А еще у него были сильные руки и добрая улыбка, это делало его особенным для Люды. Она восхищалась своим отцом, пусть и со стороны.

2

На улице было по-настоящему солнечно и радостно. Так бывает только весной. Ты словно пробуждаешься вместе с природой и все для тебя играет новыми красками. Снег еще не успел растаять, но дни были уже такими теплыми. Конечно же птицы в первую очередь приветствуют весну. Их чириканье стало громче, бодрее.

Именно эта трель и разбудила Лену. Она училась во вторую смену и была несказанно рада этому. Еще бы! Можно выспаться как следует, а поспать она любила. Легко встав, она первым делом подошла к окну и отдернув светло-золотистую тюль, окунулась во все это весенние великолепие.

«Неужели в такой чудесный день придется учиться, сидеть в душных классах…» — с тоской подумала она и скривилась.

«Нет, ничего мне сегодня не сможет испортить настроение!» — беззаботно-легкое чувство счастья снова вернулось к ней.

— Ну что Леночка похоже сегодня замечательный день выдался, погода таак и шепчет.

— Паап? А ты чего не на работе? Прогулять решил? — Лена была удивлена, отец бывал дома редко. Уходил на работу всегда рано.

— Имею же я право позволить себе отдохнуть когда-нибудь! — ухмыльнулся он и заговорщицки ей подмигнул, — так что давай собирайся побыстрее, сегодня я отвезу тебя в школу. Ну? Надеюсь, ты очень рада?

— Ладно, ладно, сейчас соберусь, ты только не исчезай как мираж — хохотнула Лена.

На пороге школы они встретили Люду. Та была не одна, а в компании девочек.

— Да ну! У Людки подружки есть! Это что-то новенькое — для Лены это стало открытием, она не очень интересовалась жизнью сестры, и считала Люду одиночкой, странной, заумной сестрицей.

— А что тебя удивляет? — поинтересовался отец.

– — Да так… Пойдем познакомимся.

По дороге, как не пыталась Лена не могла вспомнить ни одного упоминания, может просто совпадение или не давно стали общаться. «И с какой стати это меня интересует?»-сама себе удивилась Лена.

— Привет дорогуша! Уже отучилась?

— Привет Лен, как это ты сегодня не опаз… ой привет пап…

— Здравствуй Людмила. И часто Лена опаздывает?

— Да ну что ты, она ж шутит — быстро сказала Лена.

— Да это шутка. Все нормально пап?

— Конечно, я взял выходной, устал что-то…

— Здравствуйте Александр Иванович — наперебой затараторили девочки.

— Кстати, если хочешь могу отвезти тебя домой — сказал он Люде, почему-то немного смутившись.

— Ммм, ну… — Люда с надеждой посмотрела на подруг.

— Ой, знаете мы хотели подготовиться к очень важному конкурсу рефератов — нашлась одна из них.

— Плакат на восьмое марта… ну еще тоже нужно сделать — от тараторила другая.

— Да. И мы Люду хотели забрать до вечера.

— Ну хорошо, девочки, готовьтесь, — а сам с облегчением подумал, что так даже лучше, он всегда в присутствии дочери ощущал дискомфорт, — не задерживайся Люда, а тебе хорошо отучиться — подмигнул он Лене.

— Конечно, пап, я не долго — ответила Люда.

–И что это вы тут задумали? — проворковала Лена, как только отец отъехал.

— Реферат… — Люда развела руками.

— Ох, ну и скучные же вы! — деланно вздохнув, Лена развернулась и направилась вглубь школы.

— Спасибо — только и сказала девочкам Люда, те ей заговорщицки подмигнули.

— Обращайся, не вопрос — и все дружно засмеялись.

Часом позже они втроем сидели в спальне и занимались своими сугубо «женскими» делами, а именно обсуждали все на свете и прихорашивались.

— Ну как я вам? — Разалия многозначительно подняла брови.

— Ой, да ты просто красотка! — ответили ей хором.

Роза вытянула губки и скосила глаза вбок, а девочки просто покатились со смеху. Дело в том, что на Розе была косметическая маска. Волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, а лицо покрывала непонятная белая субстанция.

–Зачем ты вообще мажешь лицо этой дрянью? Нам вроде до морщинок еще далеко. — поинтересовалась Люда.

— Красоту нужно беречь заранее. Это замечательная маска и к тому же в ней все натуральное. Завидовать мне потом будете. Только поздно будет. — проговорила она со всей серьезностью.

Конечно же Роза не нуждалась ни в каких масках, ей всего одиннадцать. Но Люда уже поняла, что разубедить ее невозможно. Симпатичная девочка с прямыми темно каштановыми волосами, большими голубыми глазами, и, если бы не эта дурацкая маска, очень даже бы мило выглядела в белом топе на бретельках. Из этой троицы, она была самой спокойной. Своего рода голос разума. Как ни странно, Люду всегда тянуло рисковать. К счастью, у них была Роза, верная подруга и «боевой товарищ». На нее можно было положиться во всем. С другими девочки почти не общались, в шутку называя себя «закрытой организацией». Самая большая слабость у Розы — животные, скорее всего она любила их даже больше, чем людей. По крайней мере плакала при просмотре фильмов, только из-за братьев меньших. Но родители не разделяли с ней этой любви и категорически запрещали ей кого-либо заводить. Ссылаясь почему-то на ее болезнь. У нее были проблемы с сердцем, но в школе это старались не афишировать.

— Может мне прическу поменять? — с этими словами Маша убрала передние локоны назад.

Доброта, самостоятельность и тяга к прекрасному — основные черты ее характера. Ей нравилось помогать людям, она мечтала стать врачом. Маша и Роза были близняшками, но различить их было не трудно. Маша обычно распускала свои волосы и одевалась ярко, со вкусом. Вот и сейчас на ней была шелковая сиреневая блузка, украшенная спереди кружевами, с длинными широкими рукавами.

— Может и поменять… — вздохнула Люда.

— Ты чего грустишь?

— Не знаю, стоит ли идти на школьную дискотеку. Если честно мне как-то не по себе. — призналась Люда.

— С тобой что-то не так в последнее время. Опять сны? — спросила Роза участливо.

— Да. Мне снится полнейший бред. Словно сценарий какого-то фильма героиней которого я являюсь.

— Это же хорошо, интересно…. Ну и может тебе стоит написать эту историю.

— Нет, после них всегда такая опустошенность. Я бы хотела это прекратить, особенно после последнего…

Рассказывать было тяжело, но, когда делишься с кем-то всегда становится легче. Особенно если слушатели воспринимают тебя всерьез, и ты можешь быть уверена, что о твоей тайне никто не узнает.

— Может меня лучше называть Мила. Я раньше не думала об этом, но мне нравится, как это звучит.

–Думаешь это какой-то знак? Предупреждающий об опасности? — встревоженно спросила Маша.

— Прекрати! — цыкнула на нее сестра — не думай об этом и все будет хорошо. Если хочешь будем звать тебя Милой. Так действительно неплохо звучит. — сказала она Люде…

…А буквально в паре кварталов от них, девочка как две капли воды похожая на Люду сидела у зеркала. Та самая девочка из сновидений, была реальной. Елена появилась здесь недавно, она приехала из Италии. Но она не была итальянкой, по крайней мере на русском она говорила так же свободно, как и на итальянском. С Людой у них все же были небольшие различия. В первую очередь волосы, белоснежные, в отличии от снов, были не длинные, а коротко острижены, едва доходившие ей до шеи. Глаза — неестественно ярко синего цвета. Все ее движения и походка были столь грациозны и уверенны что создавалось впечатление что это маленькая принцесса. Она была вегетарианкой, употребляла в пищу в основном лишь фрукты. Ей нравились нежно розовые цветы и оттенки синего как в интерьере, так и в одежде. Но все это не было бы удивительным, если бы она не жила в Италии абсолютно одна. Как ей это удавалось, кто ее опекал, откуда брались деньги и почему ни у кого не возникало вопросов? Это было загадкой, впрочем, она никого и не волновала. Елена никогда не расставалась с тремя предметами. Первый представлял из себя клавишу от старого рояля, по крайней мере так, казалось, на первый взгляд. Вторым предметом был засушенный красный цветок, похожий на герань, а третий — небольшой деревянный сундучок, который она никогда ни открывала.

Эти, казалось бы, незначительные вещи были ей очень дороги. Они напоминали ей о доме… Для чего же она приехала в Ижевск. Явно не на каникулы…

Она была довольна своим отражением. Волосы вились маленькими кудряшками, обрамляя лицо ангела. К черной кофточке с коротким рукавом и глубоким овальным вырезом очень шел кулон в виде сердца, обрамленного неправильной формы квадратом.

«Ну вот скоро ты все вспомнишь, посмотрим, что ты предпримешь, когда станет жарко, сестрица!» — сказала она и хищно улыбнулась своему отражению.

3

Дима Кочетов был в крайней степени возбужденности, наконец то отец взял его с собой и не просто на работу, а на спасательную операцию.

— Значит так, сынок, если в двух словах, то: в угольную шахту хлынула вода, уж не знаю кто там ошибся, но ясно что они куда-то не туда полезли, ну да ладно потом расследуют что к чему. Главное девять человек оказалось в ловушке.

— Они пострадали?

— Нет, по нашим данным.

— А глубоко они находятся?

–Примерно на семьдесят три метра, их заблокировало в воздушном кармане.

Этот разговор произошел по дороге. Теперь же Дима наблюдал как с помощью спасательной клети через прорубленную скважину один за другим поднимались горняки. Скважина была очень маленькой, всего шестьдесят пять сантиметров в диаметре. На определение точного местонахождения, подготовки специального оборудования и непосредственного бурения скважины ушло три дня. Но не смотря на столь долгий срок никто не пострадал. Конечно же горняков выручил специальный паек, который выдавался им при каждом спуске. Собралось много народу, каждый пытался чем-то помочь, ну хоть морально поддержать, как только на поверхность поднимался человек его радостно встречали. Даже незнакомые люди искренне переживали и радели за то, чтобы горняки поскорее оказались на свободе. Среди них был и Дима, он тоже, как и все аплодировал, с восхищением смотрел на своего отца, который так мастерски выполнял свою работу вместе со своим напарником — Александром Ивановичем, отцом Люды и Лены. Девочки ходили в ту же школу что и он. Он немного общался с младшей сестрой, и это неудивительно ведь жили они практически по соседству.

«Я тоже стану таким же как отец, — думал Дима — обязательно». Он был поражен атмосферой сплоченности, командным духом что проникал в каждого. Но ведь по-другому в этом деле нельзя. Эти люди были на своем месте и видели смысл в своей работе.

«Вот где настоящая жизнь! Не то что в школе…». Несмотря на то, что Дима был симпатичным веселым парнем, никто его таковым не считал. Постепенно он стал объектом насмешек и уже сам начинал верить в свою никчемность. Увидев работу отца в нем, затеплилась надежда, что так будет не всегда. Когда-нибудь у него появятся друзья и красивая девушка.

Из мира грез его вырвал чей-то взволнованный голос. Это говорил уцелевший (восьмой уже по счету)

— Сейчас парнишку поднимете, не знаю, как он там оказался. Мы его нашли в каком-то… саркофаге что-ли. Еще открывать боялись, думали мумия там. Ну мало ли что под землей найти то можно. Но нашелся у на один смельчак, охотник до сокровищ. Короче открыли, а там, пацан, живой! Пульс есть! Одет как-то по — киношному и на лице маска была трубки какие то, по-моему, он без сознания…

И действительно вскоре на поверхности показался этот юноша. Из-за малого пространства клети казалось, что он стоит, но едва распахнули дверцу как он безвольно упал. Его подхватили медики, положили на носилки и понесли к одной из скорой что дежурили поблизости. Диме, да и, пожалуй, никому из присутствующих, еще не приходилось подобное видеть. Юноша был примерно одного с ним возраста, но худее и несколько выше. Одет он был в черный обтягивающий костюм, действительно напоминающий киношных супергероев. На лице была прозрачная маска. Ее сразу же сняли медики, едва положили его на носилки, парень дышал, но очень медленно.

Скорая с ним уже скрылась, а Дима задавался вопросом, кто же этот мальчик с болезненно бледным лицом?

***

Весна неумолимо вступала в свои права. В этом году она была особенно ранняя, еще не наступило восьмое марта, а дорожки уже растаяли и даже были сухими. Снег лежал только на обочинах и в тени. А это значило что Лена снова могла кататься на велосипеде. В эти солнечные деньки она не могла просто сидеть дома и все свободное время проводила на улице в компании своего «железного коня». Иногда ей нравилось побыть одной, но в движении, на улице, ощущая на лице приятный теплый ветер.

Люда тоже гуляла сегодня одна. Домой идти после школы не хотелось и она решила пройтись по парку. Он был довольно большой, с широкими асфальтированными дорожками, которые так нравились велосипедистам и бегунам. Лене посчастливилось не наткнуться на младшую сестру, ведь уроки второй смены давно начались, а она как обычно и не думала идти в школу.

Еще вдалеке Люда увидела знакомый ей силуэт. Диму она узнала бы всегда и везде. В то время Люда была уверена, что влюблена в него. И это было ее самой большой тайной. Он был единственным мальчиком с кем она общалась, неудивительно что дружбу она приняла за влюбленность. Он был слегка странноват и одинок. «Совсем как я…» — думала она.

Но он не зацикливался на этом, и в свободное время предпочитал крутить педали. Конечно же он был не прочь пообщаться с Людой, ведь она была милой девочкой и возможно даже немного ему нравилась.

С ней было легко и весело, хотя порой ему казалось, что она излишне его опекает, навязывает свое мнение, ведет себя не так как остальные. Он ощущал в ней превосходство над собой и ему это не всегда нравилось. Ей же, он казался идеальным.

Увидев ее, он улыбнулся и притормозил. Люда просто не могла поверить своему счастью. У нее промелькнула мысль: может я смогу уговорить его пойти на школьную дискотеку… Маловероятно конечно, но все же…

— Привет Дим, как дела? Катаешься?

Ее волосы были распущены, а на голове красовались солнцезащитные очки. Одета была в белую ветровку и джинсы. «А она классно выглядит!» — решил Дима.

— Привет. У меня все просто замечательно. Папа возил меня на спасательную операцию. Слышала про застрявших горняков? — он сделал многозначительную паузу, Люда кивнула — Ты не представляешь, как там было круто. Правда стояли долго…

— Ну главное людей спасли, я слышала, что обошлось без жертв. Давай расскажешь мне обо всем по дороге. — она уже пыталась вскарабкаться сзади на багажник, отчего Дима чуть не потерял равновесие. В итоге оба чуть не упали.

— Стой! Куда лезешь! Не получится так! Ну вспомни что в прошлый раз было!

«Да… прошлый раз лучше не вспоминать…» — подумала Люда.

— Ладно, я просто хотела, чтобы ты меня прокатил. Может в следующий раз…

— Никакого следующего раза! Не могу я тебя везти, теряю равновесие, ты елозишь постоянно, да и тяжелая. И вообще тебе бы самой пора научиться ездить. У вас же все в семье катаются. Одна ты неумеха.

— Ну не все, а только Лена! Мама просто любит их чинить, я не разу не видела, чтобы она ездила. А чтобы научиться ты мог бы мне дать свой ну и помочь там…

— Нет не смотри на меня так. Тебе нужно начинать с трехколесного. — ну вот и я ее на место поставил, ухмыльнулся Дима.

— Ладно не хочешь не надо, так и скажи, что жалко. Как-нибудь без велосипеда обойдусь, не так уж это и важно — Люда уже была готова обидеться.

— Знаешь, кажется, мы сейчас совсем не о том говорим… Давай просто пешком прогуляемся…

— Ну хорошо, о чем ты начал мне рассказывать? — спросила Люда, сразу же забыв про обиды.

— Всех спасли, людей вытащили с семидесятиметровой глубины, вот они там жути натерпелись наверно. Но никто не пострадал.

— Хорошо, что все живы.

— Но что самое интересное, вместо девяти человек там оказался десятый. Они там его нашли. Под землей, представляешь! В какой-то капсуле. Открыли, а там пацан нашего возраста. Как он там оказался?

— Мумию что ли нашли?

— Да нет. Живой, дышал по крайней мере…

— Может там лаборатория была секретная, а после войны о ней забыли?

— Да фиг знает… Ну даже если так, как он жил все это время. Что с ним теперь будет. Говорят, авария из-за него произошла, наткнулись на него, потом вода хлынула…

— Поверить не могу, он все это время был в земле, замурован заживо… — она даже остановилась.

— Ну да! Жесть.

— Семьдесят метров приличная глубина, даже если капсула поддерживала его жизнь, но ведь туда провода никакие не шли и вообще, а вдруг он пришелец… — у нее почему-то похолодел позвоночник.

— Разберутся я думаю, главное живой же, поди расскажет, когда очнется.

— А где он сейчас?

— В больнице наверное. Его скорая увезла.

Дима ошибся, в больнице его уже давно не было. Он был в прокатной мастерской, где можно было взять велосипед покататься либо привести на починку. Парень наблюдал за женщиной средних лет, занятой починкой велосипеда. Несмотря на видимую хрупкость, она мастерски орудовала гаечным ключом. Для Олеси это было скорее хобби, чем работа. Единственное увлечение, которое доставляло ей удовольствие. Бывала она здесь три раза в неделю. Муж поначалу ворчал: «Ну как тебе может нравиться копаться в этих железках!»

«Я и так не хожу на нормальную работу. Велосипеды хотя бы не дают мне сойти с ума от одиночества!»

«Какое одиночество? — упорствовал супруг — у тебя есть дети, я, в конце концов. А от твоего хобби никакого толка, даже денег»

«Почему никакого толка, никто не жаловался на качество ремонта, а денег у нас хватает, благодаря тебе. Что касается моего отсутствия ты ведь его все равно не замечаешь, потому что самого дома практически не бывает!»

На том разговор и закончился.

«Как хорошо! — думала Олеся, усердно закручивая болт — мои железяки такие послушные, только они меня и понимают.» Она даже не замечала, как пристально за ней наблюдает высокий подросток с темными волосами и зеленой рубашке. Он только что взял велосипед на прокат, но уходить не собирался. Велосипед был ему ни к чему. Это было прикрытие.

4

Сон повторился, но на этот раз все оказалось еще более зловещим. Мир вокруг словно бы почернел, как перед наступлением грозы. Небо было затянуто свинцовыми тучами, ветер рвал на Люде одежду и трепал волосы. Это было так реалистично, ветер пронизывал ее насквозь, от него невозможно было укрыться, в ушах стоял гул, она ощущала его каждой клеточкой своего тела. Этот страшный неестественный ветер, казалось, способен украсть ее душу. Она стояла на том же месте что и в прошлый раз, на безжизненной каменистой возвышенности. А рядом стояла она. Откуда-то Люде было известно, что ее зовут Элена. Кем она являлась? Ее двойником, сестрой, этого Люда не могла сказать. Люда вновь повернула голову, она уже знала, что увидит, но все равно это сделала. Ее ноги вновь стали ватными, но Элена не дала ей упасть. Она смотрела словно зачарованная как люди отвязывают от дерева засохшую мумию. Тот самый мальчик из прошлого сна. Она твердо знала, что он был ей очень дорог. Вновь испытала боль и невыносимую утрату. С трудом она оторвала взгляд и посмотрела на Элену. Ее взгляд застыл, а лицо было словно каменное изваяние. В глазах читался гнев и неприкрытая угроза. «Ведь это же мое лицо» — пронеслось в голове у Люды. Но тут же она себя поправила, различия у них все же были.

— Мила! Мы не оставим это безнаказанным, поклянись что не отступишься и отомстишь вместе со мной. — ее взгляд был холодным и решительным, Люде показалось что две синие ледяные стрелы прожгли ее насквозь. Она оглянулась назад, в этот момент ветер стих, пыль немного рассеялась, и она смогла разглядеть вдалеке еще силуэты. Это были люди, много людей, мертвых и высушенных, скорченных в невообразимых муках. На смену страха пришла ярость.

— Мы отмстим — сказала она ровным голосом, но за ним скрывалась такая мощь, не одно живое существо не уйдет от ответа. Пускай им нужно будет подрасти, но их время обязательно настанет.

***

— Ну почему так быстро деньги заканчиваются? Вроде бы еще оставалось…

Зоя вывернула свой красный кошелек, там было пусто. Как так получалось что деньги, выдаваемые ей на карманные расходы родителями, так необъяснимо исчезали. Она точно помнила, что у нее было немного, а теперь пусто! В голове промелькнула мысль «А может кто взял?» Но кто? В своем друге она была уверена на сто процентов, зачем ему какая-то мелочь. Он уже сам неплохо зарабатывает. Руслану девятнадцать, и он просто красавчик, учится в институте и подрабатывает тренером по каратэ. На тренировке они и познакомились. Несмотря на то, что Зоя младше его на семь лет у них почти сразу же установились дружеские отношения. Зоя оказалось на редкость сильной и достигала больших успехов. В ее спальне была полочка для наград, вся заставленная кубками и грамотами. Руслан оказался хорошим наставником, смог раскрыть в ней потенциал. Все особи женского пола от десяти до тридцати что посещали его тренировки были без ума от него. Еще бы! Ведь у него была просто идеальная фигура и лицо как у кинозвезды: в меру мужественное и симпатичное. Его голубые глаза гипнотизировали, в них можно было утонуть.

Но не смотря на свою популярность, он пока никому не отвечал взаимностью, и все больше осознавал, что все его мысли занимает Зоя. С ней было так легко, они понимали друг друга с полуслова. Он считал, что если женится, то его жена должна быть похожа на нее, а если не встретит такую, так ведь и подождать можно. Зоя не отличалась внешностью супермодели, хотя и была красива. Просто вела себя как чертенок с большими черными глазами и такими же волосами, которые она убирала в тугой узел, чтобы не мешались на тренировках. Хоть он и не видел ее с распущенными волосами, было понятно, что они у нее роскошные и длинные скорее всего. Зое, Руслан тоже нравился, но не потому, что он такой взрослый и красивый. Его внутренний мир интересовал ее куда больше, а также одинаковые интересы, взгляд на жизнь. Они оба все свое свободное время отдавали спорту. Но самое главное, Руслан оказался добрым, заботливым и даже… нежным. Несмотря на то, что в бою ему не было равных.

Тогда кто? Брат? Вполне возможно. Ваня с ней был не в лучших отношениях, а точнее сказать ни в каких. В отличии от своей здоровой и сильной сестры он был болезненным и худым. Он был старше ее на пять лет и намного выше. Из — за болезни ног он не только не имел возможности заниматься спортом, даже занятия физкультурой ему были противопоказаны. Носил немодную стрижку и немного сутулился. Мать постоянно заботилась и переживала о нем. Зоя не доставляла проблем, все были уверены, что она сделает карьеру спортсменки и все у нее будет хорошо, в отличии от старшего брата. Может это послужило неприязни между братом и сестрой, а может что-то другое. Никто уже и не мог точно сказать с чего у них начались ссоры. Зоя старалась как можно больше избегать брата. Да и с мамой ей как-то было неинтересно. Ее мама была самой что ни на есть отчаянной домохозяйкой. Зато с папой — другое дело. Он в первую очередь был ей другом, потом уже отцом. Он всегда становился на ее сторону, с ним можно было посекретничать и спросить совета. Василий Быков был также очень высок. Зоя считала, что похожа на папу. Но на самом деле это было не так. Глаза в семье Быковых были голубые, а у Зои черные. Она была намного темнее и разительно отличалась от членов семьи. Считали, что пошла в дальнюю родню.

«А может это я потеряла — вздохнула Зоя — Маша-растеряша…»

***

Дима Кочетов был в невероятном восторге от своего новенького снежно белого ноутбука. Наконец-то у него появилось занятие получше чем просто крутить педали. Теперь у него такие возможности открылись! Он больше не будет чувствовать себя одиноким. Погружаясь в виртуальный мир игр, он становился другим человеком — героем! Тем, кем он всегда мечтал стать. И не важно, что снова пришлось одеть очки, потому что без них все стало расплываться. Он не задумывался о том, что глаза нужно беречь, пока они не окрепли. Реальность отодвинулась на второй план. Мальчика в бледно — голубом свитере больше не существовало в этой комнате, он погрузился в захватывающий виртуальный мир, мир игр и фантазий.

В перерывах между играми он иногда бродил в бескрайних дебрях интернета и совершенно случайно наткнулся на статью, поначалу она не привлекла его внимания и он едва ли не пролистал ее, но его зацепила фотография. На ней был его отец во время последней спасательной операции. Ему стало интересно, и он пробежался по тексту. Оказалось что найденный мальчик исчез из больницы и никто не знает о его местонахождении, а также необъяснимым образом исчезла капсула в которой он находился и все вещественные доказательства его существования.

Кто-то стал писать о массовой галлюцинации, но Дима точно знал, что ему не почудилось. Он его видел и хорошо запомнил…

5

…Сквозь черное небо на землю лился свет, лишь пару лучиков могли пробиться через плотную занавесь грозовых облаков. Они казались серыми клубами ваты, на фоне призрачного света. Этот мир погибал без сомнения, об этом свидетельствовала чернота вокруг, ничего другого здесь больше не существовало. Вечный мрак и безнадежность.

Он не вписывался в эту картину, так как знал, что кислорода уже почти не осталось, воздух был уже не пригоден, он отравлял все вокруг. И если это было бы реальностью, то он давно бы уже согнулся от невыносимого кашля. Но он продолжал идти, оставляя следы от своих кроссовок на песке. Высокий подросток лет четырнадцати шел уверенно, словно знал где находится то, что ему нужно. Внезапно он остановился, вглядываясь в умирающие лучи света.

— ИИ00919, отзовись! Я знаю, что ты здесь! ИИ00919!

Произошла маленькая вспышка и на фоне тяжелого неба появился контур старинных весов с чашечками. Это была своего рода визитной карточкой ИИ00919 — весы правосудия. Они словно материализовались из ниоткуда, голограмма росла пока не заполнила пол неба.

— Не нужно кричать, — молвил спокойный механический голос — тебе же известно, что это все нереально. Мне нужно было поговорить с тобой вот и пришлось погрузить тебя в сон. Успокойся. Твой пульс очень высок, ты можешь проснуться раньше времени. — весы чуть дрогнули.

Все же этот искусственный интеллект любил эффектные появления. ИИ хоть и обладал сверх умом, все-таки являлся машиной. Но в нем была заключена вся мудрость погибшего мира, чьим негласным правителем он являлся.

— Хорошо, я спокоен. Ответь мне, то, что я вижу это правда? Неужели никого и ничего не осталось? Нашего мира больше нет?

— Да это так. Но не стоит унывать, всегда остается надежда.

— Объясни… как ты можешь говорить о надежде? Ведь ты всегда опираешься на факты и расчеты?

— Людям свойственно надеяться и это важная составляющая.

— Если бы я был человеком…

— Мне кажется сейчас тебя ничто не отличает от них, да и раньше тоже. Ты взял себе земное имя? Как к тебе теперь обращаться?

— Ты имеешь доступ в мой мозг и копаешься там как у себя дома. Эта информация должна быть тебе известна!

— Это формальность. Назови имя.

— Василий Белаш.

— Сложное имя, как и, впрочем, все земные. Твое старое мне нравилось больше.

— Я могу его оставить, но люди не поймут. Да и ты сам говорил, новая жизнь — новое имя.

— Правило, которое не следует нарушать. А на счет того, что ничего не осталось… Это неверный факт. Остался я, ты и еще кое-кто. Ты знаешь о ком я говорю.

— Я не это имел ввиду. Да, впрочем, не важно. Мне жаль Иду, она стала для меня второй родиной. Я нашел женщину, у которой мы оставили девочку, ее саму я еще не видел, но найти ее будет нетрудно.

— Хорошо. Ты должен знать, что остальные сирены тоже спаслись. Они, как и Мила живут среди людей ничем не выделяясь. Их сила дремлет, поэтому я не могу отследить их точное местонахождение. Но как только она пробудится я смогу отследить их по всплеску.

— Значит не все потеряно. Мы сможем отомстить, по крайне мере…

— Не спеши радоваться мой мальчик. Сила может пойти на сторону добра — весы качнулись — а может и на сторону зла — они снова качнулись, но в другую сторону.

— Но…

— И от тебя зависит равновесие. Наш мир мертв, и воскресить его уже нельзя, но Земля, наша забытая колония, должна жить. Ты должен знать, что они уже на пути к ней.

— Не может быть — внутри у него все похолодело — неужели и здесь всему придет конец?!

— Не спеши с выводами, этому еще можно помешать, если объединиться. И тогда демоны потерпят поражение.

— Демоны для землян лишь легенда. Герои мифов и сказок. Они не готовы. — с горечью сказал Василий.

— А мы даже не являемся легендой. Люди не знают о нашем существовании. И это к лучшему. Нет ничего хуже людской паники. Для их же блага оставаться в неведении. И помни: чтобы в правду не верили, она должна выглядеть как ложь…

***

Василий проснулся с тяжелой головой, но в отличии от Людмилы он знал, все что ему приснилось, правда. Более того в какой-то степени реально. Приняв душ, он одел бордовую рубашку в клетку с короткими рукавами и черные джинсы. Впереди ему предстояло очень много важных дел, а он находился в теле подростка. Кем он являлся? Программой, кочующей из одной оболочки в другую, программой бывшей когда-то душой… Эта капсула с телом пролежала под землей триста лет. По иронии судьбы она была последней пригодной оболочкой и, если бы не счастливый случай лежать бы ему там вечность.

Ему нужны были документы, какая-то легенда о своем прибывании. На Земле беспризорные дети сразу же привлекают внимание, как, впрочем, и везде. К счастью ИИ был не призраком воспоминаний. Он не пострадал и комфортно устроился в сети, а для мгновенной связи у Василия был перстень, с которым он не расставался. Перстень являлся передатчиком.

Василий взял ручку, блокнот и уселся за монитором ноутбука, многое предстояло изучить, спланировать. Его квартира якобы досталась ему от бабушки, здесь тоже не обошлось без помощи от ИИ. К обеду у Василия кружилась голова от переизбытка информации. Самое главное для него было вписаться в общество и ничем не выдать себя.

***

Тем временем Елена Елманова, светловолосый двойник Людмилы, вовсю наслаждалась жизнью. Ей понравился этот маленький городок, в нем была какая-то тайна и от него исходили вибрации обреченности. Словно последние мгновения перед провалом в бездну, но ее они не пугали. Она была лишь зрителем, сторонним наблюдателем. Елена решила не вмешиваться в ход событий. Ее голубые глаза скрывали холодную душу. Она мило улыбалась прохожим, продавцам в магазинах и официантам, прекрасно осознавая, что некоторым осталось совсем не долго и ее это нисколько не смущало. Особенно ей нравилось посещать магазины одежды. «Почему бы не побаловать себя, ведь я совершенство и должна выглядеть соответствующе» говорила она про себя примеряя очередную блузку. «Жизнь прекрасна если у тебя есть сила». Куча пакетов со всевозможными нарядами уютно устроилась рядом с ней на сиденье такси.

***

Василий Быков не мог поверить в происходящее. Все что было ему дорого, все чем он дорожил — исчезло. Ничего не осталось. Глаза остекленело наблюдали как пожарные тушили то, что осталось от большого многоквартирного дома. После бесчисленных попыток прорваться сквозь заграждение, на него нашел ступор. Всю жизнь он спасал людей, а своих уберечь не смог…

«Куда прешь! От дома почти ничего не осталось! Огонь был бешеный! Нет там живых, нет!» — слова эхом отдавались в его сознании. Глаза резало от едкого дыма, на лицо и одежду падали хлопья сажи, будто бы пошел черный снег. Он не замечал всего этого, в голове крутилась мысль, зачем тушить обгорелые остатки, огня не было видно, лишь едкий дым валил со всех сторон. Но пожарные не унимались. Это граничило с безумием.

Они уверяли что прибыли на место почти сразу, но как же за такой короткий срок все могло сгореть? Многие очевидцы утверждали, что сначала произошёл взрыв, примерно по центру дома после чего здание охватил огонь неимоверной силы. Не смотря на все силы пожарников огонь никак не реагировал ни на воду, ни на пену. А когда люди уже отчаялись что-либо сделать он просто исчез, оставив после себя лишь груду обугленных обломков.

— Это прям бесовщина какая-то — сказал ему один пожарник — мы не можем понять, что придавало такую силу огню и как он смог так быстро распространиться. Мы впервые с таким столкнулись. Огонь буквально сожрал дом за какие-то полчаса.

«Вот именно, сожрал…. Дом… а вместе с ним и мою семью…. Всех людей, живущих там»

Все погибли — это не вызывало сомнений. Никто из находившихся в том доме не мог уцелеть. А его спасло лишь то, что он был на смене. В шесть часов утра вся его семья должна была быть дома. Скорее всего они спали. Он очень надеялся, что они ничего не почувствовали, ведь если верить пожарникам все произошло очень быстро. Но от этих мыслей ему все равно легче не стало. Он отказывался верить, что больше никогда не увидит свою жену и детей. Их больше нет. Остался лишь пепел. Все исчезло пока он был на работе. Но для чего он остался? Почему по воле случая он спасся? Для него было бы лучше остаться этой ночью дома, вместе с ними. Если бы он знал…. Но уже поздно что-либо менять…

Одинокая слеза прочертила дорожку на почерневшей от сажи щеке.

***

Небольшая церквушка на окраине города была забита народом. Олеся чувствовала себя неуютно, но отнюдь не из-за того, что бывала здесь очень редко, а из-за причины, по которой они здесь собрались. Она была незнакома с семьёй Василия Быкова, но ее муж работал с ним и был в хороших отношениях. Нужно было почтить память погибших людей в злополучном доме. Она, как и все остальные в то утро проснулась от страшного грохота. Ведь это случилось совсем близко от ее дома, всего в паре кварталов. На протяжении всей службы ее не покидала мысль что это могло случиться и с ними. Казалось, здесь собралась добрая половина города, места явно было маловато. На лицах у всех читалась печаль и скорбь, каждый потерял кого-то близкого. Священник что-то говорил, но Олеся не слышала слов, ее взгляд приковал сгорбленный силуэт мужчины. Василий Быков постарел наверно лет на десять. Каково оказаться на его месте? Ей было искренне жаль его, но она понимала, что никакие слова в мире не смогут облегчить его боль. А если бы взорвался их дом… Что послужило причиной трагедии так и не установили. Она с тревогой посмотрела на дочерей и ее сердце сжалось.

Людмила отличалась особенной бледностью, конечно, ее это сильно затронуло так как она была особо впечатлительна. Но никто и не догадывалсяо том, что она чувствовала на самом деле. По спине у нее бегали мурашки, словно, каждый волосок встает дыбом, ей казалось, что кто-то неотрывно смотрит на нее, но обернуться не хватало силы воли, ее словно парализовало от слепого ужаса. Постепенно ее овладевала паника, рядом с собой она ощущала зло, что то темное и липкое подкрадывалось к ней, тянуло свои щупальца… оно было настолько реально, что протяни руку и она коснется его. Становилось трудно дышать, в нос ударял неприятный запах тухлых яиц. Но никто вокруг не замечал ничего, все вели себя естественно.

— Люда, с тобой все в порядке? У тебя лицо как стенка! — тихо спросила Лена.

— Да… Просто этот запах… не знаю сколько я еще выдержу.

— Какой запах? Ты о чем?

— Ты что не чувствуешь, он такой резкий и неприятный…

— Нет — она показательно втянула воздух, — у той почтенной дамы крайне неприятные духи, но не до такой же степени.

— Нет это не духи, пахнет тухлятиной.

— Это нервное у тебя, оно и понятно. Мне тоже жутковато. Но такое случается иногда, скорее всего баллон с газом взорвался или еще что. Нам нечего бояться у нас дом на электричестве.

— Девочки, имейте совесть, поговорите после. — строго сказала Олеся.

— Мам, Люда разнервничалась, я ее успокаиваю.

— Постарайтесь не шуметь, это неприлично…

Люда затравленно оглянулась… она внимательно следила за новостями и знала, что никаких баллонов с газом в том доме не было. Эксперты до сих пор не установили причину взрыва. Не были найдены остатки взрывающих устройств. Если это не террористы, то что? Что могло взорваться само по себе внутри многоквартирного дома?

Запах не дает сосредоточиться, а никто не чувствует… Возможно, конечно, это нервы… Но от осознания этого ей легче не стало.

6

Олеся никогда раньше не задумывалась о том, как скоротечна жизнь и как она порой нелепо может оборваться. Что-то ужасное происходит только где-то там далеко и об этом можно узнать из новостей, повздыхать конечно можно посочувствовать. Но это все не настоящее. Однако, когда это случается рядом, происходит здесь и сейчас, твой привычный миропорядок взрывается и в голове воцаряется хаос. Игра случая, и сегодняшняя служба велась бы по ее семье, по ней самой, а в церкви бы находилась Светлана Быкова со своими детьми и возможно ей не давали покоя все те же мрачные мысли. Игра случая…

После службы как полагается все отправились на поминальный обед. Не было лишь похорон, по той причине, что после пожара ничего не осталось. Хоронить было некого. Никто не заметил ее исчезновения. Она сослалась на головную боль и не поехала с остальными. Муж отправился с дочерями на обед, а она домой. За детей она могла быть спокойна, во-первых, они уже достаточно взрослые, во-вторых, под присмотром отца. Она не хотела показывать им свою слабость, чтобы не сеять панику в их сердцах. Ведь они привыкли видеть свою мать спокойной и рассудительной в любых ситуациях. Достаточно того что Люда воспринимает все близко к сердцу, хотя, когда они вышли из церкви ее дочь заметно успокоилась и отказалась ехать домой.

Добравшись до квартиры, Олеся остановилась как вкопанная. Дверь была не заперта, а сквозь щель пробивалась полоска света. Она была уверена, что, когда они уходили сама лично заперла дверь. Очень медленно она все же зашла внутрь, возможно не сознавая что там могли быть грабители. Вообще все происходящее воспринималось ей как во сне, она не закричала и не стала падать в обморок от увиденного, она просто смотрела на юношу, чью фотографию час назад видела вместе с другими погибшими. Она хорошо их запомнила, ведь это был сын Василия Быкова.

— Простите пожалуйста, что я так ворвался, но у меня срочное дело… Мне нужно… нам… нужно поговорить в вашей дочерью.

— С которой из них?

— Не знаю, с обоими наверное… пять минут… пожалуйста… — парень был растерян, напуган и возможно пребывал в состоянии шока.

— Постой, Ваня, тебя ведь так зовут? — после долгой паузы спросила она. — Ты ведь сын Василия Быкова?

— Да, это я.

Олеся не могла понять, что происходит и возможно это выглядело как-то по-детски, но она собралась с духом, подошла к нему и коснулась плеча. Не призрак, облегченно вздохнула она. В самом деле. Может его просто дома не было, подростки иногда сбегают из дома и родители не в курсе этого. Все считали его погибшим, а он был просто у кого-то в гостях. Но почему он объявился только сейчас и причем здесь ее дочери? Она была уверена, что знает о своих детях абсолютно все. Значит ошиблась, они уже взрослые и у них есть свои секреты. Но это не важно, а если Ваня не знает о трагедии? Хотя вряд ли, об этом трубили по всем новостям.

— Лена С Людой приедут позже — Олеся решила не тропиться с расспросами и быть максимально тактичной — они после службы отправились на поминальный обед, я и сама только что оттуда. Ты можешь подождать их если хочешь, я не буду против…

— Поминальный обед? Простите, у вас кто-то умер, а я… я хотел сказать, что соболезную и — его как будто осенило — я, наверное, вас напугал. Но я не вор, и не хотел сделать ничего плохого, просто это сложно объяснить.

Он схватился за голову, сжимая ее словно она у него нестерпимо болела.

— У вас горе, вы устали, а вам приходится тут стоять из-за меня. Пожалуйста идите отдыхайте, я пойду…. Простите еще раз…

— Стой! Я-то справлюсь — хмыкнула она — а вот с тобой что-то не так… Тебе нездоровится… — может он наркоман мелькнуло у нее в голове, или же болен.

— Я все же должна спросить у тебя знаешь ли ты о пожаре и что все считают тебя погибшим?

Глаза парня округлились, он действительно не знал.

— Ясно, ты не знал, — она усадила его на диван — я не буду тебя расспрашивать, как так получилось, это не мое дело. Я ведь не полицейский — сказала она улыбнувшись.

Парень продолжал молчать, очевидно он находился в состоянии шока.

— Ладно я позвоню твоему отцу, уверена он обрадуется.

Это было самое верное решение. Подсознательно она чувствовала здесь какой-то подвох. Парень так и не двигался, его расширенные зрачки смотрели в одну точку и ей стало не по себе. Зачем ей эти неприятности, тем более скоро вернется муж с дочерями. Как только Василий Быков забрал своего сына она вздохнула с облегчением и решила больше никогда об этом не вспоминать.

***

«Но… как?» — этот вопрос задавала Люда не раз и себе и маме. В отличии от нее, Люду интересовало как Иван проник к ним домой, и чего хотел от нее. Может, конечно, он интересовался Леной, он ведь так и не назвал с кем из них конкретно хотел поговорить. Люда не знала его, никогда не видела и не слышала о нем до сегодняшнего дня. Но когда они вернулись в тот вечер домой она уловил тот же запах что преследовал ее в церкви. К счастью, он быстро рассеялся. Но никто из домочадцев его так и не почувствовали. От всей этой истории у нее по коже бегали мурашки. Вот и сейчас она застыла как каменная, напрочь забыв, что у нее в руках несколько учебников. Все мысли ее вертелись вокруг загадочной трагедии. Иногда она даже не о чем конкретном не думала, мозг словно отключался на пару минут, оставалось лишь нехорошее предчувствие чего-то. С каждым днем оно все усиливалось. Это было похоже на белый шум, словно ее внутренний приемник улавливал какие-то незнакомые волны, расшифровать которые ей не удавалось.

Конец ознакомительного фрагмента.