Тысяча и один способ уничтожить мир

Елена Прокопович (2024)

Пять миров Даркона — уникальная развитая система. Каждая планета заселена, и условия жизни кардинально отличаются. Многие жители считают это место райским и удивительным. Тогда почему жене правителя хочется покинуть этот мир? И почему его друг не находит своего места в идеальном механизме? Эта история о судьбе, любви и выборе. Смогут ли герои простить друг другу ошибки? Найдут свой путь? Или система будет уничтожена, как предсказал Даркон ещё за 300 лет до этого? И причём тут хомячки?

ПОЧЕМУ?

Для полноты истории стоит рассказать, как сформировались отношения между этими тремя людьми. Связь их конечно была не случайной. Родители Джона были очень набожны и посветили свою жизнь процветанию планеты Закрон, на которой действие и происходит. Они были помешаны на древних текстах, предсказаниях и хотели всё контролировать. Как и будущее их прекрасного сына. Когда ему было шесть, они решили взять невесту из приюта. Мать Джона выбрала самую красивую девушку с отсутствием пороков и недостатков. Но когда юному Джону представили юную Лин, он расплакался и завопил, что хочет друга, а ни девчонку, хоть и его будущую жену. Родители потакали сыну и разрешили взять ему друга. И тогда Джон выбрал себе в друзья самого задиристого и прыткого мальчишку, его звали Ян.

Козни и шум от Яна часто выносили мать Джона и поэтому его отправляли в разные школы, но он всегда возвращался или его выгоняли. Лин была очень тихой, её с легкостью могли толкнуть, лишь потому что не заметили. Как и все непорочное, её душа цвела и пахла. Она занималась науками, музыкой и искусством в большом доме. Но всё меняется. Трех, уже не детей, отправили в школу-интернат, где учились самые одарённые дети планеты. Они должны были стать великими правителями великой системы.

В тоже время отец Джона погибал от болезни и его мать решила уйти с ним. Эта была чудесная пара, женщина также была выбрана в приюте и посветила всю себя мужу и семье. Её сын был взрослым, и она решила, что её долг исполнен и ей достаточно томить свою душу в этом мире. Джон знал о решении матери и поддерживал её, он не мог по-другому. На планете было принято уходить добровольно и не оплакивать потери. Вот Джон и не мог ни помешать матери, ни горевать о смерти обоих родителей.

И вместе с ответственностью за род, Джону перешла и его древняя обязанность, о которой он раньше и не подозревал. Его повергло в шок посмертные письма родителей.

Церемония была прекрасна. На ней был Джон и несколько близких друзей, точнее главных советников, которые пришли убедиться, что счастливая чета точно отчалит из этого мира.

На утесе у моря стояла большая кровать-гроб, а в ней лежало два ещё живых тела, почти живых. Мать Джона была в длинном белом платье, отец — в черном классическом костюме. Они были прекрасны: волосы её были раскиданы черными прядями и чуть колыхались под порывами ветра, лицо слишком бело для живой, а губы алые. На отца он не смотрел: он давно был мертв, только приборы поддерживали в нём жизнь, которая окружающим была и не заметна. В руках у них лежали конверты с последними пожеланиями сыну.

Мать обратила свой спокойный взгляд на сына и закрыла глаза. К ним подошли две девушки, тоже в белом. Одна вонзила иглу в руку матери, она немного дернулась. Удивительно, как женщина не встала и не отчитала девушку за неумелый укол. Видимо не успела. На голограмме подле неё была прямая линия. И девушка испуганно посмотрела на вторую, которая ещё возилась с прибором. Наконец она нажала куда надо и посмотрела на коллегу. Они должны были одновременно отпустить супругов. Но препарат у первой подействовал слишком быстро. Теперь они переглядывались в испуге и недоумении, гости начали это замечать.

Один мужчина, которому надоело стоять на обдуваемой всеми ветрами скале сказал:

— Да заканчивайте уже! Её не вернуть!

Вторая девушка нажала на кнопку. Отец его был мертв, теперь точно. Джон подошёл и забрал письма. Он отошел и гроб воспылал синим пламенем. В секунду не стало тел, весь мир затих, не шелохнулась ни одна веточка, даже море успокоило свои вечно бушующие волны. А затем пришёл мощный ветер со стороны залива. Джон, несколько гостей и две медсестрички стояли покрытые серым прахом.

Недовольный мужчина выругался и добавил:

— Надо было им придумать эту церемонию! Постоянно выпендривались при жизни, могли хоть уйти как все!

Джон отряхнулся, гости исчезли, и он остался на скале один. Сначала он открыл конверт отца:

«Дорогой Джон, пищу тебе письмо, потому что твоя заносчивая мать меня заставила. Мне совсем плохо, и меня введут в искусственную кому. Надеюсь на одно: молодые медсестрички захотят поэкспериментировать с моим агрегатом. Уверен: он не будет спать!

Что я хочу сказать тебе, Джон: я был богат, красив, но не был счастлив и причина одна: твоя мать. Я мог посветить себя тысячам женщин в этой системе, а был предал только ей. Под старость лет я конечно одумался, но насладиться по-настоящему не смог. Потому мой юный сын: пробуй разных и много, экспериментируй. У тебя есть избранница и она будет всегда с тобой, поэтому не исключай дам, которых преподносит тебе жизнь.

Твой отец.

П.с. Моя секретарша была очень хороша. Советую тебе, пока она в расцвете сил.

Пс. 2 Я не говорю, что твоя мать была плоха в постели. Далеко нет. Мы с ней покорили много вершин.

Пс 3. У тебя есть одна обязанность перед нашей семьей. Уверен твоя мать в подробностях описала её. Так что я не стану повторяться.»

Джон взглянул на то место, где стоял гроб с отвращением и кинул листок со скалы. Но тот не упал, а полетел к новым берегам. Разносить просветительские мысли людям.

Юноша со злостью распечатал конверт матери.

«Я помню, Джон, тот день, когда ты появился на свет. Я увидела твои чудесные глазки и услышала твой голос. Я поняла тогда: тебе можно доверить важное дело. Оно было целью моей жизни, и жизни твоего отца, и его отца, и всего рода. Это обязанность, которую ты несешь перед нашим миром Пяти планет Да́ркона. Во времена, когда из деревьев делали книги, а миры утопали в войнах, твоему предку Константину Великому Превосходному Славному в руки попала книга-предзнаменование. На тысячах листах в самой её середине было написано два предложение: «Однажды на свет появятся два ребенка: прекрасный мальчик, умеющий разжечь пламя и прекрасная девушку, умеющая тушить пламя. Они уничтожат мир Пяти планет Даркона.» И вот уже тысячи лет наш Род Великих Превосходных Славных защищает мир от гибели. За тысячи лет книга пополнилась информацией о этих двух существах. Ты сможешь найти её в сейфе нашего поместья. Из собранной информации было вычислено, когда и где появятся эти дети. И я абсолютно точно знаю, кто они. Эти двое, которые должны уничтожить наш мир в ближайшем времени — это Лин и Ян. Ты должен сделать всё, чтобы помешать им. А что именно написано в книге. Как утверждал наш предок, враги не стали врагами пока они друзья. Поэтому держи их ближе к себе и ни в коем случае не говори им, кто они на самом деле.

Я твоя дражайшая мать передаю тебе эту обязанность. Будь верен себе, своей будущей жене и своему долгу. Не оплошай.

С любовью, твоя мать.

П.с. Я серьезно не изменяй жене, это очень важно.»

Джон свернул листок из целлюлозы с добавлением искусственно ароматизатора дерева. Юноша очень любил этот запах и его мать это знала. Самое удивительное, что этот аромат не выветривался со временем. Джон думал, что всегда будет носить этот конверт у своего сердца. Ведь мать так любила его.

— А вот письмо отца не пахло ничем, — думал юноша. — Только больницей.

Джона обдул сильный ветер, он подумал, что здесь, на этой прекрасной скале начинается его ответственная жизнь. Вскоре он закончит школу, женится на Лин, получит почетную должность, у него будет ребенок и идеальная семья. Но вдруг его озарило. Он перечитал письмо. Затем ещё раз. Он не мог понять, что это за бред.

Джон переместился в своё поместье и нашел огромную книгу из деревьев. Он в нерешительности и с легкой брезгливостью прошелся пальцами по обложке, которая была явно чьей-то кожей. Юноша долго разбирался в разных языках и наречьях. Перелистывал лист за листом, на которых были рисунки и знаки, а на некоторых просто что-то разлито. Джон надеялся, что это кровь с поля битвы, а не что-то другое. С десяток последних страниц были исписаны родным материнским подчерком. Он прочел это место и задумался. Вся эта история до сих пор казалась бредом. Затем он перечитал ещё раз.

После десятого раза, он спустился в подвал и нашел кувалду. Затем он вернулся к книге. Уточнил нужное место и стал бить кувалдой сначала по красивому пластику, затем по бетону, затем по кирпичу, а потом по дереву.

— Какой же старый дом, — думал уставший юноша.

Он делал это, потому что так было написано в книге, которую он кинул в камин. Спички он нашел в столе, это тоже было указано. И из манускрипта и старых полусгнивших досок он создал огонь. Джон никогда так не создавал огонь и был рад, что у него получилось. Ещё он был рад, что разобрался с этим быстро. Он был уверен: Лин и Ян должны были уничтожить их мир, но они об этом не знали, а самое главное, что Джон знал, как они это должны сделать, а они не знали. Он бы очень доволен собой.

Джон был полон решимости не говорить никому про Лин и Яна. Перед дверьми учебного заведения он достал материнское письмо и стал перечитывать, ища в каждом слове новый смысл. Он пытался собрать всё воедино: сложную картину предзнаменований, созданную его предками. Но тут, как падают невероятные новости, рядом с ним упал Ян, прямо на живот с писклявым вскриком. Он кряхтел и старался подняться. Джон торопливо спрятал письмо во внутренний карман пиджака.

— Я хотел встретить тебя возле площадки, но… — Ян больным взглядом посмотрел в пустоту. — Ну вот я тут, друг, лишь для одного: узнать, как ты?

— Ты упал из окна?

— Нет, я так спустился?

— На живот?

— Я тебя поддерживаю, а ты вот так! Он стал главой в семье и не принимает никаких дружеских жестов?

Ян пошел к двери, схватился за ручку и влетел головой в дверь.

— Ты накурился? — спросил Джон, сам не зная зачем.

— Нет.

Они вошли в заведение. Появились голограммы и оповестительные окна. Юноши медленно шли по коридорам, не желая вливаться в омут знаний с головой.

— Ты не был на уроках?

— А ты?

— У меня умерли родители.

— То есть теперь ты хочешь об этом поговорить?

Джон замолчал, они поднялись на второй этаж. Джон открыл дверь своей комнаты и оттуда повалил дым. Он осуждающе посмотрел на друга, но тот был отвлечен проходящей мимо особой.

Джон зашел и начал переодеваться. Ян бросил своё тело на кровать.

— Ты даже не скажешь, как всё прошло?

— Это была прекрасная церемония, — монотонно ответил Джон.

Ян взял замысловатый маленький аппарат и из него повалил дым.

— Я что за листок?

— Какой листок?

— В твоём кармане, — Ян указал на пиджак. — Ты спрятал его, когда…

— Ты поднимал свою обкуренную голову с земли? — Джон достал бумажку и показал её, но тут же засунул обратно. — Это письмо мамы.

— Ага, мамочка не могла уйти без наставлений. — Ян вдыхал воздух, его зрачки становились шире, а мир яснее. Джон с некой растерянностью выбирал себе вещи, посматривая на состояние друга.

— Папа тоже написал.

— И где оно?

— Оно… было не информативно.

— Дай почитать.

— Я его выкинул.

— А я про письмо от мамочки. — Ян потянулся к пиджаку. Он прошёл несколько шагов руками по полу, ноги оставались на кровати. Его ладонь была в нескольких сантиметров от белого конверта, но Джон резко вырвал пиджак. Ян упал на пол.

— Какой ты злой, — сказал он, переворачиваясь с живота на спину. В новом месте он увидел мир с абсолютно другого угла. Мир конечно не поменялся, но всё было впереди.

— Это личное, я бы не хотел, чтоб ты читал его.

— Неужели она упомянула меня в твоем письме?

— Нет, с чего бы это, — Джон покосил взгляд.

Голова Яна как-то неожиданно оказалась на полу между ног Джона.

— Значит упомянула? — сказал он хитрым заносчивым голосом.

— Как? — вскрикнул юноша. — Как ты?

— А я бесшумно полз. Так что? — Ян вцепился в ногу друга.

— Да ничего она там не писала. Ни про тебя, ни про Лин.

— Значит и Лин там.

— Нет, — со злостью вырвал ногу Джон.

Он отдал свои вещи во владение шкафа. Он любил развешивать их, поправлять, разглаживать, держать в руках. Всё автоматическое устройство бытовых дел устраивало Джона, но ему хотелось самому контролировать свою одежду.

Джон повернулся и вздохнул. За ним абсолютно неподвижно с яростными глазами стоял Ян. Он как заговорённый произнес:

— Дай письмо! — Ян протянул руку. Смотрелось это жутко: Ян выглядел как очерствелая кукла, у которой была одна цель.

Джон толкнул его в сторону и взял на своей тумбочке шприц. Когда он развернулся, Ян вновь стоял обездвижено со стеклянным взглядом и держал руку перед собой. Джон резким движением тыкнул небольшой иголкой в шею Яна. Тот упал замертво. Но тут же перевернулся и начал биться о пол.

— Зачем ты это сделал? — вопил отрезвевший юноша. — Я был всем: космосом, молекулой, вселенной, крупицей. А теперь просто тупой человек. Опустевший внутри. Я ничто! — он яростно и расстроенно смотрел на друга.

Ян прыгал по комнате и глубоко вдыхал последний еле заметный дымок.

— Теперь ты дашь мне письмо?

— Теперь я пойду заниматься в библиотеку.

— Зачем? — два недоумевающих взгляда встретились.

— Потому что я пропустил много занятий…

— Из-за смерти родителей?

— Да.

— Они просто решили умереть, бросили тебя одного в этом жестком мире. Но оставили частички себя. Письма. Они знали у тебя есть лучший друг и он должен прочитать письмо, чтобы понять своё место в жизни. — Щенячьи глаза уставились на Джона.

Он вышел, хлопнув дверью. Ян отыскал бутылку под своей кроватью, засунул в рюкзак и бросился в след за ним.

Библиотека была местом активного посещения студентов, здесь были материалы со всех концов галактик, и она являлась местом обитания Лин. С утра девушка занималась здесь музыкой, в помещении была прекрасная акустика и мало людей. После уроков она занималась именно там, ведь ей требовалась множество информации, вся и сразу. А после ужина она приходила на второй этаж библиотеки, чтобы в укромном уголке нарисовать какой-нибудь шедевр. Правда, когда поклонники и поклонницы изучили её расписание, они стали преследовать девушку и в библиотеке. Даже в укромном уголке Лин слышала томные вздохи за своей спиной.

Вот и сейчас она сидела, прекрасная и молчаливая, окруженная с десяток людей. Когда зашел Джон, сначала все подняли голову, а затем только она. Они обменялись легкими улыбками, и юноша исчез между шкафов.

Он водил пальцами по ровным граням небольших кассет, переходя от одного странного названия к другом. Краем глаза он заметил тонкую темную фигуру. Лин стояла возле него. Она потянула свою руку туда, где была его. Джон подумал, что ей нужно что-то в этом же месте и отодвинул ладонь, но Лин схватила её. Джон испуганно посмотрел на неё. В её глазах была необычайная доброта и забота. Она раньше так не поступала. Взгляд Джона выражал недоумение и Лин отпустила его ладонь. Но Джон наоборот приблизился к ней, он взял сначала одну её руку, затем медленно потянулся за другой, не отрывая взгляда от её печального лица. Затем он поднес её руки к своим губам. На лице Лин появилась ласковая улыбка. Юноша приблизился и мягко поцеловал её.

Ян с трудом нашел дверь в заветную библиотеку. Он был там редким гостем, точнее до этого момента ни разу туда не заходил. Ян, с присущем ему пафосом, отворил дверь и начал оценивать обстановку. Яростно озираясь, он столкнулся взглядами с поклонниками Лин. Они сидели за большим столом посередине комнаты. Лин не подняла взгляда.

Ян уверенно подошел к столу и поздоровался со всеми, он даже попытался вспомнить их имена, но ни одного не угадал. Впрочем, это его не очень огорчило. Он рукой задел стакан, принадлежащий Лин, и жидкость умудрилась пролиться на всех, кроме неё.

Девушки начали возмущаться, какой он хам и нахал. Парни обещали вернуться и всё вытереть. Ян сел на сухой предмет для сидения, именовавшим себя умным пуфиком. Взял стакан Лин и налил туда жидкость из небольшой бутылочки в своем кармане. Наклонившись, он хлебнул её.

Затем он, как ни в чем не бывало, оглянулся и обратился к Лин:

— Значит, здесь вы сидите, ботаны!

Она не удостоила его и взгляда.

— Зачем нужны эти шкафы и книги-кассеты, если всю информацию найти с устройства? Не понимаю. — Он бросил книжку, которую до этого вертел в руке.

— Эти книги — демонстрация накопленных знаний! — раздался яростный голос. — Что они были накоплены трудом многих тысяч людей и что эти знания имеют вес для нас. Мы их ценим и гордимся!

Ян чуть взглянул на горящую от своей речи девушку и небрежно заключил:

— Богатые опять красуются и не знают на что потратить деньги.

— Ах ты, — бросила она, схватила вещи и с грохотом, раздающихся шагов, вышла.

Остальные дамы с надменными взглядами отодвинулись от них.

— Давно тебе не дышалось так свободно, да?

Лин не ответила.

— Не стоит благодарности. Я по делу.

Лин чуть подняла бровь.

— Старая дрянь, которая мать Джона, оставила ему письмо! — Лин сделала несколько глотков содержимого в стакане. — Там что-то написана про нас. — Он тыкнул пальцем на себя, затем на Лин. — Джон за противился. Не хочет давать письмо. Говорит: личное. — Он изобразил выражение лица с нотками излишней противности. — Что может быть настолько личным, чтобы не дать прочесть лучшему другу? — Лин сделала ещё несколько глотков. — Может старая крага мечтала о хорошей оргии и сказала сыну воплотить мечты в жизнь?

Вернулся одни из воздыхателей Лин с каким-то куском тряпки. Ян оценил его неодобрительным взглядом. Юноша стоял неподвижно возле сухого стола.

— Они же самоочищающиеся, придурок! — сказал Ян.

— Ой, я не знал, я тут недавно, — замялся мальчишка.

— Неси обратно этот раритет!

— Тряпку, ах да, — сказал мальчик и исчез.

Лин допила содержимое стакана.

— Помоги мне выкрасть конверт! — закончил свою речь Ян.

— Я могу проигнорировать твои неразумные мотивы, у меня нет никого интереса. — Произнес бархатный голос.

Ян пододвинул умный пуфик ближе к стройный держащим себя в руках ножкам. Он прошептал на ухо Лин:

— Есть у меня один наркотик. Вы можете почувствовать с Джоном то, что не чувствовали никогда! — Он отодвинулся с хитрым взглядом.

Лин чуть наклонила голову. Перевернула огромный лист на голограмме и сказала:

— Мне почти интересно.

Ян получил, что хотел. Он расхаживал по холлу в чуть длинном пиджаке, оборванских штанах и обтягивающей маечке. Ян помахивал девушкам, проходившим мимо, когда появился Джон с неестественным для него яростным лицом. Его лоб был сморщен, ноздри носа расширялись и яростно сжимались, не хватало только дыма из них.

— Ты украл мой пиджак, — Джон искрой неуловимого света спустился с лестницы. И схватил друга за ласканы пиджака.

— Воу, воу! Ты не забывай, что пиджак твой.

Но Джон не отступал.

— Но я спрятал письмо! — с ехидным выражением лица сказал Джон.

Ян с абсолютно спокойным лицом поднял руку с конвертом.

— Его было не сложно найти, гений.

Джон вырвал конверт и открыл его. Ян ждал объяснений, но юноша не поднимал глаз.

— Уничтожить мир, ты в это поверил, Джони!

— Нет, ну что ты, — закачал головой Джон.

— Тогда почему не сказал?

— Я не хотел. Не хотел, чтобы Лин узнала, — Джон наконец поднял опечаленные глаза. — Даже не представляю, как она может расстроиться.

— Никак? — взвыл Ян

— Ты ей сказал?

— Неет, — закачал головой Ян.

— Это хорошо, я думал ты сразу выболтаешь ей, а она же нежной души человек. Это может её уничтожить.

Ян стоял с недоумевающим взглядом.

— И вообще зачем ты надел мой пиджак?

— Решил, что выглядит классно. — Ян провел руками по пиджаку и принял вульгарную позу.

— Нет, — Джон принял возмущенную позу.

— Клаасс, бро! — протянул мимо проходящий парень, в такой же одежде что и Ян.

Ян самодовольно качал головой.

— Я пойду, надо распространять моду. — Ян с помощь необычайного способа обворожения и самовыражения, вальяжной походкой удалился.

Паренек в модной одежде взбегал по лестнице на второй этаж библиотеки, только сегодня с утра он узнал, что в библиотеке 2 этажа. Он пронесся мимо сотни шкатофонов, шел он на звуки удивительного инструмента называемого мяума. На ней играла Лин. Мяума представляла собой в собранном виде маленький квадрат абсолютно черного цвета. Но в развернутом виде она могла достигать огромных размеров. Я, как и многие, никогда не видел, как играют на этом диковинном инструменте. Но говорят развернутая Мяума изливает звуки души, это необычайно красиво. Однако в тот момент Яну было не до красоты, он протолкнулся сквозь десятки воздыхателей Лин и объявил им, что концерт окончен и им пора разойтись. На что какой-то умник ответил, что Лин будет играть ещё 10 минут. Тут Ян не выдержал и наорал на всех присутствующих и концерт действительно закончился. Лин перестала играть и все разошлись.

Она стояла лицом к огромному панорамному окну и не поворачивалась. Вид был прекрасен, тысячи фиолетовых огоньков украшали площадь перед школой. Они вместе загибались в одну сторону от ласковых порывов ветра, и тогда становилась видна их серая подноготная.

Ян конечно же и эту красоту не заметил. Он подошел к Лин поближе, когда никого не осталось.

— Слушай Лин, Джон не хочет, чтобы ты знала про уничтожения мира мной и тобой.

Девушка молчала, Ян разрывал её бесчувственное лицо в своей голове.

— Ты ему не скажешь?

— Нет, — сказала она, не оборачиваясь. Ветер поменял направление, огоньки повернулись в след за своим повелителем.

— Тебя что ли не волнует, что старая маразматичка думала, что мы уничтожим мир?

— Нет, — ответила Лин чуть печальнее обычного, лишь потому что цветочки приняли статическое состояние.

Ян теперь тоже задумчиво смотрел в окно, хотел он был таким спокойным, как она.

— А мне стоит беспокоиться? — спросил он почти равнодушно.

— Нет.

Ян развернулся и ушел. А ветра так и не было. Лин свернула свою Мяуму и положила в карман.

Годы шли, наши друзья прилежно учились, все кроме Яна, конечно.

Во все времена приезжим в Мир Даркона ставили вакцину от всех болезней. Её считали главнейшим открытием пяти планет. Она избавляла от всех известных недугов. Жители не раскрывали секретов её создания. И один ученый с планеты Дрозд решил разгадать этот древний секрет.

Он проник в их мир, привился и каждый день упорно проводил опыты. Оборудование он достал просто. Никто не мешал ему. И через некоторое время он понял, что следов вакцины в его крови нет. Как и обычной крови, как у всех жителей Дрозда. Он так и смог понять, как изменился состав его крови, но таких клеток он не знал.

Тогда Сигсог, так звали ученого, решил выяснить, когда же появилась вакцина. И он узнал, что она была создана тысячи лет назад в загадочном месте под названием Дом. Об этом месте ходило много поверий и легенд. Но где оно именно находится сказано не было. Были размытые упоминания об пирамидальном строении, поглощённом старыми ветвистыми джунглями на острове Цах. Сигсог нашел остров, обошел его, но ничего необычного не обнаружил.

Он сел на гальку каменного пляжа и взмолился своему богу Дьядычу, который правда повелевал на планете Дрозд. Откуда ни возьмись образовалась жуткая буря. Волны облили мужчину, и он оказался в морском царстве. Сигсог взмолился жуткому черному небу и убийственному шторму.

— О мой величайший бог, дай ответ: куда мне идти и что искать! Или пускай пучина поглотит моё тело вместе с моим беспокойным разумом!

Сигсог стоял с поднятыми к небу руками. К его ноге прибился листок, он отлепил его и опять начал вопить. Листок подплыл к другой ноге. Мужчина опять его откинул. Море бушевало, оно хотело донести до кого-то весть, но они видимо разговаривали на разных языках. Когда лист третий раз подплыл к ногам Сигсога, он крепко выругался и наступил на лист ногой, прижав его ко дну.

Мужчина поднял голову, впереди него стояла огромная водяная глыба, она неминуемо тянула в свои объятия водяную гладь, чтобы уничтожить ученого. Он даже не стал ничего делать, ведь делать было нечего. Через секунду на него обрушился шквал из воды и камней. Он захлебывался, барахтался, ударялся всеми частями тела о жестокое дно. Но ещё через секунду он оказался на суше, море успокоилось, однако он не мог этого видеть, ведь на лице у него был лист небумаги. Тогда он аккуратно отлепил листок и увидел на нем четко различимые буквы. Мужчина встал и заорал в небо:

— Ты уж прости Дьядыч, я уж не молод, туповат. Спасибо тебе за помощь.

И мужчина уставился в лист. У него было самое больше озарение в жизни. Он обрел свой путь.

На планете Тайта проводился ежегодный праздник мира Пяти планет Даркона. 272 Тайтавских года назад император Даркон объявил: все планеты системы обитаемыми. Астрономы решили не говорить ему о предполагаемых планетках на окраине системы. Правитель был не умолим, он был одержим идей заселения всех планет. Стоит отметить, он подошел к делу с надлежащим снобизмом. Он оснастил три планеты технологиями на века, по сравнению с ними другие цивилизации продвинулись на миллиметры своего развития в этом вопросе.

— У Звезды было пять детей: огненная Нэфери, зелёный благородный Закрон, умеренная Тайта, ветреная Тэфина и ледяной гигант Глерос. И когда великий Даркон решил… — вещал возвышенный голос в огромном павильоне.

— Правда? — вдруг вклинился в рассказ учёный. — Я никогда не слышал о такой продвинутой системе. Где она находится?

— Ты сомневаешься в её существовании? — с хитрой усмешкой спросил ковбой.

— Я нашла справку в проверенном источнике.

«Система Пяти миров Даркона существ…»

Спокойный голос компьютера перебил опытный экскурсовод.

— Неет, это скучно! — ударил кружкой о стойку и достал свой аппарат. — Я нахожу занимательные исторические справки на Пьющем гиде! Туристам нравится!

Ученые хотели протестовать, но на весь бар раздался веселый голос, искусственного интеллекта, который пытался претворяться пьяным. Его голос лился с ярыми подъёмами и резкими спусками, иногда он икал, а иногда раздевалась смачная отрыжка.

«Космос был не подвластен большинству цивилизаций. Но жители миров Даркона могли его покорить, но не хотели. Их корабли летали по системе, но на огромные расстояния они были не рассчитаны. Большие корабли с других планет они не принимали. Был только один галактический порт: Сильвия Гласте, в честь жены Даркона. Она не могла переносить теплый климат островов Тайты, на Закроне температура была ниже, климатические пояса сменялись, из-за этого было много развлечений на её вкус. Порт ей понадобился для снабжения планеты модными новинками со всех уголков галактики.

Планеты, как вы могли догадаться названы в честь их детей. Вот только их было трое, ещё двух пришлось брать из приюта. Оттуда пошла эта традиция у богатых. Так получилось, что планеты были названы в порядке в каком умирали дети.

Нэфери, чудное существо, была вторым ребенком Сильвии и Даркона, умерла в младенчестве от болезни матери. Сильвия страдала от высокой температуры, неправильного света, плохой воды. Она порезалась и началась инфекция, её заметили поздно, когда ребенок успел заразиться. Матери помогли, но дитя спасти не удалось.

Закрон, первенец и любимиц Сильвии, был правителем доблестным, но не таким как отец. Он все искал пути прославления отцовской империи и хотел отправиться на окраину системы. В то время говорили, что далеко за Глеросом есть ещё маленькая планетка, её не могли распознать в поясе астероидов. Закрон был помешан на поиске этой планетки, он мог стать правителем Шести миров Даркона. Но умер при спуске нового корабля на Тэфину, он и сотня человек, которые его строили.

Тайта, небольшой бойкий мальчишка. Его рожала не Сильвия, после Нэфери она отказалась от этого. А Даркону нужно было ещё троих детей. Сильвия почти не видела мальчика. Но Даркон любил его, прославлял. Он вырос смелым и умным, порядочным и честным. Он усовершенствовал условия жизни на Тэфине и Глеросе. Но был убит нерадивыми последователями Закрона, ведь правитель не хотел следовать космическому пути брата.

Тэфина, была удочерена самой Сильвией, та грезила о красавице дочери. Тэфина тоже любила свою мать, она обладала необычайной преданностью. Сильвия умирала на руках девочки, которой ещё рано было становиться невестой. И она так ею и не стала, ведь та смерть оставила сильный отпечаток на её психике. Именно Тэфина открыла вакцину от всего. Ходят легенды, что она просто нашла её рецепт у более разумных предков. Но девушка была хорошим врачом и мудрой женщиной. Она билась за справедливость на Нэфери, там и умерла во время давки.

Глерос, был никому не нужен, просто пятый ребенок, которого никто не любил, и никто о нём не заботился. Он вел разгульный образ жизни до того, как его последний брат умер. Сподвижники Закрона поддерживали глупого Глероса, внушали ему свои мысли и решения. Он почти не правил сам. Говорили, что у него на каждый день была новая девушка и одна краше другой. Но он оставался один. Умерла Тэфина. Он винил себя в её смерти, последнего своего родного человека. Тэфина не жаловала правление брата, и они часто ссорились, но испытывали нежные чувства друг к другу, когда поводов для ссор не было.

Так вот, после её смерти, Глерос расклеился, корабль на мифическую планету был готов. Глерос прихватил алкоголя размером с первую планету и улетел один. Больше о нем ничего не слышали. Корабль не подавал сигналов, а в кольце астероидов его было не различить. Историки уверены, что Глерос разбился из-за неумения управлять кораблем. Хотя более разумные люди говорят, что таких пьянчуг как он ничего бы не взяло и он до сих пор дрейфует в космосе в обнимку с бутылкой.

Одна семья, чьи предки застали правления Даркона, несла скрытую правду о том, что Глерос в тайне любил только Тэфину, но никогда ей об этом не говорил. Девушка не интересовалась чувствами, а только болезнями и другими проблемами людей.

История у этой семейки очень интересная и обостряется всё тем, что прямых наследников они не оставили. Есть конечно заявления, что после Глероса осталось множество детей, но он не был кровным ребенком Даркона и они не проверялись.

Сам Даркон умер в спокойствии и смирении на Тайте. В тот день к нему съехалась вся его семья, но он никого не принял. Просто сидел в кресле-качалке и смотрел в панорамное окно. Сильвия, растолкав прислугу, просила его проститься с детьми, однако старик был уверен, что, чтобы он не сказал, останется в их памяти навсегда. А мусолить его слова, как пророчество, было глупо. Он просто человек, всегда таким был. А наречение системы в свою честь просто маленькая прихоть, каприз. И нечего приковывать столько внимания к этому капризу. Он не сказал ни слова детям, но они не расстроились, кроме Закрона, тот хотел узнать, как ему лучше править. И не узнал.

Даркона запомнили, как сильного и своенравного правителя. Его дети помнили его как амебного и слабого старика, ни разу не покинувшего не то что свою любимую планету, но и своего любимого кресла. Жену он любил поначалу, как и она его. Однако их пути разошлись. Даркон думал назвать звезду в честь неё, но понял, что в ней живет та ещё тьма и светить такая дамочка не сможет. Так она и осталась без названия. Но многие называют её в честь Даркона. Хотя он бы не стал её так величать.»

— Я прочел в проверенном источнике, всё так, кроме некоторых моментов. — Заключил ученый в очках.

— Значит я продолжу…

Вскрики двух юношей всё пытались перебить громогласную речь. Причиной ссоры являлись жизнь и поступки Яна. Он как человек молодой и своенравный был уволен с нескольких престижных должностей. То он не выполнял порученные ему обязанности, то перечил начальнику, то был слишком настойчив в общении с некоторыми особами.

— Да ты бы видел супругу начальника, она мне сама глазки строила! — оправдывался Ян.

— Тише! — шикнул Джон озираясь. — При чём тут эта женщина? При чём тут она! — Не сдержался Джон, и нарушил собой же поставленный порог шума. — Ты начальнику что сказал, когда уходил?

И на Яна снизошло озарение внезапной озлобленности друга.

— Сказал, что уничтожу его свалку Дарьитионовых двигателей, — ответил юноша и опустил голову.

— А дальше?

— Он спросил, как это я, сопляк, уводящих чужих жен, это сделаю. Я ответил: когда буду уничтожать мир, его корабль получит особые муки и страдания, — подавленно говорил Ян.

— Как выразился то!

— Да, — довольно мотал головой Ян.

Джон толкнул его.

— Ты кому-то ещё говорил про это?

— Ну может пару раз в барах, — мямлил Ян.

— Ты с ума сошел?! Историю с начальником я замял, а что будет если один из твоих собутыльников донесет это до главенствующих?

— Что? Ты же говорил, что это всё чушь! — с недоумевающим взглядом Ян провел по комнате. — Главенствующие знают? Они думают, что я уничтожу мир?

Джон отошел от него и некоторое время молчал.

— Вы.

— Что?

— Что вы уничтожите мир, — Джон поднял виноватое лицо. — Да они в курсе. И всё серьезней, чем я тогда думал.

Ян утонул в непонимании.

— Ян, послушай, если об этом узнают люди, вам придется туго. Они могут поверить в это.

— Как веришь ты?

— Нет, я вас знаю. Я знаю, что это не правда. Но остальные люди могут увидеть в вас будущих преступников.

— Что ты несешь, — задыхался Ян от ярости. — Это бред!

— Я знаю, но они…

— Это ты с ума сошел! — Ян собирался уйти, но Джон преградил ему путь.

— Ян, я найду тебе новую должность. Всё наладиться. Только не болтай про…

Ян покачал головой, но чуть спокойней.

— И найди Лин, ей тут скучно.

— Уверен, она собрала вокруг себя толпу.

— Тем более найди, — грозно сказал Джон и удалился.

Ян брел по залу, девушки подмигивали ему, но он был не в настроении. Он увидел стройную фигуру Лин в черном облегающем полупрозрачном платье. Оно прикрывало те места, которые стоит прикрывать. Она стояла возле стойки, коршуны кружили неподалёку и не решались сесть, или были уже отвергнуты её всепоглощающим молчанием.

Ян подошел к ней, не здороваясь, и попросил выпивки. Он тут же опрокинул немаленький бокал.

— Всё не можешь найти место в жизни? — сказал бархатный голосок.

Ян усмехнулся:

— А ты нашла своё место в этой угрюмой бессмысленной жизни?

— Я и не искала.

Он посмотрел на её более опечаленное чем обычно лицо. По выявлению эмоций на лице Лин, он был мастер, он долгие годы искал в бесчувственном образе нотки одобрения или осуждения.

— Ты сегодня разговорчива. Есть причины для печали?

Лин чуть повела губами.

— А у меня есть. То, что мы должны уничтожить мир знают главенствующие.

Лин чуть подняла бровь, что означало: «И что?»

— А то! Что может, это не чушь? — Ян толкнул бокал, чтобы его наполнили вновь.

Мальчик быстро наполнил стакан и продолжил прислушиваться к их диалогу.

— Вдруг, мы в один момент слетим со всех оставшихся катушек и уничтожим мир? — говорил, чувственно с выразительными паузами, но тихо, Ян.

— Вы собираетесь уничтожить мир? — влился радостно юноша.

Лин посмотрела на него с интересом. Ян опрокинул бокал и с недовольством сказал:

— Да, прям сейчас!

— Я бы тоже устроил нечто похожее на празднестве. Когда все пьют, уязвимы и собраны в одном месте! — говорил юноша взволнованно.

— И как бы ты это сделал?

Ян уставился на говорившую с человеком Лин. Она не разговаривала с остальными от слова совсем. Поэтому его лицо долго и упорно выражало удивление. Пока он не понял, что Лин не даст комментариев по этому поводу.

Громко заиграла музыка и за ней последовали возгласы девичьих голосов. Мальчик приблизился к ним.

— Эта огромная гора Софи — вулкан! — говорил он, выпучив глаза. Друзья внимательно слушали. — Я бы поднялся на неё, кинул в жерло какую-нибудь мощную бомбу. Лава, брызги, землетрясения. Пока службы будут пытаться спасти людей, можно устроить что-нибудь поглобальнее. Чтобы уничтожить все пять планет! — юноша отодвинулся и продолжить протирать бокал. — Не то чтобы я об этом много думал.

— Не сработает, — прокомментировал Ян, — бомба не разбудит вулкан. — Он вопросительно посмотрел на Лин.

— Смотря какой силы, — ответила она.

Мальчик засиял. Он наполнил бокалы и пошел к другим гостям.

— Что с тобой? — воскликнул Ян.

Лин молчала.

— Я ж тебя напою и всё равно узнаю.

Она улыбнулась и выпила. Ян с хитрой ухмылкой сделал то же самое.

Вечер был долгим, а ночь наоборот пролетела быстро. Со временем, опасаясь прихода Джона, друзья переместились в более шумное место. Это было сборище фитоактивиститов, у них всё было натуральное: одежда, маски, напитки, украшения.

Ян и Лин с удовольствием переоделись в предложенные вещи. Ткани было немного, и это было обусловлено не экономией. Девушка стояла в коротеньком облегающем платье, оно нежно охватывало её фигуру. Яну выдали только шорты, ведь его лучшим украшением был накаченный торс. Перед этим их осмотрели, и этому они тоже отдались с удовольствием.

Зал был украшен листьями, повсюду стояли деревья в горшках с разных стран и разных эпох, воскрешенных именно для этого дня. Палки бамбука, из которых и была создана конструкция, были обвиты вьющимся растением. Оно светилось нежно-фиолетовым цветом, а некоторые отростки касались пола. Лин удивленно смотрела на всё это, останавливалась у каждого горшка, она рассматривала цветы, ей нужно было прикоснуться ко всему, понюхать. Ян оттаскивал её, чтобы они продолжили путь к животворному бару. По всему помещению распространялся дым и от него становилось лучше. Посередине помещения стоял подиум, наполненный флуоресцентными рыбками. Лин взбежала на него и легка лицом вниз, чем распугала почти оголенных девушек. Ян не стал ей мешать, только сходил за напитками в прозрачных плотных листах, которых срывали тут же. Парень сел возле Лин на подиуме, она подняла свои горящие глаза.

Лин выпила и покинула подиум, ища новые места для расслабления. Они сели под деревом рядом с баром. Она изучала его плоды.

— Значит тебе не хватает единения с природой?

— Этот мир превратный, уверена, что музыку издает не поющая береза.

Ян осмотрелся, колонок видно не было.

— Но здесь интересно, — добавила она.

Он пилил взглядом её расслабленное лицо.

— Все дело в превратности? — тихо спросил он и расплылся в хитрой улыбке, когда её лицо потеряло беззаботное выражение. — В ней. Дай угадаю! — продолжал он самодовольно. — Наш общий друг оказался не таким уж идеальным и правильным. А скоро вы станете парой на всю жизнь, но ты не уверена, что вытерпишь такого сноба и эгоиста.

Лин молчала.

— Я прав?

— Нет.

— Почему?

— Дело не в Джоне. А в том, что мир, в котором мы живем — ложь. — Она сделала особый акцент на последнем слове. — Я — ложь, ты — ложь, он — … — она потупила взгляд, но затем закончила: — ложь. Мы всё дети неудачного эксперимента давно забытых богов.

— Ты ушла в философию, — отмахнулся Ян.

Лин почала головой.

К ним подошла девушка в повязке на бедрах и с двумя листочками на груди.

— Потанцуем? — произнесла она. Ян от неожиданности что-то замямлил. — Видела, как ты наслаждалась на подиуме. Умеешь упиваться природой.

Лин оценивающе посмотрела на неё, затем протянула ей руку. Они ушли, а Ян остался в одиночестве. Ему не понравилось, что девушка предпочла Лин. И он пошел в нападение: нашел девушку и начал кружиться около Лин. Та сразу же приняла вызов. Друзья начали игру, под названием кому больше достанется. Так они переобнимались почти с каждой. А в перерывах они выпивали и вели счет. Если не считать бредни Яна, что дерево тоже живое и оно такой красоты, что идёт в счет прекрасной девушки, выиграла Лин. Ян конечно же никогда об этом не узнает. Когда кавалеры девушек начали пилить взглядами шаловливую парочку, те решили удалиться, и конечно прихватили пару бутылочек. Они к слову сказать были из пластика, и в них находился простой алкоголь. Ян и Лин были слишком пьяны, чтобы заметить это.

Они брели по опустошённой улице в поисках интересного места, но таких не находилось. Поэтому они шли, пили и пели пошлые песни. Когда алкоголь закончился, они становились у главного здания на планете. В нём всю жизнь восседал великий Даркон, здесь он и умер, и здесь проводились нынешние собрания главенствующих. Друзья посмотрели сначала друг на друга, затем на здание. Они и сами не заметили, как обстучали все окна и двери и уже взбирались по скользким колоннам. Они падали и смеялись, но потом решили взять себя в руки.

Ян забрался по колонне, схватился ногами за балку и помог Лин. Она забралась на крышу и отыскала открытое окно в ней. Ян подполз к ней.

— А вдруг там ловушки? — прошептал он, но Лин уже отсутствовала.

Она бесшумно приземлилась на расписной пол. За ней тяжел ударом упал Ян, как падают переспевшие помидоры.

В большой комнате стояли с десяток стульев в форме круга, а в центре этого круга на полу был изображён великий правитель в своем кресле. Ян как зачарованный смотрел на изображение. Лин обходила помещение.

— Как думаешь, он пил и приставал к красавицам?

Лин подошла и уставилась на Даркона.

— Думаю красавицы сами лежали у его ног, — она удалилась в другое помещение.

— Да, вот так просто человеку достается власть, потому что, он это — он, — произнес Ян своему молчаливому собеседнику на полу, тот не ответил.

Он пошел за Лин и остолбенел в проеме. В центре небольшой комнаты стояла палка и благородно блестела, а на её конце располагался камень. Он испускал белый лучистый свет, и этот свет можно было взять и унести. Ян смотрел на еле ощущаемое желтоватое вещество на своей руке. Он разделял его пальцами, и оно падало и гасло, исчезая из этого пространства.

— Что это? — произнес он.

— Какой-нибудь преобразователь. — Ян уставился на сомневающеюся подругу. Впервые в жизни она что-то не знала, и в глубине его души заиграла торжественная музыка. Но камень отвлек его душу, он звал его. Ян потихоньку подходил к нему и что-то внутри него затихало, как перед самым важным событием в жизни. Лин тоже подходила, её сердце билось всё медленнее и медленнее. Они смотрели друг другу в глаза пока не настал апогей. И друзья по несчастью одновременно прикоснулись к камню.

Они ощутили всё: вращение галактик, перемещение вещества внутри Звёзды, уносимых к чёрной дыре частиц, первую любовь девочки на окраине галактики, последний оборот далекого Солнца. Затем их отбросило в противоположные стороны. Подняв головы, они уставились друг на друга, пытаясь отыскать ответы, но их не было.

Лин первой отошла. Ян протянул руку вперед, но такого будоражащего предощущения уже не было. Девушка вернулась с клинком и небольшим камнем. Она стукнула по источнику света, и он с лёгкостью раскололся на две части. Ян и Лин взяли по одной. У них появилось то же ощущение, свет проходил сквозь них и касался чего-то скрытого, опасного. Они протягивали части друг к другу, забыв про рациональность бытия. Но вдруг свет исчез, как и части одного целого. Ян уставился на свою руку, в ней ничего не оказалось, только фантом какого-то предмета.

Как по закону историй древних краж, вокруг храма великого Даркона началась суматоха. Кем-то было понято что, что-то пропало. Но как, и кто это понял никто не знает. Яну и Лин ничего не оставалось делать, как отпереть заднюю дверь и поспешно удалиться через неё. Они бежали по узким улочкам, непостоянство которых удивляло. Они неизменно врубались во что-то, либо падали из-за неровности дороги. За ними гнались, были слышны шаги тысячи солдат и грохот орудий! Или им только казалось.

Спуск с лестницы заставил друзей вспомнить с чего все началось. Чувство опьянения подкралось внезапно и Лин не смогла удержаться на ногах. Ян еле как затащил её в пустое строение. С балкона они наблюдали, как с десяток молодых вояк проносятся мимо их убежища, возле их голов проплыл прожектор. Лин пыталась схватить его, но Ян её удержал. По городу стояли крики, но не только из-за пропажи, гуляки выдвинулись из питейных заведений в поисках убежища и любви. В конце концов все виды пытаются найти любовь, теплый уголок, где можно спокойно умереть. Но нашим друзья предстоял ещё долгий путь до такого уголка. Ян взял подругу под руки и вышел из дома. Он пытался делать непринужденный вид, Лин пыталась не заснуть и не сказать. Много сил уходило, чтобы утаить одну жестокую правду от одного единственного человека.

— Ян, — прошептала она, — может тебе в любви повезет…

— Что?

— С карьерой у тебя не клеится, нужно просто найти выгодную партию.

— Джон уже занят, — ухмыльнулся он.

Впереди послушались быстрые шаги.

— Делай вид, что мы просто пьяные.

Лин направила мягкий недовольный взгляд и сказала:

— Ты делай.

Впереди показался молодой человек, он бежал, но, когда увидел сцепленную поющую что-то парочку, остановился.

— Ян? — самым неодобрительным тоном прикрикнул юноша. — Лин?

Они застыли, у обоих в голове мелькнула мысль про камень. И каждый из них решил не упоминать про него, при вопросах отнекиваться.

Джон подошел в плотную и увидел улыбающуюся физиономию Яна и полуспящую Лин.

— Что выделали? — вскрикнул он и с легкостью положил девушку себе на плечё.

— Знаешь, пили, а потом ещё пили, ну и ещё чутка пили, однако дальше… — сказал Ян с заплетающимся языком. Джон посмотрел на друга с надеждой. — А нет всё-таки пили.

— Вы случайно не были в храме Даркона?

Ян закачал головой.

— Хотя, как он выглядит? Тут такие тусовки. В этом храме какой стиль? Или там…ну сам понимаешь. — Ян поднимал и опускал свои брови.

— Оттуда украли камень Даркона.

— У них нет воображения, — пробормотала Лин на плече.

— А вот почему мальчики бегают, а мы думали это марафон пьяных устроили. Хотели уже присоединиться, но не знали какой приз.

Джон остановился и уставился в глаза покачивающемуся другу.

— Ян, скажи мне правду, вы точно не брали камень? — Ян раскачивался всё больше. — Лучше признаться сейчас.

Ян громко засмеялся, что его слюна оказалась на лице Джона. Его спокойное лицо скрывало за собой гнев, отвращение, но больше страх, страх от того что, предзнаменование сбывалось: камень пропал. А самое главное, главенствующие подумают на них, на кого им ещё думать. У Джона в голове была дилемма: сказать, что они провели вечером втроем или признаться, что упустил их и не знает точно, где они были.

Они зашли в комнату, опутанную тьмой. Джон аккуратно положил Лин на кровать. Затем взял бутылку и налил себе старого отцовского виски. Он берег его столько лет и не разрешал никому её касаться. Для Джона это был вызов умершему отцу и крик отчаянья его души. Он поставил бокал и вышел к порогу огромного дома, на котором валялся Ян. Он поднял его и положил рядом с Лин. Сам он со стаканом сел на пол, возле них.

Джон представлял, как в их дом влетают войска и забирают их. Никого кроме них у него не было, только Лин и Ян, рядом с ним, всю его жизнь. Даже когда родители его бросали, эти два странных проявления вида разумных существ были рядом. Стоит признаться, что от них не так просто отделаться.

Хрупкая рука Лин спустилась на плечо Джона. Он взял её и повернулся. Лин медленно спустила своё тело с кровати и попала в объятия Джона. Он нежно водил пальцами по её оголенной холодноватой руке.

— Лин? — сказал тихо Джон. Она издала чуть слышный звук и пошевелила головой, будто закапываясь в тело юноши. — Вы правда не брали камень?

— Правда, — чуть слышно произнесла она.

Джон успокоился и уснул с Лин на руках.

Ян проснулся один на большой кровати, такой исход ночи он считал не удовлетворительным. Он попытался всё вспомнить и не смог. Вялая голова повернулась на подушке. Зрачки глаз следили как Лин собирает вещи в рюкзак. Он лениво шевелил всеми конечностями, чтобы убедиться в их дееспособности.

После таких ночей у него был четкий список дел, продуманный очень давно. Ян гордился различными вариациями этого списка в зависимости от обстоятельств. Например, проснулся он с девушкой или нет, с красивой или нет, в своей постели или нет и так далее. По плану он должен был раздобыть какую-нибудь жидкость. Желательно, чтобы она была с небольшим градусом.

Лин молча поставила небольшую бутылочку на тумбочку. Ян приподнялся, взял бутылку и осушил её полностью. Жидкость была явно безалкогольной, но приятной. Гул в голове немного утих.

Ян наблюдал за сборами Лин. Вот она кладет в свою сумку какую-то бутылку, коврик, мини прожектор, какой-то маленький предмет, как камень.

— Камень! — вспыхнуло у него в голове. Он удержал внутренний крик.

По наполненным страхом глазам, Лин поняла, что настало время разговора. Она протянула Яну другую бутылку и села рядом с ним.

— Джон на совете. Про камень не знает. Я пойду на гору. — Эта была вся речь, на которую была способна трезвая Лин. Но Яну этого было даже много. Сначала он думал про совет, и есть ли там жгучие красотки. Затем осмыслил непонятные события со светящимся камушком, а затем он подумал про гору, какая она огромная и как часто они всей, если её можно так назвать семьей, ходили в поход, как резвились.

— Зачем? — выпалил он.

Лин не ответила и вышла. Ян подумал опять о случившемся в точно таком же порядке. Он абсолютно точно решил взять себя в руки и встать, получилось не сразу.

Наконец он, как гордый представитель своего вида, стоял на ногах. Он рванул в полный неизвестности мир и упал на пол, из-за ужасного поведения двери, которая не открылась. Такими функциями она правда не обладала, но могла бы и догадаться. Вставая, Ян увидел на столе завтрак. Его ориентиры резко поменялись.

— Знаешь, я думал о Бэт, — Лин не требовалось пояснений, но Ян их привел. — Это возлюбленная всей жизни моего последнего командира. — Ян сделал небольшую паузу. — Нет, я не испытывал к ней ничего особенного, но у неё есть исключительные умения… — он утонул в мечты. — Я не очень хорошо с ней поступил, бросил её там с нерадивым мужем. Как думаешь, они помирятся? Она сможет быть вновь счастлива без меня?

Лин не слушала, она переставляла ноги по неровным камням. Это была главная задача для неё сейчас, ведь один камень может соскользнуть, другой отскочить. Она размышляла о том, как давно тут эти маленькие остатки большого периода в истории, о этом месте и этой планете. И о чём бы она не начинала думать, заканчивалось всё одним простым выводом. Лин остановилась на пригорке и осмотрела предстоящей путь. Ян встал рядом и выдул бутылку воды. Её взгляд пренебрежительно прошелся по его телу. И он говорил: «Зачем ты за мной идешь?»

— Тебе без меня было бы скучно. Может помочь с рюкзаком, он такой здоровый. Что ты в него засунула?

Лин продолжала путь, никак не реагируя на его замечания.

— Да, ты права. Были и будут другие, не все вершины покорены. И я о ней даже не думаю. Да, я заговорил первый, но просто чтобы поговорить о чём-нибудь отвлеченном. Нет, — засмеялся Ян. — То, что я думал о ней, чтобы не думать о другом, не значит, что я думаю о ней. — Последовало молчание. — Ну и что, что значит! — прикрикнул Ян. — Ты вообще в этом не разбираешься! Что ты можешь понимать в человеческих чувствах?

« — А ты?» — прозвучала у Яна в голове.

Он остановился и опустил голову. Он в них тоже ничего не понимал. Мир периодически подводил его: происходила какое-то плавное перемещение пространства, оно было всегда, но, когда зацикливаешься на нём и пытаешься остановить, становится намного хуже. Что-то хочет выйти наружу.

— Как ты с этим справляешься?

«-Не сопротивляюсь.»

— Умно, как всегда.

Они остановились у скалы, под которой была обширная площадка. Здесь был их первый привал после самого крутого подъема. И останавливались здесь они не случайно: на скале были древние рисунки, остатки культуры первых разумных существ на Тайте. Целая куча табличек говорила о том, как важно это место и что ничего нельзя портить, ничего дорисовать, подрисовывать и вырисовывать.

Ян сел на камень, на котором сидел всегда, точнее когда-то это была вершина, за восхождение на которую приходилось драться с Джоном. Они бежали как бешенные к этому камню, составляющему половину роста Яна сейчас. Карабкались по острым выступам, затем устраивали схватку на верху, в итоге, отец Джона снимал их обоих и вальяжно восседал на него сам. Точно так же как сейчас сидел на нем Ян. Лицо его было наполнено наслаждением, больше ни за что не нужно было драться. Он просто сидел на камне, как главный. Смотреть было не на что и вскоре ему это наскучило. За камнем, где табличка угрожала нарушителям, было несколько каракуль.

— Лин смотри! Здесь наши надписи: Джон лох, Ян тупица, секретарша огонь! — Ян засмеялся. — Вот папаша Джона был распутник!

Лин не смогла не выразить своё возмущение, поэтому она повернула голову.

— Что?

Бровь Лин выгнулась самым острым образом. Ян не понимал в чём заключается её недовольство, или не хотел понимать, а она не хотела объяснять.

Лин рассматривала настоящие древние рисунки. Стоит сказать, что на громадной скале их было много, от самого верха до земли. Были изображены птички, крупные животные, странный вид людей, беременной женщины, или это был крокодил, стоящий на ногах, мужчин с палками, деревьев и конечно вулкана. Стоит заметить, что за всю изученную историю миров Даркона этот вулкан никогда не извергал из себя ничего необычного. Жизнь на островке текла медленно и припеваючи. Местным не нужны были ни новые технологии, ни другие миры. Им нравилось есть фрукты, смотреть на море и один раз в год подниматься на каменного великана. Возможно тому бармену осточертела такая жизнь, извержение вулкана растормошило бы местных снобов. Мальчишка в тайне мечтал об землетрясениях, камнях, лаве. Он думал:

— Вот бы вы побегали, не стали бы думать над своим заказом пол дня!

Девушка с интересом рассматривала их. Она сняла рюкзак и поставила на землю. К нему тут же приблизился Ян и забрал его на свой трон. Там он начал изучать содержимое.

— Ты правда думаешь, что я хочу взорвать вулкан? — спросила Лин, смотря на скалу.

— Ууу, первые слова за день.

— Не первые, — отрезала она.

— Зачем ты сюда поперлась?

Лин не отвечала. Рюкзак был набит алкоголем, там были ещё вещи, но основной вес составлял он. Ян подошел к девушке.

— Помнишь, как старая мегера выстраивала нас перед этими картинками и говорила: — Видите, дети, здесь запечатлена наша история! — Ян пытался говорить старушечьим голосом. — Там великая птица летит к Жизненесущей звезде Даркона.»

На самой верхушке было действительно что-то похожее на птицу и какой-то вытянутый объект, от которого исходили лучи. Этот объект был слишком вытянут для звезды. А под ним были двое людей, их руки поднимались к светилу, а в них располагалось что-то необычное, цвета схожего с фиолетовым. Оно отличалось от всего цвета на скале.

— А ты такая: Это не птица, это корабль. — продолжал Ян сценку. Он тыкал пальцем и хватался за сердце. — Мегера: чтоо? Мне виднее, что там! Не смей перебивать старших! И спокойным голосом она продолжала: звезда Даркона давала жизнь, что изображено ниже. И я. — Он сделал гордый вид. — Почему всё на свете названо в честь Даркона? Больше правителей что ли не было? — Ян сделал паузу чтобы исказить своё лицо. — Ах ты мальчишка, Даркон поднял два мира и сделал пригодными для обитания ещё два. И что она там ещё орала?

— Ты слеп, — заключила Лин.

— Не, вроде такого она не говорила, — он задумался.

Возле светила было изброжено ещё что-то, это был круг, а внутри какие-то узоры или надписи. Ученые не могли объяснить, что это, потому что сами не понимали. Но мать Джона была уверена, что это такое изображение Тайты. Ведь рядом располагались пять круглых планет вокруг огромной звезды. Они были разного размера, Лин казалось, что они соединены прямыми линиями, но странная женщина, утверждала, что это всё выдумки.

Лин и Ян вернулись домой вечером. Джон был не очень трезв, но очень опечален. Горе-двоица решила, что спускаться с головокружением невозможно и им нужно прилично выпить, чтобы сгладить спуск. Вот они и выпили всё, что у них было и вернулись за добавкой.

Ян прыгнул на диван рядом с другом.

— Джони! Ты тут один грустишь?

— Вы опять напились?

— Да, понимаешь мы покоряли новые высоты, предавались воспоминаниям.

Джон посмотрел на менее эмоциональную Лин, она готовила закуски.

— Ну ничего и ты догонишь, — сказал Ян наполняя бокал друга. Сам он пил из горла.

Джон сначала не охотно поддерживал затею «надраться в хлам», но Ян приводил весомые аргументы. Джон давно был в напряжении, и они не веселились почти целую вечность вместе, а горе-двоице не хватает старого друга и товарища, которых мог их хоть как-то останавливать.

Они быстро напились, затем танцевали и разносили дом всевозможными затеями. Дом они старого настрого решили не покидать. И даже обмотали дверь цепью, но потом и цепь пошла в расход, однако наружу они не вышли. Ян отрубился первый.

— Ты сегодня не такая пьяная как вчера. Это из-за меня? Не можешь со мной веселиться?

— Нет, я проглотила много лекарств от опьянения с утра. Хорошие таблетки, больше никогда не буду их пить.

Они засмеялись. Джон принес одеяло и сел рядом с Лин, она опустила голову ему на плечо. Они сидели на полу пред окном, вид которого выходил на крыши городка и море.

— Я думаю отправить его на Глерос, — говорил Джон. — Оттуда шум от его похождений не так быстро будет доходить до главенствующих.

— Это не разумно. Лучше его оставить возле себя и не давать наводить шум.

Джон задумался.

— Да, наверное, ты права. Как всегда.

Джон поцеловал её в нос.