Круг Офира

Елена Райдос (2025)

В любом сообществе живых существ имеется своя шкала ценностей. Думаю, мало кто усомнится в том, что в топе списка человеческих ценностей находятся такие пункты, как благосостояние и доминантность. А вот в Аэрии сформировался совсем иной список. Для аэра нет более заманчивой награды, чем место за игровым столом Офира. В этом отношении Вит вовсе не был исключением и, когда обстоятельства вынудили его принять экзистенциальное решение, без колебаний вступил в Игру, ставкой в которой было само его существование. Наверное, это можно было бы назвать безрассудством, но для истинного игрока смысл заключается не в выигрыше, а в самой игре. Так что речь о цене даже не стоит. Игра вообще непредсказуема и всегда награждает своих преданных игроков по-своему.

Глава 6

Запах свежего сена был терпким как молодое вино и пьянил ничуть не хуже. В сарае было темно, хотя сквозь дырявую крышу внутрь то и дело заглядывали любопытные звёздочки. Похоже, непоседам очень хотелось подсмотреть за играми странных двуногих, злостно нарушавших ночной покой на сеновале. Увы, чтобы рассеять эту кромешную темноту, собственного сияния звёздочек не хватало, и им приходилось довольствоваться лишь звуковым рядом. Впрочем, сей ряд был достаточно информативным, чтобы у слушательниц сложилось верное впечатление о сути сарайного действа. В шуршание сухих стеблей то и дело вклинивались звуки прерывистого дыхания, жаркий шёпот и томные стоны, так что ошибиться насчёт того, что скрывалось под покровом ночи, было просто невозможно.

Собственно, ничего необычного в сей забавной сценке не содержалось, в деревнях испокон веков сеновалы пользовались спросом у жаждущих интимной близости парочек. Единственное, что показалось звёздочкам заслуживающим внимания, так это неутомимость той конкретной парочки, что оккупировала сеновал в сарае с дырявой крышей. Наконец любовники всё-таки притомились и затихли. Ночь тут же вступила в свои права, и стало слышно, как за тонкой стенкой сарая стрекочут кузнечики. Правда, длился этот перерыв недолго, буквально через пять минут Вит почувствовал, как тёплая девичья ладошка легко пробежалась по его плечам и животу, а потом решительно направилась ниже, вызывая горячую волну возбуждения. Прямо у его уха раздался тихий смех, видимо, ладошка нащупала то, что искала.

— Давай ещё разочек, — заискивающе прошептала Агата, — ну пожалуйста. А потом будем спать до утра.

Это была её любимая присказка, которую Вит слышал по многу раз за ночь, и давно уже перестал покупаться на обещания своей юной любовницы соблюдать хоть какую-то меру в сексуальных утехах. Он совершенно точно знал, что Агата угомонится, только когда окончательно лишится сил и провалится в сон буквально во время соития. В плане секса эта чертовка была совершенно ненасытной, и аэр не раз с благодарностью поминал создателей своей игровой оболочки за то, что те сделали её такой безотказной. Но это сейчас, когда он уже худо-бедно научился контролировать это коварное аватарское тело, а в тот первый раз, когда оно неожиданно взяло верх над рациональным аэрским умом, для Вита это стало воистину шокирующим откровением.

Дело в том, что сам по себе факт потери самоконтроля был для жителя Аэрии чем-то совершенно немыслимым, что и не удивительно, ведь свои тела аэры создавали сами, причём вполне осознанно. Эти тела подчинялись им полностью и безоговорочно, а потому Виту даже в голову не могло прийти, что его игровая оболочка, оказывается, обладала своей собственной волей, причём настолько сильной, что была способна подавить волю своего хозяина. Аэры привыкли относиться к своим телам как к неодушевлённым предметам, вроде инструментов или одежды, то есть прагматично и без пиетета. Но аватарские тела были другими, и люди, судя по всему, осознавали их власть и могущество, а потому приручали свои тела подобно тому, как приручают диких животных.

Увы, Вит пока был дилетантом в Игре, причём дилетантом, не удосужившимся пройти даже элементарного подготовительного курса, который помогал аэрам адаптироваться к новым непривычным условиям иной реальности, а потому он никак не мог ожидать такой подлянки от своей игровой оболочки. Согласитесь, кому может прийти в голову, что ваша одежда вдруг обретёт самостоятельность и станет управлять вашими действиями. Впрочем, сам по себе шок от утраты самоконтроля оказался для самонадеянного аэра всего лишь прелюдией к тому кошмару, который его накрыл, когда он наконец пришёл в себя и обнаружил, что натворил.

Изнасилованная девочка лежала на спине, раскинув руки, и не шевелилась. Её задранная юбка почти полностью скрывала лицо, были видны только закрытые глаза и ореол рыжих кудряшек, словно нимб над головой невинной мученицы. Естественно, Виту тут же померещилось, что он ненароком убил малышку. Он ведь понятия не имел, на что была способна вышедшая из под контроля сознания игровая оболочка. Сила-то в ней содержалась немеряная. Ужас содеянного мгновенно погрузил невольного насильника в когнитивный транс, и вместо того, чтобы попытаться реанимировать мёртвую девочку, Вит застыл над её неподвижным телом эдакой апологией скорби.

Он даже не заметил, как рыжие реснички задрожали, и на парализованного ужасом насильника уставились глаза его жертвы, сияющие подобно двум маленьким солнышкам. Казалось, этот восторженный взгляд был способен рассеять спустившиеся на землю сумерки, тем не менее пробудить погрузившееся в бездну отчаяния сознание аэра ему не удалось. В тот момент Вит тупо был не в состоянии адекватно отреагировать на столь откровенный знак. Взгляд Агаты наткнулся на мрачную физиономию насильника, и свет в её глазах сразу померк.

— Тебе не понравилось? — губы девушки задрожали, и в уголках её глаз заблестели слёзки. — Это же в первый раз, — принялась оправдываться жертва насилия, шмыгая носом, — я научусь.

Неимоверное облегчение, которое затопило сознание Вита, когда он обнаружил, что малышка всё-таки не умерла, было похоже на наркотическое опьянение. Но потом аналитический ум аэра вычленил из слов Агаты фразу про первый раз, и его совсем переклинило. А чего он, собственно, ожидал? Чтобы пятнадцатилетняя деревенская девчонка уже имела опыт сексуальных отношений? Девственность в этой дикой локации была товаром, и потому будущих невест держали под жёстким контролем. А какой-то залётный ландскнехт взял и походя сломал бедняжке жизнь, хорошо хоть вообще не убил.

— Я всегда хотела, чтобы в первый раз было с таким, как ты, — Агата жалобно всхлипнула, подползла к застывшему в трансе мужчине и с отчаяньем утопающей обхватила своими тонкими ручками его шею. — Ты же не бросишь меня ради Белинды? — она заискивающе улыбнулась, но поскольку Вит никак не ответил на её заигрывания, хитрюга сменила тактику. — Я понимаю, что она старше и опытней, но я быстро научусь, вот увидишь. Ну давай хотя бы ещё разок, пожалуйста, — для пущей убедительности она подпустила в свой голос эдакие умоляющие нотки, — а потом можешь отправляться к своей Белинде.

Вит наконец сбросил оцепенение, опрокинулся на спину и захохотал как безумный. Оказывается, никакого насилия и не было, девчонка сама хотела, чтобы её лишил девственности брутальный вояка без моральных принципов. Так что ещё вопрос, кто кого изнасиловал. Агата приняла смену настроения своего первого мужчины за добрый знак и шустро просунула ладошку в его расстёгнутые штаны.

— Ты же хочешь, я чувствую, — выдала она результат своего анатомического обследования с детской непосредственностью. — Только разочек, и пойдём в деревню.

Вот с этой сюрреалистичной сценки и начался их странный роман. В тот вечер Вит насчитал не менее пяти «пожалуйста», так что до деревни Агату пришлось нести на руках, потому что с непривычки её уже ноги не держали. Разумеется, к тётке Белинде они не пошли, зато прямо на околице им встретился дед Ламар и отчего-то очень обрадовался тому, что спасённый им висельник вернулся в деревню. Он тут же предложил Виту альтернативу Белинденых апартаментов в виде покосившейся сараюшки, где летом складировал сено. В благодарность арендатор взялся подновить хозяйский дом, чем и занимался практически каждый день. А по ночам к нему приходила Агата.

Вит искренне недоумевал, как эта хрупкая девочка умудрялась сохранять силы и бодрость духа. После их ночных кувырканий сам он отсыпался до полудня, но Агата поднималась ещё затемно, чтобы незамеченной проскользнуть в дом своей тётки. Деревенская жизнь вовсе не была синекурой, и ей точно приходилось заниматься хозяйством, так что вряд ли бедняжке удавалось компенсировать недосып, прикорнув на пару часиков где-нибудь под кустом. В добавок Агата не ленилась приготовить для своего утомлённого ночными подвигами мужчины что-нибудь вкусненькое к его позднему завтраку.

Каждый день после купания в речке Вит находил на столе дедова дома накрытый свежей тряпицей подарочек от заботливой хозяюшки. Чаще всего это было что-то непритязательное, вроде горшочка ячменной каши, миски творога, кувшинчика сливок или просто ломтя свежего хлеба, но иногда Агата баловала его по-настоящему. Пару раз Вит обнаружил под тряпицей кусок ягодного пирога, а однажды — даже олений окорок. Дед Ламар только посмеивался и к вкусняшкам не прикасался. Видимо, понимал, что это была не просто еда, а знаки любви.

Задолго до наступления осенних холодов Вит успел законопатить все дыры в халупе приютившего их с Агатой доброхота и даже заменил особо истлевшие участки соломенной крыши на свежак, однако до утепления сарая у него руки так и не дошли. И это было вовсе не от лени, а потому, что игрок не собирался зимовать в деревне. До инициации его контракта оставалось уже меньше месяца, и Вит решительно не желал затягивать дело с получением своего первого балла в Игре. Правда, в последнее время ему всё чаще приходила в голову крамольная мысль о том, что спешить, вообще-то, некуда. Месяцем раньше или позже — какая разница?

Учитывая обстоятельства, Вит сразу обговорил с Агатой временный характер их взаимоотношений. Он не хотел, чтобы девушка питала иллюзии относительно перспектив замужества или даже просто продолжительной совместной жизни. Агата вроде бы приняла его условия, но на самом деле втихаря надеялась, что если в результате их страстных ночей она понесёт, то отец будущего ребёночка изменит своё решение. А вот Вит точно знал, что ничего такого не случится. При всей идентичности его игровой оболочки человеческому телу, функция размножения в ней всё же не была предусмотрена.

Обычно Агате удавалось скрывать свои тайные планы по приручению свободолюбивого ландскнехта, но иногда она всё же прокалывалась. Один из таких проколов случился через три месяца после их знакомства. В тот вечер Агата улизнула из дома тётки, и парочка отправилась гулять. Правда, очень скоро выяснилось, что это была вовсе не невинная прогулка, а хитрый план коварной интриганки. То, что они вышли к тому самому дубу, под одной из веток которого игрок едва ни закончил своё третье воплощение в Игре, поначалу выглядело как случайность, так что простофиля ничего не заподозрил.

Мягкая травка и баюкающий шум ветра в густой кроне как бы ненавязчиво приглашали путников прилечь. Однако наученный опытом любовник малолетней нимфоманки отлично знал, чем это закончится, а потому упрямо остался стоять. Дело, конечно, было не в том, что барышня его утомила, просто идея устраивать сексуальную оргию в месте, где его сначала повесили, а потом он изнасиловал девственницу, не показалась Виту особо привлекательной. Как ни странно, на этот раз Агата даже не сделала попытки стянуть с него штаны. Она обошла дуб по периметру и задрала голову вверх, словно что-то искала.

— Покажи, на какой ветке точно висел мертвец, — девушка обернулась к своему спутнику и заискивающе улыбнулась, — только не ты, а который умер по-настоящему.

Поскольку картинка с качающимися на ветру мёртвыми телами ландскнехтов ещё была свежа в памяти Вита, ему не составило труда удовлетворить невинное любопытство своей любовницы, хотя оно и показалось ему странным. Агата решительно кивнула, быстренько прикинула, где конкретно могло находиться тело повешенного, и принялась голыми руками разрывать мягкий дёрн под этим местом.

— Что ты делаешь? — Вит с любопытством заглянул через её плечо.

— Ищу корень мандрагоры, — безапелляционно заявила Агата, не прерывая своего увлекательного занятия. — Все повешенные мужчины перед тем, как отдать богу душу, извергают семя, — пояснила она, — и в том месте, куда оно упадёт, появляется мандрагора.

— А ничего, что нас вешали одетыми и уж точно в штанах? — Вит так и покатился со смеху, но юная натуралистка ничуть не смутилась.

— Можешь смеяться, — милостиво разрешила она, — но это верная примета. Мандрагору всегда находят в таких местах.

— Ну и зачем тебе мандрагора? — Вит озадаченно уставился на пыхтящую от натуги девчонку. — Это же ядовитое растение. Хочешь травануть свою тётку?

— Если мужчина и женщина съедят на двоих корень мандрагоры, то никогда не расстанутся до самой смерти, — торжественно провозгласила любительница аватарских суеверий.

— Понятно, — Вит состроил скорбную мину, — значит, сама собралась умереть молодой. Я ведь вдвое старше тебя.

— Это уж как господь даст, — философски заметила Агата и вдруг радостно пискнула, видимо, докопалась до какого-то корешка.

Девушка азартно ковырялась в земле, а Виту вдруг сделалось совсем не смешно. И как только игроку, подписавшему контракт Офира, пришло в голову приручить юную аватарочку? Ведь он с самого начала знал, что всего через несколько месяцев должен будет умереть. Контрактнику Офира нет смысла задерживаться в игровой оболочке дольше года, поскольку за время контракта ему нужно сменить как минимум сотню этих оболочек, а на самом деле гораздо больше. Так что никакого будущего у них с Агатой не было, да и быть не могло. Их страстному роману с самого начала был задан обратный отсчёт.

Конец ознакомительного фрагмента.