Значит будешь моей

Елена Рахманина (2024)

— Сахаров, что ты себе позволяешь?Шокировано пялюсь на бывшего.– Эта фирма теперь моя. И ты теперь тоже моя. Подчиненная. Впрочем, как и твой муж. И его любовница.Босс говорит это с ухмылкой, откинувшись на спинку своего огромного директорского кресла.Я узнала, что муж изменил мне с лучшей подругой. Причина — мой лишний вес, который я набрала во время гормональной терапии.Второго шанса стать мамой может не быть. Поэтому мужа я решила вернуть. И для этого пойду на все.Даже если придется заняться кардионагрузками… со своим новым шефом.По совместительству он — мой бывший.Которому ещё в юности я предпочла своего мужа.

Глава 5

Иван смотрит на меня как на дурочку.

— Вишенка на торте, что за тон для разговора со своим новым боссом? — Поправляет манжеты такой белоснежной рубашки, что у меня от неё слепит глаза.

Ни разу за всю мою жизнь никто не разговаривал со мной на работе таким тоном. Я привыкла держать дистанцию с шефом.

И ни в какой из альтернативных реальностей я не могла бы представить Сахарова директором крупной строительной компании. Нет.

Всё пыталась вспомнить, кого в этом деловом костюме мне напоминает бывший одноклассник. И поняла. Конора Макгрегора. Только сантиметров на двадцать его выше.

Вроде и костюмчик идеально сидит. Но ощущение, что он не привык заниматься интеллектуальным трудом.

Мужчина, чьи мускулы натягивают деловой костюм, куда больше смахивает на хозяина какой-нибудь качалки или провинциальной мастерской по ремонту автомобилей. Нет! Скорее даже, его уровень — это сауна с девочками и бильярдом.

— Сахаров, ты что себе позволяешь? — Сердце стучит в груди в нехорошем предчувствии.

Шокировано пялюсь на бывшего одноклассника. И по совместительству моего бывшего парня.

— Всё просто, Вишенка. Эта фирма теперь моя. И ты теперь тоже моя, — улыбается во все свои тридцать два зуба, как пиранья. — Подчинённая, конечно. Впрочем, как и твой благоверный. И его любовница.

Сюрприз-сюрприз.

Смотрит на меня с довольной ухмылкой, откидываясь на спинку своего огромного директорского кресла так, словно всю жизнь мечтал об этом моменте.

На свою беду, той ночью я оказалась крайне разговорчивой. А ведь я лучше многих знаю, что не стоит показывать посторонним свои открытые раны. Как правило, удар наносят именно по ним.

— Ты же шутишь? — Не теряю надежды на то, что это глупый розыгрыш. Из тех, что он устраивал мне в школе.

Право, не мог же Сахаров так высоко подняться? Да и как?

Когда мы последний раз разговаривали с Геннадием Сергеевичем, ни о чём подобном он не упоминал. Впрочем, возможно, это была коммерческая тайна.

— Вовсе нет, Вишенка, теперь ты моя правая рука, — заявляет таким тоном, будто планирует этой рукой делать что-то неприличное.

Стою, осмысляя новые реалии моей жизни.

Меня абсолютно устраивало трудиться на спокойного и немного апатичного Геннадия Сергеевича. А если Сахаров не врёт, то в чём будут заключаться мои должностные обязанности? Заказывать ему проституток в качалку?

— Так не пойдёт! Не собираюсь я на тебя работать, чтобы каждый день слушать в свой адрес скабрёзные шуточки, — протестую и решительно направляясь к директорскому столу, забираю лист бумаги, намереваясь написать заявление на увольнение.

И пока наклонялась, буквально физически ощущала, как взгляд Сахарова прыгает в вырез моей блузки. Прикрыла разрез рукой, почувствовав себя практически изнасилованной.

— Подумай, Вишенка. Разумно ли увольняться с работы на пороге развода, — заговаривает мне зубы, явно получая извращённое удовольствие от ситуации. — Да и твой ученический договор я видел. Ты обучение проходила за счёт организации. И обязана вернуть деньги, если уволишься раньше чем через год.

Геннадий Сергеевич заверял меня, что не станет сохранять тот договор. Должно быть, всё же я несколько переоценила его добродушие к своей персоне. Видимо, за годы работы я не заслужила человеческого отношения.

Стало невероятно гадко. И так обидно, что от очередного предательства я едва не заревела.

Но дважды проявлять слабость перед Иваном я не планировала.

Собрала волю в кулак, глотая ком.

— Чего-то хотите, Иван Васильевич? Чай или кофе? — Сминаю в пальцах белый лист, который мог бы стать пропуском на свободу.

— Для начала тебе явно нужно сменить гардероб. Ты не находишь, что твои шмотки тебе маловаты? — Проходится по мне взглядом, задерживаясь на моих бёдрах.

Отчего мне резко хочется спрятаться за спинкой стула для посетителей.

— Сахаров! — Сердце бьётся в глотке от возмущения.

— В чём дело, Вишенка? Неужели муж плохо тебя обеспечивает? — Иван задаёт вопрос, но в то же время словно теряет интерес к нашему разговору, принимаясь изучать что-то в своём ноутбуке.

— Не твоё директорское дело!

— Тут ты права. Поэтому я сейчас скину на твою корпоративную почту задание. Будь добра, не подведи меня. Предыдущее руководство заверило меня, что ты отлично знаешь французский. Думаю, сложностей с переводом у тебя не возникнет.

С трудом удержалась от того, чтобы не хлопнуть дверь на выходе.

И тут же позвонила на сотовый шефу. Возможно, бывшему.

— Геннадий Сергеевич, умоляю, скажите, что всё это шутка. Не могли же вы продать компанию этому человеку? — тараторю в трубку, стоило закончиться гудкам.

— Зинаида Павловна, в сделке участвовали только юристы. Ты уж не серчай на старика, но таков был уговор. Но не переживай! Никто уволен не будет.

От его слов я окончательно скисаю. Последняя надежда оказалась убита. А это значит, что теперь я в полном распоряжении Сахарова. Будь он неладен.

Открыв почту, ужаснулась тому объёму документов, которые взвалил на мои плечи шеф. Ну какой же он…

И ведь даже упасть в грязь лицом не могу. Гордость не позволит.

Закопалась в документы, забыв обо всём. И даже не заметила, как кто-то зашёл в кабинет.

— Зинаида.

Вздрагиваю, услышав голос своего мужа.

Медленно подняла на него глаза от экрана компьютера. Сердце загудело. Словно вот-вот должна решиться моя судьба.