Куплю твою жизнь

Елена Рахманина, 2021

Незнакомец, впившись пальцами в предплечье, удерживает меня на ногах. – Отпусти её. Вздрагиваю от до боли знакомого голоса. Пальцы тут же разжимаются, и я падаю на колени, измотанная страхом и ожиданием. Мой палач изучает меня, словно давно не видел. В его глазах нет ничего кроме ненависти. И желания наказать. Внутри всё скручивается в жгут, натягивается и рвётся. – Убирайся. Вон. Сабуров. Опускается рядом, смотрит с издёвкой. – Сколько теперь стоит твоя жизнь и жизнь твоего ублюдка? Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Опускает руку и поднимается.

— Вставай, нам нужно убираться отсюда, — приказ привычным тоном.

Хватаясь за стену, исполняю сказанное.

В комнату входит один из людей Ратмира. Они перебрасываются парой слов на незнакомом языке.

Ратмир кивает в сторону двери, а я стою не двигаясь.

— Что теперь будет?

— Ничего.

Бесит.

— Я хочу знать, что дальше. Суд? Следствие?

Смотрит как-то устало.

— Нет.

Словно разговор ему наскучил, двигается в коридор. Я обгоняю его, преграждая путь.

— Скажи, что дальше! Дядя Коля в полиции работает и так это не спустит мне с рук! — кричу, а голоса нет. Вместо него с уст срывается противный скрежет.

Сама не понимаю, почему что-то требую от него. Отлично знаю, что он ничего мне не должен. Но в его руках власть над моей судьбой. Вдруг он захочет воспользоваться ею? Мне и за это спасение нужно отрабатывать долг? Похоже, одной жизнью не расплачусь…

— Он уже не твоя проблема. Забудь о нём.

Хмурюсь. И всё? Так просто? Сабуров пришёл — и злого дяди больше нет?

Оглядываюсь и вижу ещё одного. Отчим лежит в коридоре без сознания. Либо перепил, либо Ратмир ему помог, сразу после того, как ему открыли дверь.

На моём лице омерзение. И ненависть.

— А с ним что?

— А чего ты ему желаешь? — вопрос демона-искусителя.

Кусаю губы и стону от боли, позабыв про лопнувшую губу. Прикрываю рот рукой, из раны заструилась кровь.

Но мне так страшно было произнести вслух правдивый ответ.

Сдохнуть я ему желаю.

Сабуров читает это в моём взгляде.

Вновь что-то коротко и тихо говорит своему человеку. А затем как ни в чём не бывало смотрит на меня. А я ведь не знаю, что он ему приказал. Только догадываюсь.

Убить? Мороз по коже.

— Ничего не желаю. Пусть гниёт здесь, — запоздало отвечаю, надеясь, что именно этот ответ он примет. А не тот, что увидел в отражении моих зрачков.

Но Сабурова заинтересовали мои эмоции. Их происхождение.

— Он тебе что-то сделал? — щурит взгляд.

Я опускаю веки. Не хочу, чтобы он нашёл ответ на свой вопрос.

Сделал. Испортил мне существование постоянными домогательствами, зародил внутри ощущение испорченности.

Только честно ответить стыдно. Мерзко даже говорить вслух о том, что отчим видел во мне женщину с раннего возраста. Будто я в этом виновата. А не его больной мозг.

Сабуров молчит. К моему удивлению — не пытает.

Поднимаю ресницы и сталкиваюсь с новой его эмоцией. Странной.

— Это мой отчим, — признаюсь сдавленно. Хотелось бы соврать, что меня сюда вообще случайно занесло. И я не имею к этой грязной жизни никакого отношения. Но кто ж поверит, если прописка в паспорте говорит об обратном. — Он нехороший человек.

Кивает.

— Пойдём, Серафима. Скоро сюда приедет полиция.

На этот раз я послушно следую за ним вниз по знакомым лестничным пролётам. Он не дал мне умыться или привести себя в порядок. Даже в зеркало взглянуть. Но подозреваю, что не стоит оставлять в этой квартире следы собственной крови.

Сабуров неожиданно останавливается. Пока шла, погрузившись в свои мысли, даже глаз от ботинок не поднимала. А сейчас едва не врезалась в его спину.

Не понимая, что случилось, озираюсь по сторонам. Двор у моего дома сейчас больше напоминает место сходки криминальных авторитетов. Хотя авторитет, похоже, только один — Сабуров. Это его автомобиль сопровождают два внедорожника. И рядом скромно припаркован седан Та́ми. Видимо, тот большой черный «Мерседес» принадлежал старшему брату.

Я запоздало вспомнила о том, что он должен был появиться.

Он застыл неподалёку от своего автомобиля. Смотрел на Ратмира, как заяц, которого загнали волки. Испуганно и напряжённо.

Затем перевёл взгляд в мою сторону, оценивая причинённый мне ущерб. Представляю, что он решил. Должно быть, что моя разукрашенная физиономия дело рук Сабурова.

Но ещё более ярко я вижу ход мыслей Ратмира. Я сбежала от него к Та́ми. Так он будет думать?

Ну и хрен с ним! Пусть считает, как хочет. Хуже воровки мне уже не стать. То, что он считает меня шлюшкой, в общем-то, не ново.

— Я звонила Тамерлану, просила у него помощи, — всё же зачем-то оправдываюсь в спину Ратмира. Напряжённую.

Он медленно оборачивается ко мне, смеряя взглядом.

Клянусь, мне спокойнее видеть в нём ярость. Так хотя бы понятно, что он живое существо. А сейчас… сейчас я понимаю, насколько он опасный человек. Щёлкнет пальцами — и меня в асфальт закатают.

И всё же… прикусываю язык, но с него срываются слова, которые я едва могу контролировать:

— Спасибо, что помог. Я поеду с ним.

Кажется, он сейчас взорвётся. От моей самоубийственной наглости. Под давлением его взгляда пячусь. И он делает шаг вперёд, пока не нависает надо мной.

— Езжай, — тем же тоном, каким отдавал приказы своим людям, обращается ко мне, — если жаждешь его смерти.

Мои глаза округляются. Он не может ему причинить вред. Та́ми — брат его друга.

— Хочешь проверить? — читает мои мысли.

Мне не понять, что Сабурову нужно от меня. Почему он обращается со мной хуже, чем с животным. Но и с цепи не отпускает. Кормит, поит. Чтобы иметь возможность персонально меня истязать?

— Я ненавижу тебя, — выплёвываю слова сквозь зубы, находя отклик им внутри себя.

Я устала от всего того дерьма, творящегося в моей жизни. Не хочу больше иметь ничего общего с ним.

Только одна проблема — мой долг перед ним не погашен.

Да ещё и шкуру мою спас. Снова. Тьфу. Этот долг деньгами не вернуть.

Но разве мало он повеселился за мой счёт?