Просто посидим. Рассказы

Елена Толстова

Все рассказы в книге о взломе реальности, о проникновении в потустороннее, неважно, что является реальностью, своя ли это память, чужая ли жизнь, близкая смерть. Такой взлом происходит буквально для каждого героя рассказа, а потом – еще и для каждого вымышленного героя, для персонажа, придуманного героем. Жизнь – не то, чем кажется, и мы в ней – не те, кем кажемся, и об этом Елена Толстова написала действительно пронзительную книгу рассказов.Илона Якимова Книга содержит нецензурную брань.

* * *

Хмурым осенним калифорнийским утром он по традиции выскочил на пробежку. Подбегая к начальной школе, заметил необычную группу — мать и двоих ребятишек. От троицы исходило сияние, словно золотистый кокон передвигался по улице. Фрэнк помедлил и пошел за ними. Впереди семенила бедно одетая китаянка средних лет, приземистая, в коротких штанишках и, несмотря на прохладу, вьетнамках. По-птичьи обнимая руками-крыльями, женщина вела в школу двух мальчишек, по-видимому, близнецов. И такая гармония, такое вселенское счастье было в их совместном пути, что Фрэнк задохнулся от чувства любви и тихой радости.

Он старался бегать в одно и то же время, чтобы снова увидеть их. Каждый раз, не замечая никого, мать вела в школу детей. Мальчишки баловались и толкались. Она обнимала их, расшалившихся, и прижимала к себе.

В то время Фрэнк был менеджером большой компании Кремниевой долины, под его началом находилась тысяча человек по всему миру. Его окружали умные, успешные и пассионарные люди — лучшие умы. С продвижением в карьере началась роскошная жизнь — эффектные женщины, шикарные рестораны, коллекция дорогих часов, раритетные машины в гараже. Все было у его ног. Фрэнк верил, что Калифорния — лучшее место в мире — будущее, к которому должно стремиться человечество.

После встречи с «китайской мадонной», как он ее окрестил, Фрэнк перестал «бежать», огляделся и словно прозрел — начал замечать то, чего не видел раньше. Ему стало трудно дышать в успешной перенаселенной Калифорнии.

Фрэнк ушел с работы: его бесили корпоративная этика, политкорректность, лживые улыбки и отношения, успешные выражения лиц и даже горький кофе из Старбакса — символ беззаботного образа жизни.

Тридцать лет назад, когда в Калифорнии начался компьютерный бум, юный Фрэнк пошел в комьюнити-колледж, с жадностью учился новым наукам, изучал языки программирования. Дальше поступил в университет, но женился, родилась дочь, пришлось бросить учебу и идти ишачить в стартап. Когда получил свою первую работу в Майкрософте, лез из кожи, чтобы остаться в компании и быть лучшим из лучших.

Все это в один момент стало неважным, пошлым и начало отдавать горечью и пластиком во рту. Фрэнк развелся с женой, разделили поровну деньги от продажи дома. Жена уехала с бойфрендом, тренером по фитнесу, на Бали. Друзья и сослуживцы крутили у виска пальцем — надо быть дебилом, чтобы забить на такую успешную карьеру.

— Дурак, ты еще сто раз пожалеешь об этом, — предупреждали его.

* * *

В Каролине Фрэнк наслаждался свободой, тишиной и природой. На лето приезжали внуки — катались по озеру на лодках, ловили рыбу. Фрэнк, в прошлом лучший среди школьников по полевой стрельбе, сделал стрельбище, где учил мальчишек новому искусству.

— Главное в стрельбе — целиться, — делился Фрэнк секретами.

Все лето они встречали восходы и провожали закаты.

— Пойдем поднимать солнце, — говорил Фрэнк по утрам, выколупывая ребятишек из постелей. Сначала нехотя, а потом уже сами поднимались и торопили Фрэнка:

— Дед, пойдем, а то опоздаем встретить солнце.

По вечерам наблюдали за звездами.

— Дед, мы когда к тебе летели, я представлял, как мы будем сидеть на крыше, смотреть на звезды и разговаривать, — говорил старший внук Виктор — романтик, мечтатель и философ.

Какие они разные, но каждый напоминал Фрэнку его самого. Илия — совсем не Вик — быстрый, упрямый, безбашенный — лезет напролом, и его трудно бывает остановить.

В конце августа прилетела дочь и забрала мальчишек домой, в Калифорнию:

— Папа, у тебя здесь так чудесно, как в раю.

— Приезжайте, места всем хватит.

— Ты же знаешь, мы работаем, делаем карьеру.

— Все деньги мира хотите заработать?

— Ну, папа, не будь занудой. Ты-то уже заработал себе на безбедную жизнь.

В аэропорту внуки целовали Фрэнка в обе щеки, а он, счастливый, обнимал их и приговаривал:

— Чингачгуки, жду вас следующим летом. Монтигомо будет скучать.

— Ха-ха-ха, — рассмеялась дочка. — Загорелый и с орлиным носом, ты действительно похож на индейца.

Уже вечером Фрэнк почувствовал, как скучает по мальчишкам. Дом казался пустым, безмолвным, и все в нем напоминало о летних приключениях — повсюду валяются мечи, луки, стрелы и головные уборы индейцев.

Вчера заезжал шериф. Ловят преступников. Два дня назад на озере нашли убитых рыбаков. Один лежал на берегу, видимо, не смогли застрелить сразу, добивали в упор. Второй успел уплыть на лодке, подстрелили, когда устал грести. Убийцы хорошо владеют оружием и ни перед чем не останавливаются.

— Будь осторожен, они где-то вокруг ошиваются.

— Может на заброшенном ранчо? Там есть где схорониться.

— Надо туда наведаться.

— Удачи.

После разговора с шерифом Фрэнк долго сидел на деке и смотрел на озеро. На душе было муторно, он чувствовал: что-то должно произойти — убийцы орудуют где-то рядом. Как близко таится опасность — убитых рыбаков нашли там, где они играли в индейцев, строили шалаши, ловили рыбу и варили суп в котелке. Слава богу, что дочь увезла мальчишек.

Фрэнк записал номер шерифа и повесил под магнит на холодильник. На всякий случай у каждого выхода разложил луки и стрелы. Просчитал возможные варианты. Если придут, то наверняка ночью. Проверил камеры наблюдения, сигнальную систему, притащил на крышу автоматический арбалет.

— Будто к войне готовлюсь, — посмеялся над собой Фрэнк.

Ночью плохо спал, несколько раз выла Кали. Фрэнк вставал, прислушивался к шорохам на улице, смотрел в камеры. Кусты шевелятся… Неужели началось? Отбой, это промелькнул опоссум.

Несколько раз Фрэнк выходил на крышу покурить. Была августовская теплая ночь, едва покрикивали уставшие за лето цикады, все еще мерцали среди травы светлячки, плескались в озере и кричали голубые цапли.

Фрэнк ярко чувствовал ночь, может быть последнюю в его жизни. Словно приговоренный к смерти, он жадно дышал и не мог надышаться ароматами уходящего лета.

— Может, завтра и не будет, — Фрэнк притащил коньяк и гаванскую сигару, присланную зятем. Смаковал коньяк, курил сигару — ждал, когда придут, пристреливался по мишеням, но ночью никто не появился.

Он уснул на крыше, в шезлонге. Проснулся на рассвете, покормил и выпустил Кали.

Помылся, побрился, переоделся в чистое. Послал дочери и внукам эсэмэски: «Люблю и скучаю, Монтигомо — Ястребиный коготь».

Днем из окна кухни Фрэнк увидел Их и усмехнулся:

— Хреновый ты, Фрэнк, стратег.

Выпил воды из крана, вымыл лицо холодной водой — немного успокоился.

Убийцы с оружием в руках уверенно шли к дому со стороны дороги.

— Блядь, хозяева жизни, — ноздри Фрэнка зашевелились, — сейчас все начнется.

Телефон шерифа не отвечал, он послал сообщение: «Незваные гости, двое».

Он видел, как наперерез идущим беззвучно метнулась Кали. Прозвучал выстрел, собака упала на землю.

— Ах вы ж падлы, — в душе Фрэнка все перевернулось от ярости. — Ну, суки, держитесь.

Двое — один чернявый, повыше, и низенький — сутулый блондин, судя по всему главарь, подошли к дому, дернулись в закрытую дверь и начали взламывать. В мониторе Фрэнк рассмотрел татухи на руках — серьезные ребята, убийцы. Он слышал, о чем преступники переговариваются, продолжая ковырять замок:

— Навороченная хата, есть чем поживиться.

— Ты уверен, что дома никого?

— Клянусь, дом пустой. Все уехали. Здесь мальчишки раньше бегали и мамаша их.

— А собака откуда? Дикая, что ли?

— Вроде того.

— Надо было понаблюдать за домом, что-то мне все это не нравится.

— Не боись, мой обрез меня никогда не подводил.

Открыть замок не стоило труда. Когда распахнули дверь, напротив стоял человек с арбалетом, из которого в глаза светил луч лазера. Бежать бессмысленно, на освещенном солнцем крыльце они были прекрасной мишенью.

— Стреляю метко, прошью насквозь обоих, — проговорил хозяин. — Бросайте оружие к моим ногам.

От неожиданности преступники отпрянули назад, затем бросили ружья к ногам Фрэнка.

— Алекса, включай, — скомандовал Фрэнк защитной системе.

— Вы окружены, вы окружены, сопротивление бесполезно, — заговорил монотонный женский голос.

Фрэнк не оставлял пришедшим времени подумать и опомниться:

— На землю! Руки за голову! Вы окружены и сопротивление бесполезно.

Их сознание было сломлено четкими приказаниями Фрэнка — легли на крыльцо, закрыв головы руками.

Фрэнк подобрал оружие, увидел машину шерифа и бегущих по двору полицейских.

— Ты был прав, устроили логово на заброшенном ранчо, — крикнул Фрэнку шериф, надевая на преступников наручники. — Получил твое сообщение. Наркоманы… ничего не боятся, уже днем начали разбойничать.

Сдав преступников, Фрэнк побежал к Кали. Собака лежала на траве, мокрой от крови…

Бурый влажный след тянулся за одеялом, на котором Фрэнк волочил Кали к машине. Полицейские помогли загрузить собаку на заднее сиденье.

— Только плечо затронуто, но потеряла много крови, — сказал коп, осмотрев собаку. Затем вколол Кали антибиотик, болеутоляющее и забинтовал рану.

— Боюсь, не довезу, собаке уже десять лет… старая.

— До ветгоспиталя полчаса езды, довезешь.

— Не умирай, — заклинал Фрэнк. Несколько раз смачивал язык собаки водой. Видел свое отражение в ее затуманенном зрачке.

— Кали, держись…

Пуля, найденная в теле собаки, совпала с пулями, извлеченными из тел убитых на озере рыбаков.

Через неделю Фрэнк забрал собаку из госпиталя. Кали долго хромала, но к следующему лету, когда в начале июня приехали Вик и Илия, уже бегала и прыгала от радости.