Книга Эрстедов

Елена Улли, 2023

Демиен Эрстед – колдун, рожденный в Средневековой Англии вопреки всем правилам, установленным ведьминскими ковенами. Самоучка, которому всю жизнь приходилось выживать в непростых условиях, а также скрывать свою магию, теперь сам стал охотиться на ведьм. Однако, вскоре давно потерянные сестры вновь находят его по воле случая, и так заново начинается история древнего магического семейства Эрстедов. Демиену только предстоит узнать о своей уникальной силе и столкнуться с теми, кто хочет подчинить ее себе.

Глава 1

Глубокая беззвездная ночь. Даже Луна не соизволила выглянуть из-за тяжелых грозовых облаков.

— Будет гроза.

— Плохой знак.

— Проклятое дитя.

Три разных женских голоса по очереди озвучили свои мысли. Правда, вряд ли кто-то из присутствующих в тесном лесном домишке мог различить их слова за стонами и криками роженицы. Повитуха, вытирая руки о белый фартук, выглядела измученной, но продолжала раздавать указания еще совсем маленьким девочкам:

— Принеси еще воды, Нэн. А ты, Сения, возьми вон с той полки побольше чистых полотенец. Побыстрее! Вы же не хотите, чтобы ваша сестра убила мать, будучи еще в утробе?

Пока Нэн и Сения разбежались по сторонам, выполняя указания повитухи, самая младшая девочка сидела поодаль и наблюдала за тремя скрюченными фигурами, сидящими в ряд у открытого нараспашку окна. С улицы задувал ветер, где-то вдалеке уже слышались яростные раскаты грома, а в воздухе звучал аромат озона и дождя.

Одна из фигур почувствовала на себе взгляд юной девочки и тут же резко повернулась к ней, пронзая дитя взглядом. Даже несмотря на то, что лицо провидицы было почти полностью скрыто капюшоном, девочка могла заметить, как та улыбалась. И улыбка эта была неестественно широкой, как будто кто-то порезал ее рот от уха до уха. Извращенное подобие радости запечатлелось на лице некогда молодой женщины, обезобразив его навсегда. Однако девочка продолжала рассматривать ее с интересом.

— А ты чего сидишь, Элиза? Ну-ка, быстренько, поменяй маме компресс!

Элиза перевела взгляд на повитуху, кивнула, затем вновь взглянула на странную женщину в капюшоне. Та уже отвернулась обратно к окну и, казалось, погрузилась в подобие транса. Все три провидицы наблюдали раскаты грома вдалеке и что-то бормотали. Их голоса были настолько похожи, что сливались в единый шум. Слов было не разобрать.

Девочка быстро вскочила с места, сняла компресс со лба матушки и двинулась в сторону корыта с чистой ледяной водой. Промокнув полотенце и выжав его, насколько ей хватило сил, младшая дочь вернулась к постели матери и аккуратно сложила компресс на лоб роженицы. Внезапно мать схватила ее за руку. Все, кроме трёх провидиц, суетились вокруг кровати. Лицо матери, казалось, горело огнем, с губ стекала кровь, так сильно она их искусала, пока тужилась. При этом ее рука была ледяной.

— Ай, мама, перестань, мне больно! — Пискнула Элиза, попытавшись вырвать руку, но хватка матери была сильнее.

— Слушай меня, Элиза, — прошептала она ей, словно в бреду. — В моей сумке лежит кинжал. Возьми его. Если из меня выйдет демон, то заколи его. Заколи прямо в сердце, не медли.

— А? — девочка ошарашенно уставилась на мать, не понимая смысла сказанных ею слов. Ей ведь всего пять лет. Какой кинжал, какой демон? Ведь ее мама рожает ей младшую сестричку. — Что ты такое говоришь, мама…

Из глаз матери тут же хлынула новая порция слёз. То ли от резкой боли, то ли от какого-то горького осознания.

— Если не сможешь, отдай кинжал тётке Мэрл. Отдашь ведь, да, доченька?

Элиза кивнула. Кивнула, чтобы ее оставили в покое и перестали до боли сжимать ее руку. Конечно же, никому и ничего она передавать не собиралась. А уж доставать какой-то кинжал и подавно. Но матери ее кивок показался убедительным, так что она сразу же отпустила руку младшей дочери и вновь протяжно застонала, когда живот свела очередная мучительная схватка.

Тётка Мэрл, будучи повитухой, знала, что делать. Она привела в этот мир не одного ребенка. Но сегодня что-то шло совсем не так. Роды проходили тяжело, схватки были все сильнее и сильнее, а тело роженицы так и не планировало отдавать ребенка из своей утробы. Мэрл уже начинала подозревать, что, скорее всего, этому ребенку просто не суждено родиться и увидеть мир.

— Будь ты неладна, капризная девчонка! — прошипела Мэрл в сердцах, обращаясь к младенцу, который еще даже не родился. — Пора наружу, хватит мучать свою бедную мать!

Раскаты грома звучали всё ближе и ближе, а потом совсем рядом с ними что-то сильно взвыло, кажется, ветер, и наступила резкая тишина. В этой тишине болезненно кричала роженица, а затем все на секунду затихло, и повитуха смогла разобрать слова провидиц:

— Оно погубит нас всех.

— Да, я вижу гибель.

— Смерть пришла.

Глаза повитухи расширились от страха, но руки продолжали делать свое дело. Она знала, у кого принимала роды. Это была далеко не первая и не последняя ведьма в ее послужном списке. Все девочки, сидящие у изголовья матери, пришли в этот мир благодаря ей — Мэрл. И ни одна из них не была исчадием Ада. А Мэрл не ошибалась, никогда еще не ошибалась. Эта девочка должна была родиться, раскрыть свои глаза цвета морской пучины и громко закричать. Должна была.

— Уж не знаю, что у тебя на уме, Катарина. Но будь добра, помоги мне. Пока ты сама не захочешь родить, этого не случится.

— Я не хочу… Мэрл. Я не хочу. Лучше умереть… — Катарина яростно замотала головой из стороны в сторону, и ее лицо вновь исказилось болью. Голос звучал измученно, ее воля к жизни постепенно угасала.

Тогда Мэрл занесла руку и со всей силы отвесила роженице звонкую пощечину. Компресс слетел со лба женщины, та в изумлении распахнула зеленые глаза и умолкла. Ее дочери так и замерли, глядя на повитуху и не веря своим глазам.

— Тоже мне… Великая мученица. — Пропыхтела Мэрл. Ее глаза сверкали: страх сменился гневом. — У меня на руках не умирал еще ни один ребенок. И если уж ты пришла рожать ко мне, то изволь слушать, что тебе говорят и выполнять. Когда я скажу тужиться — тужься. Когда скажу дышать — дыши. Этот ребенок не умрет, ясно тебе, Катарина?

Голос у Мэрл был твердый и звонкий. Так уж распорядилась судьба, что сама Мэрл не могла иметь детей. Ее чрево было бесплодным и сухим. Взамен она получила дар принимать роды и приводить в этот свет чужих детей. И если эта глупая ведьма возомнила себя самим Богом, то пусть утрётся. Ее ребенок хотел появиться на свет, да только сама мать упорно противилась его появлению.

Катарина поджала губы и прикрыла глаза на мгновение.

— Ладно… Я сделаю, как ты говоришь, Мэрл.

— Вот и славно, — промурлыкала повитуха и устроилась между ног роженицы поудобнее. — Держись, Кэт. Сейчас будет невыносимо больно. Нэн, подай матери вон ту деревянную ложку.

Старшая дочь тут же вложила в рот Катарины ложку, которую женщина сразу же сжала зубами с невероятной силой. Ноздри Катарины раздувались, словно у коня во время крутого галопа, а глаза налились кровью. От напряжения на лбу вздулась вена. Элиза, которая следила за матерью все это время, сейчас нервно сжимала в руках еще влажный компресс.

За окном прогремел гром, совсем близко и пронзительно. В этот же момент Мэрл крикнула:

— Тужься!

Затем последовал сдавленный, но все такой же громкий и наполненный болью крик Кэт. Она тужилась изо всей силы, лишь бы побыстрее избавиться от бремени.

— Терпи…Дыши… Давай, сейчас! Толкай, Кэт!

Снова крик, вперемешку с тихим плачем. Мать так сильно сжимала кулаки, что ногти впились в кожу до крови, и Элиза с ужасом наблюдала за ней. Рядом с ней опустилась средняя сестра, приобняв младшую за плечи и шепнув, что все будет в порядке. Но Элиза и не волновалась за маму или младенца, ей скорее было попросту страшно от самого зрелища.

Провидиц по всей видимости вовсе не заботило то, что происходило у них за спинами. Они что-то монотонно напевали под близкие раскаты грома, держась за руки.

— Почти, Кэт, почти! Еще немного… Тужься!

Последний крик матери сопровождался очередным громовым оглушительным треском, а затем хлынул ливень, яростно барабанивший по деревянной крыше небольшого и тесного лесного домика.

Лицо Катарины расслабилось, ложка выпала изо рта на грудь, она тяжело дышала, наблюдая за тем, как повитуха берет на руки перепачканный комочек с маленькими ручками и ножками.

Мэрл с секунду удивленно смотрела на ребенка, затем осторожно помассировала его по груди. Младенец не заставил себя ждать и истошно завопил во всю глотку, будто только сейчас понял, что его выдрали из материнской утробы.

— Мам, ты в порядке? — спросила старшая дочь, аккуратно приближаясь к постели. Но мать не слышала своих дочерей, ее взгляд был полностью сконцентрирован на младенце в руках повитухи. Обе женщины выглядели уставшими и отчего-то шокированными.

Вместо слов, Мэрл показала ведьме ее новорожденного ребенка. Красивые щечки, налитые здоровым румянцем, мягкое пузико, ножки и ручки, темные волосы на голове… Ни рогов, ни копыт. Правда, было кое-что, что заставило Кэт разочарованно и с ужасом вздохнуть.

— Это мальчик, Катарина. У тебя родился сын. — Мэрл говорила так, будто все происходило во сне. Ведьма же глядела на младенца и молчала. — Возьми его. Он ищет свою мать.

Тётка Мэрл положила ребенка на грудь к Кэт, та инстинктивно подставила ладонь ему под головку. Мальчик продолжал кричать, захлебываясь в собственном крике. Казалось, что близость матери никак не сказалась на его самочувствии. Позади них вновь раздались заунывные голоса провидиц и раскаты грома. Все женщины в доме, кроме троих ведьм в черных балахонах, столпились вокруг кровати матери с ее новорожденным ребенком.

— Что теперь, Кэт? Ты же не посмеешь сделать то, о чем я думаю? — тихо и с предупреждением спросила ведьму повитуха. Катарина все еще глядела на своего сына, переводя дух, но в глазах ее не было ни счастья, ни радости, ни любви. Лишь пустота и разочарование.

— Лучше бы ты дала мне умереть, Мэрл. — наконец прохрипела она сорванным от криков голосом. Младенец прижался губами к шее матери и, наконец, успокоился, закрыв глаза, не желавшие видеть свет.