Рыжий клоун. Роман

Елена Фёдорова

Клоун и клоунесса берут на воспитание мальчика беспризорника и дают ему сценическое имя Бенош. Мальчик счастлив. Его мечта, выходить на арену цирка в наряде рыжего клоуна, сбывается. Однажды в цирк приходит девочка Симона. С этой встречи начинается разгадка тайны семьи Бенош.Сможет ли Шарль решить сложнейшие задачи, чтобы доказать, что он по праву носит старинную фамилию Бенош? Станет ли он королем? Найдёт ли своё счастье или останется рыжим клоуном в бродячем цирке?

ШАРЛОТТЕНБЕРГ

Город Шарлоттенберг — маленькое чудо на краю земли. Несколько десятков домиков гнездятся на огромной отвесной скале, в которую с ревом ударяются волны холодного океана. Время от времени вдоль горизонта проплывают белые глыбы айсбергов. Северная строгая красота неяркой природы завораживает. В этой неяркости, неброскости, неприметности, невзрачности заключена небывалая сила очарования. Невозможно отвести взгляд.

— Ах, какой трепетной радостью переполняется моё сердце! — шепчет Симона, присев возле странного цветка, похожего на коралловые пирамиды, соединенные между собой стреловидными зелеными стеблями. Красным маячком торчит он из-под земли, раздвинув вокруг себя подтаявший на солнце снег. Ровный серо-коричневый круг, внутри которого находится цветок, напоминает арену цирка. Шарль скептически улыбается:

— Цирк… арена… — как давно это было, словно в прошлой жизни. А прошёл всего лишь год. Только год. Уже год. Целый год. Их с Симоной год, начавшийся в доме-дворце с колоннами и множеством слуг в золотых ливреях…

Лелэ и Бебэ сидели за столом с растерянно удивленными лицами. Видеть их такими для Шарля было большой неожиданностью, хотя и он вёл себя не так, как всегда. Вместе с клоунской одеждой он снял с себя шутовскую маску, стал задумчиво-серьёзным. Усевшись за большой обеденный стол, сервированный дорогой посудой, Шарль перенёсся в своё детство. Картинки прошлого так живо воскресли в его памяти, что Шарль удивился:

— Почему этого не случилось раньше? — и сам себе ответил. — Наверное потому, что обстановка была не такой, неподходящей. В ней дремавшее сознание не могло пробудиться. Рядом были люди, которые не могли приоткрыть занавес прошлого, зажечь софиты, осветить сцену, на которой разворачивалось действо.

А теперь прошлое ожило. Шарль увидел Натали Бенош, одетую в простенькое платье, как у прислуги. Зачем ей такой наряд? Чтобы никто не узнал в ней жену руководителя тайного общества. Натали проплывает тенью по комнатам. Эдуард Бенош, одетый не менее скромно, останавливает её, целует руку, что-то шепчет, извиняется. Натали грустно улыбается, исчезает. Чуть покачивается тяжёлая портьера, прикрывающая дверь, за которой скрылась Натали.

— Как жаль, что я втянул тебя во всё это, — вздыхает Эдуард. — Надо было отослать тебя обратно в Шарлоттенберг вместе с твоей младшей сестрой Оливией. Но… Я слишком поздно узнал о готовящемся заговоре. Оливия уже дома, на краю земли. А мне остается свято верить в то, что люди одумаются. Иначе… Иначе о семье Бенош останутся лишь воспоминания…

Эдуард приглаживает тёмные волосы, придирчиво осматривает себя в зеркале, распахивает дверь в ярко освещенную комнату, где его ждут товарищи по оружию…

Звякнула упавшая вилка. Шарль очнулся. Лелэ подмигнула ему:

— Привет! Хорошо, что ты вернулся. Мы с Бебэ решили откланяться.

— Мари, мы же договорились, что сегодня вы наши гости, — проговорила Симона с упреком.

— Мы уже достаточно погостили у вас, дорогая, — сказала Лелэ, поднявшись. — Симона, господин банкир, мадам, вы должны нас понять. Мы не можем сидеть за столом, зная, что с минуты на минуту начнётся представление в цирке. Люди, купившие билеты, не должны страдать из-за того, что бессовестные клоуны не завершили свою трапезу.

— Да, Шарль, Лелэ права, — откашлявшись, сказал Бебэ. — Мы должны ехать. Ты же знаешь, сынок, мы никогда никого не подводили.

— Знаю, — улыбнулся Шарль. — Мы с Симоной проводим вас.

— Поступайте так, как считаете нужным, — сказал Шварц Штанцер, поднявшись. — Было приятно с вами познакомиться.

— Нам тоже, — в голос ответили Лелэ и Бебэ и поспешили к выходу.

Когда за ними закрылась дверь, Шварц облегченно вздохнул:

— Первый раз ужин был таким…

— Напряженным, — подсказала Аспазия.

— Да, — подтвердил Шварц. — Мы слишком, слишком разные люди, чтобы так сразу найти общий язык. Кстати… — он посмотрел на Аспазию изучающе. — А ведь мы с вами, дорогая мадам Ля Руж, тоже не сразу нашли общий язык. Зато теперь…

— Теперь мы с вами — лучшие друзья, Шварц, — улыбнулась она.

— Нет, — покачал он головой. — Мы — больше, чем друзья. Мы… — он поднялся, взял её руки в свои, проговорил:

— Аспазия, будьте моей женой.

Она часто-часто заморгала. Хотела что-то сказать, передумала, высвободила руки, прижала их к лицу.

— Вы мне отказываете? — лицо Шварца стало белым.

— Да, — прошептала она. — Ой, нет, нет, — она убрала руки от лица и с жаром заговорила:

— Шварц, я совсем растерялась. Я не знаю, что мне делать, как поступить…

— Принять моё предложение, — сказал он, опускаясь перед ней на колени. Она провела рукой по его тёмным, с редкой сединой волосам, улыбнулась:

— Пожалуй, вы правы, мне стоит принять ваше предложение, Шварц.

Конец ознакомительного фрагмента.