Жаркий фермер. Битва за хозяйство

Елизавета Домина (2024)

Молоко из крынки, краюха хлеба и речка деревенская. Для кого-то мечта! Но не для Людмилы, ведь ей пришлось отказаться от путевки на Кипр ради помощи своей двоюродной тёте в Пыхушино. С грустью выложив из чемодана купальник, босоножки на шпильке и крем для загара, облачившись в спортивный костюм и кеды, она готова стойко принять вызов судьбы. Деревенские пока ещё не в курсе, что к ним погостить отправляется Люся.

Глава 9

Люся надеялась на то, что её фиаско с делом петуха останется в секрете от других жителей деревни. Попыталась ‒ не получилось. А то, что для фермера и участкового она показалась сумасбродной дамой, ну что теперь, рыдать что ли? Она в Пыхушино всего десять дней проведёт, да и Толик с Саней фермера недолюбливают, чтобы задушевно с ним откровенничать. Осталось дом Леонида-старосты найти и хотя бы там не выставить себя тёпленькой, тем более, что с ним дело касалось документов, а не живности.

Помпезностью жилище старосты не отличалось, Людмила стукнула дважды кольцом калитки, заприметив в расщелине забора фигуру мужчины, отозвавшегося на шум. Леониду на вид было лет пятьдесят, махровый халат висел мешком на высоком худощавом теле.

— Здравствуйте, вы Леонид-староста? ― Люся не готова была после двух не совсем удачных встреч расшаркиваться в любезностях.

— И вам не хворать, он самый. ― Протянув руку в знак приветствия, мужчина сосредоточился в ожидании сути визита.

— Я Людмила Витальевна, племянница тёти Тони, хочу санузел пристроить к её дому. Участковый сказал, что по вопросам согласования можно обратиться к вам.

— В целом да, но не я лично подписываю документы, и это займёт определенное время. Плюс дорога, ― староста явно намекал на финансовую заинтересованность в вопросе.

— Хорошо, сколько денег вы хотите за свою услугу?

— Десять будет достаточно, с учётом, что документы сам оформлю.

— Расценки у вас, приличные, ― Люся задумалась, будет ли в банкомате местном нужная сумма. ― В евро или в долларах и по какому курсу?

— Чего? ― Леонид выпучил глаза собрав в гармошку переносицу. ― Зачем мне ваши доллары и евро, говорю вам десять тысяч рублей.

— Тьфу ты. Простите меня, день выдался сложный. Не сообразила.

— Бывает, не переживайте. Так что по рукам и вместе с документами мне принесётё?

— Да, только вот хотелось бы ещё, чтобы вы к тёте Тони с вопросами забор передвинуть не приходили. Как бы нам это оформить?

— Ещё плюс пять тысяч рублей, ―он растянуто подчеркнул голосом «рублей». ― И дело в шляпе.

— Вот и знатно, люблю людей, кто цену своих услуг знает.

— Это я так, только исключительно из любви к искусству. Сами понимаете, чем в очередях стоять, иногда лучше своих людей иметь на местах, чтобы по звонку и сразу подпись.

— Понимаю и благодарна вам за понимание! До скольки можно сегодня к вам вечером зайти?

— Я спать поздно ложусь, хоть в двенадцать можно.

Ещё полчаса назад Люся была огорчена тем, что не может она найти общий язык с местными жителями, но домой вернулась радостная. По пути уточнила у тёти по телефону, где документы на дом и у Саньки, когда они с Толиком придут смету составить. Оставалось два часа до прибытия друзей, и Людмила решила, что это время она потратит на дела домашние. Приготовить, постирать, порядок навести. В ней бурлила жажда деятельности, тётя Тоня сказала, что санузел в доме ‒ мечта её, а побыть волшебницей всегда приятно, когда жизнь подарила возможность.

— Наводчица, ты чего грустная такая? ― Толик пытливо уставился в глаза Люсе, ― обидел кто?

— Не грустная я,показалось тебе, не выспалась просто.

— А с кем это ты по ночам куралесишь? На свежем воздухе сон крепкий, кто мешает спать?

— Петух фермерский второе утро будит, спозоранку на подоконник прилетает и орёт.

— Спозоранку для городских это часов в десять? Вы же до двенадцати спать привыкшие, ― Толик явно был в приподнятом настроении от того, что Люся им работу предложила. ― Ты это, смотри, мы, чтобы управиться побыстрее, с восьми утра приходить будем и до поздней ночи.

— Это по делу, а то петух, ― Людмила поставила чашки на стол. ― А Санька что, задерживается?

— Сейчас будет, не переживай. Надумала уже, с какой стороны пристраивать? Нам же подводки надо будет рассчитать, коммуникации.

— Вот и рассчитывайте, только помидоры не трогайте и яблоню.

К приходу Кудряша Людмила с Толиком уже оживлённо обсуждали предстоящее строительство и закупку материалов. А потом втроём принялись обходить дом кругами, чтобы понять, где будет новое сооружение тётю радовать.

***

— Ань, привет! ― Ирина скользнула в магазин, со срочным донесением. ― Толик твой опять у полюбовницы своей в доме отдыхает.

— Таки прям отдыхает? Что видела? ― Анна елозила влажной марлей по стёклам витрины-холодильника.

— Пришёл с час назад, она его сразу в дом и потащила. Воркуют там голубки.

— Шила в мешке не утаишь, ― продавщица задумалась.

— Да вот и я думаю, ну что там поперёк что ли, что он так сразу к ней прильнул. И ведь не стесняется, посреди бела дня. Как тебе в глаза потом людям смотреть?

— Ирка, ты чего меня накручиваешь?

Двери магазина распахнулись, впуская в тесное помещение Илью.

— Здравствуйте, мне воды без газа два по пять, ― мужчина мельком взглянул на Ирину, которая томно выдохнула, будто невзначай поправив декольте.

— Илья Викторович, здравствуйте. Давно вас не было. ― Анна грациозно откинула тряпку в сторону, заклацала по клавишам калькулятора длинными ногтями цвета «вырви глаз». ― Возьмите сами с витрины баллоны, тяжелые они. С вас триста рублей.

Фермер достал из джинсовых обтягивающих шорт смятые купюры, положил на прилавок.

— Дамы, а вы случаем не знаете, в деревне женщина: статная, яркая, высокая с волосами русыми и глазами зелёными, где живёт?

— Не припомню такой, ― Анна нервно хлопнула денежным ящиком кассы.

— А это… ― Ирка покосилась на Аню, встретившись с её разгневанным взглядом, осеклась. ― Лариска-доярка местная.

— Нет, Ларису я знаю, а это новая какая-то, видно приезжая, ― мужчина схватил с витрины баллоны, бицепсы его расширились, угрожающе натягивая рукава тонкого лонгслива.

— Не знаем таких, а зачем она вам, Илья Викторович?

— Нужна по личному делу, ― мужчина направился к выходу. ― Доброго вам вечера.

— Итить колотить, Ань ты смотри что творится. Люська эта уже и фермера успела охмурить. А найдёт он её, так что там твой Толик невзрачный, плакало Димкино поступление.

— С чего это Толик мой невзрачный. Ир, ты бы думала что говоришь, он у меня огого ещё.

— Ладно, ладно, не кипятись. Но Люська эта как медовая ловушка, подколдовывает что ли, что мужики падки так на неё.

— Дура ты, Ирка, доступная она, а мужикам в деревне с тоски всё интересней с бабой кувыркаться новой, чем телевизор по вечерам смотреть.

— А найдёт он её, так та сразу Толику отворот поворот объявит.

— Аха, пусть ещё найти постарается. Он имени даже её не знает. Тебе колбаски отрезать?

— Да и сырка к чаю, если можно. Ох, и жалко мне тебя, Аня, так жертвовать своей семьей в угоду мужикам.

— Ир, не причитай. И языком своим не болтай слишком, чтобы не помогли фермеру этому добрые люди отыскать ведьму эту. Даже цвет глаз запомнил, вот ведь, а спроси у Толика, так он в жизнь не скажет какого цвета у меня.

— Держись, подруга, ты же знаешь, я на твоей стороне.

— Знаю, ― Анна протянула пакет доносчице. ― Ты там присматривай, мало ли, ещё чего заприметишь.