Песни Серебряных Струн. Песнь первая: «Мечта и воля». Часть первая

Елизавета Мира Лаггар (2023)

Много ли нужно для счастья простому менестрелю? Благодарная публика, золотые монеты в кармане, да улыбки прекрасных дам… Менестрель Даанель Тэрен, однако, совсем не прост, и зрители его должны быть самыми достойными — например, сам Император! И важно ли, как Даан добьётся высокой аудиенции, если блестящий талант наверняка обеспечит ему место при дворе? Что же касается дам… Даанель пока не знает, как перевернёт его жизнь встреча с названной сестрой Императора, прекрасной Госпожой Миррэтрисс, и на какие безрассудства менестрель будет готов ради её улыбки. Но очаровать могущественную волшебницу не так-то просто, особенно когда при дворе зреют силы, невидимые обычным людям, а на границе с землями эльфов нарастает напряжение… Это — первая половина единой книги «Песнь первая. Мечта и Воля». Вторую половину и последующие книги можно найти соединёнными в серию на LitRes.

Глава 3

Даану пришлось немало покружить, петляя по городским улочкам, чтобы найти уединенное место, где он смог бы переоблачиться. Город жил своей жизнью: люди шли по делам, разговаривали, продавали — в целом, у кого-то сегодня день был рабочий, а у кого-то праздничный. Музыкант старался не привлекать к себе слишком много ненужного сейчас внимания, и даже ски — нул свой яркий расшитый дублет. Важно было уйти подальше от «Золотого трилистника», но в этом Даан уже порядочно преуспел. Он достаточно приблизился к центру Восточного Астер де Торонисса, чтобы оценить праздничные приготовления зажиточных горожан. Многие дома были украшены венками — куда более помпезными, чем тот, что висел на дверях «Трилистника», а фигурки лебедей разных размеров были выставлены то у дверей, то на подоконниках, то украшали ограды. Иногда казалось, что кое-кто из жителей хочет переплюнуть соседей, показывая свою обеспеченность, и на некоторых домах изображений лебедей было чересчур много.

В другое время и при других обстоятельствах Даан, возможно, заглянул бы на огонёк именно в такой, излишне украшенный дом, чтобы исполнить там несколько баллад и получить заслуженную оплату, но сейчас у него была совсем иная задача. И путь свой музыкант держал мимо всех этих домов и лавок. К городскому парку.

Ему однажды довелось выступать в этом парке на открытом концерте, посвященном середине лета. А еще дважды в нем назначали Даану свидания. Поэтому молодой человек с уверенностью мог сказать, что знает там все укромные уголки, дальние скамейки и самые густые высокие кустарники. Что сейчас было как нельзя более кстати.

С невозмутимым видом прошествовав за каменные, с высокими чернеными решетками, ворота, Даан быстро сошел с главной аллеи на небольшую дорожку слева, и углубился в самое сердце зеленых насаждений. Посетители парка мало обращали внимание на посторонних, увлеченные беседами со своими спутниками или спутницами, созерцанием розовых кустов или собственными мыслями. Поэтому довольно скоро Даан совсем скрылся из виду в буйной зелени.

И уже через полчаса по главной аллее легко и горделиво вышагивал стройный, подтянутый, изысканно одетый молодой господин. Его наряд из шикарной голубой ткани с изящной золотой отделкой, королевская осанка, прямой и открытый взгляд выдавали в нем по меньшей мере высокородного лорда. Гу — стые тёмно-каштановые кудри блестели от специальной золотистой пудры для куафюра, чтобы казаться светлее¹⁴, и были зачесаны и убраны в небольшой хвостик на затылке. Молодой господин улыбался и вежливо кланялся всем встречным, получая ответные улыбки и поклоны. Словом — впечатление производил самое приятное.

Кое-что, впрочем, в его образе было немного странно: слишком запыленные, хоть и новые, сапоги, своим видом и фасоном придающие всему наряду некой пикантности, да довольно простой для всего общего великолепия футляр с музыкальным инструментом, что господин нес в руке. Но мало ли какие могут быть причуды у господ?

Впрочем, стоять на бархатных коврах парадной сцены перед родовитыми господами, да и, вообще — зайти в бальную залу в дорожных сапогах, а не лёгких туфлях, было бы непростительным нарушением всяческих приличий и модного этикета. Потому молодой щеголь остановился в двух кварталах от парка, у одной из небольших и весьма неброско украшенных к празднику лавок, явно принадлежащей не самому известному в столице сапожнику. Около лавки сидел мальчуган, и листал какую-то книгу и ветхом переплёте, весьма похожую на учебник. Примечательно, учитывая то, что на дворе стояло яркое лето, и до начала учебы в местных школах оставалось несколько месяцев. И ещё более примечательно, что даже такому башмачнику-подмастерью было доступно образование. Впрочем, чему удивляться? Эледы испокон веков называли себя «просвещённым народом», а значит, грамоте мало-мальски обучен будет любой житель империи. Тем более в самой столице!

Тем временем, мальчишка увидел подошедшего знатного господина, вскочил, и низко поклонился.

— Не угодно ли милорду заглянуть в нашу лавку? Вы можете заказать себе новые сапоги или башмаки. Или купить из готовых, но…

Господин лёгким жестом руки прервал его речь.

— Милорду угодно. Покажи-ка, юное дарование, всё, что есть из обуви самой дорогой и ладной! Пусть наряда из самого Киннара какие попало туфли и не достойны, а мы всё равно попытаемся отыскать лучшее из доступного, и смело обыграть в образе! Мальчишка, проникнувшись этой речью — или просто сделавший вид, что всё понял — шустро юркнул в лавку, и через несколько мгновений явился с охапкой башмаков.

Милорд в изысканном камзоле осмотрел добычу критически.

— Мда. Ничего как-то и не подходит. Это слишком грубое, то — слишком тёмное. А вот у этих носы туповаты. Да и велики они мне…

— Ну… — подмастерье замялся. — Правда ваша. И, признаюсь, есть у нас башмаки ещё одни — и светленькие, и кожа тоненькая, и пряжки на них со стекляшками под хрусталь… Да и если так, на глаз, впору вам будут…

— Так не на глаз бы нам, а на ноги. И что ж ты их сразу не принёс?

— Ну, господин, вы понимаете… — мальчишка оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что его услышат соседи. — Они на заказ пошиты. На свадьбу одному нашему заказчику, постоянному. Дорогие.

— Уж не думаешь ли ты меня ценой напугать? — прищурился франт. — Готов поспорить, я предложу за них втрое больше — лишь бы подошли.

— Ох, не знаю, — засомневался паренёк. — Как решать такое без отца — он к кожевнику поехал…

Его собеседник, словно потеряв терпение, вытащил кошель с деньгами, и потряс им перед лицом мальчишки, звеня монетами. Тот махнул рукой — была ни была — сгрёб не подошедшую обувь, и, снова сбегав в лавку, принес пару действительно ладных башмаков. Щеголеватый господин примерил один, и тот оказался ему вполне по ноге — если затянуть пряжки потуже — так и совсем хорошо сидел. Дело оставалось за малым — купить эти башмаки у сомневающегося парнишки-сапожника.

— Ну, малец, признавайся — сколько вам за них заплатили?

— Отец говорил, два сильганта…

— Вот тебе пять… А, да пусть даже восемь! — расщедрился франт, и снова зазвенел монетами. — Ты ведь, я вижу, парень умный и начитанный. Говоришь хорошо, и считать — я уверен — не хуже умеешь. Понимаешь же, что восемь серебряных лучше, чем два!

— Лучше, — согласился мальчишка. — И учиться — учусь. И в школе, и у отца. Он лавку нашу хочет перестроить, и мастерскую, и башмаки шить тем, кто побогаче — вот и следит, чтобы я говорил складно, как положено…

— Раз всю лавку перестроить хочет — значит, восемь сильгантов лишними в семейной казне не будут, — подсказал теряющий терпение франт, обутый в разные башмаки. — Решайся уже, пока я не ушел!

Паренёк постоял, хмурясь, повертел в пальцах каждую из серебряных монет, и, наконец, решился:

— А, была не была! Авось отец не запорет. Не завтра эти башмаки на свадьбу-то нужны…

— Вот и славно, — просиял знатный франт, — ну-ка, помоги переобуться!

Подмастерье помог, шустро завернул покупку в бумагу, и, сунув в льняную торбу, протянул щедрому покупателю.

— А скажи-ка вот ещё что, юное дарование, — поинтересо — вался тот, забирая мешок. — Чистите ли вы обувь здесь?

— Бывает, что и чистим, — кивнул паренёк. — За медный сорран¹⁵ — мигом.

— Вот тебе два соррана, — на полную расщедрившийся господин протянул мальчишке медяки, — начисти мои сапоги и — ты меня никогда не видел.

— Как же не видел? А кто же тогда купил в нашей лавке башмаки втридорога?

— Ну мало ли, какой это мог быть щёголь, — картинно пожал плечами господин в золотистых кружевах, протягивая мальчишке ещё один сорран. — Он мог выглядеть вовсе не так, как я!

— Понял, — кивнул подмастерье, забирая монетку. — Слушаюсь! Я мигом!

Быстро сбегав за дверь лавки, он принес небольшую посудину с водой, несколько тряпок и жестянку с сапожным воском, и скоро сапоги молодого франта действительно были под стать всему образу.

— В лучшем виде! — отсалютовал паренек, закончив работу.

— Молодец, — похвалил господин, взъерошил ему волосы на макушке, и отправился дальше, по своим делам.

А дела, казалось, шли как нельзя лучше. Роль обеспеченного господина-артиста удавалась Даану так хорошо, что он уже сам безоговорочно верил в созданный для себя образ. Однако, музыкант прекрасно осознавал, что великолепный наряд, который он временно одолжил у Лина дель Альфорда — и Даан ни — чуть не сомневался в том, что найдёт способ вернуть Лину его вещи — приковывает к нему восхищённые и внимательные взгляды. А это до поры может быть ему вовсе не на руку! И, прикинув, сколько у него осталось сбережений, Даан решительно направился в первую попавшуюся на пути лавку порт — ного — купить добротный лёгкий плащ, под которым можно будет скрыть свой блестящий костюм.

Портнихи и белошвейки пришли в нескрываемый восторг при виде заглянувшего к ним красавца. Любезно поворковав с ними, Даан одарил каждую серебряной монеткой, отчего выбранный им добротный неброский плащ вышел в два раза дороже свей стоимости. Но щеголеватый менестрель ни на миг не огорчился тому, что потратил почти все свои деньги. Ещё бы! Дамочки улыбались и млели, он сорил деньгами, как заправский богач, да и к тому же в запасе у него оставался целый золотой кресцентий!

Мысленно любуясь собой, Даанель Тэрен поправил на плечах свой новый плащ, и продолжил неторопливую прогулку. Теперь, когда он завершил все приготовления, оставалось лишь прибыть ко дворцу в назначенный час, и до того было еще прилично времени. Менестрель мысленно отрепетировал все приготовленные к празднику песни — даже поменял пару строк на более удачные — и, удовлетворённо улыбаясь, отправился к большому фонтану с двумя высокими статуями четы древних правителей, что сверкал посреди открывшейся перед ним площади. Здесь было людно и весело. Под светлыми наве — сами, украшенными гирляндами из цветов, лент и перьев, были накрыты столы для горожан. Все угощались сладостями, смеялись, пили вино, и отплясывали под незатейливые лёгкие мелодии, что наигрывала небольшая группа музыкантов, сидящих на невысоком крытом помосте.

— До чего приятно видеть беззаботный столичный праздник, — неожиданно для себя произнёс Даан вслух. — Вроде, всё так же, как и везде — музыканты, угощения, танцы, раскрасневшиеся улыбчивые дамы — а всё равно иначе. С размахом, с осо — бой статью, с норовом.

Конец ознакомительного фрагмента.