Таноя

Елизавета Соболянская (2024)

Орчанка из хорошей семьи, отринув заветы предков, становится наемницей и находит свое счастье, несмотря ни на что. Орки не бывают чувствительными и тонкокожими, но если тебя отверг жених — мир под ногами рушится. Что же делать? Таноя — орчанка из хорошей семьи, отвергла заветы предков, ушла из клана и поступила в школу наемников, чтобы склеить разбитое сердце. Сумеет ли она прочесть знаки судьбы в ударах мечей и пыли дорог? Позволят ли Древние боги отыскать зеленокожей девице свое собственное счастье?

Глава 7

Вымотанная долгой дорогой Таноя уснула быстро. Последней ее мыслью было — что же за пояс удивительный подарила ей бабуля Эгев?

Сон сгустился, как утренний туман — незаметно. Подполз, шурша погремушками шаманов, отдаваясь в голове далеким рокотом праздничных бубнов. Перед орчанкой развернулась степь, пленяя запахом полыни и дымом костров. А где-то рядом, словно за плечом, завел свой мерный речитатив акын.

Надо сказать, что настоящие певцы степей не просто рассказывают легенду о стародавних временах — они вызывают духов, живших в то время, и говорят лишь то, что им показывают духи. Поэтому, начав однажды историю, акын должен ее завершить, иначе духи прогневаются, не уйдут в мир мертвых и будут носиться по земле, мучая нерадивого певца и его близких. Поэтому в степи очень уважают акынов, берегут и очень сочувствуют их близким — ведь пока акын станет настоящим певцом степей, духи успевают изрядно потрепать и его, и его родню.

Спит Таноя и слушает во сне акына, а перед глазами ее разворачивается история: висят в небе над степью звезды — ударил певец степи по струнам своего бздына, и приблизились звезды. Огромными стали! Еще раз ударил — вместо звезд шары огромные повисли в черноте. Третий удар — и видно стало, что между шарами теми нити тянутся, да не простые нити, а словно дороги. Ходят по тем дорогам и боги, и люди, и великие герои, и страшные чудовища. Орки вот редко ходят — не любят орки звездных дорог.

В сплетении нитей и шаров стоит юрта — большая! А в ней горит очаг. Стоит у очага шкатулка, полная драгоценных самоцветов. И на каждом самоцвете надпись есть. Подойдет к шкатулке бог, возьмет самоцвет да сунет идущему по звездной дороге, и станет тот орк самым быстрым или самым метким, а то еще какой талант получит, который поможет ему чудовище одолеть, или стадо огромное собрать, или первую красавицу в жены заполучить!

Так оно все и шло — завел акын мелодию, которая показывала Таное, как пролетали мимо года, весну сменяло лето, а за летом приходила осень, затем зима, и снова зеленая трава пробивалась через тонкий лед. А потом…

Играли у очага богов дети и опрокинули шкатулку с камнями! Разлетелись камни по мирам сами собой, без воли богов! Подобрали их самые разные существа — кто в корону кристалл вставил, кто в рукоять меча, кто вот в пояс.

Но камни волшебные непросты сами по себе — не каждому существу служить готовы. Им нужны сильные духом, способные проложить новый путь или открыть давно забытый. Камни начали искать себе тех, кто сможет поделиться с необычным самоцветом силой не тела, но духа! Иногда камни попадали в руки ветхих стариков и дарили им вторую молодость. Иногда ярким кристаллом играл ребенок и вырастал в удивительного мага, ученого или правителя — большое значение имела руна, вырезанная на камне.

«Власть», «сила», «знания», «доброе сердце», «решимость» — кристаллы крутились перед лицом Танои, пока она не увидела знакомый сиреневый камень. На нем было вырезано «решительность», и орчанка склонила голову — именно решительности ей не хватало. Еще в детские годы случались ситуации, когда ее бранили и даже наказывали, потому что не хватало решимости обличить лжеца, указать вора или отказаться от новых дел. Теперь же… Во сне Таноя положила ладонь на пояс и пообещала себе справиться со всем, что ждет ее впереди, и достичь лучшей жизни. Не такой, как в стойбище!

С этой мыслью юная орчанка и проснулась.

Спать ее уложили в гостевой комнате домика коменданта. Женщин, даже таких необычных, в крепости не было, и полковник не хотел рисковать — показал орчанке кровать и вышел.

Спать на кровати Таноя не умела, поэтому проснулась на полу, привычно завернувшись в одеяло. Медленно встала, отгоняя дурноту неурочного сна, и поняла, что разбудило ее солнце — в стене сиял квадрат, затянутый тонкой выскобленной кожей. Девушка встала, подобралась к окну, отвернула уголок пергамента и увидела двор крепости, а на нем солдат. Она запомнила, как называли этих одинаково одетых людей, и теперь с интересом смотрела, что они делают.

Шла смена караула — под команды капрала солдаты перестраивались и расходились — часть на стены и к воротам, часть — в казарму, спать. Орчанка наблюдала, пока ее не заметили. Капрал увидел отогнутый уголок и сразу предупредил коменданта, который из той же предосторожности ночевал в казарме.

Полковник привел себя в порядок и подошел к своему дому:

— Да встретит день тебя дождем, невеста, — сказал он.

— Да будет с тобой прохлада утра, — ответила Таноя.

— В другой комнате есть вода для умывания, — сказал офицер, — жду в столовой!

Орчанка быстро поплескалась в тазу, почесывая стянутые в косы волосы — жира нет, что же с этим делать? И побежала в столовую. Есть хотелось нестерпимо!