Кукушкин остров

Елизавета Шендрик (2023)

Порканниеми — Богом забытое место, город с ужасающими слухами, где похищают детей, рождаются чудовищные младенцы и случаются чудеса, как с Девой Марией. По лесу бродят существа с черепами животных на голове, таинственная женщина в чёрном исполняет желания, а река Вуола поглощает людей. Семнадцатилетняя Майя с рождения сирота, с младенчества живёт в приёмном семье Пак. Накануне празднования выпускного Майя получает от тёти необычный подарок. Всё, что она знала о себе, даже собственное имя, окажется ложью. Она сбегает из дома и отправляется с лучшей подругой в опасное путешествие. Ей предстоит раскрыть тайну своего рождения и ужасающую правду о семье и городе Порканниеми, в котором она появилась на свет.

Глава 2

«МУСОРНАЯ КРЫСА»

Санкт-Петербург, 2023 год

Последние два года Майя проучилась в гимназии, где программа обучения значительно отличается от школьной, а сверстники высокомернее и злее. Если бы только не семейная ссора, из-за которой ее и перевели, она так и продолжила учиться в старой школе рядом с единственной подругой.

Майя не спеша шла домой, гремя в портфеле коробкой новых туфлей, заколками и бижутерией. Лучшая подруга Яна пригласила вместе отметить выпуск из старшей школы. По случаю торжества ее парень забронировал столик в одном из популярных ресторанов на берегу Финского залива и также пригласил своих друзей. Девушкам ни за что платить не нужно, только получать удовольствие и веселиться.

Всю дорогу до дома Майя тщательно продумывала свою легенду, которую собиралась подсунуть маме с папой. Скажет, что родители Яны устраивают банкет на финском заливе, и ее тоже пригласили разделить радость прощания со школьной скамьей, развеяться и расслабить зубы после того, как грызли одиннадцать лет гранит науки. Яну они знают, как и ее успешных богатых родителей. Но отец Майи их недолюбливает, считая, что дочь должна дружить с ровней.

Майя зашла в квартиру в приподнятом настроении, лелея надежду, что ее непременно отпустят. «Ложь во благо никому же не навредит», — твердила она себе. Но тут сладкий вкус предвкушения превратился в горечь при одном взгляде на отца, который должен был быть в это время на работе. Он стоял в коридоре со сложенными руками на груди, нахмурив брови, над его седой головой возвышался нимб от настенного календаря на шкафу.

— Что-то случилось? — испуганно спросила Майя.

— Случилось, — подтвердил отец, — проходи в гостиную. — Он снял с плеча дочери рюкзак и понес с собой. Она внутренне напряглась, послушно следуя за ним в комнату.

— Проблемы на работе? — предположила Майя, потирая вспотевшими ладонями джинсы. Остановившись посреди комнаты, уставилась глазами на ковер под ногами.

— Сейчас не об этом. — Отец положил рюкзак на кресло, просунул руку за диван, достал белый пакет и вытащил из него красное платье. — Твое?

Майя кивнула в знак согласия.

— Что в рюкзаке? — продолжил он допрос, бросив платье ей в ноги. Майя растерянно смотрела на него, не понимая, где допустила ошибку. Выпускной наряд она купила пару дней назад и спрятала в своей комнате, пока дома никого не было.

Больше всего отец ненавидит в людях ложь, но дочь он невзлюбил еще до того, как первые лживые слова слетели с ее губ. Майя с детства врет. Врала, что в садике никто не обижает. Врала отцу, что не боится спать в темноте, потому что несовершенств он не терпит. Врала, откуда у нее синяки на теле, когда мама качала головой и ахала, пока Майя в примерочной мерила очередную школьную форму. Врала про свою зарплату с подработок, потому что не хотела вкладывать все заработанное в семейный бюджет. Врала, куда идет гулять. Врала.

— Ничего, — ответила Майя очередной ложью.

— Докажи, — командным голосом произнес он, взяв рюкзак в руки.

Майя нервно сглотнула слюну, переступила через платье и послушно подошла к нему. Дрожащими руками расстегнула рюкзак и широко раскрыла его, как бы приглашая заглянуть внутрь. Отец бросил взгляд на содержимое, прищурился и хмыкнул.

— Вытряхивай, — сказал он, отдав ей рюкзак.

Майя разложила содержимое на диване: коробка из-под обуви, невидимки со шпильками, крупные серьги и массивное ожерелье.

— И куда ты в этом собралась?

— Янины родители устраивают завтра банкет по случаю выпуска из школы. Я хотела вам сегодня рассказать, что меня тоже пригласили.

— Откуда деньги на прихорашивание?

— Я… — Майя запнулась, но быстро спохватилась, — нашла их в ветровке, когда перебирала летние вещи.

— Интересно получается. Как же они там оказались?

Майя, застигнутая врасплох и совсем не готовая к такому развитию событий, молчала. Мозг усиленно старался придумать, что можно выдать за правду, но лампочка над головой цокала и никак не загоралась. Идей нет.

— Майя, твоя очередная ложь задела меня не так сильно, как то, что ты хотела вырядиться как блудница! — выругался отец, показав то самое, истинное лицо, которое старшая дочь знает лучше всех.

— Это всего лишь платье! — запротестовала Майя, повысив тон голоса. — Вы ходили без меня на «Алые паруса»! А кто достал на них билеты? Я! Вы даже не стали разбираться куда пропал мой билет, а ведь это был мой праздник! Почему нельзя было отдать билет Лукреции мне? Пусть я даже не получила медаль за особые успехи, как ты того хотел, но и Лукреция не достигла заявленного тобой уровня, учась в обычной школе. Неудивительно, что ее не приняли в гимназию!

— Следи за своим поганым языком! — рявкнул отец, схватив дочь за шею, будто она бестолково лающая шавка, а его долг усмирить ее. — Ты выросла такой неблагодарной и эгоистичной! Мне следует наказать тебя, но это не исправит твоего скверного характера. Я запрещаю тебе идти на банкет!

— Как ты можешь решать за меня?! — возразила она, чувствуя удушение в горле, подступающие к глазам слезы и привычный, но ненавистный страх за свою жизнь.

— Сейчас я — глава семьи! После замужества будешь слушаться своего мужа, и то, в том случае, если я благословлю ваш брак! До тех пор, пока ты живешь в этом доме, твою судьбу решаю я!

— Это нечестно! Я не выбирала жить с вами! — выпалила Майя и, не сдержав впервые в жизни свой пыл, ударила отца ладонью по щеке. Он отшатнулся от нее, дотронулся пальцами до покрасневшей щеки и смерил взглядом.

Майя выбежала из комнаты с подрагивающими плечами и сразу же наткнулась на Лукрецию, которая все это время подслушивала, стоя в проходе между комнат. Выпрямившись, Майя протерла ладонями глаза и, сделав шаг, нависла над Лукрецией, как грозовая туча.

— Давно хотела тебе сказать, ты — маленькая дрянь, — прошептала она, глядя ей в глаза. — Довольна бесплатным представлением? — Майя наклонилась к ее уху и добавила, — Еще раз без спроса зайдешь в мою комнату — вырву все твои белокурые волосенки, сестренка.

— Тогда тебе стоит посмотреть, что осталось от твоей так называемой комнаты, — язвительно ответила Лукреция, тряхнув челкой.

Майя закатила покрасневшие глаза, не восприняв угрозу всерьез, и направилась в свою комнату. Младшей сестре с детства известно, что Майя приемная дочь ее мамы, Пак Амалии Робертовны. Та удочерила сироту, когда не состояла в браке и переживала трудные времена, борясь со страхом одиночества. Приемная мать дала девочке другое имя, свою фамилию и отчество. В новом свидетельстве записали — Пак Майя Робертовна.

Лукреция не соврала. Майя встала в ступор, увидев, что осталось от комнаты: дверь снята с петель, дверцы шкафа открыты, на компьютерном столе бардак, аккуратно заправленная утром кровать смята, коробки, что хранились под кроватью, выложены на ковер. Среди них не видно подарочной, обклеенной наклейками. Ее обыскали как какую-то преступницу, а она всего лишь посмела мечтать о том, как будет блистать на Финском заливе, вызывая шепот и восхищение. Ей так хотелось произвести фурор, сыграть свой финальный аккорд, быть громом среди ясного неба. Хотя бы на один день выйти из образа серой мыши и пожить другой, ослепительно яркой жизнью. Сердце Майи колотилось от обиды и злобы на отца с сестрой. Она не сомневалась, что все это провернула Лукреция, а Роберт как сообщник, поддержал. Сестра постоянно сует нос в ее дела, для нее подслушать, подглядеть, проследить — плевое дело.

«Мусорная крыса», — вертелось у Майи на языке. — «Ненавижу! Ненавижу всей душой!» Она попыталась прибраться, но быстро сдалась, не в силах сдержать боль, отдающуюся жжением в груди. Разрыдавшись, Майя уперлась лбом в пол и прикрыла рот рукой. Нельзя, чтобы ее услышали. Нельзя давать им повод позлорадствовать. Майе теперь плевать, как будет вести себя Роберт после того, как она рискнула его ударить. Она все для себя решила: с семейкой Пак пора разойтись по разные берега и вычеркнуть ту часть жизни, что они отравили фальшивой любовью.