Ультиматум. Ловец

Ерофей Антонов (2024)

Прошло время, мир изменился, транспорт эволюционировал, но многие названия вещей и предметов остались прежними. Люди построили новую железную дорогу, обхватив всю планету по кругу и замкнув её в единое кольцо транспортной системы. Пересекая континенты и океаны, железной дороге она соответствовала лишь названием и основным материалом. Однако люди и не совсем люди остались прежними. Мир будущего спустя столетия, ловля измененных, заговоры, интриги и схватки. — ждут вас в первой части новой трилогии Ерофея Антонова.

ПРОЛОГ

Кольцо… Белое светящееся кольцо, обхватывающее серо-голубой шар, завораживало. Массивное небесное тело и кольцо — два объекта вращающиеся в одном направлении, вокруг общей оси. Словно одно из колец Юпитера, кольцо окружало всю планету. Но не Юпитер. Землю.

Светясь белым, кольцо разделяло свою голубую хозяйку на две части, как визуально — на Север и Юг, так и реально — на мир, утраченный и мир восстановленный.

Два основных цвета — голубой и белый. И оба светятся. Есть и другие цвета, — зелёный и оранжевый, которые горят маленькими кругляшками вдоль яркого белого, и красный, в виде коротких и бегающих по кругу линий, — но все они теряются в основных, которые будто сияют на фоне серой металлической стены вагона, несущегося со скоростью более тысячи километров в час.

Вагона? Можно ли его так назвать?

Прошло время, мир изменился, транспорт эволюционировал, но многие названия вещей и предметов остались прежними. Люди построили новую

железную дорогу, обхватив всю планету по кругу и замкнув её в единое кольцо транспортной системы. Пересекая континенты и океаны, железной дороге она соответствовала лишь названием и основным материалом. Существенно отличаясь от своих предшественников, сделанных из рельсов и шпал, новая дорога была туннелем, где на огромной скорости, никогда не останавливаясь и не снижая темпа движения, в электромагнитном поле неслись цельнометаллические конструкции пассажирских капсул — поездов.

Ротация пассажиров и грузов на поезда и с них происходила лишь при стыковке с локомотивами-спутниками, которые базировались на своих домашних вокзалах и станциях в ключевых городах для новой дороги. Начиная по малой дуге разгон от места своего базирования, локомотивы догоняли поезда, движимые в кольце без остановок, соединялись с ними через специальные шлюзы, производили обмен пассажирами и грузами, а затем, спустя строго отведённое время, разъединившись, опять уходили в сторону, возвращаясь к себе в города.

Размышления и вопросы самому себе — это хорошо. Но!

Поезд прошёл Токийско-японский сектор и уже шёл по территории России.

Скоро секторные ответвления на Китай и Монголию, а через пару минут закончится и ротация пассажиров с японским локомотивом.

На объёмной схеме Земли с кольцом, напротив меня, запустился счётчик обратного отсчёта до расстыковки. Две минуты.

Пора! Изменённый вот-вот появится.

Нажав кнопку перевода кресла из полулежащего состояния в сидячее, тройным сжатием ладони в кулак, я включил скрытый коммуникатор, — на внутренней стороне большого пальца левой руки вспыхнул подкожный синий огонёк.

Надо перепроверить предварительный расчёт и связь.

Десять вагонов. Из них три грузовых и один торговый. Стыковка поезда с локомотивом через последний. Я в пятом, а значит необходимое время для изменённого, чтобы пройти сюда — минут… Пятнадцать — двадцать. Да так и есть, при учёте того, что он не задержится в торговом, чтобы поесть или что-то купить.

Два коротких звуковых сигнала в ухе оповестили о подключении в группу второго и третьего коммуникатора. Прекрасно. Серёга и Малыш выходят на позиции. Всё идёт по плану.

Я встал и, бросив короткий взгляд на счётчик, — двадцать три секунды до расстыковки, — осмотрелся вокруг. Два широких прохода вдоль вагона и ряды, ряды и ещё раз ряды разнонаправленных кресел, столов и полок. Шкафы и вешалки для одежды по краям и несколько десятков объёмных схем и панелей привносят своими картинками и светом хоть какую-то оживлённость в этот муторный и скудный интерьер вагона. Пассажиры, а их и не так много после Токио, заняты своими делами: кто-то спит, читает, что-то смотрит в сети, а некоторые даже общаются между собой. Но смешнее всего выглядели те, кто был в сети — смотрящие в никуда, словно со стеклянными глазами. Точно, как зомби какие-то.

Поправив ремень на джинсах с закреплённым на нём справа тройкой пауков, прикрытых коротким до колен осенним плащом, я сделал шаг в проход, ближе к схеме. Повернулся и пошёл в сторону шестого вагона, оценивая количество пассажиров.

Триста посадочных мест в этом вагоне, в шестом столько же, так же как и в двух последующих к началу поезда, за ними — вагоны бизнес и первого класса, а это уже по сто пятьдесят и по сто человек на вагон. Сейчас, по моей оценке, учитывая тех, кто вышел и то, что я знал о продаже билетов в этих секторах, — поезд пуст на тридцать процентов.

Новых пассажиров, как я и ожидал, пока, ещё нет. Осталась пара десятков шагов, и я войду в тамбур, а там и шестой вагон.

Тихий шелест. Впереди, на расстоянии уже каких-то семи шагов, открылись тамбурные двери.

Немного неожиданно. Видно кто-то из пассажиров спешит занять свои места.

Но нет, я ошибся. Или почти.

Навстречу мне, паря в воздухе, двигалась роботизированная тележка, нагруженная багажом. За ней, враскорячку, прихрамывая на левую ногу, держа в руках, словно сокровище, пару чемоданов известного и восстановленного, спустя столетия, бренда, медленно пыхтя как паровоз, и опасаясь что-либо задеть и повредить свою ношу, пробирался носильщик. А следом за ним, будто надзиратель, одетый во всё чёрное шёл охранник — китаец. Из свиты? Возможно. Но чьей?

Пассажиры первого класса! Азиаты. Богатые азиаты из Поднебесной. Только эти любят такие вещи, в таком количестве и такую свиту, — чёрные костюмы, чёрные рубахи и чёрные туфли. М-да… А может японцы? Те тоже любили такую свиту лет двести назад. Но чаще, ещё в котелках и всё-таки белых рубашках. Ах да, сорочках!

Встретившись взглядом с носильщиком — индийцем, я понимающе и участливо улыбнулся, подвинувшись и прижавшись к стоящему ко мне спиной пустому креслу, уступая дорогу. Оценив мой жест белого человека, тот кивнул в знак благодарности и попытался изобразить полупоклон, всё ещё держа в руках сокровище. Но лёгким толчком руки надзирателя в спину он сдвинулся вперёд и чуть не упал. Я резко посторонился, вжавшись в спинку стоящего рядом кресла.

Тупая боль отозвалась в переломанном ранее ребре, — рукоятка скорпиона в наплечной кобуре упёрлась в него. Признак боли отразился на моём лице.

Индиец что-то пролепетал. Наверное, извинения.

— Всё нормально. Бывает. — Ответил я ему успокаивающе, так будто он знает русский.

Столько веков прошло, а они всё такие же, — слуги по крови. Жаль. А может и не стоит жалеть? Может их всё устраивает?

Колючий, быстрый и оценивающий взгляд пробежал по мне. С района ребра под плащом, где возможно торчит рукоять скорпиона, он на миг застыл на моём лице. Китаец! Профессионал. Как же я про него забыл?

Встречный взгляд, но парочка прошла дальше: индиец первый и следом китаец. А может всё-таки японец?

Китаец или японец — без разницы. Сею минуту важен лишь изменённый! Оправив плащ на груди, где скрывалось снабжённое двумя типами зарядов — парализующими и разрывными — смертоносное оружие, я убедился, что его рукоять случайно не вылезла наружу и, ускорившись прошёл во вновь открывшиеся тамбурные двери.

Тамбур — одно название. Название из прошлого, как поезда, локомотивы и железная дорога. Помещение площадью не более одной четверти обычного вагона, несущее в себе функцию соединителя частей состава, и предоставляющее для ремонтников и обслуживающего персонала доступ к техническим узлам. Удобно.

В ухе прозвучало ещё два коротких сигнала — все в сборе, на связь вышли Том и Илья. Они уже приближаются, догоняя нас на китайском локомотиве, а значит, совсем скоро, после стыковки перейдут в поезд, а наша ловушка захлопнется.

В тамбуре никого нет и я почти готов к переходу в шестой вагон, где Серёга контролирует правый проход и держит под наблюдением левый. Все пассажиры с токийского уже на борту, и, вот-вот большая часть из них пройдёт к нему, а потом и ко мне.

Я продолжал идти.

Двери из шестого вагона открылись, как по команде. Группы разношёрстных пассажиров из левого и правого проходов, устремились мне навстречу.

Пожилые, молодые и дети.

Опаздываю! Сжав и разжав пальцы левой руки в заданном порядке, я деактивировал предохранители скорпиона и пауков переведя их в рабочее состояние. Кобура магнитная, застёжки на ней нет. Я включил сканер, соединив большой и указательный пальцы правой руки. Я готов! Лица и тела, идущих мне навстречу пассажиров, стали мгновенно подписываться и окрашиваться: их данные, состояние здоровья и соответствие генотипам по запахам и виду. Люди.

Пропустив основную массу первой волны токийских пассажиров, я вошёл в шестой вагон. Не останавливаясь, продолжая продвигаться вперёд и оценивая идущих мне навстречу людей, — пока людей, — я заметил движение справа, — Серёга встал, поднявшись со своего кресла, и направился параллельным мне курсом к выходу из вагона. Впереди — торговый. Изменённого пока нет. Всё чисто.

— Рич, я во втором грузовом. Иду к вам.

— Малыш обратился ко мне по внутренней связи.

— Хорошо, — коротко ответил я, прикрывая рот левой рукой будто зевая.

И подойдя вплотную к открывшимся тамбурным дверям, я обратилсяуже ко всей группе: — Входим в торговый. Малыш, страхуй. Илюха, Том, готовьте клетку.

По окончанию охоты, сходить будем дома.

— Так точно, — по-армейски подтвердил Илья.

— Принято, Рич, выполняю, — отозвался Малыш.

Почти одновременно, мы вошли в ведущий в торговый вагон тамбур: Серёга через правый вход, я через левый. Встречный поток пассажиров достаточно уменьшился и превратился в ручей. Сканер молчал. Мимо меня шли всё ещё люди — здоровые и не очень, но люди. Изменённого всё не было.

Осведомитель сказал дату, время и место, но никаких данных о том, кто это будет, у него не было. Вот тебе и информаторы из преступного мира, — оружием, наркотиками торгуют; лекарства для прохождения контроля разрабатывают, документы подделывают; знают почти всё, что нам нужно и делятся с нами информацией в обмен на деньги; но почти всегда что-то умалчивают.

Ничего! Поищем. Не первый раз.

Тамбур мы проскочили почти сразу, меньше чем за минуту, но даже этого времени было достаточно для того, чтобы заметить его принадлежность к торговому вагону. Кроме, привычных взгляду административных закутков, дверей и люков, большая часть помещения была заполнена рекламой и аппаратами, продающими лёгкие закуски, напитки и сувениры. Между прочим, ассортимент сувениров на витринах постоянно менялся: токийский сектор — японские сувениры; китайский — китайские; европейский — сувениры почти всех стран восточной и западной Европы из восстановленного мира. Но новую дорогу построила Россия, конечно же не одна, но всё же, да и проходила она по большому счёту через всю территорию этой страны, а значит через одну пятую всего восстановленного мира. Поэтому, вне зависимости от сектора, проходимого поездами, товары и сувениры из России продавались постоянно и вперемешку с секторным ассортиментом.

Шагнув в проём открывшихся дверей, я остановился. Будто я плохо здесь ориентируюсь и толком не знаю, что мне нужно, я посмотрел сначала направо. Серёга, следуя выбранному и заранее оговоренному между нами сценарию, уже двигался по своей стороне вдоль вагона. Своей развалистой походкой и средней, неравномерно распределённой полнотой, он походил на мультяшного медведя, который совсем недавно проснулся и выбрался из берлоги. Но внешность — обманчива. И я это знал, как знал и то, что за столь мягкими очертаниями тела и шеи у Серёги скрывается мышечный каркас, сопоставимый по прочности разве что со сталью. Не мультяшный, а настоящий медведь!

Сопроводив его взглядом ещё пару секунд, медленно зашагав вперёд, я продолжил осматривать пространство торгового вагона, превышающего площадь четырёх обычных. Окружающая обстановка являлась отражением части повседневной жизни людей в восстановленном мире: торговые точки быстрого питания со своими зонами столов; кафе с низкими ширмами; отдельные помещения ресторанов; магазины различных товаров от аксессуаров и повседневной одежды до элитных вещей для богачей. Ощущался какой-то дисбаланс — вот тебе бутики, а вот тебе рыночные лавки. Однако, почти каждый пассажир из совершенно любого общественного слоя мог найти себе здесь что — то и потратить деньги. А что ещё нужно для всех торговцев? Доход. А он был!

Вместе с тем, продолжая идти вперёд и анализируя пассажиров в поисках изменённого, в моей голове, в очередной раз утверждалось возникшее ранее противоречивое суждение: с одной стороны, своей простотой серого металла, перемешанного с шиком, лоском и аляповатыми вывесками, неоновой рекламы и названиями заведений, вагон чем-то напоминал мне океанский круизный лайнер, а с другой — восточный базар. Но нет! Всё же, это что-то своё и неповторимое — торговый вагон.

Семьи — родители и дети — делают покупки, едят что-то из фастфуда. Ничего подозрительного. Идём дальше. Вот парочки европейских пассажиров — пенсионеры, которые присматриваются к ценам на витрине повседневной одежды. Пытаются сэкономить, ведь это зона беспошлинной торговли. Похоже немцы. Никаких следов изменённого. Опять семья — молодые родители и двое детишек, из которых один капризничает и просит что-то ему купить. Второй тянет отца за руку в игровую зону. Мать разрывается, успокаивая и разубеждая первого и слушая, что говорит муж. Похоже русские. Всё не то. Другие пассажиры вообще не привлекают к себе внимание — едят, общаются, шутят между собой, смеются. Малыми группами заходят в магазины. Сканер молчит. Люди, пока только люди. Не единого следа.

— Рич, я вхожу в торговый вагон. — голос Малыша отвлёк от размышлений.

Я прикрываю рот, почёсывая нос, и отвечаю: — Принято. Режим безмолвия до встречи с объектом.

— Хорошо. Следую к тебе.

Малыш молод и недостаточно опытен. У него это лишь вторая охота. Не Серёга! Тот-то, вон, вообще не проронил ни слова. Знает своё дело и делает его хорошо, молча. Да и выходит в эфир, когда действительно это требуется. Ловля, так мы её называем, требует концентрации внимания и тишины.

Тонкий, короткий писк в голове. Сканер что-то уловил.

Картинка в глазах подкрасилась большой и красной рамкой слева. Хорошо! Сейчас посмотрим. Мгновенно перевожу взгляд на рамку слева, — китайский ресторан в тридцати шагах. Сканер уловил запаховый след возле заведения, где и так огромное разнообразие запахов еды. Странно. Сенсор сканера — это мой нос, а я даже запаха еды сию минуту не чувствую. Наверное, поэтому-то и не чувствую — процессор сканера делает за меня эту работу.

Приближаюсь. Но не к ресторану, а к киоску с журналами и книгами напротив него.

Рамка в глазах исчезает. На её месте, сканер рисует след — стрелку, указывающую на вход в ресторан «Китайский городок». Эх, свой «ЧАЙНА ТАУН» они даже в поезде организовали. Я сдерживаю улыбку и, замедляя шаг, подхожу к киоску. На открытой стойке свежие газеты и журналы на любой вкус и на любом языке — впечатляет. Поглядывая на вход в ресторан, я беру газету побольше и толще. На английском? Нормально, почитаю и её, если действительно придётся читать. Хм… Более ста лет перерыва в бумажном издательском деле и на тебе, — возрождение газет, журналов и книг из аналогового материала.

Подхожу к продавцу за кассой и протягиваю выбранную газету. Здорово!

Касса, продавец — девушка, не робот! Это действительно хорошо. Она мило мне улыбается:

— С Вас семь двадцать пять. Зная ответ заранее, я уточняю:

— Юнерсов?

— Да-да, — кивает она в ответ и интересуется, пока я достаю деньги

из кармана плаща: — Вам нравится наука?

Я мысленно подтормаживаю. Бросив короткий взгляд влево на ресторан, одновременно достав банкноту, и передавая её ей, я стараюсь понять причём тут наука. Смотрю на газету в её руках — «Английские учёные». А! Вот оно в чём дело. Встречаюсь с ней глазами и немного растерянно, с явным запозданием, отвечаю:

— Да. Очень интересно, как восстанавливается мир.

— Тогда посмотрите вот на эти, — чуть вытянувшись из-за прилавка, она указывает рукой на лежащие передо мной журналы, озвучивая их названия: — «Наука и жизнь» и «Впереди планеты всей — Китай».

Симпатичная, милая, русоволосая и зеленоглазая. Но, к сожалению, не до неё. За добро — добром, улыбаюсь и отказываюсь:

— Нет — нет, спасибо.

До конца поездки, мне и этой хватит.

Она протягивает сдачу, и я замечаю, что ей совершенно безразличны продажи.

Молодая пара встала рядом со мной и выбирают журналы. Она же, похоже, симпатизирует мне и хочет поговорить. Блин! Время! Убираю деньги в карман.

— А Вы где сходить будете? — Зеленоглазая предприняла очередную попытку продолжить диалог. Похоже ей действительно скучно или… Она хочет познакомиться. Не такой уж я и непривлекательный, вопреки внушениям мне от моих старых подруг.

— Дома. Простите, — отвечаю и тут же поправляюсь.

На расстоянии в сорок шагов появился Малыш. Надо срочно заканчивать этот флирт. Я беру у неё из рук газету и случайно соприкасаюсь с ней пальцами.

Меня пронизывает словно током! Конечно же, это просто ощущения. Но почему? Надо срочно заканчивать этот диалог. Ох! Я до сих пор держу её пальцы и газету. Секунда? Миг? Сколько прошло времени? Выпускаю её пальцы из своих и говорю, уточняя предыдущие слова:

— В Москве.

За эти мгновения в ней тоже что-то изменилось. Заинтересованный взгляд?

Нет. Взгляд такой же, как и был, но более тёплый что ли? Сквозь размышления я слышу её мгновенный ответ:

— Я тоже.

Малыш прошёл ещё шагов двадцать. Краем глаза я вижу его сомнения — идти ко мне или в ресторан.

— Тогда я за Вами зайду.

— Решив одной фразой убить двух зайцев.

Стою и жду её реакции. Скажет «не стоит» — ясно и понятно, скажет «да» — к вообще прекрасно, но в любом случае диалог закончен и можно спокойно работать.

— Хорошо. — отвечает она.

— Я буду Вас ждать.

— Тогда до встречи.

— отвечаю я ей, не отводя взгляда с её глаз.

Улыбаюсь и разворачиваясь отхожу к ресторану. Молодая парочка со стопкой журналов заняла моё место у прилавка.

Малыш — в семи — десяти метрах от меня. Идёт ко входу в «Китайский городок». Раскрытой ладонью правой руки я делаю ему останавливающий знак. Он замечает. Замечательно! Сразу после этого, отвожу в сторону плащ и быстро достаю шайбу — одного из пауков. Вкладываю в газету и перехватываю её правой рукой. Как всё-таки здорово, что у ресторана нет швейцара! Никто ничего не видит. Подхожу ко входу и дверь открывается. Автоматика! А я всё о швейцарах думаю. Болван!

Пара шагов внутри и ко мне подходит низкорослая китаянка — хостес. Бабуля!

В национальной одежде, которая ограничивает её шаг, она приветствует:

— Нихау. Белый господин изволит обедать?

— Да, пожалуй.

— Кивая, я окидываю беглым взглядом всё помещение.

Ресторан — продолговатой формы. Одним словом — пенал. Я стою в самом его начале. Открытая кухня в конце, над ней вытяжка и два шустрых повара, которые постоянно находятся в движении. Один что-то режет, другой жарит. Звук ножа так и просит обратить внимание на мастера. Шик-шик-шик…

Быстрый и равномерный, дополняющий атмосферу заведения с тихой китайской музыкой. Напротив, входа барная стойка украшенная, как и стены национальными узорами и иероглифами. Однако бармен отсутствует.

— Прошу за мной, господин.

— Хостес взяла со стойки меню и направилась в сторону поваров.

Я продолжаю изучать заведение и людей. Столов немного, по моим подсчётам, штук пятнадцать. Некоторые из них за ширмами с драконами и цаплями. Всё — таки обычная китайская забегаловка! Заполнено заведение процентов на сорок — не больше.

И это хорошо. Но сканер молчит.

Почему?

Иду за бабулей. Повара, официанты, а их здесь четверо — чисто. Посетители — группа китайских туристов, как всегда чавкают и громко разговаривают — тоже чисто.

Тройка чернокожих — похожи на китайцев, но только поведением. Также чисто. Где?! Где след? Справа от кухонной зоны я замечаю проход и высокую ширму с двумя драконами. Рисунок напоминает Инь и Янь, но в красном и зелёном цвете. Надо как-то проверить что там, так как в видимой части зала всё чисто. Оставшиеся здесь русские и европейские парочки и компании состоят из простых людей.

Справа от меня стеклянная стена — витрина для проходящих мимо пассажиров поезда. Малыш сопровождает меня, держа одну из рук в кармане. Видно, что нервничает.

За два небольших стола на три персоны перед кухонной зоной, бабуля и я остановились. Может за драконами туалет?

— Прошу, господин. Присаживайтесь.

— Она указала мне на стул, держа наготове меню, чтобы сразу его мне вручить.

— Давайте поближе к кухне.

— Я выдвинул ей встречное предложение.

— Вон за тот свободный столик. Или есть кабинет?

— Не-ет, господин. КаабинетА здесь нета.

— Выразив нотку недовольства, она направилась к обозначенному

мною столику и добавила: — Идёмте.

Несколько шагов и мы на месте. Слева от кухни светился знак — «Туалет». Сделав вид, что я его не заметил, я просто принял меню из её рук и сел за стол. В левой руке — меню, в правой — сложенная газета, в которой таится паук. Бабуля развернулась и направилась ко входу встречать и провожать гостей.

Время! Время уходит, следов нет. Сканер молчит. Надо проверить за ширмой и уходить. У входа след был? Был! А дальше?

Я отложил меню в сторону, перехватил газету в обе руки, подкрутив её в трубку и встал. Повара заняты, ближайший официант забирает счёт и плату за еду у иностранцев — бельгийцы или немцы, сейчас мне всё равно кто они; бабуля медленно удаляется. И, сделав вид, что мне необходимо срочно попасть в туалет, чуть ли не рванул к ширме с Инь и Янь драконами, не выпуская тот самый газетный свёрток из рук.

Малыш, стоявший у витрины магазина напротив, заметив моё движение, развернулся и сместился с места параллельным курсом.

За три шага до большой ширмы, я услышал ко мне обращение то ли повара, то ли официанта, а может и обоих сразу:

— ГаспАдинА, стой! Туда нельзя! — через секунду:

— ТуалетА не там.

А мне без разницы — кто и что, и кому говорит. Я спешу!

Ширма стоит позади кухонной зоны справа, отгораживая, по моим догадкам, большой стол или ВИП — зону, и тем самым создаёт дополнительный проход между кухней и ею налево. Не обращая никакого внимания на обращения персонала, перерастающие в крик, и адресованные мне, я достиг ширмы и повернул в проход.

Писк сканера, — тревожный звук пронёсся внутри головы. След! Вместе с сигналом я налетел на китайца. Ну или почти налетел и почти столкнулся, так как вовремя остановился. Ну или, если ещё быть точнее, то это китаец остановил меня, схватив обеими вытянутыми руками за отвороты моего плаща, преграждая дорогу по проходу вперёд. И совершил ошибку. Не я, он!

Освободившейся от газеты левой рукой я провёл апперкот. Меж его рук в челюсть, мой кулак отправил его в нокаут. Тело низкорослого китайца, детого во всё чёрное, обмякло. Во всё чёрное?! Его хватка рук моего плаща ослабла и, словно скользя по вертикальным рельсам, он стал опускаться вниз.

Бах! Из-за ширмы, откуда-то справа, раздался выстрел. И в тот же миг, за моей головой, что-то звонко врезалось в заднюю стенку кухни. Рефлексы не подвели, — после первого выстрела я прыгнул вперёд. Бах! Бах! Сгруппировавшись в прыжке и обхватив газетную трубку второй рукой, я кувыркнулся. Шлепки пуль послышались где-то сзади. Ба — Бах! Ещё один выстрел, но какой-то другой! Звук лопающегося и разбивающегося стекла заполнил помещение.

С каждой долей секунды — новое действие. Ситуация стремительно развивается. С рывком и упором на одно колено, я развернулся и, отпустив край газетной трубки, выбросил из неё паука. Интуитивно! Но я угадал, — активированный паук выкинул свои щупальца и нашёл свою жертву. И ещё один китаец с револьвером в руках застыл на месте и стал падать. Отпустив газету, моя рука метнулась к скорпиону. Тело и мозг работают на пределе возможностей! Выхватив его из кобуры и направив перед собой, я бегло осмотрел пространство вокруг.

Сканер пищит, как взбешенный. Отвлекает! Но никого нет. Лишь двое находятся в отключке. Люди с оружием, но это всё равно люди. С этим мы разберёмся позже. Крики и паника за стеной — ерунда. Сканер фиксирует след, который уходит через разбитую витрину куда-то дальше. Куда? Световой дисбаланс ярко освещённого и более тёмного пространства мешает. Глаза привыкают, я фокусируюсь на пространстве за витринной рамой, — посреди осколков стекла, в проходе между рестораном и магазином, скрючившись, похоже от боли, лежит Малыш. Вскакиваю с места и в несколько шагов, — почти прыжков, я оказываюсь возле него. Взгляд влево, взгляд вправо. Только люди — случайные пассажиры, кто не успел убежать или скрыться в магазинах или кафе. Они жмутся к стенкам и углам. Маленькая девочка с плюшевой игрушкой подмышкой, стоя за матерью, указывает мне свободной рукой на конец вагона.

Ясно. Преследуемый хочет сойти с поезда, — всё складывается именно так, как мы и планировали. Там Серёга и парни. Спешить не стоит.

Я присаживаюсь на одно колено рядом с Малышом. Держа скорпион в правой руке, ощупываю его левой, — крови нет. Похоже он получил ушиб или перелом. Помог бронежилет. Это хорошо.

Смотрю на его лицо. Сквозь спазм и боль, он пытается что-то сказать. Шепчет. Я склоняю голову и прислушиваюсь.

— Рич, она хочет сойти.

— Я тебя понял, Малыш. Потерпи. — Я говорю ему и вижу мужчину в костюме, который хочет подойти, но делает это крайне неуверенно. Подзывая его рукой с пистолетом, обращаюсь по внутренней связи к группе: — Встречайте! Она направляется к вам. — И уже к приближающемуся мужчине: — Вызовите охрану и врача. Короткие последовательные ответы в ухе:

— Так точно.

— Встречаем.

— Вижу, конец связи.

Мужчина понимающе кивает и присаживаясь рядом отвечает:

— Уже всех вызвал.

— Смотрит на меня, а потом на Малыша.

— Позволите мне его осмотреть? Я сам врач.

— Прошу.

— Я убираю руку от Малыша и встаю. Слышу топот тяжёлой обуви справа и поворачиваю на звук голову. Троица из железнодорожной охраны, с направленными в мою сторону парализаторами в руках, замедляет бег. Пока эти деятели меня не вырубили, я поднимаю руку с пистолетом вверх и левой достаю портмоне с удостоверением и жетоном. Достав, также поднимаю с ним руку и убираю палец, чтобы оно распахнулось.

Красно-синий неоновый свет от вспыхнувшего жетона и удостоверения службы бросается им в глаза.

— Защита мирового порядка! Управление чистоты. — Представляюсь

я. Говорить им полное название и всё остальное не имеет смысла, и так все знают и… Понимают? Нет, боятся. Они опускают стволы парализаторов в пол, а я руки. И схлопывая портмоне, убираю его в карман, а затем и скорпион в кобуру. Посмотрев на их лица, я начинаю командовать: — Этот наш. — Показываю рукой на Малыша. Врач помогает, ему — лучше. И продолжаю: — Двое без сознания, под арестом. Лежат там. — Киваю на разбитую витрину. — Доставьте всех троих к зоне стыковки.

— Так точно, — отвечает мне приблизившийся охранник, по всей видимости старший из них. Он отвернулся и что-то сказал своим коллегам. Меня это уже не волнует. Они устремляются к разбитой витрине, а у меня в голове рисуется след. След?! Стрелка указывает в противоположное выходу направление. Я начинаю лихорадочно соображать — почему и что это значит? Но появившийся в ухе звук отвлекает.

— Рич, объект в клетке. Дело сделано. — Серёга рапортует.

— Принято. — Отвечая, я всё равно пытаюсь понять откуда взялся след. Подношу к лицу левую руку — привычка, и уточняю:

– Это она или он?

– Она. — Отвечает довольный Серёга.

— Да ещё и со стволом.

— Без происшествий?

— Пыталась стрелять в Илюху, но не успела.

— Понял. А какой у неё уровень изменения? — не успокаиваясь, я продолжаю интересоваться.

— Начальный второй.

— Специфика?

— Физика тела.

— Ясно, Серёг. — Решив проверить след, я направился в его сторону и продолжил говорить:

— К вам принесут Малыша и двух задержанных.

— Что с ним?! — в голосе медведя появились нотки волнения.

— Ничего страшного. Перелом или сильный ушиб. — На миг замолчав, я пояснил: — Броник помог.

— Ясно.

— Ладно, Серёг, забирайте их и встретимся на базе. У меня здесь ещё дела.

— Дела или деловая особа? — он проявил любопытство.

— И то, и другое. — Ответив, не стал придумывать я.

— Хорошо. До встречи. Конец связи.

— До встречи. — Я трижды сжал ладонь в кулак и посмотрел на внутреннюю сторону большого пальца левой руки, — мигающий под кожей синий огонёк погас, коммуникатор внутренней связи отключился.

Мимо меня пробежали ещё два охранника и наряд скорой медицинской помощи железнодорожного состава, — два врача и два медбрата, у которых в руках были портфели аварийных носилок. Я приблизился к месту следа, обозначенному сканером. Присев на корточки, я активировал анализатор.

Секунда, другая, третья, — и у меня в голове отобразился отчёт. След однозначно принадлежал изменённому второго уровня. А в теории их пять! Но выше третьего я ещё не встречал, да мне и третьего с лихвой хватило, — рёбра до сих пор побаливают. Ладно, фиксирую отчёт, видимо пора сваливать, а то зеваки начинают собираться. Я встал.

В четырёх шагах слева находился киоск, где я приобрёл газету. Похоже, что зеленоглазая сдала смену и ждёт меня. Интересно. Не отводя взгляда, она смотрела мне в глаза. Уголки рта на её лице обозначают скромную и едва наметившуюся улыбку. Сканер в автоматическом режиме выдаёт повторный результат, — она чиста и она — человек. Блин! Его надо отключить. Соединяю большой и указательный пальцы правой руки — операция окончена, сканер и анализатор отключены. Улыбаюсь и делаю шаг ей навстречу, затем другой и ещё. И вот я стою напротив и улыбаюсь:

— А я за Вами. Как и обещал.

— Да уж вижу, — хихикнув, ответила она и протянула руку для пожатия.

— Агата.

— Рич, — представился я, аккуратно пожимая ей руку. Не видя её в полный рост за прилавком до этого момента, сейчас, — я немного смутился.

Высокая, стройная и ладно слаженная, да она просто красавица! — окинув её взглядом с головы до пят, я сделал соответствующий вывод. Интересно, а умная она или кукла? Скоро узнаю. После секундной паузы, я продолжил: — Рад познакомиться.

— Взаимно.

— Идём? — спросил я, предложив руку.

— Идём, — утверждающе ответила она, приняв предложение.

Под руку и вместе, — мы направились в конец поезда. Московский локомотив-спутник, как и неизвестное нам будущее, ждал нас.