Писательские экскурсии

Жанна Ди, 2021

Прошедший год нас многому научил, даже путешествовать виртуально! В ваших руках билет на необычную экскурсию. В мир кино, картин, скульптур и воспоминаний. Достаточно перевернуть страницу, и вот вы оказываетесь в другом городе, стране или даже времени. Знакомитесь с героями, их переживаниями и испытываете гамму эмоций. Устраивайтесь поудобней! Желаем вам прекрасного отдыха с книгой.

Липовый аромат

Алеся Турбан (ник в инстаграм @alesiaturban)

Мы приехали с мамой в Княжицы в начале июля, в самое время цветения лип. Нынче это агрогородок, а когда-то — просто большая деревня. Мамина родина и место моих детских воспоминаний.

Шли по широкой заасфальтированной улице. Я помню, когда она была гравийной. Идёшь в сандалиях, а камни то и дело норовят пробраться внутрь обуви и больно уколоть пятку или палец. По обе стороны деревянные дома и высокие, разномастные заборы. И липы. Много лип. А аромат стоит такой, что кружится голова. Давно я не вдыхала такой смеси свежего воздуха с тонкими нотками скошенной травы, луговым разнотравьем и сладостью липового благоухания.

Деревенский шум ненавязчиво заполняет всё вокруг. По большей части мирное кудахтанье кур, перебиваемое резкими, неожиданными выкриками горластых петухов. Мычание коров и редкие жалобы коз. Идёшь и наслаждаешься этим фейерверком ароматов и звуков, тёплым июльским солнцем на безоблачном небе. Иногда в нос ударяет резкий запах навоза, заставляя ускорить шаг, дабы поскорее снова окунуться в липовый аромат.

А вот и настоящая достопримечательность Княжиц — заброшенный, полуразрушенный доминиканский костёл святого Антония. Даже мама помнит его только в таком виде. После войны он ещё больше пострадал. А ведь построен в середине восемнадцатого века.

Костёл возвышается обшарпанными грязными стенами почти до самого неба, обнажая свои мощные плечи с кровавыми ранами из оббитого рыжего кирпича. Таращится пустыми окнами с остатками прогнившей в щепки древесины рам. Эти стены хранят царапины пуль после немецких обстрелов. Если постараться, можно увидеть и остатки фресок на потолках и стенах, но внутрь заходить опасно — неизвестно, понравится ли это старым руинам.

Около костела задерживаемся ненадолго. Он завораживает своими размерами и пугает отрешённостью, седой молчаливой старостью, хранящей чужие тайны и свидетельства судеб. Печально вздыхает, зажатый со всех сторон кривобокими курятниками, так неуместно портящими его величие.

А дальше снова деревянные дома, сараи и липы.

И вдруг привычный шум деревенской улицы вспаривает знакомая мелодия. Кто-то включил магнитофон, выставив его на отлив окна. Куры с петухами замирают, коров больше не слышно и только мелодичный голос Анны Герман разносится тонкой шалью по округе. Мама замедляет шаг и вскоре останавливается. На её глаза наворачиваются слёзы.

Мы садимся на лавочку, спрятанную тут же, у куста шиповника, и молча слушаем песню. Я не осмеливаюсь нарушать тишину глупыми вопросами. А потом мама начинает рассказывать.

Это случилось за несколько лет до моего рождения. Она вернулась из шумного города в родную деревню и встретила его. Вот так неожиданно: в городе столько людей, а любовь нашла в родной деревне. И главное, знакомы-то были с детства, вместе катались с высоких снежных горок, ходили в лес и гоняли коров. А вот прошло время, выросли, изменились и посмотрели друг на друга иными глазами.

В тот самый год как раз вышла новая песня Анны Герман. Про эти сады пели на каждом углу — настолько мелодия западала в душу.

И их любовь расцветала вместе с садами из песни.

Они встречались, целовались и шептали признания. Казалось, что таких чувств не бывает в жизни, только в кино. Строили планы и мечтали о долгой, счастливой жизни.

Вскоре ему пришлось уехать. Обещал не надолго. Но не вернулся.

Как в песне: его увела другая. Но не женщина, смерть.

Он погиб.

Мама смолкла и затихла. Я физически ощущала, как сильно заныло сердце в её груди. У меня самой противно защипало в горле, отдавая на языке металлическим привкусом. Я не стала расспрашивать о подробностях. Мы просто встали и пошли назад, к началу деревни, на автобусную остановку.

Летний тёплый ветер шуршал липовой листвой, унося сладкий аромат далеко за пределы деревни. Где-то кудахтали куры и мычали коровы. Но всё это заглушала плотная пелена тоски, которая исходила из маминого сердца и накрывала с головой и её, и меня.

Я посмотрела на мрачный доминиканский костёл и подумала: истории судеб хранятся не только в нём.