Пересекающиеся миры

Жанна Светлова, 2018

Приключения семьи Лоран продолжаются. Их враги инопланетяне для войны с Жаном выбирают своим орудием соседа Лоранов по даче – колдуна Ланку. Однако Лоранам, как всегда, удается справиться со всеми своими врагами, а Ланка становится их лучшим другом. Наталья в один прекрасный момент понимает, что свободно читает мысли других людей и может внушать им все, что захочет, так что ей удается предотвратить многие несчастья, уже готовые обрушиться на головы дорогих ей людей.

Трагическая шутка

Вячеслав Иванович творил в своей мастерской, весь отдавшись порыву нахлынувшего на него восторга от прелести осеннего леса. Перед ним на мольберте разместился холст, на котором золотые листья плавно плыли в голубом воздухе. Художник наслаждался запахом красок и своим состоянием творческой одержимости. Он писал свой осенний пейзаж с каким-то особым порывом. На него наконец-то снизошло вдохновение, и он полностью отключился от всех мыслей.

Это было самое приятное время в его жизни. Творческая активность давала ему новые силы, рождала новое понимание жизни, а главное — жажду жить. В эти минуты блаженной работы, которой он отдавал себя полностью, он хотел лишь одного, чтобы никто не мешал ему.

Иногда такие периоды в его жизни длились по несколько месяцев, и он практически не появлялся дома, почти не выходил из мастерской. Его жена Виолетта и старшая дочь Мария в эти минуты незаметно заполняли холодильник и уставляли стол горячими блюдами. Подчас он не замечал их присутствия. Ел, не чувствуя вкуса пищи, весь отдавшись мыслям о работе.

Сейчас у него начался новый прилив творческой активности, и, зашедшая в мастерскую с утра Мария, оставила на столе термос с кофе и только что испеченные матерью пироги. Осторожно заглянув через его плечо на холст, она тихо удалилась. Вячеслав Иванович, казалось, не заметил ее появления. Он весь был в «Осеннем лесу».

Сегодня у него удивительно легко шел пейзаж. Он почти физически ощущал падение золотых листьев на своем холсте. Он вдыхал эту особую осеннюю прозрачность воздуха. Восторженная улыбка блуждала на его устах, и ему хотелось все свои впечатления осени как можно точнее перенести на холст.

И тут зазвонил телефон. Художник продолжал работать, решив не обращать внимания на звонки. Но телефон просто разрывался. Он звонил и звонил. Вячеслав Иванович с тоской отвел взгляд от картины и нехотя достал трубку. В ней раздался глухой и какой-то потусторонний голос Валентины:

— Я умираю, Слава, приезжай. — И трубку положили.

Он никак не мог выйти из состояния вдохновения, чтобы понять значение звонка. Минут пять он стоял, держа в руках трубку, все еще не понимая, чего от него хотят. Но постепенно смысл услышанного стал доходить до него. Он набрал ее номер, но телефон на том конце зловеще молчал. Минут пятнадцать он пытался до нее дозвониться, думая, что она просто хочет оторвать его от работы. Телефон молчал.

Он страшно разозлился на нее. Что за дурацкие штучки, детские игры? У него такой настрой на работу, а из-за этой дуры надо все бросать. Ни жена, ни дочери никогда не смели отрывать его от работы. Они лелеяли его творческие озарения и все проблемы в это время брали на себя. А эта дрянь возомнила, что без нее он просто не сможет жить, и совсем не считается с его интересами.

— Ну, уж нет! — сказал он решительно. — Я положу этому конец! Не хочешь по-хорошему? Не берешь трубку? Ну и хрен с тобой! — в сердцах сказал он.

Он снова подошел к холсту. Свет осени как-то погас на картине, и ему все не нравилось. Он критически смотрел на свою работу и не находил уже той прелести, которая, казалось, лилась из картины каких-то полчаса назад. Сразу пропало желание работать. Кисть, которую он взял в руку, замерла неподвижно. Он бросил ее и нервно закурил.

Ну, какая же эта дрянь навязчивая. Он отдал ей все свободные деньги, помог ей с устройством на квартиру, а ей все мало, раздражаясь все больше и больше, думал он. Нужно рвать с ней окончательно. Ему хотелось просто убить ее. Что там она лепетала? Умираю, приезжай? «С чего это вдруг молодая, здоровая баба умирает? — ехидно подумал он. — Надо же такое придумать? Не мытьем, так катанием хочет его захомутать. Не дай бог, до жены дойдут слухи».

Он стал нервно ходить взад и вперед по мастерской. Черт возьми, сколько ей заплатить, чтобы от нее откупиться? Денег сейчас нет, но сданы две картины на продажу. Правда, жена знает о них и ждет пополнения бюджета. «Ну какой же я дурак, — ругал себя Вячеслав Иванович, — зачем я связался с этой дурой? Что-то она там шептала о смерти, — опять вспомнил он».

Достав мобильник, он снова набрал ее номер. Он злился и снова и снова набирал номер. Молчание. Вдруг ему стало страшно. А если там что-то произошло? Может, муж приехал и избил ее до смерти? «Боже мой! — в ужасе подумал он. — Что скажут хозяева?». Ведь квартиру снимал он через друзей.

Он выскочил на лестницу в рабочем халате и, только закрывая мастерскую, вспомнил, что не переоделся. Вернувшись, он постарался успокоиться. Переоделся, сел за стол и выпил кофе с пирогом. Манюня даже не окликнула его, чтобы не мешать ему работать, с благодарностью и нежностью подумал он о дочери. И снова разозлился на себя, на эту…

Усилием воли отбросив мысли о ней, он более или менее спокойно спустился, сел в машину и поехал на квартиру к любовнице. На звонок в дверь никто не отозвался. Он достал свои ключи, вошел в зал и увидел ее, лежащую на диване. Вокруг валялись таблетки и упаковки от них. Лицо ее было белее простыни. Он не стал ничего трогать, вызвал скорую помощь и удрученно стал ждать ее приезда на кухне.