Грёзы об исповеди Фернандо Пессоа

Жан-Поль Флорансио (2024)

Этот роман — трогательное литературное путешествие, которое погружает нас в сердце последних дней жизни знаменитого португальского поэта. Описывая точный период с 27 по 30 ноября 1935 года, эта книга с тонкостью исследует мысли и чувства Пессоа в самые интимные и уязвимые моменты его жизни. Автор через призму реальности, грёз и воспоминаний рисует живой портрет Пессоа, его блуждающий образ между больничной койкой и знакомыми улочками Лиссабона. Одиночество, грусть и скука — эти и другие важные жизненные темы исследуются с глубокой чуткостью. Сложные отношения Пессоа с окружающим миром и самим собой рассматриваются с новой токи зрения, в частности, через его взаимодействие с гетеронимами, предлагая новые и захватывающие взгляды на его внутренний мир и уникальное творчество. Эта книга больше, чем биография, это глубокое исследование души одного из величайших поэтов XX века. Любители Пессоа, не пропустите этот роман!

Явление

В глубинах ночи 2016 года, когда реальность и воображение казались сливающимися воедино, я пережил исключительный по интенсивности опыт. Это было в Лиссабоне, была обычная ночь, как многие другие, где царили тишина и темнота. Только серебристый свет луны пробивался сквозь жалюзи моего номера в отеле, бросая на пол меняющуюся картину света и тени.

Я уснул с необычным ощущением, каким-то туманным предчувствием. Волнующий всплеск энергии обволакивал меня аурой неспокойствия. Мой разум был насторожен, как будто ожидал чего-то, не зная чего именно.

Затем в тиши появилось чувство присутствия. Оно проявилось медленно, незаметно, как утренняя роса оседает на листьях деревьев. Это было неуловимое присутствие, едва заметное, но неоспоримое. Оно в конечном итоге обрело форму, воплотилось в знакомой фигуре: это был Фернандо Пессоа, португальский писатель, чьи произведения так глубоко отпечатались в моем сознании.

Там, в полумраке моей комнате, появление Пессоа было почти осязаемым. Его фигура, хоть эфемерна и ускользающа, была поразительно реальна. У него было грустное выражение лица, взгляд, обращенный внутрь себя, который не оставлял сомнений в глубине его внутреннего одиночества.

Его голос прервал тишину, это был мягкий и меланхоличный голос, почти гипнотическое напевание, казавшееся пришедшим из другого мира. Каждое слово, каждое предложение, каждое признание были наполнены поразительной эмоциональной интенсивностью. Он говорил о своей жизни, об одиночестве, о смерти. Он говорил о своей кончине с непринужденным смирением, ясным признанием неизбежности своего исчезновения.

В его голосе не было ни страха, ни сожаления. Напротив, он, казалось, принимал эту реальность с определенным спокойствием, принятием, окрашенным грустью. Каждое слово открывало немного больше его души, немного больше его внутренней истины. Это было уникальной и ценной привилегией быть вместилещем, сосудом, для его исповедей.

А затем, так же внезапно, как он появился, Пессоа исчез. Его образ медленно стерся, растворился в темноте, оставив за собой огромную пустоту. Комната снова стала тихой, как будто само время остановилось, чтобы отдать дань уважения ушедшему писателю.

Но отпечаток его присутствия был всё ещё здесь, врезанный в воздух, вписанный в пространство, которое объединило нас. Его произнесенные слова всё ещё звучали во мне, как упорное эхо, как бесконечная мелодия. Тогда я понял предстоящую мне миссию: передать эти исповеди, придать осязаемую форму этим ускользающим словам.

Это была долгая работа, требовавшая усилий и эмоционально изнурительная задача. Я провел много дней и ночей, воспроизводя эту встречу, погружаясь в его исповеди, пытаясь уловить суть его слов. Каждое предложение, каждое слово было наполнено особым значением, как будто душа самого Пессоа покоилась в них.

Этот опыт, каким бы деликатным и сложным он ни был, это одновременно и ответственность, и привилегия. Это миссия, которую я принял со смирением и решимостью, осознавая важность сохранения памяти о Пессоа, продолжения его голоса через его слова.

Рассказать о его явлении — это почти как пытаться поймать неуловимое, как пытаться придать осязаемую форму тени. Детали размыты, контуры неопределённы, но общее впечатление сильное, неизгладимое. Это задача одновременно волнующая и пугающая. Ответственность, которую я принимаю с уважением и преданностью.

Ведь через эти слова, через этот рассказ Фернандо Пессоа продолжает жить. Его голос, его мысли, его исповеди остаются живыми в этих строках. Они продолжают вдохновлять, трогать, волновать, стимулировать размышления. И это, в конечном итоге, его величайшее достижение: даже после смерти он продолжает писать, говорить, быть услышанным. И это, в конечном итоге, величайшее достижение любого писателя: преодолеть смерть через свои слова.