Маленькие рассказы. Мозаика

Женя Андриц (2024)

Эти рассказы я пишу как задания к разным литературным группам, конкурсам и кружкам. Или просто от сильных впечатлений, как арттерапию. Жанры, темы, объем и даже задачи текстов всегда разные. Пополняется.

НЕСКАЗАННОЕ

Мама споласкивает тарелку и сует мне в руку.

— Неблагодарная мразь. Я тебя родила!

— Да, мам, — стараюсь не смотреть на нее. Все, момент упущен, теперь не уйти, придется потерпеть.

— Не хами мне! Ишь! Разбаловалась! Хамит, ты смотри на нее! Что, мужика завела, и теперь говорить научилась?! Что, думаешь, если какой-то забулдыга по пьяни тебя трахнул случайно, так все? Теперь ты взрослая? Нужна что ли кому-то?

–…

— Никому ты, дура, не нужна! Я твоя мать! Я обречена всегда тебя любить — такова доля материнская. А мужик это что? Тьфу!.. — тарелка ополаскивается ее мягкими руками и передается в мои, жесткие, сухие, не по возрасту морщинистые. — Тьфу, ты меня слышишь? Говно они на палке! Им сунуть надо и выблядка тебе заделать! А тебе потом рожать! Растить! Жизнь свою губить. Моя жизнь загублена, этого мало?

–…

— Молодая потому что, — произносит она, как будто саму себя убеждая. — Ну это ничего. Мама позаботится. Тебе учиться надо. У тебя аспирантура впереди. Ты у меня ума-то небольшого, держаться нужно покрепче за аспирантуру, раз так повезло. Мама уже позаботилась. Кто-то же должен с мозгами быть.

Я замираю и поднимаю на нее взгляд.

— В смысле ты позаботилась? — срывается с моих губ, я не успеваю схватить слова и затолкать их обратно в глотку.

Губы, и без того тонкие, поджимаются в тонкую упрямую щель. Взгляд черствеет, леденеет и сбивается в кучу. Она что-то сделала. И она уверена, что это единственно верное решение.

— Что ты сделала, мама? — неожиданно для себя шепчу я. А сердечко у меня сжимается в изюмину. Макс он… он настоящий. Кто меня за язык-то дернул вообще ей проговориться!?…

— Что надо, то и сделала, — подозрительно спокойно произносит мать. Нет. Сейчас начнется та часть, где она меня жалеет и поглаживает, убеждая, что жизнь ужасна и она вынуждена была меня спасти. Снова. Нет. — Тебе учиться надо. А мудаку твоему в армии только лучше будет.

— Нет.

— Ну, поплачь-поплачь мне еще, — бурчит и хмурится. — Мать-то она дура, конечно. Вы все лучше знаете, как жить надо… А потом собирай вас по канавам из-под наркоманов….

— Знаешь, мам…

— Ну что? — с вызовом. С таким вызовом! Поворачивается. Полотенцем о столешницу, с обидой, с досадой. Рука в боку, глаза, такие оскорбленные, ввинчиваются прямо в лицо. Бледно-бирюзовые и зрачки малюсенькие, точечкой. На смуглой красивой коже, конечно, эффектно, но…

Конец ознакомительного фрагмента.