Целитель

Жозеф Кессель (1960)

Исторический роман Жозефа Кесселя «Целитель» основан на реальных событиях и повествует о малоизвестном эпизоде в истории Второй мировой войны. Главный герой книги Феликс Керстен (1898–1960) волею судьбы становится личным врачом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, одного из самых чудовищных злодеев в мировой истории. Во время Второй мировой войны Феликс Керстен занимает заметное место в ближнем круге Гиммлера и приобретает существенное влияние на своего высокопоставленного пациента. Все пять лет, проведенные рядом с ним, доктор, скрывавший свои антинацистские взгляды, десятками и сотнями вытаскивает людей из концентрационных лагерей, спасает от неминуемой смерти. Рискуя собственной жизнью, за время войны Керстен спас более 100 000 человек, в том числе 60 000 евреев. На русском языке публикуется впервые.

Глава вторая

Счастливый человек

1

Материальное положение Керстена изменилось, как говорится, в одночасье. У доктора Ко была серьезная клиентура. Личность его последователя — бодрость, полнота, обаятельная простота и обходительность, молодость — и сам факт того, что восточные техники и искусство старого ламы использовал европеец, привлекли к нему столько новых больных, что совсем скоро к Керстену надо было записываться на прием за три месяца вперед.

Он снял большую квартиру, обставил ее прекрасной мебелью, купил отличную машину и нанял шофера. Всем этим занималась Элизабет Любен. Когда все было готово, она стала его домоправительницей.

Такой большой и такой скорый успех не мог не вызвать зависть со стороны коллег по профессии. Но Керстен не обращал внимания на толки. Его поддерживали профессор Бир и другие знаменитости с медицинского факультета, а результаты его работы говорили сами за себя.

В 1928 году голландская королева Вильгельмина пригласила Керстена в Гаагу, чтобы он осмотрел ее мужа, принца Хендрика Нидерландского.

Керстен обследовал принца, воспользовавшись методом диагностики при помощи кончиков пальцев, как показал ему тибетский учитель, и обнаружил серьезную болезнь сердца. Конечно, другие врачи поставили тот же самый диагноз. Но даже лучшие из них не могли вывести принца из состояния прострации и давали ему не более шести месяцев. Керстен сразу и на долгие годы вернул его к нормальной жизни.

Это путешествие произвело на Керстена странное впечатление: он никогда раньше не был в Голландии, но с первой же минуты чудесным образом почувствовал себя на своем месте, в полном согласии с природой и людьми. Невозможно было поверить, что это зов предков, зов родины. Его семья покинула Голландию больше пятисот лет назад, потом жила в Гёттингене, в Восточной Пруссии и, наконец, в Лифляндии. Кровь давно перемешалась. Но, несмотря на это, Керстену показалось, что он нашел в Голландии свою настоящую родину, настоящую почву.

Расположение, которым он пользовался при дворе и в городе после выздоровления мужа королевы, только подтвердило и ускорило зов инстинкта. Керстен, обычно привыкший действовать с осторожностью и взвешивать все за и против, моментально принял решение поселиться в Нидерландах.

Он оставил за собой берлинскую квартиру, чтобы принимать там своих немецких клиентов, но его настоящим домом, очагом, который он для себя избрал, стала Гаага.

С этого времени он жил на две столицы. И там и там всеми его домашними делами заправляла Элизабет Любен. Совмещая обязанности экономки и секретаря, она оставалась для Керстена самым надежным и самым деятельным другом.

Вскоре ей пришлось заниматься и третьим жилищем.

Среди клиентов Керстена был Август Ростерг^[8], владелец калийных шахт и фабрик, один из самых богатых промышленников Германии. В те времена его состояние оценивали в триста миллионов марок.

Он страдал от хронических мигреней, постоянных болей неясного происхождения, нарушений кровообращения, приступов переутомления, изнуряющей бессонницы — в общем, всеми недугами, которыми страдают представители большого бизнеса, люди, которых пожирают работа, ответственность и амбиции.

Ростерг обращался к самым крупным специалистам. Он принимал все возможные лекарства и лечился всеми возможными способами. Ничего не помогало. Даже отдых, который ему прописывали, исчерпав все средства, превращался в худшую из пыток.

Крайнее перенапряжение и нервное истощение были как раз той областью, в которой искусство доктора Ко было наиболее эффективным, поскольку речь шла о нервной системе. Керстен вылечил Ростерга и буквально спас ему этим жизнь.

Лечение было закончено. Промышленник спросил у Керстена, каков его гонорар.

Керстен назвал обычную сумму — 5000 марок за полный курс.

Промышленник выписал чек. Убирая его в бумажник, Керстен заметил, что первая цифра на чеке — единица. Он повернулся к Ростергу, чтобы указать ему на ошибку, но ему вдруг стало неудобно, даже стыдно своей мелочности. Керстен отнесся к этому философски: «Самые богатые всегда самые жадные. Ладно, в конце концов, не разорюсь же я».

На следующий день он понес чек в банк. Когда он уже собрался отойти от окошечка, клерк вдруг окликнул его:

— Доктор, доктор, вы забыли приписать два нуля к квитанции!

— Я не понимаю, — удивился Керстен.

— Этот чек не на 1000 марок, а на 100 000, — пояснил клерк.

— Откуда вы это взяли? — спросил доктор.

— Вы написали 1000.

— И что? — опять спросил Керстен.

— Но посмотрите, доктор, тут же написано, что чек на 100 000 марок.

Несмотря на свою всегдашнюю олимпийскую безмятежность, Керстен очень быстро вернулся к окошечку кассы. На чеке Ростерга действительно было написано «100 000 марок».

Глядя на это, Керстен на мгновение потерял дар речи. То, что он принял за жадность, было на самом деле свидетельством благодарности и щедрости.

— Ах, да… какой я рассеянный, — сказал он служащему.

Вернувшись домой, Керстен рассказал о случившемся Элизабет Любен. Она посоветовала ему вложить внезапно доставшееся ему состояние в покупку земли. Так Керстен купил поместье Хартцвальде, триста гектаров полей и лесов в шестидесяти километрах к востоку от Берлина.

2

Наступил 1931 год. У Гитлера теперь была мощная, многочисленная, прекрасно организованная партия фанатиков. Он обладал неисчерпаемыми ресурсами, у него были собственные войска, обученные и вооруженные, готовые убивать по его приказу.

Рём^[9] руководил СА — штурмовыми отрядами.

Гиммлеру подчинялись СС — личная гвардия, янычары и палачи верховного руководителя партии.

А сам Гитлер орал все истеричнее и заявлял все увереннее, что скоро станет хозяином Германии, а затем и всей Европы.

Но люди устроены так, что большинство из них не понимает и не хочет видеть дурных предзнаменований.

Надо сказать, что Керстен совершенно не интересовался политикой. Она была ему безразлична. Газет он не читал. Мировые новости он узнавал от своих пациентов. Хорошими вести были или плохими, его реакция, его философия была простой: «Если с этим ничего нельзя сделать, то нечего и думать — только время зря терять».

Он был занят почти исключительно профессиональной деятельностью. В Берлине и Гааге пациентов было так много, что он начинал работать в восемь утра и заканчивал только к полуночи. Он не жаловался, ему нравилась его работа, он любил своих пациентов. Многих даже лечил бесплатно. Его репутация была безупречна, а слава со временем только росла. Начиная с 1930-го он каждый год ездил в Рим по вызову королевской семьи^[10].

Керстену, работавшему в трех столицах, времени на развлечения оставалось совсем немного. Но все же он успевал украшать свой дом в Гааге полотнами старых фламандских мастеров, заниматься поместьем в Хартцвальде^[11] и как в Берлине, так и в Гааге много ухаживать за женщинами. Одна любовная история следовала за другой — были кратковременные увлечения, были и более серьезные. Его связи бывали сумбурными, но всегда оставались легкими, необременительными, хоть и не лишенными романтики и приятной сентиментальности. Обязанности и развлечения до того поглощали Керстена, что он даже не заметил, как Гитлер пришел к власти.

Кумир одетых в коричневые рубашки штурмовиков уже три дня как занимал пост рейхсканцлера, а Керстен все еще ничего не знал. Ему стало известно об этом из совершенно случайного разговора с одним из пациентов. Новость его не слишком взволновала. Он ведь был финским гражданином, а основное место жительства у него — Голландия. Пациенты же не перестанут у него лечиться? Женщины не перестанут ему улыбаться?

Он был доволен жизнью и не собирался никуда уезжать.

На следующий год, в июне 1934-го, Гитлер хладнокровно и беспощадно, с виртуозной жестокостью внезапно убивает посмевшего задвинуть его на второй план генерала Рёма и его высших офицеров^[12], что заставляет весь мир содрогнуться от ужаса.

В ту кровавую ночь смертный приговор исполняли тщательно отобранные члены СС, которыми командовал лично их начальник Генрих Гиммлер. Именно с этого дня имя бывшего школьного учителя, до сих пор державшегося в тени, приобрело печальную известность. Великий инквизитор, главный палач гитлеровского правления вышел на свет.

Во время своих регулярных приездов в Берлин Керстен слышал, что его клиенты и друзья все чаще говорят о Гитлере с ужасом и отвращением. За ним стояли легионы СС, гестапо, пытки и концентрационные лагеря.

Среди пациентов Керстена были и состоятельные буржуа, и интеллектуалы, и простые люди (с которых он не брал денег за лечение). Большинству из них нацизм был отвратителен, они испытывали лишь стыд и страх. Керстен разделял их чувства. Его врожденное чувство справедливости, доброта, терпимость, склонность к общей уравновешенности и соблюдению приличий — все его существо было оскорблено и инстинктивно восставало против непомерной спеси, теории расового превосходства, полицейской тирании, преклонения перед фюрером, против самих основ Третьего рейха.

Но он был осмотрительным и благодушным, поэтому очень старался не задумываться о варварстве, против которого был бессилен, и пытался извлечь из своего нынешнего существования все приятности, которые жизнь может ему предоставить.

3

Произошло чудо.

Плотный, с хорошим цветом лица, незаметный и скромный, любитель удовольствий, он жил между Гаагой, Берлином и Римом, методично объезжая эти города по кругу. Он назначал консультации на месяц вперед, встречался, кроме пациентов, только с приятными ему людьми, не забывал уделять внимание очаровательным женщинам, тайком занимался благотворительностью и с помощью своего верного друга Элизабет Любен управлял своим состоянием, не выставляя его напоказ.

Такому стилю жизни вполне подходило положение холостяка. Керстен хотел бы, чтобы так продолжалось и дальше. Когда ему говорили, что неплохо было бы прекратить «карантин» и найти себе жену, он всегда отвечал, что на этот счет он загадал желание. При этом на лице его появлялась улыбка, которая и по сей день выдает собеседнику мечты чревоугодника.

— Когда я был маленьким, — говорил он, — моя мать в Дерпте часто готовила одно русское блюдо, которое я обожал, — называлось оно «рассольник». Я не пробовал его с детства. Ни в одном ресторане его не найдешь. В день, когда я снова его отведаю, — вот тогда, может быть, я и женюсь… от радости.

В конце февраля 1937 года Керстен, закончив несколько курсов лечения в Берлине, собирался, как обычно, уехать в Гаагу.

Накануне отъезда он пришел на обед к одному из старых друзей, полковнику в отставке, жена которого была родом из Риги. Предполагалось, что это будет камерная встреча, на которую были приглашены только сам Керстен и Элизабет Любен. Буквально перед самым обедом в доме без предупреждения появилась приехавшая из Силезии девушка, родители которой были давними знакомыми хозяев дома. Ее звали Ирмгард Нойшаффер.

Несмотря на слабость, которую он питал к хорошеньким личикам, поначалу Керстен почти не обратил на девушку внимания. Но его можно было понять: первым же блюдом, которое он — не веря своим глазам от восторга — обнаружил на столе, был пресловутый рассольник из его детства. По крайней мере, на вид это был он.

Керстен попробовал. Это действительно был тот самый рассольник! Он был изумителен.

Хозяйка дома, выросшая в Лифляндии, хорошо знала этот рецепт. Керстен ел тарелку за тарелкой. Тем не менее это совсем не помешало ему отдать должное и другим блюдам — исключительно сытный обед продолжался больше трех часов.

Незабываемые мгновения… Керстен был чрезвычайно растроган и впал в лирическое настроение. Он посмотрел на Ирмгард Нойшаффер. Она была очаровательна, свежа и весела. И вдруг он подумал: «Я женюсь на этой девушке».

Он тут же спросил ее:

— Мадемуазель, вы помолвлены?

— Нет, — ответила она. — А что?

— Тогда мы могли бы пожениться.

— Ну, вообще-то это несколько быстро, — смеясь, сказала она. — Давайте сначала попробуем писать друг другу.

Через два месяца обмена письмами они обручились. Прошло еще два месяца — и они поженились. Керстен ни разу не видел Ирмгард с того памятного обеда с рассольником до тех пор, пока не приехал в дом ее родителей, чтобы жениться на ней.

Отец Ирмгард был главным лесничим великого герцога Гессен-Дармштадтского. Он жил посреди густого романтического леса в принадлежавшем герцогу старом замке, к которому примыкала чудесная церковь, покрытая патиной времен.

Там и состоялась свадьба.

После свадьбы Керстен повез молодую жену в Тарту. Его мать умерла несколько лет назад, но отец, несмотря на свои восемьдесят семь лет, был еще крепок. Он без устали продолжал работать на своем маленьком клочке земли — весело и энергично, как будто был еще в самом расцвете лет.

Затем новобрачные поехали в Финляндию, а потом в Берлин, где Керстен представил Ирмгард своим друзьям. Путешествие закончилось в Гааге. Там Керстен устроил блестящий прием, где среди хрусталя, тяжелых подсвечников и картин старых фламандских мастеров собрались все те, кто имел вес в Голландии, — бизнес, армия и политика.

По городу пронесся слух: «Добрый доктор Керстен женился». Многие красивые женщины вздохнули с сожалением.

4

Керстен благоденствовал. Полный, всегда улыбающийся, уверенный в себе, он был влюблен в свою работу, больные любили его, Ирмгард и верный друг Элизабет Любен баловали его, он работал то в Гааге, то в Берлине, то в Риме и отдыхал в своем поместье в Хартцвальде. Там родился его первый сын, Керстен сам помог жене произвести дитя на свет.

Жизнь улыбалась Керстену. Счастье его было безоблачно.

Конечно, в том году, когда добрый доктор Керстен женился, Гитлер аннексировал Австрию. А как раз тогда, когда у доктора родился сын, — оторвал кусок от Чехословакии, переиграв Францию и Англию в Мюнхене.

Над изнасилованными странами, над порабощенной Германией на орбите вокруг светила, повелителя свастики, вращалось зловещее созвездие его подручных: Геринг-солдафон^[13], Геббельс-лживый^[14], Риббентроп-двуличный^[15], Штрайхер-пожиратель-евреев^[16].Но над всеми ними царила одна особенно яркая в своей отвратительности звезда — «верный Генрих», Гиммлер-палач.

Его имя символизировало всю низость, всю жестокость, весь ужас режима. Все население страны было буквально пропитано ненавистью, страхом и отвращением по отношению к всемогущему шефу тайной полиции, повелителю концлагерей, хозяину пыточных камер.

Его презирали и ненавидели даже в его собственной партии.

Все то, что олицетворяли собой Гитлер и Гиммлер, оскорбляло Керстена до глубины души. Он, как мог, тайно и щедро помогал жертвам нацизма, о которых ему сообщали или встречавшимся ему на пути. Ни умом, ни сердцем он не мог смириться с правлением грубой силы.

Но он любил наслаждаться жизнью и хорошей кухней и потому, закрыв глаза и уши, не желал видеть дурных предзнаменований. Он отказывался замечать ложку дегтя в бочке меда своего мирного и благополучного существования. Словно в скорлупе, он замкнулся в своем уютном мирке, состоявшем из работы, семьи, близких друзей и своего личного счастья.

Если кто и мог искренне сказать, что на протяжении долгих десяти лет был абсолютно, совершенно счастлив, — это был доктор Керстен. Он это знал. И он этого не скрывал.

Боги такое никогда не прощали.

Примечания

8

Август Ростерг (1970–1945) — один из крупнейших немецких промышленников, генеральный директор и обладатель контрольного пакета акций калийной компании Wintershall AG. Входил в группу бизнесменов, в 1931 году предоставившую Гитлеру 25 миллионов рейхсмарок для организации смены власти. Входил также в кружок, носивший название «Круг друзей рейхсфюрера СС», — группу немецких промышленников, целью которой было укрепление связей между нацистской партией и бизнесом. Неоднократно спонсировал агитационную деятельность НСДАП. В 1944 году его сын, сержант вермахта, к тому времени разочаровавшийся в национал-социализме, попал в британский плен. Другие заключенные обвинили его в измене делу нацизма и убили. После смерти сына А. Ростерг уехал в Швецию, где и скончался в 1945 году.

9

Эрнст Рём (1887–1934) — один из лидеров национал-социалистов, создатель штурмовых отрядов (СА, от нем. Sturmabteilung). С 1906 года строил карьеру кадрового военного, дослужился от юнкера до лейтенанта. Участник Первой мировой войны, был неоднократно ранен. С 1920 года — член нацистской партии. Активный участник «Пивного путча» 1923 года. В 1928–1930 годах уехал в Боливию, служил военным советником боливийской армии. С 1931 года — начальник штаба СА. Работу Рёма в СА сотрясала череда гомосексуальных скандалов, Рём ставил на руководящие должности своих сексуальных партнеров, используя служебное положение в личных целях. Эта его личная особенность в сочетании с тем, что штурмовые отряды стремительно набирали силу, спровоцировала недоверие к нему Гитлера. В 1934 году в ходе акции «Ночь длинных ножей» вместе с другими лидерами СА Рём был убит по приказу Гитлера.

10

В Риме Керстен лечил также графа Чиано, страдавшего болями в животе. Они подружились, и Чиано даже предлагал, чтобы Керстен стал профессором в Италии, но Керстен слишком любил Голландию и не хотел уезжать из страны.

Муссолини он не лечил, но они встречались несколько раз. Их познакомил граф Чиано, и они вполне нашли общий язык. Муссолини несколько раз приглашал Керстена на обед тет-а-тет, иногда в свой дворец на площади Венеции, иногда в ресторан. Разговаривали они по-немецки — Муссолини говорил бегло, хотя и с очень сильным акцентом.

Он был настроен очень антинемецки. Однако не так сильно, как Чиано, который совершенно не умел держать себя в руках по этому поводу.

Муссолини считал, что немцы слишком серьезны, слишком жестоки, лишены всякого чувства юмора и веселости — они так и остались варварами.

Что же до Чиано, то он уверял, что у него кровь стынет в жилах каждый раз, когда он общается с немцами. С другой стороны, Муссолини и Чиано выказывали исключительный энтузиазм по поводу финнов.

Даже во время русско-германского союза и пакта Гитлера — Сталина, который Муссолини счел недостойным, он обещал Керстену, что вмешается в конфликт против русских и поддержит Финляндию. Керстен не верил, что Муссолини сдержит слово, но в тот момент он был искренен. Он много что обещал, но очень быстро забывал о своих обещаниях.

11

Принц Хендрик Нидерландский, которому лечение Керстена вернуло здоровье, был приглашен одним из первых. В 1931 году он приезжал в Хартцвальде на охоту.

12

Речь идет о т. н. «Ночи длинных ножей». К 1934 году штурмовые отряды (СА) и их руководитель Эрнст Рём набирают силу. Между руководством СА и командованием рейхсвера (вооруженных сил Германии) возникают существенные разногласия. Кроме того, штурмовики, привыкшие к абсолютной безнаказанности, стали опасны для Гитлера лично. Несмотря на то что у штурмовиков не было намерения устраивать путч, в период с 30 июня по 2 июля 1934 года под предлогом недопущения государственного переворота по приказу Гитлера было уничтожено все руководство СА и сам Рём. Операцию по ликвидации штурмовиков спланировали и возглавили Гиммлер и Гейдрих.

13

Герман Геринг (1893–1946) — один из высших деятелей нацистской Германии и главных сподвижников Гитлера. Участник Первой мировой войны, летчик-ас. После окончания войны учился в Мюнхенском университете. С 1922 года — член НСДАП, один из создателей штурмовых отрядов. В 1923 году активно участвовал в «Пивном путче». С 1932 до 1945 года был председателем рейхстага. В 1933 году создал гестапо (государственную тайную полицию) и стал ее первым начальником. С 1933 года — рейхсминистр авиации. Один из инициаторов уничтожения высшего руководства СА во время «Ночи длинных ножей». Военный преступник. По приговору Международного военного трибунала должен был быть повешен, но накануне казни покончил жизнь самоубийством.

14

Йозеф Геббельс (1897–1945) — один из главных сподвижников Гитлера, начальник управления пропаганды НСДАП и рейхсминистр пропаганды. В школе учился блестяще, во время Первой мировой войны хотел пойти добровольцем на фронт, но из-за телесного изъяна не смог этого сделать. Изучал классическую филологию в Гейдельбергском, Боннском и Фрайбургском университетах, защитил диссертацию и получил звание доктора философии. Работал служащим в банке, мечтал о карьере журналиста и писателя, но везде получал отказы. Именно тогда он увлекся антисемитскими идеями, считая виновными в своих неудачах евреев, захвативших издательства и редакции газет. С деятельностью Гитлера познакомился в 1924 году, во время процесса над участниками «Пивного путча». Почти сразу вступил в НСДАП и получил должность главного редактора небольшой еженедельной нацистской газеты. Впоследствии получил контроль над крупнейшей газетой Völkischer Beobachter — главным рупором нацистской пропаганды. Геббельс был прекрасным оратором и сыграл важную роль в предвыборной кампании Гитлера, после прихода к власти нацистов был назначен рейхсминистром Министерства народного просвещения и пропаганды. После самоубийства Гитлера также покончил с собой вместе с женой, предварительно отравившей их шестерых детей.

15

Иоахим фон Риббентроп (1893–1946) — один из главных деятелей нацистской Германии, министр иностранных дел Третьего рейха. Родился в семье офицера, не получил никакого систематического образования. Участник Первой мировой войны. После ранения работал в немецкой военной миссии в Константинополе, затем в военном министерстве. В 1919 году оставил военную службу, успешно занялся коммерцией. В 1930 году познакомился с Гитлером, в 1932 году вступил в НСДАП, которой до этого уже оказывал финансовую поддержку. С 1934 года занимался иностранными делами, в 1936–1938 годах — посол Германии в Лондоне. В 1938–1945 годах — министр иностранных дел Германии. Один из вдохновителей и авторов договора о ненападении между СССР и нацистской Германией и секретного дополнительного протокола к нему, известного как пакт Молотова — Риббентропа. Во время Второй мировой войны, когда роль дипломатии сильно уменьшилась, Риббентроп поставил себя и свое министерство на службу депортации и уничтожению евреев. Требовал от немецких посольств в зависимых или оккупированных странах форсировать депортацию местных евреев и беженцев. В июне 1945 года был арестован американскими войсками в Гамбурге. Международным военным трибуналом приговорен к смертной казни и повешен.

16

Юлиус Штрайхер (1885–1946) — один из главных идеологов и пропагандистов нацизма, главный редактор антисемитской и антикоммунистической газеты Der Stürmer («Штурмовик»). Член нацистской партии с 1921 года, во время «Пивного путча» 1923 года шел в первых рядах вместе с Гитлером. Начинал карьеру как учитель начальных классов. В 1925 году был назначен гауляйтером Нюрнберга, но продолжал работать в школе, где ученики должны были приветствовать его возгласом «Хайль Гитлер!». В 1928 году был уволен из школы за антисемитскую пропаганду. В 1933 году был избран депутатом рейхстага. Испытывал удовольствие от физического насилия, лично избивал хлыстом заключенных нюрнбергской тюрьмы. Его газета Der Stürmer имела репутацию самого радикального антисемитского издания в Германии, печатала рассказы о ритуальных убийствах евреями арийских детей, всемирном еврейском заговоре и тому подобное. Газета издавалась до февраля 1945 года. После капитуляции Германии в мае 1945 года был арестован американскими войсками, на Нюрнбергском процессе ему было предъявлено обвинение в подстрекательстве к геноциду евреев. Признан виновным в преступлениях против человечности и повешен.