Высокая кухня

Жюлья Кернинон (2023)

Оттавия — дочь известного римского шеф-повара. С детства наблюдая за отцом, она мечтает проявить себя в кулинарии, исконно женском ремесле, в котором не первый век господствуют мужчины. Яркая и решительная, она идет к своей цели, совершенствуясь в мастерстве, познает силу страсти и горечь расставания. Проходят годы, и вот Оттавия — владелица успешного ресторана, жена и мать. Мечта сбылась, но неожиданно прошлое напоминает о себе. Мне было двадцать, ему двадцать пять, вместе мы составляли необыкновенные блюда и пробовали их с закрытыми глазами, не веря, что эти восхитительные сочетания изобрели мы — такие живые, такие свободные. Жюлья Кернинон рассказывает историю сильной женщины в поисках себя. Ее роман — откровенный разговор об отношениях, семье, предназначении и, конечно, о магии высокой кухни, которая становится для героини и страстью, и смыслом, и спасением. Писательница погружает нас в атмосферу Италии, где еда — это искусство, а искусство — это сама жизнь. Блюда Оттавии, как и страницы ее жизни, полны надежд, нередко отчаяния, но неизменно — любви. Я знала, что могу выглядеть плохо в глазах других людей, но я никогда не собиралась быть безупречной — только собой.

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Переводчик: Варвара Латышева

Редактор: Александра Финогенова

Главный редактор: Яна Грецова

Руководитель проекта: Дарья Башкова

Арт-директор: Юрий Буга

Дизайнер: Денис Изотов

Корректоры: Мария Смирнова, Елена Аксенова

Верстальщик: Александр Абрамов

Разработка дизайн-системы и стандартов стиля: DesignWorkout^®

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© L’Iconoclaste, 2023

Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates and BAM Literary Agency (Paris)

© Фото на обложке. Westend61 / Getty Images

© Издание на русском языке, перевод, оформление.

ООО «Альпина Паблишер», 2025

* * *

Посвящается Сильви Грасья

Разве нет у нас других интересов, других качеств?

Разве нет в нас никакой глубины?

Люси Эллманн о женщинахв книге Things Are Against Us^[1]

Пролог

Утро в Риме. Несколько часов назад я проснулась рядом с Беншем, он поцеловал меня, а потом из спален послышались звонкие голоса детей, и начался день. Я проскользнула в ванную, помыла и высушила волосы, собрала их в пучок. Надела черное платье, колготки, намазалась кремом, накрасила ресницы и губы, нацепила сережки.

Когда я спустилась вниз, все трое уже были за столом: олененок, рубин и симфония — мои дети. Я выпила чашечку горячего кофе, которую протянул мне Бенш, каждого поцеловала, надела сапоги, пальто и вышла на улицу. Быстрым шагом пересекла просыпающийся квартал Сан-Лоренцо и, держась за поручень, вошла в туннель — с закрытыми глазами, чтобы лучше слышать рычание моторов — как делала всегда, всю свою жизнь.

Я дошла до Эсквилино, когда колокола Санта-Мария-Маджоре пробили семь утра. Войдя в ресторан, я сняла пальто, завязала фартук, помыла руки и принялась за работу. Прямо сейчас я режу фенхель, пока радиоведущий рассказывает, какое, должно быть, упорство потребовалось человечеству, чтобы изобретать одни предметы за другими, научиться вырезать из дерева или камня — сначала обтесывая булыжники, чтобы превратить их в инструменты, потом используя эти инструменты, чтобы изготовить из других камней оружие и украшения. Люди начали изображать предметы очень рано, на заре появления живописи, вероятно, потому, что гордились ими или желали ими обладать. Так или иначе, вещам придавали большое значение: все эти могилы, полные добра, нагроможденного, как багаж, вокруг покойника; глаза, закрытые монетами; рты, набитые едой; нефритовые бусы; одни бытовые изделия, нарисованные на других, — быть может, в попытке заговорить ту, что уже тогда казалась слишком быстротечной. Религия на тысячу лет запретила любые изображения предметов, но они появились снова, когда голландцам семнадцатого века захотелось показать свое богатство. Натюрморт и успокаивает, и пугает меня — в этом он похож на желание. Все мои предметы здесь, они висят на стене прямо передо мной: разделочные доски, прямоугольный магнит для ножей и на нем — одно, два, три, четыре, пять лезвий, дальше деревянный стеллаж, двадцать белых мисок, двадцать синих, двадцать мисок с золотой каймой, хрустальные бокалы, подвешенные за ножки, шкафчики со столовыми приборами, стопки тарелок, вазочки для конфет, медные кастрюли, сковородки с антипригарным покрытием, ступка, пестик из грушевого дерева, сита, обвалочный нож, отбивной молоток, толкушка, выемка для теста, машинка для спагетти. Я обвожу ласковым взглядом все эти приспособления — когда-то они принадлежали моему отцу, а теперь стали моими.

Продолжения передачи я не услышала: завибрировал телефон. Пришло сообщение от моей лучшей подруги Антонии; каждый день она отправляет мне по загадочной эсэмэске — свои прозрения или предчувствия. Этим утром она написала: «Опасность опасности в том, что никогда не знаешь, откуда она придет». Поправляя волосы, я поворачиваю голову и вижу Кассио в джинсах и кожаной куртке, он идет с непроницаемым лицом по другой стороне улицы. В руках у него ящик с овощами и зеленью — должно быть, только что с рынка. Я могла бы его окликнуть, но мы, наверное, еще увидимся чуть позже, днем или вечером. Прямо перед тем, как исчезнуть из моего поля зрения, он резко оборачивается, и на долю секунды — пока он мне не улыбнется — я вижу его таким, каким увидела впервые, в винном погребе отца, когда мне было пятнадцать, а ему двадцать, и мы оба, как в янтаре, застыли в том мгновении.

Примечания

1

«Вещи против нас» (англ.).