Мой молчаливый ровесник в Верхотурье. Тагиллаг

Зигфрид Герцог фон Бабенберг

Здесь о том, как крепкая сплоченная русская семья справилась с репрессиями 30-х годов в Советской России на Кубани и Урале, о беспредельной жестокости порядков и методов расправы в семейных спецпоселенииях СССР.Не исключено, что нынешние кукловоды наносят сейчас удар по семье, чтобы сломать нас в будущих испытаниях.

Верхотурье

«В молодости Гриша Распутин много болел. После паломничества в Верхотурский монастырь обратился к религии. В 1893 году Распутин странствовал по святым местам России, побывал на горе Афон в Греции, потом в Иерусалиме. Встречался и завязывал контакты со многими представителями духовенства, монахами, странниками.»

С. М. Прокудин-Горский. Св. врата в Верхотурском монастыре. / [Святые врата с надвратной церковью Симеона и Анны в Николаевском монастыре.] 1909 г. Святые врата с церковью Симеона и Анны постр. в 1856 г.

Верхотурье — центр православия на Урале, один из старейших городов России за уральскими горами. В городе много архитектурных памятников XVII — XX вв. Среди них — самый маленький в России кремль с Троицким собором (1703—1712), Николаевский монастырь, Покровский монастырь.

Северные ворота Кремля

Западная стена Николаевского монастыря в Верхотурье

Церковь Воскресения Христова

Знаменская церковь

От станции Верхотурье, а это тогда и районное село, нас завезли на берег реки Туры у деревни Отрадново Меркушинского сельсовета, примерно в 100 км от райцентра. Как в пути следования (около 4-х суток), так и на месте для проживания нам давали муку, сахар, соль. Из муки мама делала «затирку». Поселили нас в палатки и в них мы жили до тех пор, пока кто-то из приезжих не умер или кто-то нашел работу и тому по месту работы давали жилище. Голод и болезни «косили» людей, они умирали от голода, простудных и инфекционных заболеваний.

Нам «повезло». Папа нашел работу в деревне Отрадново при сплавной конторе сапожником и шорником по пошиву и ремонту обуви и сбруи. Нам дали комнату в бараке, в одной половине которого была мастерская, а во второй пекарня. После перенесенных ужасных лишений на берегу реки Туры комната в бараке нам казалась раем. И папа стал работать. В доме появился хлеб, сахар, молоко и даже мясо. Папа, одновременно с работой, по ночам шил и ремонтировал обувь для жителей деревни. Неприязнь жителей сменилась уважением к молодому толковому специалисту и к нам тоже. Нам стало жить намного лучше, чем другим спецпереселенцам¹³⁾.

Спецпереселенцы не имели документов, удостоверяющих личность, не имели права переезжать из населенного пункта, куда их поселяли, без разрешения коменданта. Подчинение коменданту было абсолютным. Он мог обращаться с людьми, как хотел. Форма обращеняи к коменданту «гражданин комендант» подчеркивала, что правовой статус у спецпереселенцев такой же, как и у заключенных. И «карцер» был для наказания неугодных. Комендант Батухтин разрешил папе работать и жить в село Отрадново. На долго ли?!

Дедушка и бабушка Смирновы после нашего выселения остались в станице Костромской, их выгнали из нашего дома и они поселились в своей хате вместе с Ариной Владимировной Двадненко — племянницей Степаниды Константиновны Смирновой — бывшей самарской помещицы. Дед Муса умер от болезни. Арина стала их кормилицей и опекой.

С трудом папе удалось отдать меня в 1 класс местной школы и 1 сентября 1931 года я пошел учиться семи лет. Мама помогала папе по работе в мастерской, на работу ее не требовали, потому что Сережа был еще грудным ребенком. Мы начали отстраиваться в Отрадново, «кацапы» перестали нас обижать. Кацапами мы называли местное население.

Ликвидация кулачества, как класса, провозглашенная руководством страны директива привели к тому, что с 1929 по 1932 гг. была уничтожена, т. е. репрессирована основная крестьянская сила на селе. Технических средств для обработки больших массивов земли не было. Не было тракторов, плугов, сеялок и т. д.

Скот в коллективных хозяйствах погибал. Произвол местных властей доходил до абсурда, кулаком можно было назвать любого неугодного человека.

Так было и с моим отцом Тимофеем Гавриловичем. Лишь только за то, что он в 1930 году отказался вступить в колхоз, его «окрестили кулаком». На самом же деле: в 1928 году папа получил земельный надел, купил пару лошадей, плуг, борону, сеялку, договорился с хуторянами об обработке земли без найма рабочей силы, получил всего 2 урожая (в 1929 и 1930 гг.), имел трех маленьких детей, двух стариков по 70 лет, самому и маме было всего по 25 лет. Назначить его кулаком могли только преступные безжалостные палачи с благословения также преступной высшей власти страны.

Вся эта политическая вакханалия сверху и абсурдный произвол местных властей на огромных территориях страны по отношению к крестьянству привели к голоду и карточной системе. В результате голодомора погибли миллионы ни в чем невиновных людей. И правильно требуют прогрессивные политики как у нас, так и за рубежом осуждения Геноцида, дабы не допустить повторения подобного в будущем. Я тоже присоединяю свой голос к этому требованию.