Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви

Сборник (2024)

Погрузитесь в волшебство зимних праздников с адвент-календарем историй о любви. В этом сборнике собраны трогательные и захватывающие рассказы авторов, которые подарят ощущение приближающегося ощущения праздника. Читая один рассказ в день, вы познакомитесь с героями разных вселенных, переживающими свои зимние приключения и обретающими любовь в самых неожиданных ситуациях. Застрять в лифте прямо перед Новым годом? Встретить прекрасного принца в метель? Связать себя красной нитью с кумихо? Что еще подарят Новый год и Рождество? От романтических встреч под мерцающими огнями рождественской ярмарки до уютных вечеров у камина — каждый рассказ захватывает дыхание и заставляет сердце биться быстрее.

© Авторы, текст, 2024

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© ООО «Издательство АСТ», 2024

1

Стань моей

Мия Лавьер

Пока отец заканчивает последние приготовления, я, едва дыша, сижу в его санях.

Нет, просто так сидел я в них сотни раз, но сегодня он впервые берет меня с собой развозить подарки.

— Ники, тебе сегодня исполняется двенадцать. Мне было столько же, когда твой дедушка впервые взял меня доставлять подарки детям. Когда-то это станет и твоей работой. — Это были первые слова, которые я услышал от него сегодня утром.

— Ты готов, сынок? — Никлаус сел в сани.

Не в силах справиться с волнением, я просто киваю.

Отец с силой щелкает поводьями, и раздается его голос:

— Но, Стремительный, но, Танцор, но, Скакун, Резвая, Купидон, но, Комета, но, Гром, Молния, но, Рудольф!

Сани срываются с места, стремительно набирая высоту.

— Держись крепче, Никки, у нас много работы.

Этой ночью я впервые увидел рождественскую магию, увидел, как папа спускается по дымоходу в дома, и мне очень захотелось доставить хотя бы один подарок.

— Папа, ну пожалуйста, — снова начал я. — Всего один, к тому же, — я решаю использовать секретное оружие, — у меня сегодня день рождения! И я хорошо вел себя весь год, как насчет подарка для меня?

Никлаус тяжело вздыхает и потирает свою снежно-белую аккуратную бородку. Этот жест означает, что папа сдался.

— Ты знаешь правила, Ник! — он запускает руку в своей мешок. — Спускаешься по дымоходу…

— Да-да! Аккуратно кладу подарок под елку, печенье, молоко — я все помню, — перебил я отца.

— И главное, тебя никто не должен видеть, — наконец-то он улыбнулся, нашарив рукой нужный подарок: разноцветного плюшевого единорога.

Я бы сказал, что это совпадение, что именно я должен доставить единственную игрушку, которую от нечего делать создал с эльфами сам, но с Сантой никогда не бывает совпадений.

Спуститься по дымоходу оказалось так же весело, как скатиться с горки.

Гостиную с елкой я нашел быстро. Тихонько прокрался и положил единорога.

Я уже собирался взяться за печенье, когда в мою ногу ткнулся чей-то мокрый нос.

— Черт! Собака!

Я забыл взять приманку для нее.

Раздается оглушительный лай, а следом шаги…

— Нет-нет-нет…

Папа доверил мне доставить этот подарок, я не могу облажаться. Меня не должны заметить!

— Ты кто? — в комнате появляется девочка, она младше меня. Наверное, ей лет около семи.

— Санта-Клаус, — гордо выпячиваю грудь.

И я почти не соврал, я стану им… когда-то.

— Как-то ты мелковат для Санты? — она недоверчиво выгибает бровь. — Тебе же лет десять.

— Вообще-то, мне двенадцать! — обиженно буркнул я.

— А где твоя борода? И почему у тебя нет пуза?

— Это все выдумки, насчет телосложения. А вот борода у папы и правда есть, хоть и небольшая.

— Хочешь сказать, что ты сын Санты? Настоящего Санты? А он не староват для того, чтобы иметь детей?

Мне бы стоило быстрее покинуть дом, но эта девчонка жутко раздражала, хотелось утереть ей нос и оставить последнее слово за собой.

— Ты мне не веришь?

— Нет, — спокойно отвечает девочка.

— Я тебе докажу.

— И как? — она снова вздергивает свою бровь. — Придумала! Приезжай завтра ко мне на Рудольфе, если ты действительно сын Санты.

Если я уведу одного из оленей, тем более после тяжелой рождественской ночи, мне здорово влетит от отца, но эта наглая ухмылка на ее лице…

Девчонка заметила, что я задумался, и тут же саркастично вставила:

— Я так и думала, никакой ты не сын Санта-Клауса.

— Договорились! — раскрасневшись от негодования, выпалил я.

К отцу я вернулся в скверном настроении.

Эта девчонка — настоящий Гринч! Она заслуживала оказаться в списке плохишей, а вместо этого ей досталась игрушка, которую я сделал сам!

— Как все прошло, Ник? Мне показалось, ты потратил больше времени, чем нужно. Все хорошо?

— Да, — недовольно ответил я.

Врать отцу плохо, врать Санте — тем более.

Следующим утром, пока папа все еще спал, а мама готовила рождественский завтрак, я старался как можно тише прокрасться к стойлам оленей.

Самым сложным оказалось не попасться на глаза эльфам. Такое ощущение, что эти маленькие проныры никогда не отдыхают.

И лишь оказавшись в полумраке сарая, я смог спокойно выдохнуть.

— Прости, дружок, — ласково провожу по ярко-красному носу Рудольфа. — Я знаю, что ты устал, но давай немного прокатимся?

Переход в мир людей дался мне легко. Я могу посещать его, когда захочу, до того момента пока не стану настоящим Сантой — тогда мир людей я смогу навещать только в рождественскую ночь.

Мы бесшумно приземляемся на заднем дворе маленькой девочки-Гринча.

Я предвкушаю, какое у нее будет забавное лицо, когда она увидит Рудольфа.

Быстро набираю пригоршню снега, скатывая его в снежок, и бросаю в ее окно.

Девочка появляется почти моментально.

— Это олень? Настоящий олень? — в ее голосе неподдельный восторг.

— Спускайся и познакомься с Рудольфом.

Она даже не потрудилась как следует одеться, натянула куртку и сапоги прямиком на пижаму. Я был чертовски горд собой.

— Это правда Рудольф? — она рассматривала оленя во все глаза.

— Правда.

— А вдруг ты просто притащил сюда обычного оленя?

Я хлопаю Рудольфа по задней части:

— Но, Рудольф.

Его копыта отрываются от земли и зависают в воздухе.

— Обалдеть! Настоящий Рудольф! Олень Санта-Клауса! А ты, получается, правда сын Санты?

— Я же говорил.

— Можно? — она указывает на оленя, явно хочет его погладить.

Я снисходительно киваю.

Ее маленькая ладошка зарывается в бурый мех Рудольфа, а глаза светятся неподдельным счастьем. Не знаю почему, но это зрелище меня заворожило.

Рудольф решил резко приземлиться, и не ожидавшая этого девочка полетела назад, я успел ее подхватить, и мы вместе кубарем свалились в снег.

Она засмеялась, и ее прекрасный смех был звонче любого бубенца в упряжке моего отца, и мне хотелось, чтобы он звучал вечно.

Девочка повернулась ко мне, ее волосы были все в снегу, а щеки раскраснелись.

— Я Ванесса.

— Ник.

Так началась наша дружба. На протяжении нескольких лет мы с ней очень часто виделись. При любом удобном случае я сбегал в мир людей. А на каждое Рождество я сам лично доставлял ей подарок, Ванесса всегда ждала меня. Это было нашей традицией.

Но когда ей исполнилось пятнадцать, все изменилось…

В то Рождество я, как обычно, спустился в ее дом по дымоходу, но вместо улыбки, по которой я скучал уже пару недель, меня встретила пустота…

На следующий день я явился к Ванессе с самого утра. Я застал ее в дверях, она, вероятно, собиралась к своим подругам.

— Счастливого Рождества, Ви! — я уже было собирался обнять ее, когда увидел неподдельный страх в ее глазах.

— Ты чего, Ви, не пугай меня.

— Вы… Вы… Кто?

— Очень смешная шутка, я оценил.

Я сделал шаг ей навстречу, но она отшатнулась и что было мочи закричала:

— Папа!

В тот день папа рассказал мне, что, когда ребенок вырастает, он перестает верить в чудеса, поэтому забывает все, что с ними связано. Ванесса забыла меня…

В тот день я узнал еще о и том, что такое разбитое сердце…

Десять лет спустя

Я бродил по улицам Канзас-Сити, рассматривая пестрые витрины и счастливых людей. До Рождества оставалось два дня, и город уже был ярко украшен к празднику. Мне так и не удалось побороть привычку посещать мир людей. Правда, теперь я посещал его все реже. Однако в этом году мне особенно хочется находиться здесь, потому что он последний, когда я свободно могу перемещаться между нашими мирами. В это Рождество мне исполнится тридцать, а значит, я займу место моего отца и стану следующим Сантой.

К слову, сегодня я тут по его заданию.

— Кое-кто в этом городе нуждается в чуде, отправляйся туда, Ник. Считай, это твое первое задание в новой роли.

И вот я здесь. Стою перед небольшой пекарней «Рудольф», очень иронично.

Меня приветствует звук колокольчика. В воздухе витает тонкий запах корицы, мяты и, кажется, малины. Этот аромат почему-то напоминает о доме. Витрины заполнены всевозможными кексами, пирогами и пирожными.

— Извините, есть тут кто? — я нажимаю на звонок, который расположен у кассы.

— Одну минутку. Простите, мне нужно было срочно достать имбирные пряники. В это время года на них большой спрос.

Мои ноги наливаются свинцом, а сердце практически с физической болью стучит о грудную клетку.

Из глубины кухни появляется девушка. Ее темные волосы собраны в пучок, который уже немного растрепался. Милое личико в форме идеального сердечка перепачкано мукой, но, несмотря на это, на нем сияет улыбка. Улыбка, которой мне так не хватало все эти годы.

— Ванесса… — ее имя слетает с губ прежде, чем я успеваю себя остановить.

— Мы знакомы? Извините, я в городе не так давно. — Она перегибается через прилавок, и ее лицо зависает в паре сантиметрах от моего. — Вы и правда кажетесь мне знакомым. Мы где-то встречались уже, верно?

Я киваю, застигнутый врасплох ее близостью. От Ванессы пахнет так же, как в детстве: сладкой грушей, ванилью и легкими нотками жасмина. Ее запах — все, о чем я сейчас могу думать.

Прошло десять лет, но не было и дня, чтобы я по ней не скучал. После нашей последней встречи я, скрепя сердце, больше не вмешивался в ее жизнь.

— Напомните, пожалуйста, ваше имя! — Она отстраняется, и я наконец-то обретаю возможность нормально говорить.

— Ник.

— Что ж, Ник, чего желаете? — она проводит рукой над витриной.

— Десять имбирных пряников, и можно я угощу тебя кофе?

Она на секунду морщит свой лобик:

— Думаю, небольшой перерыв мне не повредит.

Она снимает свой кружевной фартук и отправляется варить кофе.

Мы расположились тут же, за одним из столиков. Хвала Санте, посетителей в этот момент не было.

Мне безумно хотелось узнать, что произошло в ее жизни за все те годы, что мы не виделись.

— Почему ты решила открыть пекарню?

Она пожала своим изящным плечиком:

— У меня получается печь, почему бы и нет?

— А откуда такое необычное название — «Рудольф», разве это не один из оленей Санта-Клауса? — я пытался говорить ровным тоном, боясь выдать волнение.

Ванесса снова очаровательно улыбнулась:

— Мне часто снится один сон, в нем я маленькая глажу Рудольфа у себя на заднем дворе. Видимо, это был мой любимый олень, — она снова усмехается, глядя в свою кружку.

— Может, это был не сон, а воспоминание, и ты правда видела Рудольфа? — бросаю ей вызов.

Ви поднимает на меня свой взгляд, и ее бровь изгибается точно так же, как в нашу первую встречу.

— Хочешь сказать, что Санта-Клаус и его олени — это не выдумка?

— Не выдумка.

Она снова в недоверии изгибает свою бровь.

— Я докажу тебе, Ванесса.

— И как же?

— Ну, для начала, — я обвожу взглядом ее кафе. Оно единственное не украшено к празднику, ни одной гирляндочки. — Нам нужен дух Рождества.

Ви фыркает.

— Тебе не нравится этот праздник?

— Угадал, умник.

— Почему?

Она сомневается буквально пару секунд, но потом отвечает:

— Не знаю, в этот день мне всегда грустно. Все вокруг такие счастливые, аж тошно, а у меня чувство, что мне не хватает чего-то важного.

Мне потребовались нечеловеческие усилия, чтобы подавить желание протянуть руку и коснуться ее лица, заправить непослушные локоны и стереть с него грусть.

— Значит, будем искать это «важное», — уверенным тоном говорю ей. — Встречаемся здесь завтра после закрытия.

— Зачем? — ее глаза расширяются от удивления.

— Сюрприз! — с этими словами я забрал купленные пряники и вышел из пекарни.

На следующий день ровно в семь часов вечера она уже ждала меня на улице возле «Рудольфа».

— Привет, — я нежно улыбнулся ей. — Так и знал, что ты захочешь наполниться духом Рождества, маленький Гринч.

— Эй, не называй меня так, Ник! — Она бросила на меня грозный взгляд. — И я здесь только для того, чтобы доказать тебе, что у тебя ничего не выйдет.

— Посмотрим. — Я протянул ей руку, и, к моему удивлению, она ее приняла.

— Куда мы идем?

— Я же сказал, Ви, это сюрприз.

— Ненавижу сюрпризы!

— Кстати, — я решаюсь затронуть тему, на которую у меня вчера просто не хватило духа. — А как твой муж, ну, или парень, относится к тому, что ты не любишь Рождество? — надеюсь, мой голос меня не выдал.

— С этим нет никаких проблем. Нет парня — нет и проблем. — Она улыбнулась, а я испытал неимоверное облегчение.

— Мы почти пришли, мне придется закрыть тебе глаза, чтобы ты не подсматривала.

— Ты серьезно? — недоверчиво нахмурилась Ванесса.

— Как никогда.

Ви тяжело вздохнула и позволила моим ладоням лечь на ее лицо.

— А вот и обещанный сюрприз. — Мы стояли перед открытым городским катком.

Вокруг мерцали сотни лампочек, отражаясь от поверхности льда.

Когда мы были маленькими, зимой мы очень часто проводили свободное время именно на катке.

— Пошли.

Стоит отдать должное, каталась она так же мастерски, как и раньше. Постоянно бросала мне вызов, убегая от меня.

— Уф, — Ви села на скамейку, расшнуровывая коньки. — Признаю, я не каталась уже много лет, даже и забыла, насколько сильно я это люблю. Спасибо, Ник.

— Это не все. У нас на сегодня запланировано еще кое-что. — Я хитро улыбнулся.

Для следующего пункта моего плана нам понадобилась машина Ванессы.

— Это уже слишком, — вспылила она, когда через полчаса навигатор привел нас к елочному базару.

— Это обязательно. Мы купим тебе елку!

Ванесса все еще недовольно морщила свой миленький носик, когда я затаскивал новогоднюю красавицу к ней домой. Я как никто знал, каким должно быть новогоднее дерево. Мы выбрали самое пышное, дело за малым — украсить!

— У меня нет игрушек, — сказала Ви, как только мы установили елку.

— А это тогда что? — я незаметно провел рукой за диваном, и там появилась коробка, доверху набитая гирляндами, разноцветными шарами и мишурой.

Немного новогоднего чуда не повредит.

— Откуда ты… — ее голос оборвался, но, стоит отдать ее упрямству должное, Ви быстро взяла себя в руки. — Это было твоей идеей, вот сам и украшай!

— Так не пойдет, маленький Гринч! — Я взял горстку конфетти и запустил в нее.

— Эй!

— Ну ладно. Украшу сам, понимаю, что ты просто боишься сделать это не так круто и красиво, как я, — произнес я, отвернувшись, чтобы она не заметила мою ухмылку.

Ванесса не любила проигрывать споры, ей во всем нужно было быть первой. Поэтому мое заявление подействовало так, как я и рассчитывал.

— Подвинься, неудачник, и смотри, как надо. — Ви залезла в коробку с украшениями, придирчиво оценивая каждое.

Пока мы украшали елку, я не упустил ни единой возможности бросить Ванессе вызов, и она с радостью принимала каждый.

К концу мы уже смеялись как ненормальные, словно снова вернулись в прошлое.

Прошлое… Какое же это жестокое слово. Я не знаю, как мне хватит сил оставить ее в прошлом снова…

Завтра наступит Рождество, а это значит, что я больше не смогу приходить к ней, когда захочу.

— Ник, что случилось? — она заметила перемену моего настроения.

— Мне так жаль, что я слишком поздно решил снова тебя найти, Ви…

— Найти? — она смотрела на меня расширившимися глазами.

— У меня к тебе есть одна просьба, можно?

Она слегка кивает.

— Можно я тебя поцелую?

Поцелуй — это все, о чем я могу сейчас мечтать, раз уж мне больше не суждено ее увидеть.

Ванесса снова кивает.

Я чуть подался вперед. Наше дыхание слилось в одно, и я снова почувствовал ее невероятный запах: груша, ваниль и нежный жасмин. Мои руки слегка дрожали, когда я обнял ее за талию, прижимая к себе. Не удержавшись, провел носом по шее Ви, стараясь запечатлеть в памяти этот аромат.

И в следующую секунду, не желая медлить, я накрыл ее губы своими. Это был такой долгожданный, прошедший сквозь года поцелуй. Сладкий. Пьянящий. До невозможности необходимый нам обоим. Ее руки взметнулись, зарываясь в мои волосы, и я почувствовал, как она отвечает мне.

Поначалу такие несмелые, с каждой секундой губы Ванессы двигались все уверенней.

Но вот она отстранилась и взглянула на меня. По-настоящему, тем взглядом, которым смотрела на меня в детстве.

— Н-н-н-ик? — ее голос надломился. — О господи, Ник, это действительно ты?

По щеке Ви скатилась слеза.

— Ш-ш-ш, не плачь. Это правда я, — не веря в свое счастье, ответил я, аккуратно вытирая слезинку.

— Ник, как я могла тебя забыть? Почему я забыла? Мне так жаль, Ник! — слова полились из нее потоком. — Я так по тебе скучала, Ник, особенно в Рождество.

Она крепче прижалась ко мне, вероятно боясь, что я вновь могу исчезнуть.

— Я тоже скучал по тебе, мой маленький Гринч.

— Не оставляй меня больше, Ник, вдруг я снова тебя забуду? Я не хочу забывать!

Ее хрупкое тело дрожало в моих руках.

— Я не смог бы тебя оставить, даже если бы захотел. Мне тебя очень не хватало, Ви. Ты готова стать моей?

25 декабря. Год спустя

Ночка выдалась тяжелая. Это было мое первое Рождество в роли Санта-Клауса. Передав оленей эльфам, я сразу направился в гостиную, там меня уже ждал наш традиционный рождественский завтрак.

— Санта дома! Привет, мой любимый Гринч, — я застал Ванессу в кресле-качалке у камина.

— Вообще-то, официально я миссис Санта, — улыбнулась она.

— Мне просто нравится, когда ты это повторяешь, — я склонился, чтобы оставить на ее губах легкий поцелуй.

Мои руки переместились на ее слегка округлившийся живот.

— И я уже жду не дождусь, когда через двенадцать лет смогу взять нашего сына с собой.