Я – чертовка

Зинаида Владимировна Гаврик, 2019

Наглый сын ректора угрозами заставляет идти с ним на свидание? Не беда! Ведь можно взять трёх отвязных подруг, сбежать на все выходные в деревню и устроить там вечеринку! Правда, в нашем случае всё пошло совсем не по плану. Началось всё отлично, а закончилось тем, что мне пришлось сыграть с нечистой силой в карты на желание. И всё бы ничего, но я продула! Ах да, гадать на суженых тоже, пожалуй, не стоило. Да кто ж знал, что эти суженые в итоге явятся… по нашу душу! Дорогие читатели, здесь три книги под одной обложкой! Важно! Раньше эта трилогия называлась "Деревенские кошмарики"! Так что, если вы её уже читали, имейте это, пожалуйста, в виду.

Глава 11

В какой-то момент веки стали прозрачными и вокруг действительно заклубился белёсый туман. Мне казалось, что я парю в облаках. Затем туман резко разошёлся, и я вновь увидела мир своими глазами. Только вот теперь я была не машинистом, а пассажиром. Зрителем, который мог лишь наблюдать, но не влиять на уже произошедшие события. Чувство было интересное и походило на некое раздвоение личности. Я одновременно ощущала доски полка под спиной и ночной ветер на лице. Банник вернул меня в тот момент, когда я только покинула баню после игры и, пошатываясь как пьяная, шла домой. В отличие от той себя, сейчас я видела окружающую обстановку вполне чётко. Поэтому заметила то, чего не замечала раньше. К примеру, чёрную фигуру на печной трубе, более всего напоминающую нагромождение грязного тряпья. Интересно, кто это?

— Похожа на ведьму или кикимору, — раздался в голове задумчивый голос банника. — Но точно не скажу. Ясно только, что это она напала на тебя сегодня на улице.

Тем временем, загадочное существо взмыло вверх, сделало круг над крышей и улетело куда-то за спину. К сожалению, повернуться и посмотреть я не могла.

— Она что-то на тебя кинула, — снова вмешался в мои воспоминания дед. — Попробуй скосить глаза на левую руку.

Я послушалась. Это было непросто, пока руки болтались по бокам. Однако когда та, прошлая я непроизвольно схватилась за стену, чтобы не навернуться, мне нынешней стало отчётливо видно отвратительного чёрного клопа с продолговатым хоботком, которым гадкое насекомое смачно впивалось в кожу. Фу!

— Интересно, интересно… — пробормотал банник. — Видимо, оно в тебя что-то впрыскивает…

Я мысленно согласилась с ним, учитывая, что с этого момента сознание поплыло окончательно. Потом я доковыляла до постели, бухнулась на неё и закрыла глаза. Некоторое время мы с банником созерцали темноту. Затем раздался добрый и укоризненный голос:

— Что ж ты не очертилась-то, дурочка?

Вопрос прозвучал ещё несколько раз, прежде чем я услышала свой собственный сиплый ответ, произнесённый почти шёпотом:

— Что значит — не очертилась?

— Коли с нечистой силой идёшь дела делать, надо круг очертить обязательно, да в центр встать. Чему вас, девки, учат только? — пояснили непонятливой мне. — Повезло ещё, что банник тебя живой выпустил… коварства ему не занимать…

Я внутренне вздрогнула. Так вот откуда возникло знание про круг! Надо же, совсем забыла… но кто, скажите на милость, этот «доброжелатель»? Или это совсем не доброжелатель?

— Не обращай внимания, — с насмешкой посоветовал банник. — Это домовой тебя предупреждает. Видимо, приглянулась ты ему шибко, раз заговорить с тобой решил.

— Вы враждуете? — мысленно спросила я, вспоминая, как встала ногой на невесть откуда взявшийся мелок. Теперь ясно, кто мне его подкинул. Да только я тогда намёка не поняла.

— Нет. Просто испокон веков у домового просили защиты от меня и наоборот. Мы вроде и дружим, но и… как бы это по-вашему сказать, чтобы понятно было? А, вот! Конкурируем.

После этого не особо развёрнутого пояснения довольно долго ничего не происходило. В какой-то момент у меня едва не случился приступ клаустрофобии. Казалось, будто я заперта в собственном теле, как в коробке. И выйти не могу, и пошевелиться не получается. Когда паника достигла предела, глаза вдруг открылись. Я увидела над собой потолок, разрезанный надвое лунным лучом. Бездумно окинув его взглядом, резко села на кровати. Пружины обиженно лязгнули. Голые ноги встали на ледяной пол, однако дискомфорт почти не ощущался. Внутри звенело другое чувство, настойчивое и оглушительное. Что-то со страшной силой тянуло меня наружу, прочь из избы. И сопротивление этому зову отдавалось болью во всём теле.

— Вот сейчас начнётся самое интересное, — довольно фыркнул банник. Ишь какой, ещё и удовольствие получает от бесплатного кино. В отличие от меня.

Я встала и, повинуясь незримому приказу, направилась к двери. У самого порога ощутила упругое сопротивление воздуха, но не остановилась. Просто не смогла.

— Это домовой хотел удержать меня в доме? — спросила банника.

— А кто ещё? Почуял, видно, что на тебя чары наложили, — отозвался тот. — Только поздно спохватился. Почуял бы раньше — наверняка сумел бы справиться с ними. Внутри дома он большой силой владеет. Но, видно, хитрый кто-то за дело взялся, раз сумел скрыть своё колдовство до поры до времени. Эй! Да быть того не может!

Последний возглас относился к тому факту, что под чарами я шуровала прямиком… в баню!

— И как это понимать? — уточнила с подозрением.

— Не знаю, — в его голосе впервые прозвучала растерянность.

— Хочешь сказать — ты ни при чём?

Он промолчал. Видимо и сам ощущал, что любое оправдание в данном случае прозвучит неубедительно.

Тем временем я подошла к бане, взялась за ручку двери и дёрнула. Та поддалась не сразу. Наконец, створка отошла даже не со скрипом, а с каким-то жалобным воем. В лицо ударила волна зловония. Словно где-то под половицей пару дней назад скончалась мышь и сейчас она активно разлагалась. Если бы я была вольна в тот момент распоряжаться своим телом — ни за что бы туда не пошла. Скорее, развернулась бы и, поскуливая от ужаса, бросилась прочь, не разбирая дороги. К сожалению, ни сейчас, ни тогда выбора не было. Я занесла ногу и, помедлив, шагнула через порог. Впереди мне почудился зловещий блеск чьих-то глаз. Дверь за спиной резко захлопнулась. На секунду наступила темнота. Когда она рассеялась, я поняла, что нахожусь отнюдь не в бане.

В разбитое окно заливался мертвенный свет луны, бликуя на острых, как бритва, стеклянных сколах. Толстый слой пыли походил в потёмках на пепельное мохнатое покрывало, которым до возвращения хозяина накрыли скудную мебель. А хозяин, очевидно, не возвращался сюда очень давно. И уходил он из своего домика, судя по всему, в большой спешке. Я смутно подозревала, что спешка как-то связана с четырьмя глубокими бороздами на бревенчатой стене. Небольшой квадратный столик лежал на боку, одна ножка у него была отломана. Рядом валялись остатки стула. Как во многих охотничьих избушках, кровать здесь заменяли нары, на которых темнела смятая бесформенная куча, очевидно раньше бывшая матрасом. Всё это я выхватила за один взгляд. Более подробно разглядеть не успела, так как та, прошлая я поспешила покинуть жутковатое помещение. Чары, управляющие телом, спали, и сейчас оно снова подчинялось хозяйке. До крайности испуганной хозяйке. Я чувствовала, как по лбу стекает капля холодного пота. Сердце билось как безумное.

За висевшей на одной петле дверью располагался… лес. Избушка стояла на небольшой поляне. От порога шла почти заросшая, но всё же различимая тропинка, которая пересекала открытое пространство и исчезала между деревьями. Идти туда было страшно. Но оставаться здесь, рядом с чёрной покосившейся избёнкой казалось смерти подобно.

— Не погружайся в эмоции, оставайся отстранённым наблюдателем, — серьёзно сказал банник. Признаться, я уже забыла о его присутствии и о том, что нахожусь в собственном прошлом. Страх накатывал волнами. На лице ощущалась паутина, которая до этого частично затягивала дверной проём.

— Ты понимаешь, что происходит? — спросила я, как-то незаметно переходя на «ты».

— Ничего хорошего, — скупо ответил он и надолго затих.

В ветвях громко и насмешливо закаркал ворон. Я чувствовала колебания той, прошлой меня. Разум подсказывал, что нужно вернуться в помещение и забаррикадироваться там до утра. Но интуиция буквально кричала об обратном. Внезапно домик дрогнул. Казалось, он ожил и заскрипел, потягиваясь. Внутри что-то хрупнуло, раздались тяжёлые шаги. Это помогло мне определиться. Кто бы там ни был, знакомиться с ним совсем не хотелось. Не помня себя от ужаса, я кинулась в лес. Даже не страх, а удушливая, слепая паника гнала меня всё дальше и дальше. Странно, что я ни разу не запнулась о бурелом и не зацепилась волосами о ветви. Словно лес убирал все препятствия с пути пойманной им жертвы, дабы заманить её в самое сердце чащобы.

Наконец, силы кончились. Я упала на четвереньки на влажную губку мха и попыталась отдышаться. В груди пульсировала боль, перед глазами роились чёрные и серые точки. Даже если бы за мной кто-то гнался с ржавым тесаком наперевес, то вот сейчас настал бы его звёздный час.

Прошло немало времени прежде, чем мир перестал крутиться и прыгать как мяч. Постепенно дыхание нормализовалось. Я с некоторым трудом встала и огляделась. Ого! Впереди, в просвете между деревьями плясали красноватые отблески. Может, костёр? Неплохо бы проверить… Осторожно раздвигая сырые ветви, я двинулась в сторону возможного спасения. Однако, как выяснилось, свечение не имело с огнём ничего общего.

На небольшой поляне, густо покрытой папоротником, в самом центре расцвёл невиданный цветок. От его заострённых, как у колокольчика, пульсирующих лепестков исходило яркое красно-жёлтое сияние. Никогда не видела ничего подобного. Цветок был прекрасен и ужасен одновременно. При мимолётном взгляде он пробуждал внутри желание немедленно сорвать это чудо природы, унести как можно дальше и спрятать ото всех, как самое драгоценное на свете сокровище. Но стоило всмотреться внимательнее, и светящийся венчик вдруг становился похожим на зловещий красный глаз.

Как бы там ни было, я шагнула вперёд, на поляну, к единственному источнику света в этом жутком лесу. И как только я это сделала, всё мигом изменилось. Ветер со свистом рванул кроны деревьев. В глубине леса раздался душераздирающий вой. А потом началась настоящая чертовщина. Хором завопили тоненькие голоса. Они одновременно плакали и хохотали. Между деревьями замелькали тени. Кто-то ухватил меня за волосы. Я в ужасе отскочила и, обернувшись, успела увидеть, как из гущи ветвей ко мне тянутся чёрные мохнатые ручонки. Они сжимались и разжимались, шарили по воздуху вслепую. С разных концов поляны раздалось леденящее кровь рычание. В чаще начали вспыхивать парные огоньки, более всего похожие на светящиеся глаза. Всё больше, больше и больше. Тоненькие голоса начали отвратительно визжать:

— Убить её, убить! Разорвать ее!

Я поняла, что сейчас скончаюсь от страха. И в этот момент неподалёку вдруг затрещали деревья. Голоса резко стихли. Что-то огромное приближалось к поляне. Лес ходил ходуном. Я слышала, как ломаются и падают толстенные стволы. Неужели, великан? Но когда ему, казалось, остался до меня один шаг, треск прекратился. Добрую минуту царила абсолютная тишина. Затем раздался вполне нормальный мужской голос:

— Ты что здесь забыла, девица?

Я облизнула губы, глядя в темноту. Хороший вопрос.

— Не знаю… я…

Горло перехватило. По щекам побежали слёзы.

— Тшшш, не плачь, — успокоил собеседник. — Хочешь выбраться отсюда?

Я только кивнула, не в силах говорить.

— Считай, что тебе повезло. Только я и могу помочь. Но не даром.

— Что ты х-х-х…

— Что я хочу? Тут вопрос стоит по-другому. Ты увидела место и поляну. Даже если выберешься, шиши тебя всё равно выследят и убьют. Просто на всякий случай, чтобы ты никому не рассказала, где находится цветок.

— Шиши? — шёпотом переспросила я.

— Да. Черти по-вашему. Ты без защиты явилась, без талисманов. Теперь им известно, кто ты такая.

— И что же делать?

— Невестой моей станешь. Не бойся, это временно. Через месяц, когда купальская ночь минует, опасность уйдёт и помолвку можно будет расторгнуть. Согласна?

— Невестой? — робко повторила я. — А… зачем?

— Тогда из лесной нечисти тебя тронуть никто не рискнёт, гнева моего побоятся. А от чертей я тебе талисман сделаю. Живой из леса выберешься, а поутру в город свой уедешь. За городскую стену местная нечисть проникнуть не может, — мне показалось, что он усмехнулся.

— А кто ты?

— Я властитель чащи. Леший, другими словами.

— Но зачем тебе помогать мне? — еле слышно уточнила я.

— Считай, что город хочу повидать. Пока ты моей невестой числишься, я туда пропуск получаю. Ни разу не был — интересно.

По лесу пронёсся шёпот и чьё-то невнятное бормотание.

— Решай скорее, — поторопил леший. — Иначе сдержать эту ораву не получится.

Я поёжилась. Лес казался враждебным голодным существом, которое только и ждёт повода сожрать меня с потрохами.

— Хорошо, — согласилась поспешно. А кто бы не согласился в подобной ситуации?

— Тогда слушай внимательно. Действовать надо быстро. Кольцо обручальное я хоть из чего сделать могу, хоть из сучка, хоть из травинки. Но лучше, если оно одновременно талисманом будет, чтобы чертей отпугивать. Поэтому тебе придётся сорвать этот цветок и очень быстро передать его мне. Если помедлишь, даже я не смогу помочь.

Я собралась. Несколько раз глубоко вдохнула, сжала зубы покрепче и кивнула.

— Отлично. А теперь беги! — распорядился он.

Стоило прозвучать команде, как затихшие голоса вновь завопили, пронзительно и отчаянно. Я рванула к цветку, без особого трепета схватила его за стебель и дёрнула. Ладонь обожгло. Однако останавливаться было поздно. Боковым глазом я видела, как что-то чёрное выдвигается из чащи, но оборачиваться не рискнула. Наоборот, ускорилась ещё больше. Добежав до того места, откуда слышался голос лешего, я углядела фигуру меж стволов. Обычного, кстати, человеческого размера.

— Давай сюда цветок, — рявкнула фигура. Я послушалась. При передаче цветок полыхнул яростным светом, на мгновение меня ослепив, а потом угас.

Как только цветок оказался у него, лес снова притих. Пока леший шаманил над растением, я осторожно ощупывала собственную ладонь. Она ныла и, кажется, местами кровоточила. Видимо, стебель был шипастый.

— Протяни правую руку, — наконец, велел владыка местных лесов.

На палец скользнуло прохладное кольцо. Сразу после этого я ощутила нежное, почти невесомое поглаживание израненной ладони. Боль тут же утихла.

— Вот и всё, — мягко сказал леший. — Кольцо это ты не потеряешь, даже если очень захочешь. Руку я тебе подлечил, ни одной царапинки не осталось. А теперь, невестушка, возвращайся-ка ты домой. И лучше тебе, пожалуй, до поры до времени обо всём забыть.

Сразу после этих слов лес перед глазами размылся, голова стала невероятно тяжёлой. Ноги подкосились, и я начала падать. Не долетев до земли, отключилась.