Гувернантка. Книга первая

Зофия Мельник (2024)

Исторический любовный роман о флагелляции. Захватывающая история — немецкие шпионы, революционеры-террористы и тайные общества. Многочисленные и разнообразные сцены порки на фоне пасторальных пейзажей дореволюционной России. Тема мужского и женского доминирования раскрыта через две сюжетные линии… Лиза Колесова после одной нехорошей истории попала под опеку жестокосердечного кузена Григория Ипатовича. А беспутный Арсений Балашов, исчерпав терпение своей тетушки Гликерии Павловны, оказался во власти деспотичной гувернантки. Арсению и Лизе придется вынести мучительные телесные наказания и унижения, прежде чем, судьба повернется к ним светлой стороной. Герои найдут немалую радость в том, что прежде считали страданием.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В тот вечер приятели никак не могут проститься и разойтись по домам. Уже покинув закусочную, Арсений и Николай надумали купить бутылку плодового вина в известном подвальчике. И вот они пьют вино, поочередно прикладываясь к горлышку, и бредут сперва через безлюдную привокзальную площадь, а после по улочке вдоль железной дороги.

— Лиза просто невероятная девушка, — говорит Николай, неуверенно шагая по деревянному тротуару и цепляясь рукой за локоть Арсения. — Эх, как же досадно, что мне ехать на службу!

Арсений Балашов молчит, поглядывая по сторонам на темные бревенчатые дома, прячущиеся за оградами и зеленью деревьев. Лишний раз он убеждался, что Березин лишь притворяется городом, и стоит отойти от площади на пару шагов, как действительность приобретает совершенно пасторальный, сельский вид.

— Ну, признайся, Сеня, ты тоже от нее без ума?

Арсений делает хороший глоток из горлышка. Вино довольно кислое, и Арсений в толк взять не может, зачем они его купили. И потом, он же прекрасно знает, что не следует пить вина после пива.

— Какой Лиза стала красавицей! Глаз не оторвать…

Арсений передает бутылку приятелю, и Коля тоже делает глоток-другой.

— Б-р-р-р, какая же кислятина… Сеня, ты мне скажи… Лиза… Лизавета, она хороша, право же? Хороша, как картинка! И вовсе не дурочка, нет! Она увлечена марксистской идеей… Что скажешь, Сеня, разве не так?

— По мне все эти идеи вздор.

— Вот те на, — удивляется Коля Кувшинкин. — А отчего же, позволь узнать?

— Ладно, может и не вздор, — решает не спорить Арсений. — Только через такие вот кружки и идеи запросто можно угодить в Сибирь. Хорошо матушка у Лизаветы со связями.

Коля обдумывает слова Арсения, и какое-то время приятели шагают по улочке молча. Арсений Балашов, между тем, поглядывает на фонарь, горящий промеж деревьев. Молодому человеку кажется, что этот фонарь самым хамским образом ему подмигивает, и у Арсения так и чешутся руки этот фонарь погасить. Он даже начинает оглядываться по сторонам в поисках подходящего булыжника.

— Да, брат, тут ты прав. Сибирь это не шутки. Сибирь, это, брат, Сибирь, — соглашается, прерывая молчание, Николай.

— Я видел таких девиц в Петербурге, — говорит Арсений, подбрасывая в руке бутылку, а сам искоса поглядывает на фонарь. — Они все, будто не в себе. Им головы заморочили этими крамольными книжками.

— Мне что-то на ребра давит, — жалуется Коля Кувшинкин. — Что это у меня в кармане такое… И все же Лиза невероятная красавица. У нас во всем уезде другой такой не найти… Ты же не станешь с этим спорить? Я обижусь!

— Нет, не стану, — соглашается Арсений. — Лиза и впрямь хороша собой.

Коля, тем временем, достает из кармана тонкую брошюру в картонной обложке. Он останавливается под фонарем, поправляет очки, переворачивает брошюру, которую держал вверх ногами, и читает заглавие,

— Сергей Нечаев. «Катехизис революционера».

— Нечаев? — переспрашивает Арсений и тоже останавливается. — Нечаев, говоришь… Слушай, Коля, выбрось ее немедля от греха подальше.

Коля глазами пустыми смотрит на брошюру в своих руках, потом медленно поднимает взгляд на Арсения.

— Куда выбросить?

— Да куда хочешь. Вон, в кусты. Или в сточную канаву.

— Отставить, — говорит сам себе Коля и прячет брошюру обратно в карман.

Навстречу приятелем из темноты верхом на лошади выезжает жандарм в кавалерийском кителе, темно-синих шароварах и сапогах.

— И откуда он тут взялся, — бормочет Арсений и тащит Кувшинкина в сторону под своды старых кленов.

Лошадь неспешным шагом проходит мимо приятелей, и Арсению кажется, что жандарм дремлет в седле, не выпуская из рук поводья.

— Знаешь, брат, а я как будто протрезвел, — говорит Коля Кувшинкин, провожая жандарма взглядом.

Он снова достает из кармана «Катехизис революционера», находит спички, поджигает брошюру и бросает в пересохшую сточную канаву.

— У Лизаветы шляпная коробка набита запрещенной литературой, — качает головой Арсений. — Совсем девка из ума выжила.

— Твоя правда, — говорит Николай и икает. — Ох, попадет Лиза в беду! Сеня, надо что-то делать… Что-то делать…

Остановившись возле дома Николая Кувшинкина, приятели допивают плодовое вино.

— Ну, еще свидимся, — говорит Коля.

— Свидимся, — кивает Арсений. — А то как же.

Приятели обнимаются, потом Николай толкает калитку и идет по дорожке к темному дому. Арсений глядит ему вслед, вокруг него вьются и тонко звенят комары. Немного постояв возле ограды, Арсений с пустой бутылкой в руке идет восвояси по темной улице. Ночи в июне стоят такие теплые, что спать можно прямо на земле.

Возле фонаря Арсений останавливается и смотрит на него, наклонив голову на бок.

— Что же ты, сволочь, мне прямо в глаз светишь? — спрашивает Арсений с укоризной.

Его словно черт подначивает. Арсений ничего не может с собой поделать. Он подбрасывает бутылку, хорошенько размахивается и бросает ее в фонарь. Слышен звон бьющегося стекла.