Революция чувств

Зоя Кураре

События происходят в 2004 году в стране, которую легко узнать по ярким политическим сценариям. Закраина! В избирательной кампании участвуют: Виктор Япанович, Виктор Юбченко, Юлия Тигрюленко. Закраина разделилась на два враждующих лагеря. Интриги, падение нравов, потеря близких. И будущее, в которое попадает пиарщица Женя Комисар, чтобы узнать, кто станет президентом.

Сука кобелю не товарищ

Вик сидел в кухне под домашним арестом. Где это видано, голая тетка расхаживает по квартире, а я не могу ее понюхать, возмущался пес. Хозяин открыл дверь ключем, так этот глупый пучек перьев истерически завопил на весь коридор, что он до смерти боится собак. Неудивительно, что Вика заперли на территории общепита. «Все сучки — дуры», — возмущался кобель.

Он подошел к двери и словно домашний новенький пылесос, засопев большими ноздрями, стал втягивать загадочный запах духов, свежего женского пота, провокационно растворившегося за дверью кухни.

Вик решил просунуть нос в щель между дверью и полом. Ничего хорошего из этого не получилось. Пес с горечью для себя заметил дохленького таракана, который без труда пролез в щелку и медленно двигался в сторону комнаты хозяина, а значит и гостьи. Собачьи инстинкты взяли вверх над правилами хорошего тона. Вик стал делать подкоп, к утру выйду, успел подумать он, как дверь нервно распахнулась, и на пороге появился хозяин.

— Место! — истерически закричал он. — Ты, мне работать мешаешь. Лежать, лежать я сказал.

Вик подчинился. Хозяин взял турку, налил в нее из пластмассового бака очищенной воды, поставил ее на плиту. Попытка реанимировать отсыревшие спички и поджечь конфорку успехом не увенчалась.

— Вот сволочь, опять ты коробок обслюнявил, — обвинил хозяин Вика.

Пес понимал — претензии обоснованы. Он лежал мирно на своем матрасе, в позе послушной собаки, изредка глубоко и с чувством вздыхая.

Единственное, что умел хорошо делать хозяин, это варить вкусный кофе. Вик горячий напиток не пробовал, хозяйка всегда хвалила мужа, когда он по утрам приносил ароматный кофе ей в постель. Когда это было в последний раз, пес вспомнить не мог, как ни напрягал бойцовские мозги.

Хозяин недружелюбно стоял к псу спиной, помешивая длинной ложечкой бурлящий в турке кофе.

Бедная хозяйка, не любит он ее, а значит и меня, пришел к неутешительному выводу пес. — А еще художник, утонченная натура! Я, — подумал пес, — хозяйку больше мясной косточки люблю, и каждое утро прихожу к ней, чтоб первым лизнуть ее в сухой, курносый носик. А ты художник, словно купированный хвост, не знаешь, что такое ласка и нежность! Каждая сука в этой жизни хочет нежности и неважно собака она или женщина. Эх, люди, люди, чем вы лучше собак! Ты ко мне повернулся широкой спиной? Не уважаешь меня. Не уважаешь, значит.

А чужую тетку уважаешь! Голая тетка расхаживает по квартире в компании полудохлого таракана. За теткой глаз да глаз нужен.

О тараканах! Вчера хозяйка изрисовала всю мебель в кухне белым, неприятно пахнущим мелком. Я решил, что она хочет стать художником, как ее непутевый муж. Но повелительница домашних кастрюль и сковородок объяснила мне, тыча мелком прямо в морду, что это Машенька, отрава, поэтому белые линии на кухонной мебели слизывать нельзя. Это сделают тараканы, и благополучно к обеду умрут.

Смерти пес боялся больше всего на свете, белые линии слизывать не стал, единственная загадка, кто такая Машенька. К хозяину, рассуждал Вик, как бабочки на яркий свет ежедневно слетаются натурщицы. Наверное, эту Машеньку хозяйка, как и тараканов, невзлюбила больше, остальных и, не мучаясь угрызениями совести, решила от нее избавиться. Правильно, — одобрил неблаговидный поступок хозяйки верный пес. Шляются тут всякие, а меня на кухне закрывают, — злобно зарычал Вик.

Покинуть замкнутое пространство захотел не только хозяйский кобель, но и доведенный до полного кипения кофе. Обуздать горячий напиток легче, чем пятилетнего стаффа. В первую очередь, хозяин уделил внимание кофеварке, двум маленьким чашечкам, которые с любовью и осторожностью он наполнил дымящимся, ароматным кофе. Идиллию нарушил открытый холодильник, оттуда хозяин достал масло, колбасу, сыр.

Вик подошел к хозяину и покорно лизнул его волосатую ногу. Главный обладатель сыра и колбасы нервно дернул ногою, он всегда ходил по дому в обрезанных по колено старых джинсах. Очень удобно, если бы не телячьи нежности назойливого пса.

— Вик, место. Не мечтай, колбасу ты сегодня не заслужил, — прогремел Александр Громов.

Слова хозяина прозвучали, как приговор. Вик не на шутку разозлился. А ну если, Машенька, как и доходяга таракан, уже нализалась белых линий на хозяйской мебели и глупому пучку перьев осталось жить считанные часы, а он ей сыр нарезает. Безобразие!!!

Хозяин дома продолжал неуклонно следовать собственному сценарию приема дорогих гостей. Сыр он нарезал крупными треугольниками, копченую колбаску бережно настрогал тонкими кружочками. У пса существовали свои круги, которые он наматывал вокруг потных ног строгого хозяина. Форма та же, запах, простите, другой. Вик злился. Очень злился. Кормить глупый пучек перьев губернской колбасой высшего сорта, это наглость, которую мог себе позволить отъявленный художник.

Попытки пса открыть лапой предательскую кухонную дверь с третьей попытки увенчались успехом. Очень тихо, подобно легкому сквознячку, пес проследовал в комнату хозяина. Вик помнил, к хозяйке идти прямо и налево, к хозяину наоборот, никуда не сворачивая по коридору прямо. Кобель не ошибся дверью, перед ним в полупрофиль сидела, в чем мама родила Машенька, эротично запрокинув ногу на ногу. Гостья умирать от белых линий на мебели не собиралась, в одной руке она держала длинную сигарету, в другой мобильный телефон.

— Сейчас, у нас перерыв. Ты права, он классный. — Замяукала по телефону Машенька.

Конечно, сыр хозяйка покупала классный, — интерпретировал услышанные слова Вик.

— Когда освобожусь, не знаю. Мы только начали, я хочу познакомиться с ним поближе. Ха-ха, еще не пробовала.

Черт, я, потеряла золотую сережку, я тебе перезвоню. Гостья отключила телефон и стала ползать по полу на четвереньках в поиске золотого украшения. Вик возбуждался на улице от дуновения ветра, в потоке которого можно унюхать незнакомый, но такой желанный для любого кобеля запах плоти. Вик хорошо знал, как пахнет настоящая сука. Ситуация провоцировала, черт знает на что. Он неосознанно прыгнул и сразу удачно пристроился позади хрупкого, нежного тела Машеньки.

— Помогите, мама, — заорала не своим голосом натурщица.

«Мамы еще не хватало», — зарычал на пойманную суку возбужденный пес.

Мощный удар откинул Вика от предмета собачей страсти. Хозяин для верности пару раз стукнул своего пса старой чугунной сковородой. Кобель не потерял сознание, он злобно зарычал, шерсть на холке поднялась, у него хотели отобрать желанное — суку. Прыжок, еще прыжок, в этот раз хозяину не удалось наказать насильника. Очередной взмах чугунной сковороды угодил по безвинному в этой истории с изнасилованием креслу. Кресло откинуло задние ножки. В ответ, Вик не промахнулся, выбрав правильную траекторию прыжка, он мертвой хваткой вцепился в запястье руки. Хозяин закричал от боли.

Машенька завыла от страха и беспомощности.

— Господи, что мне делать. Что мне делать?

— Люся, закройся в ванной! — скомандовал ей окровавленный художник.

«Люся? — стало постепенно проясняться сознание Вика. — Какая Люся? Она Машенька»…

— Вик, фу, отпусти. Это я, Вик, фу, — кричал от нестерпимой боли хозяин, он впервые осознал, что не контролирует ситуацию, а его пес бойцовой породы перестал подчиняеться командам.

— Вик, успокойся, хороший пес, хороший, отпусти папу. Фу, фу, — взмолился художник.

Магическое слово «папа» подействовало на кобеля отрезвляюще, как холодный душ.

Вик отпустил окровавленную руку, поджал хвост и сразу почувствовал себя маленьким, жалким, добрым покладистым песиком. Опустив низко голову, он побрел в кухню, лег на место и от стыда хотел умереть.

Хозяин плотно прикрыл за ним дверь и закричал Люсе, чтобы она выходила из ванной и срочно вызвала скорую помощь. Люся плакала в трубку телефона и называла адрес и причину травмы. Врачи приехали на удивление быстро, долго суетились над раненым, но решили пострадавшего не госпитализировать. Собаку посоветовали обследовать и при необходимости усыпить.

Кофе, как и бутерброды, разбросанные на полу в кухне, Машенька не оценила. Она оказалась просто Люсей, поэтому немного посидела в комнате возле укушенного хозяина и ушла. Сам пострадавший принял обезболивающие таблетки и благополучно уснул.

Усатый квартирант, лизнувший белый мел на дверце шкафчика, не знал, что причиной его страшной слабости в ногах является настоящий яд, который китайские производители назвали милым русским именем Машенька. Таракан беспрепятственно дополз до большого бутерброда с сыром, валявшегося на кухне, обрадовался, широко открыл рот и умер.

Вик, главный виновник происшествия, нашел в себе силы и подошел к насекомому. Оно подергивало лапками и выпускало из тщедушного тельца зловонные газики. Господи, ну почему ты умер возле моего любимого сыра, подняв высоко морду к потолку, обратился пес к собачьему богу. Ответа не последовало, широкую бойцовскую грудь заполнила тоска по хозяйке, только она его любит, жалеет, кормит, не водит голых глупых теток в дом и понимает. У-у-у.