Релятивистская теория лимбокультуры

З. Г. Лапина, 2010

Замысел монографии – разработка качественно новой Теории = Стратегии развития человечества при опоре на Мир языка, особую живую реальность, ту относительно автономную систему самоорганизации Жизни, которую Живая Природа и человество наделяют системным саморазвитием. Это, по существу, открытие новой реальности со свойственными только ей специфическими особенностями и законами самоорганизации. Надеемся, мы сделали фундаментальное открытие, значение которого сами авторы, по остроумному замечанию Платона (применительно к поэзии), в лучшем случае «понимают лишь наполовину». Но если это действительно постижение Новой Живой реальности, то к Языку применим весь тот огромный теоретико-логический понятийный аппарат, который создал К.Маркс, но который не понят научным сообществом по-настоящему до сих пор. Идя по этому пути, мы стремимся построить Теорию-Стратегию выхода человека-человечества на качественно новый уровень (для решения острейших и фундаментальнейших проблем, важность которых не понята наукой по сию пору). Мы уверены, что это – прорыв в то великое эко-гармоничное будущее, о котором человечество мечтало во всю свою историю.

Введение. Язык — живая система общения человека-с-живой природой — суть концепции релятивистской теории лингво-культуры

Язык есть лучшее и худшее, что есть у человека.

ЭзопИ начало Творчества Жизни

Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком.

Иисус Христос

Здесь, по логике Христа, нужно различить жизнь данную (Богом, природой) и заданную в качестве проблемы, решаемой уже самими людьми, которые, по этой логике, должны стать новаторами, творящими Жизнь Новую, а для этого — новаторски-инновационный Язык и Живую лингвистику языкотворчества, или Релятивистскую Теорию языка (РТЯ). Их смысл-суть — в Возрождении изначального единства содержания и формы, характерного для северян и японцев. Естественно, акцент делается главным образом на содержании, каковым всегда была и остается сама Жизнь и ее формы. Ныне же основным содержанием Языка становится вся система эко-общения и общения/отношений между людьми и народами. Таковы техника-естествознание-экономика… (с их экофобным языком, о чем подробнее ниже). Это — самое широкое понимание Языка. По сути дела японцы следуют именно такому пониманию Языка, отводя заимствованному ими экофобному языку второстепенную роль; и весьма преуспевают благодаря этому, и имеют лучшие перспективы развития, чем Запад, особенно США. В силу и на основе сказанного РТЯ — по замыслу — должна объединить в одно, Глобальное, уже экофильное Живое целое культуры Востока-Запада-России.

РТЯ пзволяет понять, что иероглифические Языки Востока и алфавитные языки Запада — экологические антиподы: Языки Востока, концентрированно выражая внутреннюю, эко-гармоничную структуру отношений двустороннего, субъект-субъектного общения своих классических культур, несут ее в себе, в своей гармоничной системе реальных Живых взаимосвязей, которые и живут в языке. А потому язык и может быть понят как имеющий двойной смысл:

1) выражения-утверждения реальных Живых взаимосвязей (а они во многом зависят от уровня развития творческого потенциала человека). А потому именно эта функциональная суть языка и есть та искомая сфера, совершенствуя которую, человек меняет-совершенствует и самого себя, и свои межличностно-социальные, реально Живые взаимосвязи, т. е. общество как органическую систему. Эта сфера интуитивно полагается Востоком как основная для сферы языка-знания, а Аристотель, объявив эту сферу отношений человека-к-природе частным, «субъективным мнением», подменил общее мнение своим, индивидуально-субъективным и исключил его из всей последующей истории цивилизации (вплоть до наших дней, но не должно — далее!) — при игнорировании языков Востока и Живой Природы в целом. Тем самым он подменил модель доброго отношения к Природе моделью агрессивно-эгоистичного, злого по отношению и к природе, и другим членам общества;

2) принятого выражения-утверждения «объективной», ныне виртуально-ирреальной «реальности» посредством качественно обедненного, рацио-языка «объективного», предметно-расчлененного знания, противопоставленных человеком и природе, и собственной сути как субъекта потребительски-агрессивного знания.

В целом язык культур Востока соединяет человека-с-Природой и человека-с-человеком в одно-двойное Живое целое, а язык цивилизации Запада разъединяет их, что и дает миру экокатастрофу. А это значит, что система позитивно-экологического, или экофильного взаимоотношения человека-к-миру Жизни, будучи ведущей подсистемой языков Востока, умышленно-системно исключенного из системы языков науки Запада (но сохраняемой религией и искусством), обладает таким фундаментальным смыслом, который просто невозможно исключить из Жизни человека и можно легко возродить к Жизни, усовершенствовав язык науки по модели искусства-религии. И именно в этой сфере главным образом и можно совершить мощный-фундаментальный прорыв к эко-гармонии будущего, или крутой поворот «колеса истории». Но этот поворот является не «объктивной», а совокупностью субъективно-личностных необходимостей. «Сам-по-себе» этот шанс, эта возможность осуществиться НЕ СМОЖЕТ. Необходима осознанная воля некой (для начала небольшой) «критической массы» подлинно интеллигентных личностей. И именно такой и только такой поворот может стать реальной альтернативой тому пути в «экологическое никуда», который был навязан миру Аристотелем и его учеником Александром Македонским. Эко-подход сможет стать реальной основой общей эко-гармонизации культур мира, включая естествознание-математику. Но их ограничения трудно увидеть-понять в существующей парадигме, ибо они — необходимый момент техно-цивилизации, и снять-развить их можно в единой связке. Экологически-общекультурный подход позволяет

1) увидеть качественно новые перспективы увеличения релятивистской функции языка в созидании эко-гармоничного будущего,

2) снять формально логические ограничения «общего языкознания» Ф. де Соссюра, западной лингвистики, рацио-эгоистичного знания и цивилизации в целом, а также

3) создать новую сферу лингвистики — Живую, релятивистскую лингвистику. Точнее, это релятивистская теория → Экософия, отодвигающая релятивистскую теорию Эйнштейна на второй план, делая частно-вырожденным случаем более всеобщей теории.

Язык — это целый мир, особый мир Жизни. Но Жизнь Языка — очень специфична. Язык — связующее звено, объединяющее мир Живой Природы, Биосферы с миром человека-общества. Язык живет Жизнью Природы и человека одновременно. И своеобразной и относительно системно автономно-самостоятельной жизнью наделяют его и Природа, и человек. А потому он и становися как бы самостоятельным в своем саморазвитии. А потому к нему вполне обоснованно может быть применены методология Восхождения от абстрактного к конкретному и нормативного прогноза. В итоге Язык берется в данной работе в своем самом широком бытии, как форма Бытия Культуры, прежде всего — Духовной культуры, Духовного богатства мира и тем самым как самое фундаментальное основание будущего человечества, — что позволяет доосмыслить и переосмыслить место и роль всех иных претендов на эту роль.

Однако язык (как и все: живая природа-человек-общество) в жестоком эко-кризисе. И разные его подсистемы — в качественно разной мере: восточные, естественные языки — в меньшей, алфавитно-западные, особенно искусственные языки науки, а среди них математика — в максимальной мере. Но этого практически не понимают даже лингвисты, привыкшие видеть в языке всего лишь средство, якобы, не играющее самостоятельной роли по сравнению с Природой и Обществом.

А язык изначально — непосредственное основание, основное средство-способ самосозидания человека Живой Природой. Но язык — не только основание, но еще и итог Творчества Человека, творческой элиты общества. И в этом последнем отношении человек более свободен, чем по отношению ко многим иным сферам Творчества. Язык есть одновременно непосредственное бытие Живой Природы для человека, и в то же время — бытие культуры человека для Природы. Поэтому язык — самая динамичная Живая связь и сфера этого взаимодействия человека и Природы через культуру, а потому, в свою очередь, посредством языка, через изменение-развитие языка, достигается максимально быстрый результат самосозидания человека и Творчества им Природы.

В таком акценте на языке — по отношению к

1) изначально-непосредственному самосовершенствованию человека/личности культурами Востока и

2) предметно-отчужденно-опосредствованному развитию общества-личности того типа, который характерен для цивилизации Запада — есть особый логический смысл их эко-гармоничного сннтеза. Он обусловлен тем, что язык находится между а) духовной непосредственно-неопосредованностью Востока и б) необходимой (для Запада) предметной опосредствованностью.

Специфика естественного языка заключается в данном случае в том, что он настолько слит изначально — с Природой, а ныне — с человеком, почти неотделим от них, что не мыслим как нечто «отдельное» от них, обладающее относительной самостельностью.

И в то же время язык науки вполне отделим и противопоставляем человеку. НО все-таки, будучи, тем не менее, языком, язык науки сохраняет свою близость к человеку и свою способность быстрого и действенного, почти незаметного, но негативно-экофобного воздействия, ныне ставшего эко-катастрофичным. Эта негативная функция языка науки детерминирована тем, что наука исходит из всеобщности не Живой, а мертвой-умерщвленной, физической и физикализированно-атомизированной природы, ибо фундаментальное знание — это именно такое знание. Однако такое понимание знания связано, на наш взгляд, вовсе не с тем, что «мир состоит из атомов», а «значит», и знание тоже должно состоять из, якобы, «атомизированных» слов и предложений, а «просто» с цивилизационно-социальным заказом. Но в то же время это демонстрирует также и факт некой свободы языка от жесткой зависимости от природы-человека-общества. И тогда напрашивается вывод: совершенствуя язык науки в подобие естественного языка, мы достигаем быстрого, вполне естественного, но главное — позитивно-экологически-экофильного результата.

Вывод неожиданный и почти парадоксальный, но и открывающий блестящие перспективы даже для отдельной творческой личности, тем более — для творческой группы-коллектива, особенно если он создаст особо духовно-творческую психологическую атмосферу, или корпоративную культуру. Именно такого типа культуру хорошо было бы создать в Сколково.

Сфера Языка, а точнее, лингвокультуры сопоставима по своим масштабам и системной роли с Живой Природой — для Востока, и экономикой (принимаемой Западом за «базис») — для Запада. Точнее, Язык включался в Живую Природу на Востоке, и был подчинен по своей предметной структуре товарно-рыночной экономике — на Западе. Ныне же ситуация усложняется и «утончается», и язык должен выступить в роли уже в качестве системообразующего начала-основания всей Эко-системы. Но в обоих случаях в прошлом (считая и Запад исторически преходящим) язык и лингвокультура в целом служили доминирующему Началу и не выделялись из него. Ныне же эко-ситуация показала, мягко говоря, недостаточность обоих прежних оснований, прежних форм и Природы, и экономики. Эко-ситуация, будучи крайне нетривиальной, требует столь же нетривиального Начала-основания. Им и становится язык, или лингвокультура, представители которых ну никак не могли до сих пор претендовать на системообразующую роль. К тому же язык изначально и по сути своей синтезирующ и, обладая двусторонней природой, сможет не только объединить два сущих начала-основания, но и эко-гармонизировать экологически опасную экономику. Смена парадигмы, или ревитализация-эко-гармонизация языка науки в постнаучное Живое знание меняет (должно изменить) общую психологическую атмосферу в мире.

Этот «прыжок-в-будущее» вполне реален, если мы примем в качестве исторически-логически-прогнозного Начала-основания Лингво-культуры Востока. Языки-культуры Востока сохраняют в памяти свою генетическую связь с Живою Природою и стремятся к упрочению этой связи. И не только языки: эту связь сохраняет-утверждает также и экономика Востока, являющаяся по своей экологической сути экофильной, или Живой.

Аристотель отбросил как «мнение» и «несущественное» самое главное, что было и есть в языках-культурах Востока и у эллинов-«досократиков». Но «цивилизованные» языки экономики-техники-политики продолжали свое развитие уже качественно по-новому, в агрессивно-потребительском направлении. Это было все-таки развитие, но однобокое.

А начало этого процесса выхода мира в новое измерение может положить

1) аналогичный процесс в рамках имеющейся корпоративной культуры русской художественно-гуманитарной интеллигенции,

2) сообщества университетских преподавателей, затем —

3) российских интеллектуалов, и, в конце концов, —

4) политиков и бизнесменов.

Ведь Природа такова, каково наше отношение к ней. У самой Природы отношение к человеку — как к своему творению. Такова вся система общения Природы-с-человеком на Востоке.

А вот Аристотель, не различая в языке двух основных его функций:

1) обозначения природы «как таковой», и 2) какова она в роли предмета потребления, по существу, подчинил природу человеку-потребителю.

Тем самым язык из средства доброго-гармонизирующего общения-с-Природой=Матерью стал средством ее безудержной эксплуатации до «беспредела», без каких-либо этических и логических ограничений, а по отношению к человеку-обществу — средством односторонне-субъект-объектного управления=ма нипулирования. Таков и язык науки-образования. В том числе и неявного «воспитания» = «социализации» как адаптации к таким, экофобным отношениям. Такое «воспитание» = «атомизация» межличностно-социальных отношений все с тем же умыслом адаптирования человека к экофобной ситуации, закодированной в языке философии-формальной логики-науки.

Ныне, однако, настало время снятия всей системы ограничений: и логических, и тем более — нравственно-этических, возрождая-развивая, фундаментально совершенствуя изначально-экофильно-восточную систему функционирования языка. В особенности это означает сдвиг акцента с образования на эко-фильное, или экологичное воспитание; эта функция изначально заложена в самой сущности языка. Однако ныне она становится много сложнее: чтобы вывести мир из-под угрозы эко-катастрофы, нам=миру нужен качественно новый Человек-Творец Жизни. А творческую индвидуальность такого уровня еще нужно сформировать-воспитать, а для этого-то и нужен Язык качественно нового уровня, который должен стать итогом эко-синтеза языков-культур Востока-Запада-России. Его мы и создаем своей «Энциклопедией Живого знания».

Для решения наших проблем особо значим опыт иероглифических языков Синоцентричного мира. Иероглиф представляет схематично-абстрактную «картинку» гармоничного единства человека со всей остальной Живой Природой. Создаваемая на этой основе эко-глобальная теория языка, или Живая лингвистика дает основания для определения эко-гармоничных перспектив не только лингвистики, востоковедения и науки в целом. Основная идея — в понимании языка как особой сферы Живой реальности, которая, будучи продолжением самой Живой природы, является также и творением человека, сферой их сотворчества. И современная, экологически переломная эпоха, непосредственно продолжая эко-гармоничную линию преемственности с Востоком, требует общего перехода в соотношении → соотнесении сил-ролей между человеком и Природой в пользу Человека-Творца Жизни. В отношении языка это означает становление просто человека Человеком-Творцом и Языка тоже. В принципе человек стал неким подобием творца еще в античности (но не только в позитивном, но еще больше в негативном умысле), в лице (Сократа-Платона и) Аристотеля, который создал понятийный язык формальной логики-философии и науки как рацио-экофобной, якобы, «нейтральной» формы языка. Это — не просто язык и не простой-естественный, образно-художественный язык культур Востока-России-мира, искусства-религии, но искусственно-противоестественный язык науки. Точнее говоря, изначально это были естественные языки древности: греческий и латынь. Но они, особенно латынь, были хорошо «организованы-построены» эгоистично-агрессивным человеком-потребителем, когда они стали извне привнесенными языками для Европы-Азии-мира, наполняемыми рацио-организованным, запредельно потребительским умыслом языка формальной логики-философии-науки. Такова реальная история умышленно-целенаправленного рационализирования-«эгоизирования» языка.

Эту историю ныне (следуя в данном случае, как и выше принципам нормативного прогноза) 1) исторически можно, а 2) экологически — должно повторить на новом витке исторической спирали, но уже качественно по-новому, при опоре на опыт классической русской (российской) культуры, с добрыми намерениями синтеза наших культур: Востока-Запада-России — и возрождая-совершенствуя эко-гармонию, т. е. делая человека Творцом позитивно-экофильной функции языка и Жизни в целом. И самый простой и наименее трудозатратный, но сложный стратегический путь — путь развития современной, экофобной экономики на основе совершенствования рацио-научного языка в эко-гармонизирующий язык постнаучного Живого знания как подлинного основания-средства совершенствования современного человека в творческую индивидуальность высшего уровня, а ею — совершенствования: эко-гармонизации университетов в Живые университеты, а затем — и общества, экономики и Природы мира — в регулируемые подсистемы Ноосферы. Такая стратегия имеет общее и очень существенное преимущество перед ныне считающейся нормальной и прогрессивной, экономикоцентричной, или товарно-фетишистской стратегией, являющейся на самом деле экологически-катастрофичной, грозящей всемирным антропогенным потопом. Сложность здесь в том, что за этой стратегией стоят материально-властные интересы правящих сил. Однако их должны сменить фундаментальные экологично-Жизненно-Творческие интересы, объединяющие в одно Живое целое всех людей (даже олигархов) и их — с Природой. И тем не менее нужна духовно-творческая смелость, чтобы совершить решительный поворот «колеса истории» с привычного, но опасного пути на путь неизведанный, но опирающийся на всю историю культур мира и дающий реальную перспективу сохранения-развития Жизни и общего блага-гармонии-любви и общего процветания, совершенствуя и экономику в Живую сферу общего Творчества Жизни Человеком, в т. ч. и посредством совершенствования языка.

Итак, Язык ныне, в экологически переломную эпоху обретает относительную автономию и предуготовленность к построению теории, которая в то же может стать и нормативным прогнозом глобально-регулирующей функции языка. И вообще всей экосистемы → Ноосферу.