Мы – есть! Вера

Иар Эльтеррус, 2006

Надвигаются грозные события. Но не ждать же их, покорно опустив руки? Нет, конечно. И снова выходят из гиперпространства рядом с маленькой планетой Земля крейсера ордена Аарн. И десятки тысяч землян становятся аарн. Именно им суждено изменить очень и очень многое в ордене. Именно они сумеют добиться того, чего еще не добивались никогда.

Иар Эльтеррус

* * *

Тот, кто увидел смерть —

Может увидеть ад.

Тот, кто откроет дверь —

Будет тому не рад.

Те, кто придут вослед —

Могут спасти тот сад,

В который они затем

Пути не найдут назад.

Тот, кто посмотрит вдаль,

Может увидеть Свет.

Но может он и упасть,

И падать во Тьму сто лет!

Не только одна лишь Тьма

Несет за собою тень.

Без ночи наступит день,

И высохнут все поля.

Знай, что придет тот час,

Когда не спасешь ты сад.

И в миг тот взгляни назад —

Увидишь ты тени нас.

Мы — это те, кто смог

Избрать себе путь, но знай:

Только лишь ты один

Способен создать свой рай.

Рай — это то, что ты

Хотел бы создать для всех.

Но может, они хотят

Лишить тебя красоты?

Для многих, заметь, твой рай —

Окажется только Злом.

А рай, где несчастен ты —

Они назовут Добром.

Те, кто придут вослед —

Двери откроют в сад.

Зная при этом, что

Пути им не будет назад.

Только лишь тот замкнет

Дверь, что ведет во Тьму

Кто побывал там сам —

Иначе он не поймет.

Джордж Локхард

Глава 1

Дикая кошка у входа в комплекс, похожий на что-то изломанно-абстрактное, ощетинившееся в зеленоватое небо десятками кривых шпилей, казалась живой. Она прижалась к полу, глаза горели яростью, да нет, бешенством. Никита задумчиво хмыкнул, поглядев на нее, и вздохнул. Рядом стояла жена, Лави. Любимая, единственная и неповторимая, которую офицер наконец-то встретил.

Они с Ником решили не ждать, не путешествовать по Аарн Сарт, а сразу направиться в расположение штаб-квартиры легиона «Бешеные Кошки» на планете Аргиум-II. Будучи альфа-координатором, Никита узнал слишком многое о внутренних и внешних делах ордена. После этого ему не давало покоя ощущение надвигающейся беды. Почему? Казалось, никаких причин для таких предчувствий не было, орден находился на пике своего могущества. Но контрразведчик ничего не мог с собой поделать и нервничал. Бывший комиссар Красной армии полностью разделял его опасения и согласился, что времени на досуг нет. Стоит разобраться с текущими делами, а потом уже можно и отдыхать, если возникнет такое желание.

И вот они втроем стояли у входа в здание, в котором сейчас находилась командир легиона. Передав через ставший частью мозга биокомп просьбу о встрече, Никита вошел, держа жену за руку. Одно только беспокоило его. То, что «Бешеные Кошки» — легион-семья. Тогда как ему, кроме Лави, не нужен никто. Ощутивший его опасения Ник тихонько фыркал и посмеивался, отчего Никита то и дело бросал на комиссара укоризненные взгляды, крепче прижимая жену к себе.

Перед глазами возник указатель и медленно поплыл впереди. И хорошо, а то найти дорогу в безумном лабиринте коридоров и овальных залов главной резиденции «кошек» не представлялось возможным. Как обычно в зданиях ордена, гравитация была совершенно непредсказуемой. Она то опускалась почти до нуля, то плавно поднималась до двух, а то и трех G. В одном месте царила невесомость, другое почти невозможно было пересечь. Никита морщился, не понимая, зачем это нужно, но молчал. Для чего-то ведь нужно. Вряд ли в штаб-квартире контрразведки ордена стали бы просто так играть с гравитацией.

Коридор сменялся коридором, им то и дело встречались молодые мужчины и женщины, одетые во что попало, порой в нечто совсем уж несуразное. Впрочем, молодыми они выглядели, а реальный возраст каждого знал только он сам. Некоторые были обнажены, здесь, похоже, на это не обращали никакого внимания. Но чаще всего люди и гварды носили легкие, светлых оттенков шорты с рубашками. Все встречные приветствовали троицу, в эмообразах «котов» и «кошек» горело живое любопытство.

Никита несколько смущался — похоже, все вокруг уже знали, зачем они пришли, и приветствовали, как родных. Комиссар чувствовал себя здесь, как рыба в воде, он целовал встречных девушек, сразу начинающих хихикать, швырялся эмообразами, от которых все, ощутившие их, покатывались со смеху.

Войдя в очередной круглый проем, Никита увидел стоявшую у стены красивую молодую женщину с прямыми черными волосами до плеч. Она была одета во что-то, слегка напоминающее японское кимоно из темно-серого тармиланского псевдошелка. Большие черные глаза внимательно смотрели на вошедших. Тина Варинх, Кровавая Кошка, как зовут ее пашу. Командир легиона с недавних пор.

— Отлично, что сами пришли, — сказала она. — Собиралась уже отправляться искать. Нас с тобой, Никита, через два часа ждет Мастер. Ника он тоже хотел видеть.

— Мастер? — нахмурился контрразведчик. — Для чего?

— Не знаю, — покачала головой Тина. — Боюсь, происходит что-то серьезное и неприятное. Таким обеспокоенным я Илара не видела довольно давно. На него, кстати, произвела большое впечатление твоя работа, и он просил передать тебе его благодарность и восхищение.

— Спасибо, — улыбнулся контрразведчик, слышать такие слова было до чертиков приятно. — А мы, собственно, пришли в легион поступать…

— Знаю, — рассмеялась Тина. — Сразу могу сообщить, что за разгром Проекта вам обоим присвоено звание лор-капитанов. Заслужили, черти. Поздравляю!

— Благодарю за доверие, госпожа дварх-полковник! — привычно вытянулся Никита, Ник вторил ему, хотя и выглядел несколько удивленным.

— Только тренировку и преобразование тела все равно придется проходить в полной мере, — развела руками командир легиона. — Нелегко придется, очень нелегко. У «кошек» в тело встраивается особое, нестандартное для остальных легионов оборудование, каждый из нас становится вещью в себе, полностью автономной боевой единицей, способной адекватно реагировать на любую внешнюю угрозу.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Ник, с интересом смотрящий на женщину, которая с этого момента была его командиром. — Когда приступать?

— Сейчас внесу вас в списочный состав «Бешеных Кошек» и покажу, где у нас что. Потом встреча с Мастером. Дальнейшее зависит от того, что он решит нам поручить. Может, вообще сию секунду придется грузиться на корабль и гнать куда-то на форсаже. Не знаю.

— Посмотрим, — вздохнул Никита, в его эмообразе переливалось беспокойство. — Хочу для начала прояснить одну скользкую ситуацию…

— Можешь даже не говорить какую, сама знаю, — задумчиво посмотрела на него Тина. — Мы — семья. Но никто, никогда и никому ничего не навязывает! В среде ордена такое просто невозможно. Никто из «котов» и «кошек» даже близко не подойдет ни к тебе, ни к Лави, если на то не будет вашего желания. Понимаешь?

— Понимаю, — несколько успокоился свежеиспеченный лор-капитан. — Извини, но я немного нервничал.

— Я в свое время такая же нервная была, — во взгляде дварх-полковника проскользнула смешинка. — Позже сами все поймете. Каждый имеет право на свою жизнь и свою радость. Главное, чтобы вы знали: все вокруг вас любят и всегда помогут.

— Уже знаем, — широко улыбнулся бывший красный комиссар.

— Кстати, я тоже хочу в легион. Если Никита, то и я, — вмешалась Лави, продолжая держать мужа за руку.

— Кто бы сомневался, — весело хмыкнула Тина, с некоторой иронией глядя на влюбленную парочку.

Никита поначалу хотел возразить, но почти сразу понял, что не имеет смысла. Лави была мягкой только тогда, когда сама того хотела. В ином случае никакое давление со стороны не могло заставить девушку уступить, она становилась сталью. Впрочем, нечему удивляться после всего, что ей довелось пережить на родине. Сейчас он считывал память жены и только тихонько вздыхал. Лави как бы не тяжелее пришлось, чем ему самому на гражданской. Привыкла за время войны к полной самостоятельности. Вот и теперь — приняла решение и не отступится от него.

Что ж, значит, так тому и быть. Его жена станет не просто женой, а другом и соратником. Никита нежно поцеловал Лави в ухо и послал ей образ раскрывающегося на фоне восходящего солнца белого лотоса. Она ответила образом безоблачного голубого неба. С каждым днем после Посвящения они все больше и больше сливались в нечто единое, цельное, понимали и чувствовали друг друга все лучше.

— Нерарх! — позвала Тина. — Познакомься с Никитой, Ником и Лави. Прошу внести их в списочный состав нашего легиона. Никиту и Ника в звании лор-капитанов, Лави в звании рядового.

— Приветствую, братья и сестры, — накрыл стоявших в комнате наполненный добродушной иронией эмообраз. — Вы и сами, наверное, поняли, что я — дварх легиона. Существо я веселое и неунывающее. Ехиден. На шутки прошу не обижаться.

Он немного помолчал и спросил:

— К какому отделу приписывать?

— Внешней разведки, — ответила Тина. — К Расу с Кариной. Никита с Ником ребята бойкие, они там на своем месте будут.

— К тем двум охламонам еще и этих троих? — с сомнением переспросил Нерарх. — Ты уверена? Они же впятером весь орден на уши поставят!

— Да пускай ставят! — расхохоталась дварх-полковник. — Ордену только на пользу пойдет немного на ушах постоять. Сообщи Расу и в биоцентр. Пусть подготовят ти-анх к внедрению оборудования.

— Какого класса?

— Высшего. Включая последние модификации боевых наноботов. Мне почему-то кажется, что обычными делами Никита с Ником заниматься не будут. А раз так, сам понимаешь.

— Щас сделаю, — отозвался дварх. — Готово. Пока прощаюсь, у меня сегодня масса дел. Двойной анализ экономических тенденций в Тиуме делать придется, мне совсем не нравится происходящее у них после разгрома Проекта. Неприятно как-то касты между собой грызутся, необычно для этой страны. Очень возможно, что мы не всех там достали. Да и на твоем родном Нахрате снова какое-то непонятное брожение начинается.

— На Нахрате? — обеспокоенно приподняла брови Тина.

— Да, но что именно там происходит сказать пока не могу. Инфосеть не дает цельной картины происходящего, не получается добиться нормальной сходимости модели. Боюсь, придется кому-нибудь туда отправляться. Лучше тебе самой. Лорд Станис хорошо к тебе относится, и будет сотрудничать куда охотнее, чем с кем-либо другим.

— Посмотрим, — сказала дварх-полковник. — Выясни, что можно, потом доложишь. Спасибо за помощь, Нерарх. Всего доброго.

Внимательно слушавшие не очень понятный им обмен быстрыми эмообразами, Никита, Ник и Лави тоже попрощались с двархом и пожелали ему удачных поисков, тот ответил образом хитро подмигивающего котенка и отключился. Тина немного постояла, о чем-то напряженно размышляя.

— Мне все больше кажется, что одного легиона для разведки и контрразведки маловато, — сказала она через несколько минут. — Есть, конечно, еще «Ангелы Тьмы» Дерека, но они занимаются нашими делами только время от времени.

— Так почему бы не специализировать на разведке еще два-три легиона? — удивился Никита. — Люди, естественно, не сразу научатся, но можно временно перебросить к ним опытных профессионалов, которые помогут поставить работу как надо.

— Боюсь, так и придется сделать… — вздохнула Тина. — С каждым днем ощущение, что мы не справляемся, становится все сильнее. Пожалуй, на встрече с Мастером я подниму этот вопрос.

— Я бы сразу посоветовал взять легион Релира, — вмешался Ник. — Ребятишки там великолепные, учатся быстро. Никита вон подтвердит, за две недели на базе Проекта ни один не прокололся и не вышел из образа.

— Подтверждаю, — кивнул контрразведчик. — «Ищущие Мглу» отработали отлично.

— Учту, — эмообраз Тины переливался цветами озабоченности. — Ладно, идемте. Покажу, что здесь и как. Откройте входные порты биокомпов, сейчас сброшу информацию по нашей резиденции, тренировочных и жилых комплексах, биоцентрах и всем остальном.

— У Лави еще нет биокомпа, — заметил Никита.

— Да? — удивилась Тина. — Ну, ничего. Не позже, чем завтра-послезавтра пойдете на преобразование. А может, и сегодня вечером, чтобы времени зря не терять. Пока передаю информацию вам двоим, сами поделитесь с девушкой.

— Хорошо.

Никита закрыл глаза и привычно переключился на ускоренный режим мышления. В мозг ударила огненная волна, перед внутренним зрением замелькали обломки геометрических фигур, обрывки формул и ряды цифр. Закончив прием информации, он задействовал процедуру адаптации знаний. Еще две секунды во внешнем мире, добрых полчаса напряженной работы для него, и Никита вышел из ускоренного режима. Голова немного побаливала, но биокомп быстро справился с этой проблемой, урегулировав гормональный баланс. На скорую руку просканировав собственную память, контрразведчик задумчиво хмыкнул. Его и до сих пор изумлял такой способ учебы. Мало того, подобным образом передавались не только теоретические знания, но и практические навыки, что вообще ни в какие ворота не лезло. С этого момента он ориентировался на главной базе легиона как у себя дома. Впрочем, после поступления в легион база и становилась для новичков домом.

— Идемте, — деловито сказала Тина и открыла гиперпереход.

Все четверо ступили в него и оказались у входа в какое-то огромное белое здание, похожее на ракушку улитки, только более перекрученное. Никита порылся в памяти и понял, что перед ним резиденция отдела внешней разведки, возглавляемая на данный момент дварх-майором Ш'Равом Хеведом, темно-зеленым драконом.

Отдел делился на четыреста основных рабочих групп от пяти до двадцати разумных в каждой. Часто группы объединялись для разработки сложных проектов. Их с Ником определили в объединившую десять других групп команду лор-капитана Раса Тонго. Странно, у командира такое же звание, как у него самого. Впрочем, будучи альфа-координатором Никита не раз отдавал приказы дварх-полковникам, и те подчинялись. Похоже, нужно подробнее разобраться в структуре и иерархии легиона. А то он что-то немного запутался…

Тина вошла в треугольную дверь, задействовала внутренний транспортер, и вскоре они оказались в большом овальном зале с мохнатыми стенами. Перед висящей в воздухе голографической звездной картой о чем-то яростно спорили два дракона, бело-синий арахн и высокий, беловолосый человек с круглыми глазами. Они не обратили на вошедших никакого внимания.

— Ш'Рав! — позвала Тина, ехидно ухмыляясь.

— Чего тебе? — недовольно повернулся к командиру темно-зеленый дракон. — Отстань, не видишь — занят!

Никита удивленно покосился на него — вот так приветствие вышестоящего офицера. Впрочем, в легионах ордена почти не было формально-уставных отношений, разве что в боевых условиях. А уж в разведке… Но все-таки ему стало несколько не по себе. Непривычен такой подход.

— Пополнение тебе привела, — проинформировала дварх-полковник, продолжая ехидно ухмыляться.

— А, те самые… — заинтересованно протянул Ш'Рав и внимательно оглядел новичков. — Хорошо. Рад. Приветствую, братья и сестра. Значит, в группу Раса? Добро. Надеюсь, Никита в этом бардаке хоть какой-то порядок наведет. Ты уж их там, лор-капитан, погоняй, на пользу пойдет. Обленились что-то, совсем мышей не ловят. А как балаган устроить, так первые.

— Постараюсь, — улыбнулся контрразведчик. — Разобраться нужно для начала, что там и как.

— Разберись, разберись, — проворчал дракон, наклонив голову набок. — Кстати, познакомься.

Синего дракона, стоявшего неподалеку, звали М'Ранг Ванхар, он тоже имел звание дварх-майора и занимал должность альфа-координатора отдела общей стратегии легиона. Бехра-Вланхса, бело-синий, очень крупный арахн, имел звание лор-капитана и был бета-координатором отдела боевых операций. Высокий, беловолосый тиумец, Ксавен Ехтимах, оказался непосредственным начальником арахна. До недавнего времени его нынешнюю должность занимала Тина, месяц назад возглавившая легион уже официально.

— Через два часа явитесь ко мне, — приказал Ш'Рав новичкам. — Надо обсудить, какими вопросами вы займетесь в ближайшее время.

— Извини, не получится, — отрицательно покачала головой Тина. — Через час нас ждет Мастер, и сколько мы у него пробудем, неизвестно. Таким расстроенным я Командора редко когда видела.

— Понятненько… — заинтересованно протянул дракон. — Тогда, ладно. Жду, как освободитесь. Похоже, нынешняя запарка нам скоро отпуском покажется.

— Очень боюсь, что ты прав, — тяжело вздохнула дварх-полковник, потирая щеку. — Что-то надвигается. И что-то очень паскудное. Хотела бы я только знать, что именно, и как с этим чем-то справиться. Очень жаль, что Кержак упустил Сартада, просто до невозможности жаль.

— Никто из нас не бог, — щелкнул жвалами арахн. — Благодарение Сплетающему Сети, что хоть остальных взяли.

— Извините, но мне кажется, что агентурная работа у нас поставлена из рук вон плохо, — негромко сказал Никита. — Если бы «Пик Мглы» случайно не наткнулся на уничтоженную колонию, мы бы и до сих пор ничего не знали о Проекте.

— Может, ты и прав, — вздохнул Ш'Рав. — Только учти, инициатива наказуема. Ты сказал, тебе эту агентурную работу и ставить.

Контрразведчик иронично приподнял брови в ответ — надо же, забыл об этой старой истине. Значит, агентурную работу ставить? Хорошо, поглядим, что в этом вопросе сделать можно. Однако стоило подождать разговора с Мастером, еще неизвестно, что после него делать придется. Но зарубку в памяти он на всякий случай сделал.

— Ладно, еще увидимся сегодня, — эмообраз командира легиона был несколько мрачноват. — Отведу ребят, познакомлю с Расом и Кариной, им вместе служить.

Она шагнула в возникшую на стене неподалеку воронку гиперперехода. Никита кивком попрощался со снова начавшими о чем-то спорить координаторами отделов и последовал примеру командира. Ник и Лави отправились за ним. Они оказались в большом, довольно уютном светлом зале, похожем на смятый шар изнутри. Прямо в воздухе висело несколько платформ, на которых сидели погрузившееся в инфопространство люди, гварды и арахны. На первый взгляд их было около тридцати, Никита не считал, внимательно осматривая место, где ему предстояло работать. Интересно. Масса непонятного оборудования. Конечно, Тина передала ему достаточно информации, и контрразведчик был уверен, что в его памяти имеется все необходимое. Но поди разберись сразу в этом ворохе данных.

Над самым полом висела треугольная платформа, на которой возвышался пульт большого биокомпа, мощности которого позавидовал бы любой вычислительный центр обитаемой галактики. На огромном голоэкране — быстро меняющаяся абстрактная фигура. Перед экраном сидели три человека — двое мужчин и совсем юная девушка. Они быстро перебрасывались сложными многомерными эмообразами, и фигура на экране продолжала меняться. Похоже, разрабатывают какую-то социоматическую модель. Скажи Никите кто-нибудь дома, что разработка подобных моделей является одной из главных задач контрразведчика, он бы только пальцем у виска покрутил. Но землянин давно уже не был столь наивен и понимал всю полезность ситуационного моделирования.

— Рас, Карина, Стен! — позвала Тина, в ее эмообразе сквозила добрая, слегка ироничная улыбка.

— Привет, Тинк! — в унисон ответили все трое, оборачиваясь. — А, Никита, Ник, Лави! Рады с вами познакомиться, ребята!

— А мы — с вами, — улыбнулся контрразведчик, с интересом рассматривая будущих коллег.

Рас был смугловатым, с короткими черными волосами и задорным выражением внимательных, стального цвета глаз. Стен — светловолосым, с несколько грубоватым лицом, настороженным и подозрительным. Но эмофон парня ощущался чистым и светлым. Память Никита считывать не стал, на это еще найдется время. Карина выглядела очень симпатичной, улыбчивой и казалась безмятежной. Но внутри вся кипела и была чем-то сильно раздражена.

— Рас — один из наших лучших оперативников, — сказал Тина. — Три удачных глубоких внедрения. Стен — очень хороший аналитик. Подбрось ему несколько совершенно случайных на первый взгляд фактов, и он выведет все их взаимосвязи за очень короткое время. Карина входит в первую десятку тактиков-ментатов ордена. К тому же, Целитель Душ. Правда, еще только учится этому искусству в Школе Духа. Ну, а о том, кто такие Никита с Ником, слышали все аарн. Альфа и бета-координаторы столь масштабных дел не остаются в безвестности. Лави — жена Никиты.

— Еще раз привет! — встал Рас и откинул челку со лба. — Очень рад, что мы будем работать вместе. Работы — непочатый край, спать некогда, если честно.

— Разберемся, — улыбнулся Никита.

— Чем заняты сейчас? — спросила командир легиона.

— Аствэ Ин Раг, — тяжело вздохнул Стен. — Снова там что-то гнусное вызревает. После войны и уничтожения белесых все, казалось, затихло. Но ненадолго. Кстати, фанатики единственные, кроме гвардов, кто отказался принять наших послов. Синклит однозначно что-то замышляет. Вот только что? Как бы они опять в инферно не полезли.

— С них станется. Как там, кстати, наша мессия поживает?

— Твоя подопечная? Тали? Извини, уже не поживает… Два дня назад ее казнили. В кипящем масле, заживо. А из наших рядом никого не оказалось. Может, успели бы вытащить…

— Кончила, как и все мессии до нее… — закусила губу Тина, вытирая слезы. — Жаль мне ее, дитя в жизни любви и доброты не видало, а старалось дать их всем вокруг. И не вытащили бы ее, сам должен понимать. Если такова ее судьба, то не нам нарушать замыслы Создателя.

— Ты права, ее судьба не в нашей власти… — тяжело вздохнул Рас. — Мешаться в божий промысел? Нельзя. Что самое странное, легенды о том, что ее видели живой после казни, уже пошли. Наверное, девочке действительно нужно было умереть, чтобы хоть немного изменить эту страшную страну.

— Может быть, — перед глазами дварх-полковника стояла слабо улыбающаяся девушка, почти девочка, с широко распахнутыми, наполненными жалостью и добротой глазами — именно такой она запомнила Тали. — Мне просто больно ее вспоминать. Надеюсь, ее жертва не окажется напрасной…

— Дай-то бог… Долбаный Синклит еще доставит нам немало неприятностей. Надо выяснить, что там такое происходит. Наверное, придется снова внедрение организовывать. Вот только куда и к кому?

— Там увидим, — скривилась Тина, в ее глазах все еще стояли слезы. — Мне почему-то кажется, что нам вскоре не до Аствэ Ин Раг станет. Похоже, мы на пороге большого кризиса.

— Кризиса? — удивленно приподнял брови Рас. — Какого? Ведь Проект уничтожен. Что еще могло произойти?

— Не знаю. Но что-то надвигается.

— Понятненько… — протянула Карина и потерла пальцем лоб. — Будем разбираться.

— А куда мы денемся? — пожала плечами Тина. — На то мы здесь и сидим.

— Тина! — вспыхнул на стене голоэкран, с которого взглянул Командор. — Я освободился чуть раньше. Если вы не заняты, приходите. Лови координаты.

Аарн дружно приветствовали его. Илар улыбнулся, и каждый ощутил его любовь к ним. Никита с интересом рассматривал бессмертного мага. Лицо как лицо, только очень уж худое. Даже аскетичное. Человек как человек. Если не знать, кто он, то можно и внимания не обратить. Хотя, стоп. Глаза. В серых глазах Илара ран Дара было столько всего, что в них хотелось смотреть и смотреть. Любой, заглянувший в эти глаза, сразу понимал, что перед ним не просто человек, а нечто куда большее.

— Поймала, Мастер! — улыбнулась Тина, с тревогой глядя на него. — Сейчас будем.

— Жду, — кивнул Илар. — А почему ты плакала?

— Ты уже знаешь о Тали?

— Да, — помрачнел Командор. — Знаю. Вчера говорили с отцом Симеоном об этом. Он наложил очередную анафему на Аствэ Ин Раг и собирается канонизировать девочку. Толку-то… Прошу тебя ограничить любые контакты со святой иерархией. Там вскоре такое начнется, что не дай Создатель. Синклит себя приговорил этой казнью. Лет сто еще, может быть, продержатся, вряд ли больше.

— Почему ограничить?

— У меня возникло ощущение, что на эту страну направлен взгляд Творца. Не нам мешать ему, мы всего лишь люди.

— Хорошо, — кивнула Тина. — Мы сейчас придем.

— Целую тебя, малыш.

— А я тебя! — слабо улыбнулась молодая женщина, которую во внешнем мире называли Кровавой Кошкой.

Голоэкран погас, но с лица Тины еще несколько минут не сходило задумчивое выражение. Никита с некоторым удивлением смотрел на нее, но потом вспомнил, что именно она является любимой женщиной Мастера.

— Лави, — повернулась дварх-полковник к девушке. — Подожди нас здесь, пожалуйста. Ребята покажут тебе отдел.

— Хорошо, — кивнула та. — Подожду.

— Вызов Мастера… — задумчиво пробормотал Рас. — Что-то серьезное?

— Боюсь, что да, — тяжело вздохнула Тина. — Ладно, ребята, вы пока покажите Лави, что к чему, а мы пошли. Нехорошо заставлять ждать себя.

— Удачи! — помахал рукой Стен, остальные молча кивнули.

Перед дварх-полковником возникла воронка гиперпортала, и она ступила в черный провал вместе с Никитой и Ником. Ощущение растянутости, свойственное переходам на межзвездные расстояния, подсказало, что они перемещаются куда-то далеко. Оказавшись в довольно мрачном помещении с черными, медленно шевелящимися стенами и бугристым грязно-серым потолком, Тина приподняла брови. Это место было ей незнакомо. Еще одно тайное убежище Мастера? Сколько же их у него?..

Несмотря на всю их близость, маг оставался загадкой, вещью в себе, тайной за семью печатями. И пробиться к нему не было никакой возможности. Тина и не пыталась, осознавая, что слишком велика разница в возрасте и опыте. Она все равно не поймет того, что близко ему. Просто не доросла. В глубине комнаты стоял освещенный мягким светом круглый стол на одной ножке. Около него сидели Командор с Кержаком. Немного в стороне удобно расположился в кресле соответствующего размера Т'Сад Говах.

— А, явились, — недовольно проворчал черный дракон. — Приветствую!

— Рад снова видеть, — улыбнулся Никита, поворачиваясь к столу и склоняя голову.

— Здравствуй! — тоже улыбнулся Командор, Кержак что-то невнятно проворчал.

Все трое выглядели хмурыми. Эмофон в комнате был наполнен озабоченностью и тревогой. Никита переглянулся с нахмурившимся Ником. Тина права, что-то здесь не то. Что-то случилось. Что-то очень нехорошее.

— Присаживайтесь, — указал на кресла напротив Илар. — Берите себе что-нибудь выпить, сидеть нам здесь сегодня долго, так что не стесняйтесь.

Тина внимательно посмотрела на него и прикусила губу, Мастер нынче ей очень не нравился, от него веяло едва ли не обреченностью и жгучим чувством вины. Опять… Опять уверенность, что его маленькое счастье погубит всех остальных. Да сколько же можно?! И не докажешь ничего. Что о стену головой биться. Молодая женщина грустно вздохнула и села в одно из свободных кресел. Рядом уселись Никита с Ником. Каждый мысленно заказал у местного биокомпа по бокалу прохладительного напитка.

— Значит, так, — снова заговорил Командор. — То, что вы услышите в этой комнате, должно пока остаться тайной. Даже для ближайших друзей. Я покажу, как ставить щит, позволяющий отсечь все, что вы хотите скрыть. Ясно?

— Да, — ответил Никита, понимая, что дело важное, не стал бы иначе Мастер просить о секретности. Не принято в среде ордена скрывать хоть что-нибудь.

— Так вот. В ближайшие десять-пятнадцать лет очень вероятно падение ордена и физическое уничтожение большинства аарн.

Страшные слова ударили набатом. Никита неверяще уставился на Мастера. Может, это у него шутки такие? Дурные шутки, признаться. Но нет, маг не шутил. Он был полностью уверен в своих словах. Бывший красный комиссар выглядел не менее ошеломленным. На Тину вообще стоило посмотреть отдельно — командир «Бешеных Кошек» раскрыла рот, в глазах застыло не поддающееся описанию изумление. Контрразведчик прикусил губу и задумался. Вспомнил собственное предчувствие надвигающейся катастрофы и кивнул. Мастер, похоже, прав. Как ни грустно это признавать.

— Причины? — резко спросил Ник, достав из кармана очередную сигару и закурив.

— Если бы я их знал… — тяжело вздохнул Командор. — Дай-ка и мне.

Комиссар протянул ему портсигар, маг взял сигару, кивком поблагодарил, поджег и затянулся. Тина снова застыла — никогда на ее памяти он не курил!

— Мы знаем только одно, — продолжил вместо Илара Кержак. — Падение возможно. Если бы знали причины, могли бы заранее принять меры и устранить опасность. Но пока мы знаем только то, что механизм пророчества запущен. Куда он приведет, неясно.

— Пророчества? — переспросил ничего не понимающий Никита.

— Именно, — ответил Мастер, после чего глубоко затянулся и выпустил клуб дыма. — Это началось больше тысячи лет назад…

Никита тщательно обдумывал каждое сказанное слово и недовольно кривился. Никогда раньше не думал, что придется принимать во внимание чьи-то пророчества. Но здесь действительно что-то серьезное, маги уровня Командора и Кержака не будут вставать на дыбы из-за пустяков. Да и Т'Сад. Значит, тройная вилка событий? И первое условие выполнено? Мать твою! Это какая же сволочь приговорила Мастера к тысяче лет боли и одиночества?! Да еще и поставила этот кошмар условием сохранения ордена и жизней остальных аарн! Никита хорошо понимал, что для Илара они все — его дети, и маг сделает ради них что угодно. И было до невозможности стыдно, что он не в силах хоть чем-то помочь.

— Мы решили не ждать покорно беду, а сделать, что можем, — продолжил Мастер. — Раз существует вероятность нашей гибели, то мы обязаны создать возможность возрождения. Спросите, зачем? А чтобы нашим последователям не пришлось начинать с пустого места. Иначе говоря, создать внутри государств галактики тайную структуру с неограниченными возможностями. Экономическими, научными, производственными, военными, разведывательными. Плюс, организация убежищ, в которых смогут переждать беду оставшиеся в живых. Создание этой структуры решено поручить вам троим.

Никита ошеломленно откинулся на спинку кресла и залпом выпил свой бокал. Буквально с первого дня в ордене время понеслось для него вскачь. На колчаковского контрразведчика сразу же навалилась огромная ответственность. Но та ответственность не шла ни в какое сравнение с нынешней. С тем, что хотел поручить ему Мастер, справиться будет ой как нелегко. Задача неподъемна, но Командор прав, меры на случай падения принять необходимо. Сработает там это пророчество, или нет, бабушка надвое сказала, но готовым нужно быть к любому исходу.

— Почему мы? — прищурился Ник, снова закуривая. — Мы ведь только прошли Посвящение.

— Вы очень хорошо поработали в деле с Проектом, на удивление хорошо. Наградой за хорошо сделанную работу является более сложная работа, — осклабился Т'Сад. — По крайней мере, у нас.

Красный комиссар от души расхохотался. Действительно. Лучшую награду придумать трудно. А задачу Мастер поставил интереснейшую, настолько, что он уже предвкушал безумное напряжение всех физических и духовных сил, и мысленно потирал руки. Откровенно говоря, удивительно, что такую структуру на всякий случай не создали давно.

Ник не питал иллюзий, зная, как ненавидят в галактике орден. Особенно — власть имущие, для которых само существование общества счастливых людей было костью в горле. Сейчас пошло временное смягчение отношений, но вряд ли это надолго. Люди, для которых выгода — самое святое, способны на что угодно. И если предоставить им малейшую возможность, они с радостью затопчут орден Аарн, мешающий им окончательно закабалить разумных и превратить их в безответных рабов.

— Слишком масштабное дело для троих, — эмообраз Никиты горел оттенками озабоченности и тревоги.

— Можете привлекать всех, кого сочтете нужным, — внимательно посмотрел на него Мастер. — Но вы трое становитесь альфа-координаторами и все нити должны держать в своих руках. Не дай Создатель, если хоть какая-то информация о создаваемой вами организации просочится во внешний мир.

— Это как раз понятно, — отмахнулся контрразведчик. — Дело в другом. Структура должна быть полностью независима от ордена, люди, работающие на нее, не должны иметь никакого понятия, на кого именно они работают. А я пока не совсем представляю, как это реализовать.

— Надо думать, — сказала мрачная Тина, до сих пор молчавшая. — Что-нибудь да придумаем. Вопрос в том, что как бы мы ни старались, убежища для всех аарн не создать.

— К сожалению… — вздохнул Мастер. — Сколько их было по последней переписи?

— Больше восьмисот миллиардов, — ответил Т'Сад, привычно постукивая когтем по клыку. — Ты что-то говорил о генераторах стазис-поля вокруг звездного скопления Давиг?

— Говорил, — согласился Илар. — И эти генераторы будут построены вместе с необходимыми для них хранилищами энергии. Стазис, разработанный пять лет назад Багом Бенсоном, имеет структуру, отличную даже от структуры стазис-поля Предтеч. Закапсулированный объект обнаружить практически невозможно. Но время для этого объекта останавливается. То есть, если закрыть стазис-полем человека, он может провести в нем миллион лет и, выйдя, будет уверен, что прошло всего несколько секунд.

— Сколько пригодных к жизни планет в скоплении Давиг?

— К сожалению, немного — всего лишь около сорока. Скопление очень маленькое, но на большее у нас не хватит ресурсов. Придется исходить из того, что есть. Я и так не уверен, что получится закрыть стазис-полем целое звездное скопление, генераторов такого размера и мощности не строил никто и никогда. Но все равно будем строить. Плюс, на непригодных к жизни планетах Давига стоит создать склады всего необходимого, а также разместить в пространстве скопления несколько тысяч боевых станций и дварх-крейсеров. На всякий случай. Неизвестно сколько сотен или тысяч лет Давиг простоит закрытым после катастрофы.

— К сожалению, катастрофа может произойти неожиданно, и мы просто не успеем эвакуировать туда всех, — проворчал черный дракон.

— Да, не успеем, — жестко ответил ему Кержак. — Спасти всех возможности нет, это ясно уже сейчас. Хотя бы некоторых, и то дело.

— Это все на случай войны, — поморщился Илар. — А что, если произойдет природная катастрофа или что-нибудь в том же духе?

— Сомневаюсь, — отмахнулся орк. — Уж отголоски подобной катастрофы в вероятностном пространстве маги нашего уровня уловят загодя.

— К сожалению, рассуждать о том, что может свалиться на наши головы, совершенно бесполезно. Надо делать все, что мы сделать в силах, и не опускать заранее руки, — кивнул Командор.

— О! — обрадовался Т'Сад. — Слава Создателю, он больше не ноет, а делом решил заняться!

— А что, если я возьму сейчас чей-то черный хвост и сверну из него спираль? — задумчиво спросил Илар, с иронией поглядывая на черного дракона, который на всякий случай подтянул хвост поближе и попытался спрятать его за кресло. — Красиво получится. Тоже ведь дело…

— Мой хвост здесь вовсе даже ни при чем! — заявил дварх-адмирал и сделал вид, что обиделся. Однако его эмофон так и брызгал смехом.

Илар расхохотался, а вслед за ним рассмеялся и сам Т'Сад. Кержак задумчиво посмотрел на них, потом глубокомысленно постучал себя пальцем по лбу, сам, правда, вовсю ухмыляясь. Никита посмеивался себе под нос — Мастер открывался с несколько неожиданной стороны. Так перегавкиваются только очень хорошие друзья. Похоже, дварх-адмирал с Мастером довольно близки. Тина тоже хихикала, поглядывая на прячущего хвост дракона, она уже немного успокоилась и задействовала часть мыслительных потоков на обдумывание предстоящего дела. И понимала, что столь сложной задачи перед ней еще ни разу не стояло. Работа предстояла грандиозная, и дварх-полковник не слишком представляла, с чего вообще начинать.

— Мастер, — заговорила она, окончательно поняв, что «Бешеные Кошки» в одиночку с поставленной задачей не справятся. — Мы и текучку-то на пределе тянем. А с новым делом станет совсем невмоготу.

— Что ты предлагаешь?

— Специализировать для разведки и контрразведки еще несколько легионов. Возможно, создать новые. Проект доказал, что наши спецслужбы работают отвратительно.

— По поводу новых легионов… — задумчиво проговорил Никита, которому пришла в голову совершенно неожиданная идея. — Не знаю, что творится сейчас на моей родине, но там без дела сидят множество талантливейших людей. В эмиграции. Несколько моих знакомых эмигрировали еще в восемнадцатом, и среди них есть пара человек, которые вполне могли бы стать моими помощниками в этом деле.

— Да и у меня несколько таких найдется, — прищурился Ник. — Они не совсем ко двору в Красной армии, а нам пригодятся.

— Так в чем проблема? — пожал плечами Илар. — Тебе достаточно кинуть клич, добрая сотня капитанов дварх-крейсеров охотно отзовется. Набрать легионеров в команду тоже проблемы не составит, их сейчас немало без дела болтаются и скучают. Тот же Релир со своими «Ищущими Мглу». Или Рен с «Коршунами Ада», он, кстати, вчера возглавил легион. За тобой сейчас любой пойдет, ты у нас личность известная. Бери — и вперед. Только постарайся побыстрее.

— Спасибо за лестный отзыв, — слегка покраснел Никита. — Но для проникновения в закрытую область пространства нужна особая аппаратура, а она установлена только на «Пике Мглы».

— Попроси у Бага Бенсона информацию по технологии выращивания измененных гипергенераторов, — иронично оскалился Т'Сад. — Любой дварх вырастит их на своем крейсере за два-три дня. Пока вы преобразование проходить будете, они и справятся.

Никита только плечами повел. Он-то думал, что ему станут возражать, в крайнем случае, дадут только «Пик Мглы». Потом вспомнил, что в ордене каждый имеет право на реализацию своих идей. Получится — честь тебе и слава. Не получится — пытайся снова. И так до тех пор, пока не сможешь сделать хоть что-нибудь. Никто, никого и никуда не гнал, но оставаться бесполезным, ничего не создающим обывателем? Ни одному аарн такое и в голову прийти не могло. Их жажда делать что-то нужное до сих пор изумляла Никиту, да он и сам уже ощущал эту жажду. Наверное, следствие Посвящения. К тому же, Рен говорил ему как-то, что обыватель вообще не сумеет пройти Посвящение, попросту сойдет с ума. Душа должна быть готова стать иной, перейти на более высокий, более чистый уровень.

— Значит, основная задача поставлена, — резюмировал Илар после пяти часов обсуждения. — Примерные наметки тоже сделаны. Перед отлетом жду ваших предложений по конкретному распределению задач между исполнителями.

— Мастер, — посмотрел на него Никита, — значит, ты не против, если я заберу у тебя Рена с Кером? Мы очень хорошо сработались.

— У них самих спроси. Я ничего против не имею. Оба весьма и весьма толковы, справятся. Только Кера постарайся надолго не отсылать — он обладатель темных мечей, и неизвестно, когда его сила может понадобиться.

— Что ты сказал?! — взвился Кержак. — Тех самых мечей Тьмы?! Которым больше ста миллионов лет?

— Да, именно их я и имел в виду, — кивнул удивленный Илар. — А что?

— А то, что сила, в них воплощенная, способна побороться с любым пророчеством! — сердито рявкнул орк. — И ты мне не сказал, что мечи Тьмы в ордене?!

— Это уже интересно… — протянул Мастер, внимательно глядя на шамана. — Ты уверен?

— Нет! — резко махнул рукой Кержак. — Это только древние легенды. Но проверить мы обязаны.

— Обязаны, — согласился Илар и повернулся к Никите. — Извини, Рена отпустить могу, а Кера — пока никак.

— Понимаю, — кивнул контрразведчик. — Кто из магов будет работать с нами?

— Я, — проворчал Кержак. — Еще Николай, Семин и Гракх. Когда задача окажется им по силам.

— Да и ко мне в случае необходимости обратиться можно, — пожал плечами Илар.

— А потом ты трое суток в каюте от боли корчиться будешь, — скривился орк. — Спасибо, как-нибудь постараемся без тебя обойтись. Лучше побыстрее обучи нас совмещению вероятности с первозданными силами.

— Хоть завтра. Но это ведь не только от меня зависит. Первозданные силы обладают своим сознанием и могут не захотеть работать с кем-то другим.

— На мой призыв они уже откликались, — довольно осклабился Кержак.

— Тогда все просто, — кивнул Илар. — Жду тебя с учениками завтра утром. Касра чтобы пришла обязательно, ей давно пора осознать свою силу.

— Будем, — кивнул шаман, вставая. — Ладно, пока прощаюсь. А ты ляг, да поспи.

— Что я вам, дите малое? — рассердился Командор. — Каждый стремится нянькой стать! Достали уже!

— А за тобой не проследи, — громогласно хохотнул Т'Сад, — так точно себя в гроб загонишь.

— Да ну вас всех! — не выдержал Илар, рассмеявшись. — Заботливые вы мои…

— Никита, — обернулась к нескольку удивленному контрразведчику Тина. — Я здесь останусь, а вы возвращайтесь. И сразу в биоцентр! Преобразование займет больше трех суток, а времени терять нельзя.

— Но мы хотели для начала подобрать корабли и людей для вояжа на Землю! — возразил он.

— Уж с этим я как-нибудь справлюсь, — отмахнулась дварх-полковник. — Думаю, четырех-пяти атакующих эскадр и сотни тысяч легионеров хватит.

— Зачем столько-то? — удивился Никита.

— Мало ли, — проворчала Тина. — Лучше перестраховаться. Помнишь мета-корабль?

— Такое вряд ли забудешь.

— Есть у меня небольшое подозрение, что где-то неподалеку от вашего пространственного мешка или прямо в нем тихонечко себе прячется база Предтеч. Где-то ведь мета-корабли заправляются и ремонтируются. Где именно, мы так до сих пор и не выяснили.

— Значит, поищем, — покивал контрразведчик. — Это тоже важно. Представляешь, что будет, если однажды нам на головы свалится флот в десяток тысяч мета-кораблей?

— Не дай Благие! — Тину даже передернуло от столь «радужной» перспективы.

Никита ухмыльнулся и попросил ближайший биокомп открыть им с Ником гиперпереход в расположение группы Раса. Попрощавшись со всеми присутствующими, они переместились и снова оказались в том же светлом, похожем изнутри на смятый шар, помещении, из которого отправились на встречу с Командором.

Возле одного из терминалов биокомпа сидела откровенно скучающая Лави. Ощутив присутствие мужа, она вскочила на ноги и бросилась к нему. Никита ласково поцеловал жену в лоб и послал ей успокаивающий образ березового леса ранней весной. Лави радостно рассмеялась и прижалась к нему. Тревога молодой женщины на глазах растворилась и сменилась радостью.

Но в эмофоне помещения четко ощущалось напряжение. Никита оглянулся и нервно передернул плечами — почти сотня людей, гвардов, арахнов и драконов выжидающе уставились на него. Откуда только они все здесь взялись? Вся команда, что ли, собралась? Похоже на то. Надо что-то сказать им. Но что?

— Прошу не беспокоиться! — заговорил вместо него Ник. — Мастер поручил нам очень важную и срочную работу. Большинство «кошек» тоже будут подключены к этому делу. Текучку придется оставить на потом. Хотя за нас ее все равно никто не сделает.

— Это как раз понятно, — прищурился Рас. — Но что именно вам поручили?

Контрразведчик переглянулся с комиссаром. Все говорить никак нельзя, но кое-что сказать необходимо. Основное скрыто за ментальным экраном, ставить который научил их Мастер, так что прочесть важную информацию не сможет никто. Не хотелось заводить тайн от своих, но выхода не было.

— Мы должны создать тайную структуру в государствах галактики, способную адекватно и быстро реагировать на любую угрозу ордену, — сказал в конце концов Никита, очень осторожно подбирая образы. — Структуру самостоятельную, независимую от нас. Не дело отвечать военной силой на то, что может быть нейтрализовано с помощью хорошей службы безопасности, имеющей агентуру везде, где только можно. И тем более, где нельзя.

— А ведь здравая мысль, хвост Проклятого мне в глотку… — задумчиво протянул Стен. — И почему это никому в голову раньше не пришло? Помнишь, Рас, как мы на Мооване со снафферами разбирались? Именно таким вот проникновением.

— Беда в том, что почти никто из нас не способен долго жить вне ордена… — вздохнул тот. — Особенно в среде жестоких и подлых людей. Тебе ли не знать.

— Да, это проблема, — ответил вместо Стена Никита. — Но мы ее решим. Пока принято решение о расширении разведывательных служб до восьми легионов. Четыре из них будут создаваться с нуля. И создавать их, друзья, нам с вами.

— Работенка та еще… — скривилась Карина.

— Людей на один, а то и на два мы сможем набрать на нашей родине, — сказал Ник, падая худым задом на пол, откуда ему навстречу выпрыгнуло кресло. — Там сейчас много талантливых контрразведчиков с немалым опытом в эмиграции мается. Через несколько дней отправляемся, Тина завтра подберет эскадры и легионеров.

— С удовольствием полетим с вами, — ухмыльнулся Рас. — А то что-то закисли мы тут.

— Буду рад, — кивнул контрразведчик. — А сейчас извините, Тина приказала нам срочно явиться в биоцентр на преобразование.

— Удачи! — пожелал Стен, Ник в ответ послал свой коронный эмообраз, от которого грохнула хохотом вся группа.

Оказавшись в биоцентре, они сразу же попали в руки ожидавших новых пациентов Целителей. Те деловито принялись делать анализы, понять их эмообразы было затруднительно для неспециалиста. Никиту, Лави и Ника заставили раздеться догола и принялись от души гонять на каких-то спортивных тренажерах, занося в память биокомпа данные о граничных усилиях для каждой группы мышц.

Никогда в жизни контрразведчик так не выматывался, как за эти несчастные три часа в биоцентре, ни разу его так не гоняли. Вскоре каждый мускул тела дрожал и жалобно просил пощады. Но пощады Целители не давали. Когда сбор необходимой для программы преобразования информации был завершен, Никита обессиленно рухнул в ближайшее кресло и долго отфыркивался, залпом выпив не меньше литра какого-то сока. Рядом сидела не менее измотанная Лави. Худой Ник вообще выглядел похожим на скелет и никак не мог прийти в себя.

— Теперь прошу пройти за мной, — эмообраз подошедшего Целителя, высокого блондина лет тридцати, был окрашен в холодноватые, голубоватые тона деловитости.

С трудом встав, Никита помог подняться Лави и Нику. На заплетающихся ногах они поковыляли за ехидно ухмыляющимся Целителем. Зайдя в знакомое по «Пику Мглы», похожее на желудок огромного животного помещение госпиталя, облегченно вздохнули. Слава тебе, Господи, все закончилось, новых физических нагрузок не предвидится. В полу исходили пузырями три ямы ти-анх. Целитель молча показал на них, послав ободряющий эмообраз. Никита улыбнулся ему, помог жене спуститься в одну из ям, после того сам забрался в другую. Дно начало медленно уходить из-под ног и одновременно гасло сознание. Не успела розовая слизь ти-анх дойти до губ, как оно погасло окончательно.

* * *

Тартик уныло пинал мяч на площадке, не понимая, как ему жить дальше. С того дня, как он побывал на могиле у мамы, прошло десять дней, и он до сих пор не пришел в себя. Но если бы только это! Увы, дело было совсем в другом. Мальчишка изменился после того, как сам побывал на краю гибели и спас от смерти девочку. После того, как узнал, что мама его не предавала. Но все друзья помнили вожака своей компании прежним, и не поняли, что он уже не тот. Что он стал другим. Они продолжали привычно третировать Ленни и Саркиса, очень удивляясь, что Тартик больше не желает участвовать в их развлечениях. А когда он пытался объяснить, что они ошибаются, как раньше ошибался он сам, только пожимали в ответ плечами. Они просто не понимали.

И Тартик был потрясен их непониманием. Хуже всего было от осознания, что это под его влиянием друзья стали такими. При виде плачущего Саркиса, забившегося в угол, Тартика передергивало, ему казалось, что он сам такой же, каким был отчим-убийца. Он попытался остановить издевательство и даже подрался с Мереком, бывшим раньше его ближайшим другом. После этой драки друзья отвернулись от бывшего вожака, а те, над кем раньше издевался Тартик, тоже не приняли, не поверив, что он изменился. И мальчишка остался в полном одиночестве. В пустоте.

А тут еще Барлик куда-то уехал. Уже целых пять дней директора не было, и Тартик отчаянно скучал. Книги и инфофильмы не могли заполнить дефицит общения. Советы сержанта тоже не помогали, исправить ситуацию не удавалось — от него шарахались и те, и другие. Обидно было до слез, но плакать себе мальчишка не позволял. Он — сильный! Он — справится! И Проклятый с ними со всеми. Но обида никуда не уходила, и Тартик никак не мог понять, что ему делать. Самых слабых он взял под защиту и вступался, если кто-нибудь из бывших друзей пытался действовать привычным образом. Драться с Тартиком один на один никто не рисковал, знали уже, что бесполезно. Налетать толпой тоже не хотели, понимая, что такая драка полностью уничтожит шансы группы выиграть галактический круиз. Полететь хотелось каждому, поэтому внешне все было тихо и благопристойно. Но только внешне!

Странный свист сверху привлек внимание Тартика, он поднял голову и замер на месте с открытым ртом. На спортивную площадку детского дома медленно опускались три лам-истребителя в походной стреловидной форме. Живые машины двигались слаженно, казалось, их ведет одна рука. Несколько мгновений — и перед Тартиком, в каких-то ста метрах, стояли на трехметровых суставчатых опорах три бесформенных овоида. Мальчишка никак не мог заставить себя сдвинуться с места, он снова вспоминал невероятное ощущение лам-истребителя своим телом. И страстно завидовал пилотам этих живых машин.

Со всего детдома на спортплощадку сбегались воспитатели, дети, учителя. Возле крайнего истребителя закрутилась воронка гиперперехода, откуда вышел добродушно улыбающийся Барлик, одетый, как обычно, в черные шорты и разодранную красную косоворотку. Специально он ее, что ли, рвет? Длинные волосы директора торчали во все стороны, и выглядел он сейчас сущим бродягой. Тартик обрадованно посмотрел на него — вернулся, уж он-то поможет разобраться с трудной ситуацией. Директор быстро окинул взглядом площадку, заметил замершего неподалеку мальчишку и направился к нему.

— Что, брат, нелегко? — сочувственно спросил он, положив руку Тартику на плечо, от чего тот едва не расплакался. — Быть добрым всегда трудно. Но мы ведь сильные?

— Да!

— Значит, справимся, — улыбнулся чем-то очень довольный дварх-майор. — Идем гостей встречать.

Он взял Тартика за руку и повел его к лам-истребителям, уже окруженным толпой детей и воспитателей. Краем глаза Барлик отметил, что неподалеку стоит Вельма со своей мамой. Ясно, девочка решила пригласить мать в гости, показать все, о чем рассказывать просто бесполезно. Очень хорошо! Чем больше будоражащих воображение слухов о новом облике детских домов пойдет по Трирроуну, тем лучше.

Новые идеи приживаются нелегко, и важно, чтобы люди своими глазами видели результат их применения. Тысячи прекрасных слов не заменят одного маленького доброго дела. Главное, не навязывать своего образа мыслей, а осторожно подтолкнуть людей к тому, чтобы они думали сами и сами делали выводы из увиденного. Пожалуй, стоит подарить кое-какие полезные вещи самым бедным школам. Особенно, в далеких провинциях. Триррад все-таки столица, и здесь кое-что есть. Тогда как в провинции…

— Друзья! — заговорил директор, выходя вперед. — Вы все знаете историю трех мальчишек, укравших боевые истребители и обеспечивших ордену победу в бою за научную станцию Проекта?

— Да! — нестройно заорали дети, готовясь к новому сюрпризу Барлика. — Знаем!

— Так вот, сегодня они у нас в гостях! Итак, приветствуйте! Васька, Сандер и Рамек! Лор-лейтенанты второго атакующего флота ордена Аарн!

В днище одного из лам-истребителей с влажным чмоканьем открылась мембрана входного люка и оттуда медленно опустился на траву отчаянно рыжий, весело хохочущий мальчишка. Он был совсем голый, тело покрывала какая-то буроватая слизь. Однако прошло всего лишь несколько секунд, и рыжий вдруг оказался в черно-серебристой форме ордена, слизь с лица и волос куда-то подевалась. Тартик даже не заметил, каким образом.

Тем временем появились пилоты остальных двух истребителей, тоже мальчишки. Один — русоволосый, веснушчатый, второй — смуглый брюнет, выглядящий типичным трирроунцем. Они тоже мгновенно оказались одетыми в форму и заулыбались не менее задорно, чем их приятель. Тартик зачарованно смотрел на них и бешено завидовал. Этот русый со странным именем Васька и был тем, кто прорвался через астероидный пояс к орудийным платформам.

— Привет, ребята! — заговорил рыжий, — меня иногда Сандером кличут. Но чаще всего юным разбойником или разгильдяем непутевым.

— А как тебя еще называть? — приподнял бровь хитро ухмыляющийся Барлик. — Разбойник и есть. Как где шкода, так тебя искать надо, не ошибешься.

Сандер снова расхохотался. Он смеялся так заразительно, что вслед за ним начали смеяться детдомовцы и даже кое-кто из воспитателей. Вельма, по крайней мере, хохотала, держась руками за живот. Ее мать с некоторым удивлением поглядывала на дочь, не зная еще истории прилетевших мальчишек.

— Васька, Рамек! — представились остальные двое.

Дети окружили их и отчаянно загалдели, каждый спрашивал о чем-то своем. Но троица мальчишек-аарн не растерялась, они каким-то образом успевали отвечать каждому. Тартик остался стоять в стороне, не желая быть бесцеремонным. Он не видел, что Барлик встретился глазами с Васькой и на секунду опустил веки. Тот понимающе усмехнулся и выбрался из толпы.

— Привет! — сказал он, подойдя к хмурому мальчишке. — Тебя как звать? Меня Васькой, если не знаешь.

— Тартиком, — ответил тот, очень удивившись.

— Ты так на истребители смотришь… Прямо как я, пока летать не разрешали. Любишь летать?

— Ага… Меня однажды на лам-истребителе катали. Даже порулить дали, а потом сказали, что я прирожденный пилот.

— Не брешешь? — удивленно спросил Васька.

— Не-а.

— Да… Тогда тебе тяжко. Хочешь полетать?

— Еще бы! — даже подпрыгнул Тартик.

— Щас организуем, — подмигнул ему Васька. — О, вспомнил. Мне ведь говорили, что у вас здесь два прирожденных пилота есть. Забыл. Один точно Тартик, а второй… То ли Саркес, то ли Саркас…

— Саркис! — уточнил Тартик. — Никогда бы не подумал. Он же совсем слабый, все время ревмя ревет.

— Так помоги ему, — посоветовал юный пилот. — Человек плачет, когда ему больно. И страшно. Если ты станешь пилотом, твоей задачей будет защищать слабых, сделать так, чтобы они не плакали. Честно, если бы я увидел, что кто-нибудь слабого пацана обижает, дал бы обидчику в морду. По-простому, без выкрутасов. Такие ничем не лучше махновцев.

Тартик отчаянно покраснел, вспомнив, что сам творил совсем недавно. Как перед ним на коленях стояли взахлеб рыдающие Саркис с Ленни, а он с презрительной ухмылочкой отвешивал плачущим пощечины. Ой, мамочка… Кем же он был?..

— А кто такие махновцы? — спросил мальчишка, чтобы отвлечься.

— Они моих мамку с тятькой повесили… — хрипло ответил Васька, вытер слезу и отвернулся.

— Как повесили? — растерялся Тартик.

— А как вешают? — удивился пилот. — За шею.

— П-почему?..

— Покуражиться захотелось… — закусил губу Васька. — Пришли в деревню, ограбили, а потом мамку с тятькой и дядьку Максима повесили. Чтоб силой своей похвастаться. Понял, почему те, кто над слабыми измываются, не лучше махновцев?

— Понял… — с трудом выдавил из себя Тартик, потом нахмурился, вздрогнул и признался: — Я таким же был… Над Саркисом и остальными издевался. Стыдно теперь…

— Раз говоришь — был, — усмехнулся Васька, — то уже нет?

— Никогда больше! — вскинулся Тартик. — У меня тоже маму убили! Отчим насмерть забил… Я не знал и думал, что она меня предала, бросила. Всем вокруг отомстить хотел…

— А чего мстить невиновному? Так легко стать таким, как твой отчим. Он, наверное, тоже на твоей маме злость за что-то срывал.

— Не хочу быть таким, как он… — мертвенно побледнел Тартик. — Не хочу!

— Так не будь, — как-то странно посмотрел на него Васька. — Кто ж тебя заставляет?

— Сам заставлял… — признался мальчишка и уставился в землю.

— Вот и зря! — хлопнул его рукой по плечу юный пилот. — Пошли, погуляем, покажешь, что у вас здесь есть.

— Пошли…

Барлик внимательно следил за удаляющимися по тропинке двумя мальчишками и почти незаметно улыбался. Он один знал, сколько усилий пришлось приложить, чтобы привезти сюда трех юных хулиганов. А уж с дварх-капитаном «Ночного Охотника» Барлик спорил добрых два часа, но все-таки уговорил неуступчивого алого дракона разрешить ребятам взять лам-истребители. Ведь Сандеру с приятелями запретили даже подходить к истребительным отсекам крейсера до окончания ими Тарканской военно-космической академии, в просторечии чаще всего именуемой Тарканаком. Именно туда они должны были отправиться после Посвящения Васьки и Рамека.

Барлик перехватил юных пилотов перед самым отлетом на Таркан. Только под честное слово Воспитателя их отпустили с ним, хотя старший брат Васьки, Иван, очень долго сопротивлялся.

О проведенной с мальчишками подготовительной работе Барлик не хотел даже вспоминать. Васька поначалу просто не понял, чего от него хотят. Пришлось заложить ему в память все, что происходило в детдоме номер четырнадцать, и дать подумать немного. Самому. Понял. Все понял и сейчас совершенно правильно работает с Тартиком. Умница.

Директор перевел взгляд на Мерека, Кинса и Валега, бывших друзей Тартика. Теперь нужно разбить эту дружную троицу, заставить каждого из них задуматься. Они так и не поняли, что произошло с их бывшим вожаком, за которым раньше готовы были идти в огонь и в воду. Почему он так изменился? Мерек еще и сильно обиделся за то, что Тартик подрался с ним, защищая Саркиса, над которым раньше сам измывался. Ничего, сегодня они кое-что поймут. Пусть немного, но и то дело. Валег уже задумывается, Мереку мешает обида. Но вот Кинс…

Мальчишка трусоват и подловат. Он успел побывать беспризорником, и улица наложила на него свой страшный след. Утверждая себя за счет унижения другого, Кинс испытывал наслаждение, в отличие от остальных из своей компании. Будь он эмпатом, как дети аарн, все оказалось бы просто. Но вот как доказать не-эмпату, что ничего хорошего от унижения других он не получит? Ведь вся его жизнь говорила о другом. С раннего детства Кинс видел, что сильные и богатые — жестоки и подлы. Кинс тоже хотел быть богатым и сильным. И верил, что сначала нужно стать жестоким и подлым. Хотя если он останется в полном одиночестве, то начнет что-то искать, не понимая, почему все не так, как раньше. Почему от него отвернулись все вокруг. Этот момент надо поймать и надавить на чувствительную точку. Жестоко, но иного выхода нет.

Вздохнув, Барлик бросил Ваське эмообраз, что пора бы и возвращаться. Вскоре на тропинке появились оживленно о чем-то беседующие новые приятели. Итак, наступает момент истины… Или не наступает? Посмотрим. Директор с интересом наблюдал за лицом приближающегося Тартика и кивал своим мыслям. И что мы видим? Мрачная решимость, даже обреченность. Хорошо, решился, значит.

Подойдя поближе, Тартик протолкался в центр толпы.

— Все меня слышат? — громко спросил он.

Удивленные дети замолчали, поворачиваясь к нему. Они привыкли, что Тартик почти все время молчит.

— Я прошу прощения у всех, над кем смеялся и издевался! — глаза мальчишки горели каким-то лихорадочным огнем. — Прости меня, Саркис! Прости меня, Ленни!

Он поименно называл тех, над кем когда-то измывался, и у каждого просил прощения. Ошеломленные невероятным происшествием Мерек с Валегом открыли рты, Кинс брезгливо поморщился. Остальные дети ничего не понимали, они с изумлением смотрели Тартика.

— И у тебя, Мерек, я прошу прощения! — подошел мальчишка к бывшему другу. — За то, что научил тебя быть палачом! Слышишь? Мы с тобой звери и палачи!

— Брешешь! — возмутился тот.

— Мою маму отчим насмерть забил… — хрипло сказал Тартик, ухватив бывшего друга за грудки. — Она ведь слабая была. Так чем мы с тобой лучше зверя, который мою маму убил? Чем?!

— А ничем, — подошел к ним рыжий Сандер и хлопнул Тартика по плечу. — Ты молодец, парень! Не струсил. Не побоялся извиниться, когда понял, кем становишься. Ты сильный, а они как раз слабаки. У нас с теми, кто над слабыми издевается, даже говорить никто не станет. Обойдут, как кучу говна обходят.

— Неправда! — затряслись от обиды губы Мерека. — Я — не палач! Не зверь! Ты сам говорил, что слабаков давить надо!

— Дурак был, вот и говорил, — криво усмехнулся Тартик. — Им помочь нужно сильными стать, слышишь, Мерек, помочь.

— Он дело говорит, — вмешался Васька. — Ты думаешь, что сильный, так помоги тому, кто слабее. Бить его по морде просто, каждый дурак сумеет. А вот научить быть сильным… Научишь, до земли тебе поклониться можно. А будешь издеваться — станешь таким, как отчим Тартика.

Барлик отвел взрослых подальше, чтобы, не дай Благие, не испортили ничего. Он внимательно отслеживал эмоции каждого из детей и кивал. Не зря он привез сюда Ваську со товарищи. Ох, не зря. Тартик уже никогда не вернется к прежнему — это раз. Мерек и Валег задумаются, сильно задумаются — это два. Даже Кинс сейчас пытался понять, что происходит. Не принимал, но хотя бы пытался понять. Уже много.

— Думайте, братцы, — хмыкнул Васька и широко улыбнулся. — Сами. А то отвернутся от вас все, как жить-то станете? А мы пока с Тартиком и Саркисом на лам-истребителях покатаемся. Они у нас прирожденные пилоты. И сами космолетами управлять будут!

Ухмыляющиеся Рамек с Сандером подошли к упомянутым двоим и положили им руки на лбы. Саркис, мелкий, чернявый, болезненно худой мальчишка с затравленными глазами вечной жертвы, вскрикнул, а Тартик только выгнулся, когда каждому в мозг ударила огненная волна. Когда они открыли глаза, то поняли, что умеют управлять живыми машинами, знают, как те работают и что из себя представляют.

— Мамочка… — прошептал ошеломленный Саркис. — Мамочка, я умею! Я летать умею!

— И я! — вторил ему совершенно счастливый Тартик. — Умею!!!

Он расхохотался и закружился по площадке в танце.

— А палачей никто учить летать не станет, — издевательски поклонился Васька Мереку, разведя руки в стороны. — Палачам в небе не место!

Потом подхватил под руки Тартика с Саркисом и повел их к лам-истребителям. Пришлось долго уговаривать детдомовцев раздеться догола, живые машины отказывались принимать в кабину пилота, на которого было надето хоть что-нибудь. Наконец мальчишки разделись, и каждый из них медленно всплыл в воздух, скрывшись в открытых мембранах люков, сразу после этого с влажным всхлипом закрывшихся. Несколько минут ничего не происходило, а затем все три лам-истребителя низко загудели и медленно всплыли метров на двадцать вверх, втянув в себя опоры. Бесформенные овоиды превратились в стремительные, узкокрылые силуэты, на секунду задержались на месте и рванулись в небо, почти мгновенно исчезнув из виду.

Дети восторженно завопили и запрыгали по площадке — ведь истребителями сейчас управляли не аарн, а двое из них, привычные и до последней черточки знакомые Тартик с Саркисом. Дварх-майор ничуть не беспокоился, зная, что на самом деле все три машины контролирует Васька, а за ним самим на всякий случай надзирает Мериарх, готовый мгновенно перехватить управление.

На застывших в стороне мальчишек из бывшей компании Тартика никто не обращал внимания. Никто, кроме директора. Только он видел, что по лицу Мерека текут слезы, а дрожащие губы крупного для своих лет парнишки беспрерывно шепчут: «Я — не палач… Я — не палач… Я — не палач…»

Барлик удовлетворенно кивнул. Последние слова Васьки ударили очень больно, директор не ждал, что малец окажется способным так ударить. А главное, как вовремя! Ни Мерек, ни Валег теперь не станут больше унижать и мучить беззащитных, им долго еще будут слышаться насмешливые слова: «Палачам в небе не место!». А его, Барлика, задача сделать так, чтобы они не обозлились. После потери уверенности в себе им легко можно будет подбросить тему для размышлений. Главное, не упустить момент. Правда, оставался Кинс, но, не имея поддержки, он затаится. И мальчишкой нужно заняться вплотную.

— Жестокие, однако, у вас методы… — раздался за спиной Барлика голос незаметно подошедшей госпожи Кестен, опытная учительница быстро разобралась в ситуации.

— Так и случай запущенный, — повернулся к ней директор, широко улыбаясь. — Очень запущенный. Мне нужно было выбить у маленьких негодяев почву из-под ног.

— Выбили, — согласилась пожилая женщина. — Но вы уверены, что не перестарались?

— Я эмпат, — возразил Барлик. — Я каждого из них постоянно читаю и держу под контролем его чувства.

— Не знаю, не знаю… — покачала она головой. — Никогда бы не рискнула вот так выворачивать ребенку душу. Последствия могут оказаться страшными.

— На то я Воспитатель, чтобы знать, когда ударить, а когда погладить, — усмехнулся Барлик. — Как вам, кстати, в нашем детдоме?

— Расскажи кто, не поверила бы, — вздохнула госпожа Кестен. — Сказка. Волшебная сказка. Надо же, дети верхом на саблезубой кошке катаются. На боевых истребителях летают. Да и жилые помещения. Столовая. Школа. Слов нет. Восхищена.

— Уже месяц, как так выглядят все до единого детские дома Трирроуна. И не только.

— Это какие же деньги нужны были?! — едва не задохнулась учительница.

— Немалые, — согласился Барлик. — Ну и что? Я жалею, что идея о детских домах не пришла в голову кому-то из наших лет пятьсот назад. Сколько времени потеряно!

— Для того, чтобы так сказать, — вздохнула госпожа Кестен, — нужно для начала эти деньги иметь.

— Орден достаточно богат, чтобы позволить себе все, что считает нужным. Кстати, сейчас мы разрабатываем программу помощи школам. Не хотели бы вы поучаствовать? Нам нужен местный консультант, хорошо ориентирующийся в дебрях трирроунской системы образования.

— Я — вряд ли, — отрицательно покачала головой учительница. — Но человека посоветовать могу. Старик, учитель с сорокалетним опытом. Побывал и простым учителем, и директором школы, и начальником отдела в департаменте образования. Выйдя на пенсию, вернулся в школу и продолжает преподавать. Дети его любят, а это говорит о многом.

— Буду благодарен, — кивнул ей Барлик, продолжая следить за плачущим Мереком. — Извините, но я должен вас на несколько минут покинуть. Малыш доходит, и мне нужно завершить начатое.

Госпожа Кестен проследила за его взглядом и понимающе кивнула. Мальчишка действительно был на грани истерики. Каждый раз, когда лам-истребители, наматывающие в небе мертвые петли и бочки, проносились над площадкой, он вздрагивал. Вздрагивал, как будто его били. Пожилая учительница смотрела, как директор подошел к мальчишкам, что-то негромко сказал, потрепал одного по волосам, снова что-то сказал. Мерек ответил, уставившись в землю.

— Я — не палач… — шептал он. — Не палач…

— Еще нет, — мягко сказал Барлик, присев перед ним на корточки. — Пока еще нет, малыш. Но каждый раз, когда ты кого-нибудь дразнишь или бьешь, ты делаешь один шаг к палачу. Маленький такой шажок. Вот только когда этих шагов станет много, возврата назад уже не будет… Понимаешь?..

— Да… — глухо ответил мальчишка. — Да, теперь понимаю. Я… Я больше не буду!

— Зачем ты мне это говоришь? — очень тихо рассмеялся директор. — Скажи это лучше себе самому. Идем, я привез новые фильмы, тебе они понравятся. Ты ведь любишь фильмы о космосе.

— Люблю… А откуда вы знаете?

— На то я директор, чтобы все знать, — легонько щелкнул его по носу Барлик, и Мерек несмело улыбнулся.

— А мне можно? — спросил Валег, настороженно поглядывая по сторонам, его глаза были похожи на глаза побитой собаки.

— Конечно, — кивнул ему директор и ободряюще хлопнул по плечу.

Кинс ничего не сказал, только гордо задрал нос и отошел в сторону, с презрением поглядывая на друзей. Но выглядел задумчивым. Он не знал, что Барлик читает его мысли, как раскрытую книгу, и внутренне улыбается. Васькины слова о палачах и небе пробили даже непробиваемую, казалось, броню Кинса. И, несмотря на весь свой презрительный вид, мальчишка сейчас думал. Непривычное для него занятие. Очень непривычное. Ничего, пусть подумает, полезно.

Барлик снова улыбнулся, бросил взгляд на небо, в котором продолжали носиться три лам-истребителя, и повел Мерека с Валегом в сторону жилого корпуса. Их ждали интереснейшие приключенческие инфофильмы, специально для них созданные двархами главного биоцентра. Ох, и многое же было скрыто в этих фильмах… Даже не оборачиваясь, Барлик знал, что следом за ними плетется унылый Кинс. Ему тоже стоит посмотреть. И именно сейчас, после шока.

Вздохнув, директор пошел дальше, рассказывая мальчишкам историю поисков мечей Тьмы и войны с их обладателем. Когда он брался за эту работу, то даже представить не мог трудностей, которые перед ним встанут. Насколько проще с детьми-эмпатами. Да, в детских мирах ордена тоже хватало своих проблем, но появление личностей, подобных Тартику с Мереком, а уж тем более — Кинсу, было совершенно невозможно. Но он справится. Никогда и ни один аарн не отступал перед трудной задачей. Он вырастит этих мальчишек настоящими людьми.

* * *

Темно-зеленое море бушевало, брызги летели метров на сто вверх, темные тучи бурлили и ощетинивались молниями. Вдали виднелось бледно-голубое солнце, выглядывающее из-за края грозового фронта.

Над самыми волнами неслась на черных, полупрозрачных крыльях обнаженная девушка. Ее каштановые волосы слиплись, вода заливала тело. Она что-то восторженно кричала и смеялась. Вращалась, проносилась сквозь высокие волны, ныряла в море и снова взлетала под самые тучи. Это было какое-то безумие, девушка казалась иногда темным ангелом, вырвавшимся на свободу. Особенно, когда в нее била молния и вокруг обнаженного тела на долю секунды вспыхивало желтоватое свечение защитного поля. Ветер бросал ей в лицо хлопья пены, она отфыркивалась и продолжала счастливо смеяться.

Вырвавшись из-под туч грозового фронта на залитый солнечными лучами морской простор, девушка увеличила скорость и понеслась к виднеющемуся на горизонте острову. По мере приближения становилось понятно, что остров огромен, ничуть не меньше земного Мадагаскара. Стволы гигантских, разных оттенков красного, коричневого и синего цвета деревьев вздымались вверх на несколько километров. На самом деле это было одно огромное растение, замкнутая экосистема. Это Дерево было еще маленьким, вот занимающее весь соседний материк потрясало воображение. Но даже здешнее вызывало у непривычного человека или иного разумного трепет. Величие. Иного слова не находилось. И величавый покой.

Петляя между разноцветными стволами, девушка со смехом отмахивалась от так и липнущих к ней фиолетовых бабочек с ладонь размером. Их крылья переливались и сияли в полумраке чащи. Тысячи звуков, издаваемых обитающими здесь животными и птицами, не были резкими, скорее они казались отголоском приветствия вернувшемуся домой.

Вскоре впереди засияла мягкими огнями посадочная площадка Школы. Никто из внешних миров даже не понял бы, что здесь живут разумные существа. Не было никаких зданий, никаких искусственных конструкций, даже светильники являлись на самом деле живыми. Придя сюда, аарн просто попросили Дерево вырастить для них жилище, и оно с удовольствием выполнило просьбу. Ни одной мертвой вещи не было в этом жилище, все вокруг дышало.

Новые симбионты ничем не нарушили экологию, наоборот, они первыми ощущали нашествие паразитов или какую иную беду общего дома, без промедления спеша на помощь. И огромное полуразумное дерево испытывало к ним искреннюю симпатию и благодарность. Возле их жилища всегда был самый свежий сок и тысячи сортов спелых фруктов. Обитающих здесь обожало все живое, самые свирепые хищники ластились к Целителям Душ. Ни один из зверей никогда не причинил бы никакого вреда никому из учеников или учителей Школы Духа. Наоборот, в случае опасности на помощь Целителям спешило любое живое существо. А те в ответ дарили свою любовь всему вокруг.

Даша мягко опустилась на дрогнувший под ее весом десятиметровый лист и пошла к его черенку, одновременно прося Дерево дать ей попить и открыть вход в Школу. Прямо к ее лицу опустилась лиана, и девушка надкусила ее, наслаждаясь свежим, прохладным соком, хлынувшим в рот. Ветерок обвевал разгоряченное тело, и она предвкушала, как нырнет в холодную воду озера. Напившись, Даша отпустила лиану и послала Дереву свою благодарность, получив в ответ добрую материнскую улыбку. Всего неделю она в Школе, но уже влюбилась в это место. Навсегда влюбилась.

В этот момент на ее плечи спрыгнули два белоснежных зверька и принялись верещать, ластиться и покусывать девушку за уши. Фарсенские сильхи на удивление хорошо прижились на Дереве. Один из них оказался самочкой, два дня назад разродившейся добрым десятком детенышей, уже вовсю прыгавшим по веткам вокруг Школы. Даша, посмеиваясь, почесывала сильхам спинки, ожидая, пока неспешно двигающийся лист подвезет ее к стволу пятидесяти, наверное, метров в обхвате. В нем была выращена часть жилых помещений Школы. Огромные, мохнатые шары, разбросанные по окрестным стволам, тоже скрывали в себе аудитории, лектории и иные учебные комнаты и залы. Ствол раздвинулся, и Даша прыгнула в открывшееся отверстие, отпустив сильхов.

— О, вот и наша летунья, — встретил ее приветственный эмообраз Тра-Лгаа. — А мы уже беспокоиться начали. Налеталась?

— Не-а! — покачала головой девушка. — Потом еще полечу.

— Неугомонная! — рассмеялась арахна, пощелкивая жвалами. — Желание после Слияния еще не возникало?

— Слава Господу, нет, — улыбнулась Даша. — Я этому так рада!

— А я — не рада! — передернула лапами Тра-Лгаа. — Ненормально. Должно было еще дня три-четыре назад появиться. Не повредил ли контакт с Мастером твоему дару?

Даша тут же испуганно потянулась к своей сущности и улыбнулась. Нет, дар остался с ней. Мало того, многократно усилился после Посвящения! Глубины, в которые была способна теперь проникать земная девушка, оказались недоступны почти никому из опытных Целителей Душ. Только Тра-Лгаа, Энесент, Марлена и Вивенах могли потягаться с Дашей на равных. И это сейчас. А что станет после обучения, когда она полностью раскроет дар и отточит мастерство? Даша не знала, но была очень довольна, что у нее есть, что отдать другим, есть возможность помогать нуждающимся.

Она тихонько улыбнулась, вспомнив свои размышления о сути Посвящения до его прохождения. Ну, ничего общего! Все ее страхи и предрассудки исчезли как снег весной. Даша все еще пребывала в эйфории, ощущая всеобщую любовь, доброжелательность, желание помочь.

— Устраивайся, — добродушно проворчала арахна. — Сейчас покажу вашей беспутной троице двойственную связь любви с болью и желанием жить. Врайла, Кирсана, где вас Разрывающий Сети носит?

— Идем! — разлетелся по шарообразной комнате скомканный эмообраз, и сквозь воронку гиперперехода влетели две запыхавшиеся девушки.

Орчанка весело скалилась, она была дико возбуждена и приплясывала от какой-то глубинной радости. Кирсана довольно хихикала. Вслушавшись в них, Даша поняла, в чем дело, и сама захихикала. Врайла впервые познала любовь мужчины и находилась в полном восторге. Подруга потащила ее в ближайший город на соседней планете, там давно привыкли к ищущим себе пару на ночь Целителям и Целительницам Душ. Орчанка поначалу упиралась, а потом плюнула и от души повеселилась, познакомившись с молодыми художниками. О, да она, кажется, влюбилась! Совсем хорошо.

Даша послала подруге образ хитрого, подмигивающего котенка, и Врайла снова залилась смехом. Арахна ждала, пока они успокоятся с терпением матери семейства, пережидающей выходки беспутных отпрысков, посматривая на девушек огромными, фасеточными глазами, в которых поблескивали смешинки. Ее эмофон наполняла веселая ирония. Наконец, три ученицы забрались в огромный, удобный гамак, служивший Даше в последние дни постелью. Его сплела Тра-Лгаа из собственной паутины, и спалось в нем на удивление хорошо. И сны снились хорошие.

— Начнем, — эмообраз арахны переливался всеми красками эмоспектра, такого виртуозного управления собственными чувствами ни одной из девушек видеть еще не доводилось.

Удобно устроившись, Даша глубоко вдохнула и привычно ввела себя в транс. Пространство вокруг засветилось тысячами недоступных глазу оттенков. Рядом она ощущала поднимающихся вслед за ней Врайлу с Кирсаной. Наставница скользила вокруг них почти невидимой тенью. Девушка только завистливо косилась на нее — хотелось бы ей так же легко ориентироваться в пространстве чувств. Не говоря уже о ментале. Это мастерство.

Долго еще придется учиться, чтобы стать не менее умелой. Силушкой-то Господь не обделил, да вот использует она ее пока так топорно, что самой стыдно. Даша поняла это, только понаблюдав за работой Тра-Лгаа. Арахна делала что-то невероятное, она дотрагивалась до одной нити, немного смещала ее, и самый страшный психошок рассыпался сам собой. Девушка была просто восхищена, Релла такого не умела. Что уж говорить о ней самой? Не зря Тра-Лгаа считается лучшим из Целителей Душ, ох, не зря. Вот бы такому научиться…

— А теперь смотрите сюда, мои милые, — заискрился возле подруг эмообраз арахны, и девушки приготовились внимать словам наставницы. — Видите нить желания жить?

— Ага, — отозвалась Врайла. — Вон она, белая.

— Правильно, белая. Теперь берем нить любви.

В созданном арахной эмоциональном псевдопространстве вспыхнули тысячи и тысячи нитей, сгустков, скруток и связок, обычных для души любого разумного. Тра-Лгаа создала для учениц модель, на которой и собиралась показать им все, что хотела. Действительно, не издеваться же над кем-то? Внезапно сквозь все эмопространство псевдодуши протянулась алая нить любви, сцепившись буквально со всем вокруг, подчинив себе. Нет, даже не любви, а всепожирающей страсти.

Тра-Лгаа действовала не спеша, она показывала, что происходит с душой, если эту страсть не удовлетворить. Как постепенно нарастают боль и отчаяние, сливаясь с любовью и становясь ее составляющими. Как корчится от этой боли душа, как пытается хоть куда-нибудь выплеснуть пожирающий ее огонь. Именно так рождается большая часть гениальной музыки и стихов. Так создаются величайшие полотна. Так пишутся великие книги. Но тот, кто не изливал свою страсть в творчество, начинал медленно умирать. Духовно умирать. И спустя совсем недолгое время в мир являлось чудовище, уже не способное ни любить, ни верить.

Показав, что происходит без вмешательства Целителя Душ, Тра-Лгаа начала объяснять способы помочь тому, чья страсть не может быть удовлетворена. Если он, конечно, не становился творящим новое. Таким помощь уже не требовалась, такие и сами могли помочь любому. Они переходили на иной, малопонятный обычным смертным уровень.

Даша изо всех сил старалась запомнить сказанное и показанное наставницей, пыталась понять. Но никак не могла уловить, в чем соль. Каким образом найти ту единственную чувствительную точку, при нажатии на которую происходит исцеление? Она вспомнила сперва холодную душу полковника Вермаля, а потом — почти мертвую душу Вахата. Если бы тогда она умела делать то, что умеет теперь, ей не пришлось бы так выкладываться.

Внимательно наблюдая за действиями арахны, Даша все никак не могла уловить общую логику действий. Ведь ни один случай не похож на другой, действовать по шаблону невозможно. Но смысла в действиях наставницы не находила. Та дотрагивалась то одной нити, то до другой, отчего картина тут же менялась. Но как именно она выбирала куда дотронуться? Девушка напряженно размышляла. Потом, так ни до чего и не додумавшись, попробовала обратиться к интуиции. Сработало. Действуя по наитию, Даша и сама бы дотронулась именно туда, куда дотронулась Тра-Лгаа. Но почему туда?! Ей очень хотелось понять, что происходит.

«Не спеши… — раздался в голове смешок арахны. — Пока только запоминай и анализируй. Ты слишком мало знаешь, чтобы понять полностью. Учись, и со временем поймешь».

«Ладно, — уныло согласилась Даша. — Не думала, что я настолько тупая…»

«Девочка! — весело рассмеялась Тра-Лгаа. — Я научилась полному анализу только на десятый год обучения! Ты же не имеешь понятия почти ни о чем! Только этим и объясняется твое непонимание, а отнюдь не тупостью».

«Хорошо! — повеселела девушка. — Тогда не страшно. Учебы я не боюсь!»

«Вот, и хорошо! Выходи из транса, хватит с тебя на сегодня. Не забудь прислушаться к себе».

Выскользнув из транса, Даша последовала совету наставницы и вдруг ощутила желание. Эх, а она-то подумала, что уже все, что Посвящение избавило ее от этой «радости»… Увы. Стыд теперь, конечно, не мучил ее, но все-таки. Придется подыскивать себе кого-то на ночь, выхода нет.

— Ну, наконец-то! — добродушно-ироничный эмообраз Тра-Лгаа заставил Дашу вскинуться. — Я уже сильно беспокоилась, думала, что ты получила какие-то необратимые повреждения дара.

— И почему я не из тех счастливых, которые не испытывают постоянного желания? — уныло спросила девушка. — Знала бы ты, как оно мне надоело…

— Сколько же вы, люди, нагромоздили глупостей вокруг самых естественных вещей! — удивленно щелкнула жвалами арахна. — В который раз сталкиваюсь, и в который раз изумляюсь. Уже и Посвящение прошла, а все никак успокоиться не может.

— Да показалось, что желание не вернется… — вздохнула Даша. — Слишком много времени и усилий на это тратить приходится.

— Любой дар имеет свою цену, девочка, — тихо рассмеялась Тра-Лгаа, устраиваясь возле нее и поглаживая суставчатой лапой по голове.

— Ты тоже постоянно хочешь? — спросила девушка.

— Я иной расы, и у меня несколько иная плата. Хотя желания порой довольно сильны. И я часто вынуждена бросать все, даже самые важные дела, и срочно искать арахна мужского пола.

— Но если это не главное, то какова же твоя плата? — удивилась Даша.

— Я бесплодна… — в эмообразе Тра-Лгаа переливалась боль. — Ты не представляешь, какое это имеет значение для нашей расы. В Паутинниках бесплодных особей вообще поедают живьем.

— Господи! — вскрикнула Даша. — Какой ужас!

— Только с твоей точки зрения, — жвалы арахны мелко защелкали, что служило эквивалентом человеческого смеха. — Хотя мне, конечно, не доставляла никакого удовольствия мысль о том, что меня должны съесть. Меня готовили как главное блюдо для пиршества Старших Матерей Паутинника. Я сумела сбежать и спряталась в заброшенном паутиннике. Мне помог один из изгоев, Рхуу-Марга. Он ради меня пытку вынес, но не выдал. А когда пришел орден, сказал Призыв. Конечно, я тоже не отказалась. Ох, что поднялось в моем родном Паутиннике…

— А что? — вскинулась Даша, ей было донельзя любопытно.

— Отношение к ушедшим в орден у арахнов примерно такое, как у вас к тем, кто продал черту свою бессмертную душу. Как к живым мертвецам. Раньше я не знала, почему, но многое поняла за годы среди аарн. Самое страшное, что съедают чаще всего тех, кто способен хоть как-то изменить статус кво. Тех, кто хочет нового, не будучи способным жить так же, как сотни тысяч лет жили предки.

— И у вас власть имущие точно такая же сволочь, как у нас, — снова вздохнула девушка.

— Все не так просто… Их поведению есть объяснение. Генетическая память расы. Любой желающий нового угрожает генетической стабильности, в далеком прошлом такие особи вызвали страшную катастрофу и едва не уничтожили всех арахнов. Но условия изменились, а матери Паутинников этого не понимают, не желают понимать. И если не поймут, наша раса погибнет. Впрочем, уже нет. Скоро в ордене станет как бы не больше арахнов, чем во всех Паутинниках Совва-Огг вместе взятых. Спасибо Мастеру.

— Ясно, — вздохнула Даша. — Как все-таки гнусно устроен мир. Внешний мир.

— Именно, что внешний, — эмообраз Тра-Лгаа нес ласковую улыбку. — На Аарн Сарт все иначе.

— Мне здесь так нравится! — рассмеялась девушка. — Чудо, другого слова не подберешь! Эта всеобщая любовь, эта жажда создавать новое, стремление помочь, поддержать, научить. Трудно даже сформулировать.

— И не надо, просто живи и делай, что можешь.

— Постараюсь.

— Наставница! — вмешалась в их разговор Врайла. — Мы уже не нужны?

— Нет. Завтра продолжим.

— Тогда мы побежали. Даш, ты скоро?

— Нет, — ответили девушка. — Вы меня не ждите, мне в город надо. Сама понимаешь зачем.

— Ладно, тогда мы в бассейн!

Подруги чмокнули Дашу в щеки на прощание и исчезли.

— Наставница, — спросила она, нахмурившись. — Неужели нет никакой возможности помочь Мастеру? Мы счастливы, а он от боли корчится…

— Хорошая ты моя девочка… — распахнула жвалы Тра-Лгаа, ее ласковый смешок заставил девушку смутиться. — Не ты первая хочешь ему помочь. Но ты единственная, кто, может быть, сумеет это сделать.

— Я? — искренне изумилась Даша. — А почему я-то?

— Ты первая из Целителей Душ, кто сумел пройти сквозь все его барьеры. Я пыталась в свое время — куда там! Не по силам. Мастер сам заявил, что ты — уникум.

— Вот, значит, как? — задумчиво прикусила губу девушка. — Интересно.

— Только не вздумай больше трогать его после Посвящения или иных магических действий! Для тебя это пока смертельно. Мы с Мастером вдвоем тебя едва вытащили после одного-единственного касания. Поняла?

— Да. Но раз я могу ему помочь, то что мне делать?

— Учиться, — ответила арахна с иронией. — Пока ты ничего еще не можешь. Только себя погубишь, если попытаешься. Научись всему, чему можно, найди собственные методы работы с душами, и только тогда…

— Благодарю тебя за урок, Тра-Лгаа, — вздохнула девушка и погладила наставницу по длинной, шелковистой шерсти. — Пойду я, желание доставать начинает.

— Иди, — иронично распахнула жвалы арахна. — Советую отправиться в Релль Тиль Анн, один из самых красивых городов Аарн Сарт. И буквально в двух шагах, каких-то десять световых лет.

— Попробую, — улыбнулась Даша, спрыгивая с гамака. — Только окунуться сначала нужно.

Она помахала наставнице, выскочила из распахнувшегося в стене отверстия на ближайшую толстую ветку Дерева и радостно заулюлюкала. Энергия переполняла девушку, хотелось бегать и прыгать. Хотелось… Ну, понятно чего еще хотелось. Но это потом, сначала купаться. Все ее подруги, кроме Врайлы, сейчас были бог знает где, отправившись в обычное для новичков путешествие по Аарн Сарт. Ара с Лири сопровождали в этом путешествии Дарли, Гаине и Миримель.

После возвращения все они вместе с Дашей решили стать одной большой семьей. Надо, конечно, сначала найти нескольких мужчин, как минимум, шестерых, но подходящих ни одна из девушек до сих пор не встретила. Впрочем, это могло подождать, пока подруги не вернутся из своего вояжа! Даша хотела было отправиться с ними, но Тра-Лгаа настояла, чтобы они с Врайлой и Кирсаной отложили путешествие до окончания учебы. Дар земной девушки нельзя было оставлять без контроля. Да она и сама это понимала, но очень сожалела, что не смогла повидать чудеса, о которых взахлеб рассказывали подруги во время сеансов связи.

Как они все изменились после Посвящения. Особенно Дарли. Куда только подевалась слабенькая девочка, неспособная сопротивляться ни одному приказу. Бывшая продавщица стала огнем и ветром. После путешествия она собиралась поступить в легион. Да не в какой-нибудь, а в «Коршуны Ада». Одновременно Дарли мечтала научиться пилотировать дварх-крейсера и боевые станции. У остальных подруг планов было ничуть не меньше. Что у кого получится, Даша не знала, но искренне желала им удачи.

Прыгнув с ветки вниз, девушка некоторое время падала, а затем раскрыла вживленные в мышцы спины энергетические крылья. Полупрозрачные черные полотнища распахнулись и наполнились воздухом, подбросив ее на несколько метров вверх. Даша заулюлюкала и сорвалась в пике. В отличие от подруг, она любила купаться не в бассейне, а в озере у подножия Дерева. Вода там была ледяная, прозрачная настолько, что видно было дно и скользивших над ним разноцветных рыб. Врайла один раз попробовала окунуться вместе с подругой, но сразу же с визгом вылетела на берег. И больше не изъявляла желания составить Даше компанию.

К тому же, в озере водилось весьма зубастое чудовище, которое охотно пообедало бы неосторожным купальщиком. Но для Целителя Душ зверь был совершенно безопасен, и Даша сразу вызвала его из глубины, плюхнувшись в воду с высоты. Поначалу перехватило дух от холода, но вскоре она пообвыкла и немедленно оседлала всплывшего хищника. Потом приятели плавали наперегонки, и девушка безбоязненно заплывала в огромную пасть, с интересом ощупывая клыки в половину своего роста.

Обожание животного окутывало Дашу подобно одеялу. Да она и сама не испытывала к зверю никаких отрицательных чувств, наоборот, мысленно гладила его с нежностью, и животное радостно ревело от непривычной ему ласки. Наплававшись, девушка попрощалась с несколько разочарованным ее быстрым уходом товарищем по играм.

Взлетев на ближайшую ветвь Дерева, Даша связалась с биокомпом своей комнаты и быстро высохла под потоком теплого воздуха, подувшим из маленького гиперперехода. Спутавшиеся волосы долго не желали поддаваться расческе, девушка шипела и ругалась, выдирая целые пряди. Вскоре она плюнула на это бесполезное занятие и зашвырнула расческу в озеро. Заказав у биокомпа белую полупрозрачную юбку до колен, Даша надела ее. Потом отдала короткий мысленный приказ, и воздух впереди задрожал, превращаясь в зеркало.

Перед ней стояла юная полуобнаженная ведьма с гривой роскошных каштановых волос и пылающими от возбуждения глазами. Соски ничем не прикрытой груди стояли торчком, и Даша потерла их руками, возбуждаясь еще больше. Точно ведьма, только метлы не хватает для завершения образа. Хохот девушки разнесся над озером, она распахнула крылья и прыгнула в закрутившуюся неподалеку воронку гиперперехода. Вперед, в Релль Тиль Анн!

Вырвавшись из гиперперехода в туманное небо, Даша ничего не поняла. Земли не было! Прямо посреди синих и розовых облачных столбов висел золотистый город. Башни, переходы, какие-то совершенно непонятные конструкции. Но Господи, до чего этот город был прекрасен! Даша задохнулась от восторга, по ее щекам потекли слезы — перед ней открылось чудо. Великое чудо. Хотелось смотреть и смотреть, забыв обо всем, забыв даже дышать.

Однако вскоре желудок напомнил ей, что совсем не прочь получить немного еды. Девушка фыркнула и понеслась к висящему посреди клубящихся туч городу. Она послала приветствие биоцентру Релль Тиль Анн, и ей с обычной иронией ответили несколько двархов и больших биокомпов. Ого, никогда не встречала до сих пор разумных биокомпов!

Она открыла навстречу прекрасному городу свою душу, и город ласково принял девушку в свои объятия. Как-то незаметно в ее память вложили всю нужную информацию, и вскоре Даша уже знала куда полетит. На самой вершине недалекой сине-золотистой башни находился шар, в котором располагался один из дегустационных центров. Сегодня свои творения предлагали всеобщему вниманию молодые мастера феерий.

Выглядевший издали крошечным, шар оказался трехсотметровым. В его оболочке распахнулось отверстие, и Даша влетела внутрь. Сотни маленьких столиков стояли на различных уровнях многомерного лабиринта, выдержанного в тех же цветах, что и сам город. Опустившись на платформу неподалеку, девушка села за ближайший столик.

— Я рад приветствовать тебя, Целитель Душ! — появилось в воздухе перед ней лицо симпатичного кудрявого парня. — Мы придумали несколько новых вкусовых феерий. Буквально вчера!

— С удовольствием попробую! — рассмеялась Даша.

Мастер феерий улыбнулся и махнул рукой. На столике перед девушкой появились несколько блюд и графин с каким-то бледно-розовым напитком. Она поблагодарила юношу, он снова улыбнулся и исчез. Запахи заставили Дашу хищно облизнуться. Она попыталась понять, что перед ней, но не поняла, махнула рукой и принялась за еду. Вкусно! Даже более чем вкусно. Она медленно пережевывала пишу, наслаждаясь каждым куском. Наевшись, девушка выразила свое восхищение мастерам феерий. Они дружно пожелали ей хорошего отдыха в Релль Тиль Анн.

Довольно долго Даша носилась по перекрученным в трех измерениях улицам прекрасного города. Желание постепенно нарастало, и девушка манипулировала им, то усиливая, то ослабляя, и удивляясь своим новым способностям. Но дальше терять времени не стоило, скоро возвращаться. Даша обратила внимание на стоявших неподалеку двух молодых парней с фигурами античных богов и даже облизнулась, настолько они были хороши собой. Задорные, открытые улыбки говорили сами за себя. Послав им приветствие с недвусмысленным вопросом, Даша на мгновение замерла. Все-таки остатки прежних комплексов никуда не делись, и ей было немного неудобно.

— Рад тебя видеть, Целительница Душ! — отозвался один из молодых аарн, брюнет с тонкими чертами лица, одетый в свободный белый комбинезон. — Меня зовут Велт'Анэг. Моего друга — Кетан. Мы родились здесь.

— А меня — Дашей! — отозвалась девушка, опускаясь перед ними на круглую площадку. — Я родом с планеты Земля.

— Приятно познакомиться с тобой, — улыбнулся второй парень, прекрасно сложенный альбинос. — Мы будем рады провести с тобой вечер.

Аарн взялись за руки и открыли друг другу свою память и чувства. Через каких-то две минуты Даша знала и понимала новых знакомых, как саму себя. Даже больше, в себе-то она как раз разобраться еще не могла. Велт'Анэг оказался эмопоэтом и собирался на несколько лет пойти в какой-нибудь легион, чтобы набраться впечатлений для творчества. Кетан учился на зодчего у мастера Ирган-Ата и прилетел в Релль Тиль Анн проведать отца с матерью, обучавших молодых аарн хронофизике в местном Хранилище Знаний.

Оба были совсем молоды, лет по двадцать пять, и совершенно чисты. Даша наслаждалась чистотой их душ. Она буквально пила эту чистоту. Господи, ну ни капли зла! Ни единой недоброй мысли или побуждения! Знала, что по-иному и быть не может, но до сих пор сомневалась. А самое главное, они не видели в обращении к ним Целительницы Душ ничего постыдного, наоборот, такое поведение считалось здесь совершенно естественным. Другого молодые аарн и представить себе не могли. Они восхищались красотой стоящей перед ними девушки, и никакой грязи в их восхищении не было.

«Господи, спасибо тебе за то, что ты привел меня в орден!» — от всей души поблагодарила Даша Создателя.

— Идем, — решительно сказал Велт'Анэг и взял ее за руку, одновременно открывая гиперпереход.

Они оказались в уютной большой комнате, посреди которой висела в воздухе спальная платформа. Даша с интересом осмотрелась. Светло-бежевые стены навевали покой, на них висело несколько картин, изображающих пейзажи совершенно невероятных с точки зрения земного человека мест.

Два парня и девушка ступили друг к другу и коснулись пальцев соседей своими, составив круг. Их захлестнула чувственная волна, что-то непонятное, но очень волнующее. Случившееся дальше касалось только их самих.

Лишь эмпаты знали такое нечеловеческое наслаждение, их ощущения отражались друг от друга и многократно усиливались. А ощущавшие это другие аарн радовались за друзей и сопереживали им. Попроси кто Дашу рассказать, что она испытывала, девушка запуталась бы. Ей сейчас просто было хорошо, и ничего больше значения не имело. Что произойдет дальше, она понятия не имела, но не сомневалась, что никто из аарн никогда ее не обидит и не оскорбит. А раз так, пусть сбудется все, чему суждено.

* * *

— Привет, дед! — улыбнулась со вспыхнувшего на стене голографического экрана Лави.

— Рад тебя видеть, девочка, — широко улыбнулся старый маршал внучке. — Ты где сейчас, на Аарн Сарт?

— Нет, через полчаса будем у тебя. Идем в одно отдаленное место, а по дороге решили проведать. Да и Никита хотел кое о чем поговорить.

— Приятный сюрприз! Буду очень рад видеть. Как у тебя дела?

— Поступили вдвоем в легион «Бешеные Кошки», — похвасталась Лави. — Никите за разгром Проекта сразу лор-капитана дали, а мне с рядового начинать пришлось.

— Не тушуйся, — снова улыбнулся старик. — Ты у меня девочка умненькая и инициативная. Быстро пробьешься.

— Да разве это главное?! — отмахнулась девушка. — На Никиту с Ником снова неподъемное дело навалили. Да такое, что прежнее детскими игрушками показаться может! Опять он альфа-координатор, опять носится, как загнанная лошадь, не спит, не ест.

— А такие, как он, без больших дел жить не могут, они без больших дел с тоски мрут.

— Да знаю, — скривилась Лави. — Но смотреть иногда больно. Сядет на стул и засыпает… Благо, мы уже преобразование прошли, а то бы совсем плохо было.

— Что за преобразование? — приподнял брови маршал.

— Полное изменение биологии и химии тела, вживление мощных биокомпов, сеоловых псевдомышц, оружия и боевых наноботов. Мало того, мое тело сейчас — миниатюрный ти-анх, любая рана заживает почти мгновенно.

— А зачем это нужно? — нахмурился старик.

— Видишь ли, дед, — вздохнула Лави, — «Бешеные Кошки» — это не просто легион, а контрразведка. И разведка. Понимаешь?

— Можешь не объяснять дальше. Прошу об одном: будь осторожна, девочка.

— Постараюсь, — рассмеялась она. — Ладно, пока отключаюсь. Очень прошу тебя вызвать Кавина и Гласса. Мы ненадолго, максимум, на несколько часов. Поговорим, и надо гнать дальше.

— Хорошо, — кивнул маршал. — Вызову.

— Тогда отключаюсь.

Удивленные нежданным визитом внучки маршала с мужем, Гласс с Кавином прибыли очень быстро, за каких-то полчаса. Впрочем, с установленными в каждом квартале гиперстанциями это проблемы не составляло. Генералы вошли в кабинет главы государства и забросали его вопросами, ответов на которые у старика не было. Прошло еще некоторое время, и с предупреждающим звоном на стене закрутилась воронка гиперперехода. Из нее вышли Никита, Лави, Ник и Рен.

— Рад снова видеть! — подошел к ним к ним маршал, обняв по очереди внучку и ее мужа.

— А я вас, — улыбнулся Никита.

Пока здоровались, обнимались, рассаживались за столом, прошла добрая четверть часа. Генерал Гласс с любопытством рассматривал Лави. Девочка как-то неуловимо изменилась. Счастлива, это понятно. Но она даже двигалась по-другому, исчезла порывистость, угловатость. Сейчас она передвигалась мягко, подобно дикому вельху^[1] на охоте, под кожей перекатывались тугие мышцы, которых почти не было месяц назад. Да и муж ее изменился точно так же. А уж Ника, которого на Фарсене помнили худым, как щепка, очкастым пареньком, узнать оказалось вообще невозможно. Очки куда-то подевались, худоба сменилась упругими мускулами тренированного бойца. И те же движения сытого, но готового к мгновенному броску дикого вельха. Еще одно заинтересовало генерала Гласса — на глазах аарн то и дело на долю секунды появлялась поблескивающая металлом пленка.

— Как у вас тут дела? — спросил Рен.

— Неплохо, если честно, — потер висок Кавин, почти незаметно усмехнувшись. — Запущено производство гиперорудий, вернулась первая партия обученных вами людей, и стало немного легче. Хорошо учить умеете, спасибо! Уехали молодые, неопытные ребята, а через два месяца вернулись готовые специалисты. Дело знают, да и работают так, что залюбуешься. Сейчас осваиваем трофейную космическую технику и учимся строить свою. На стапелях орбитальной верфи заложен линкор первого класса с гипердвигателями нового поколения, через год выйдет в первый полет. Видите, даже на год раньше, чем вы предсказывали! Ваш Баг Бенсон дал нашим физикам хороший толчок, первые энергостанции на основе преобразования активного вещества туманности года через три войдут в строй. Да все так сразу и не расскажешь.

— Рады, что у вас порядок, — кивнул Никита. — А у нас, если честно, не очень, тенденции в галактике нездоровые прослеживаются. Понять не можем причину, но налицо признаки надвигающихся больших неприятностей. Будем, естественно, принимать меры, делать все, что в человеческих силах. Но все сделать мы не в состоянии. Однако, это лирика, дело есть дело, и никто за нас его не сделает. А пока я хотел поговорить о другом.

— О чем? — спросил Гласс.

— У меня на родине идет гражданская война.

— Ты рассказывал, — кивнул маршал.

— Сейчас мы идем туда с одной целью. Спасти побольше людей проигравшей стороны. Те из них, кто способны стать аарн, войдут в орден. Люди низкого морального уровня будут спроважены в одно из государств Земли, а если точнее, то в Североамериканские Штаты, там таким самое место. Но остаются честные люди, до конца воевавшие за свои убеждения. Офицеры с огромным боевым опытом, прошедшие через ад, как и вы сами. Но испачкавшиеся за время войны. Расстрелами или иными подобными действиями. Иногда сгоряча, иногда от горя. Но нам они уже не подходят.

— Вы предлагаете их нам? — прищурился генерал Гласс. — Откровенно говоря, не откажусь. Опытные офицеры мне нужны.

— В общем, да, — согласился Никита. — Но лучше, если с нами полетят представители Фарсена, и сами отберут подходящих.

— Я бы полетел, — заинтересованно покосился на него Гласс. — Кавин, ты тут без меня некоторое время справишься?

— Да справлюсь, конечно, — пожал плечами тот. — А надолго это?

— Недели на три, вряд ли больше, — понимающе улыбнулся Ник. — Дольше задерживаться мы не имеем права. Слишком много дел дома.

— Тогда нет проблем, — согласно кивнул маршал. — Лети Гласс.

— Договорились, — довольно ухмыльнулся генерал. — Возьму с собой полковников Марсета и Лонга из генштаба.

— Кстати, мы привезли еще полтысячи лам-истребителей, — сказал Рен. — И матки для их выращивания. Одна матка способна вырастить до трех сотен истребителей в год. Ребята, прошедшие обучение на разработчиков биокомплексов, вполне справятся с их программированием. Да и с разработкой новых типов машин тоже. Еще выгрузим десятка два обучающих биокомпов с программами по разным специальностям. В том числе, есть программа первичного обучения пилотов.

— Сколько этих маток? — вспыхнули глаза Кавина.

— Двести. Решайте куда сгружать, а то мы через несколько часов должны стартовать.

— Одну минуту.

Генерал включил свой биокомп, и перед ним вспыхнул небольшой голоэкран. Связавшись с кем-то, он что-то коротко спросил. Ему ответили, и Кавин кивнул. Потом сказал:

— На второй космодром неподалеку от Берха-Валина. Вот сюда.

Он показал точку на карте. Дварх-майор кивнул и на мгновение замер, отдавая распоряжение на «Путь Тьмы». Знаменитый крейсер входил в их эскадру, Син Ро-Арх решил лично отправиться с Никитой, и свежеиспеченный лор-капитан с некоторым трепетом взирал на легендарного дварх-адмирала. Но свою штаб-квартиру альфа-координаторы все-таки устроили на знакомом, ставшем едва ли не родным «Пике Мглы». Тина постаралась на славу, отобрав лучшие крейсера и лучшие легионы для этой операции. Четыре полных легиона, пять линейных эскадр первого флота, половина «Бешеных Кошек» и отряды поддержки. Вдобавок четыре боевые станции нового поколения, идущие в режиме невидимости. Да и легионы не простые — «Коршуны Ада», «Ангелы Тьмы», «Ищущие Мглу» и «Видящие Свет».

Основной задачей был поиск базы Предтеч, к Земле пойдут только четыре крейсера, двадцать эсминцев, шесть рейдеров и одна станция. После окончания экспедиции боевые станции решили передать Фарсену. Но об этом пока сообщать маршалу не стали. Мало ли что может случиться, незачем раньше времени обнадеживать людей. Откровенно говоря, Никита планировал использовать Фарсен как запасную базу, где в случае катастрофы найдет убежище часть выживших. Но об этом заговаривать рано, пусть на ноги встанут, научатся сами себя обеспечивать. Хотя уже видно, что пройдет пять-десять лет, и Фарсен создаст собственную космическую индустрию.

— Разгрузка пошла, — повернулся Рен к Кавину. — Дальше сами разберетесь. Как выявлять прирожденных пилотов, вы знаете. Думаю, машины недолго останутся на грунте. Обучить первичным навыкам способен любой пилот любого крейсера, только попросите. Или обучающий биокомп. Кстати, что с экспедицией к внешним системам? Есть результаты?

— Кое-что есть, — ответил вместо начальника штаба маршал. — Сейчас ученые пытаются проникнуть в недра внешних планет этих систем. Там действительно скрыто что-то искусственного происхождения, продолжающее работать. И это что-то почему-то не принимает нас как врагов. Позволяет рыться, где заблагорассудится. Даже пару раз предупреждало о возможных обвалах. Внезапно возле людей вспыхивал какой-то странный символ. В первый раз наши не поняли, что их предупреждают. Двое погибло при обвале. Теперь уже знают, и при появлении символа бегут из этого места со всех ног. Понять пока так ничего и не смогли. Продолжают раскопки.

— Интересно, — прищурился дварх-майор. — Видимо, искусственный интеллект этих сооружений почему-то воспринял вас за наследников своих хозяев.

— Кто знает, — скривился Гласс. — Рано говорить что-нибудь определенное.

— Действительно рано, — кивнул Никита, потирая по старой привычке левую щеку. — Давайте поговорим о более насущных вещах.

Говорили всего пару часов, больше времени у аарн не нашлось. Маршал с трудом выпросил двадцать минут, чтобы пообщаться с внучкой наедине. Лави рассказала столько всего невероятного о Посвящении и обо всем, чему стала свидетелем, что старик только головой качал. Поверить было трудно, но девочка не станет ему лгать. Хотелось бы поговорить как-нибудь с создателем этой странной цивилизации, с тем, кого аарн называют Мастером. Интересно, чем он руководствовался? Чего пытался добиться? И добился ли? Не окажется ли орден колоссом на глиняных ногах? Все ведь может быть.

Но кое-что из общественного устройства ордена Аарн стоит позаимствовать. Особенно идею профессиональных команд, подотчетных профессиональным советам. Команд, собирающихся в случае необходимости для решения конкретных задач. И подбирать в них необходимо лучших из лучших. Надо подробно продумать возможную структуру и ничего не делать наспех, слишком это серьезно. Слишком страшные последствия вызовет ошибка.

— Вы готовы, генерал? — обратился к Глассу Рен, когда маршал с внучкой вернулись к остальным.

— Готов, — проворчал тот, закидывая на плечо лямку большого армейского вещмешка.

Рядом с генералом стояли напряженные офицеры лет сорока каждый, оба в офицерской форме ОАФ. Неожиданный приказ выдернул их из дома, и они еще не пришли в себя после известия, что отправляются вместе с аарн в глубины космоса. Но приказ есть приказ, и прекословить полковники не стали, характер у генерала Гласса был не сахар, и разнос он в случае чего учинял такой, что мало никому не казалось. Мог и разжаловать, а то и под трибунал отдать. Несмотря на то, что за два месяца мира он несколько смягчился, сердить старого зубра все равно не решался ни один из его подчиненных.

Гласс был возбужден и едва не приплясывал. Откровенно говоря, он с детства мечтал о космосе и завидовал Кавину, побывавшему там. Хотя чужаки и разуверили его в доброте этого самого космоса, но интерес к нему все равно никуда не делся.

— Ну, пока, дед! — поцеловала маршала в щеку Лави. — Жаль, нет времени подольше погостить, но ты сам понимаешь, что дело есть дело. По дороге назад завезем Гласса с набранными людьми, может, смогу побыть еще несколько деньков. Но обещать не буду, кто знает, что может случиться? Только Создатель. Возможно все.

— Конечно, девочка! — улыбнулся старик. — Очень рад, что тебя повидал. Приятный оказался сюрприз. Помни, что у тебя есть дом, в котором тебя любят и ждут.

— Я помню, дед! — рассмеялась девушка. — Кстати, твоему будущему внуку или внучке уже две недели.

— И ты, беременная, отправилась в рейд?! — полезли на лоб глаза маршала.

— Не-а, — скорчила хитрую рожицу Лави. — Ребенок в маточном репликаторе. Многие женщины ордена не вынашивают детей по старинке, только кто сам того хочет. А если не хочет, зародыш помещается в специальное устройство, и в нем дорастает до девяти месяцев. Так поступила и я. Эмосвязь у меня с ним постоянная, вне зависимости от расстояния. Даже сейчас я чувствую его.

— И все-то в этом ордене не по-человечески… — тяжело вздохнул старик.

— Вам, мужчинам, легко говорить, не вам рожать. А это, между прочим, больно!

— Да разве я что-то против имею? — развел руками маршал, с иронией посматривая на раскрасневшуюся внучку. — Странно просто.

— Ничего странного! — агрессивно заявила девушка. — Хорошо хоть среди аарн кто-то о женщинах подумать удосужился! А то они развлекаются, а нам вынашивать и рожать!

— Тише-тише, — прогудел позади посмеивающийся генерал Гласс. — Никто тебя и твой орден обижать не собирался. Непривычно, вот и все.

— Ладно, — успокоилась Лави. — Действительно, чего это я разошлась?

— Пора, — подошел к ним Никита.

Он пожал руки маршалу с Кавином, улыбнулся и шагнул в гиперпереход. Лави поцеловала деда в щеку и поспешила за мужем. Генерал Гласс помахал рукой друзьям, набычился и последовал примеру аарн. За ним в черной воронке скрылись полковники. Последними были Рен с Ником. Гиперпереход схлопнулся.

— И что ты об этом думаешь? — спросил маршал у задумчиво смотрящего на стену Кавина.

— Что-то здесь не так, — мрачно ответил начальник штаба. — Такими встревоженными я Никиту с Ником ни разу не видел. У них какие-то большие проблемы, голову ставлю.

— Я пришел к тем же выводам, — недовольно скривился старик. — Скажу одно: если у нас вдруг попросят помощи, поможем. Вопрос в другом: что именно происходит? Когда будут готовы следящие станции и гиперперехватчики? Я хочу внимательно следить за происходящим в галактике. Нельзя оставаться слепыми и глухими.

— Думаю, через полгода запустим хотя бы одну станцию и пару гиперперехватчиков. По крайней мере, эфир сможем прослушивать на всех диапазонах.

— И то дело, — кивнул маршал. — Кстати, Лави мне многое рассказала о внутренней структуре ордена, и мне кажется, что кое-что нам стоит позаимствовать для себя.

— А ну-ка, а ну-ка, — заинтересовался Кавин, садясь за стол и наливая себе немного выпить. — Внимательно тебя слушаю.

Маршал вздохнул, тоже сел и принялся рассказывать. По мере его рассказа брови начальника штаба то хмурились, то приподнимались. Он напряженно о чем-то размышлял, одновременно быстро чертя на листке бумаги одному ему понятную схему. Потом поднял глаза на маршала и медленно опустил веки, соглашаясь с выводами старого друга. Старик усмехнулся — с Кавином они уже много лет понимали друг друга почти без слов и в тандеме всегда выдавали отличные результаты. Оставалось надеяться, что и в этом случае будет так же.

* * *

Шипение открывшегося люка заставило поежиться. Но тридцать вторая ничем не выдала своего страха, оставаясь внешне спокойной и уверенной в своих силах. Впрочем, остальные выглядели не менее спокойными. Только лицо двадцать шестой подергивалось. Остальные девушки понимали, что двадцать шестая — отработанный материал и уже сегодня будет утилизирована. Понимала это и она сама, не собираясь сдаваться без боя. Хотя прекрасно знала, что никто с ней драться не станет, просто пристрелят издали как взбесившуюся собаку.

Снова наступил момент, когда за воспитанницами питомника пришли. Куда их забирают? Зачем? Почему одних берут, а других убивают на месте? Ни одна из девушек не знала ответов на эти вопросы, но каждая хотела жить. Каждая поэтому всегда стремилась стать первой, старалась исполнять приказы надзирателей как можно лучше. Выяснять отношения между собой в питомнике строго-настрого запрещалось, наказывали за драку страшно. Можно было живьем угодить в кислотный утилизатор, а такой смерти не пожелаешь самому лютому врагу. И каждая из номерных вне зависимости от личности, управляющей телом на данный момент, держалась в рамках. Но исподтишка гадила остальным как могла. Понятий дружбы и взаимовыручки девушки попросту не знали. Каждая была за себя и только за себя.

— Все готово, господин… — лебезил перед кем-то невидимым старший надзиратель. — Воспитанницы построены и ждут вас.

— Заткнись, — ответил холодный, уверенный мужской голос. — Не слепой.

Если бы в небольшой вестибюль попал кто-нибудь посторонний, он не скоро бы пришел в себя от изумления. Зрелище было странным, почти невероятным, казалось фантазией какого-то старого извращенца. Возле стены по стойке смирно застыли пятнадцать обнаженных черноволосых девушек. Абсолютно одинаковых девушек, до последней черточки лица, до последнего изгиба тела одинаковых. Они были столь красивы и утонченны, что походили скорее на легендарных эльфиек. Огромные зеленые глаза, фигуры богинь, распущенные волнистые волосы до пояса. Только вот взгляд каждой казался взглядом затравленного звереныша. В прекрасных зеленых глазах полыхала ненависть ко всему миру, который был настолько жесток к ним. И ужас, невыразимый ужас.

Ни одна из этих девушек за всю свою жизнь не слышала ни от кого доброго слова. За малейшую провинность следовало жестокое наказание. Если какая-нибудь не сдавала тестов на интеллектуальное или физическое развитие, жизнь такой неумехи обрывалась в тот же день на глазах у остальных. Эта группа была не единственной в непонятном питомнике. Около пяти сотен точно таких же девочек и девушек от пяти до пятнадцати лет жили здесь. В их жизни не было ничего, кроме учебы, тренировок, тестов и наказаний. Ни одна не знала, почему она тут, для чего их учат, к чему готовят. Но к чему-то ведь готовили. Имен у них тоже не было, только номера. Запрещалось даже давать друг другу прозвища.

Когда воспитанницам очередной группы исполнялось четырнадцать, приходил загадочный господин. Он внимательно осматривал девушек, отбирал двух-трех, еще нескольких оставлял на дополнительную подготовку, а оставшихся отдавал в полное распоряжение надзирателей. Что те творили с не оправдавшими надежд, рассказать невозможно. В живых не оставалась ни одна, и умирали несчастные очень нелегко, испытав перед смертью все муки ада. Это происходило на глазах младших, даже пятилетних крох заставляли смотреть.

Тридцать вторая молча ждала главного события в своей жизни. Она долго готовилась к этому дню, тайно наблюдая и анализируя, кого брали, а кого нет. Помнила качества всех воспитанниц старших групп и знала, чего ждать от каждой. И готовила себя к испытанию, в случае необходимости меняя личности, как перчатки.

«Да все равно не возьмут!» — взвизгнула Злюка.

«Молчи, если жить хочешь, — посоветовала Умница, контролирующая на данный момент тело. — Не вздумай перехватывать контроль, все вместе подохнем!»

«Она права, — поддержала дожидающаяся своего часа Убийца. — Сиди и не рыпайся».

«Да ладно вам… — пробурчала Злюка. — Я же не эта дурочка мечтательная. Достало просто все…»

«Ведьма, ты готова?» — спросила Умница.

«Да, — отозвалась та, послав остальным задорный волчий оскал. — Нас им так просто удавить не удастся. Я парочку сюрпризов на всякий случай подготовила…»

«Смотри, чтобы из-за твоих сюрпризов нам туго не пришлось, — раздраженно бросила Хитрюга. — То-то старший надзиратель долго искал, кто его в отхожую яму спихнул. Скажи спасибо, что на семнадцатую, мир праху ее, подумал…»

Ведьма ехидно захихикала. Все остальные насторожено наблюдали за ней. Все, кроме спящей мечтательной Дурочки, которой очень редко позволяли просыпаться. Эта неприспособленная к жизни личность способна была за один день напрочь уничтожить все, чего остальные достигли за годы. После нескольких экспериментов ее усыпили и не давали просыпаться, пичкая нужной информацией во сне. Если бы не то обстоятельство, что именно Дурочка должна стать основной личностью, ее бы давно растворили. Но, увы. Приходилось мириться с ее мечтательностью, верой в совершенно невероятные вещи и непроходимой глупостью. Ну что такое, скажите на милость, любовь? Что обозначает это понятие? Или дружба? Или доброта? Разве такие вещи бывают? Нет, конечно. А эта идиотка в них верит. Противно даже.

Из-за угла вынырнули охранники и быстро заняли ключевые позиции, откуда простреливался весь вестибюль. Случалось, что кто-то из сошедших с ума воспитанниц пытался напасть на господина, и такого больше повториться не должно. Поэтому девушек держали под прицелом плазмеров. В стороне горел огонек включенной инфокамеры, транслирующей происходящее здесь остальным воспитанницам. Зачем? Ни одна не понимала. Тридцать вторая сделала для себя вывод, что этим господин пытался чего-то добиться от них. Как казалось Умнице с Хитрюгой, они сумели понять чего именно. По крайней мере, надеялись, что поняли. Ошибка ведь будет стоить жизни.

Послышались чьи-то шаги, и в вестибюле появился высокий мужчина с седыми висками, одетый в темно-серый костюм из тармиланского псевдошелка. Бриллиантовый узор на щеке принадлежал одному из высших аристократов княжества. Странно, год назад тридцать вторая не видела у господина этого узора. Лицо его выглядело спокойным, немного вытянутым, нос прямым, короткие волосы были черными с проседью. Серые, внимательные глаза скользнули по замершим у стены девушкам и сощурились.

Взгляд каждой воспитанницы источал физически ощутимую ненависть. И ужас. Смертельный ужас, что ее не возьмут, и она станет очередным примером для нерадивых. Господина сопровождал одного с ним роста мужчина помоложе, лет тридцати пяти, может быть, сорока, несший в руках небольшой биокомп. Его аристократическая невозмутимость дала трещину, и он избегал смотреть на обнаженных девушек.

— Ну что, Лоех, — повернулся к секретарю господин, — как думаешь, попадется нам сегодня что-нибудь стоящее? Или опять сплошные пустышки?

— Не мне судить, — отозвался тот, уставившись в пол, сегодня ему отчего-то было до боли жаль несчастных четырнадцатилетних девочек, не видевших в своей жизни ни одного светлого мгновения.

— Жалеешь их? — приподнял брови господин.

— Да, — мрачно ответил Ренни, уставившись в пол. — Я же человек, в конце концов. Слишком это жестоко.

— Понимаю, — на мгновение потеплели глаза его сюзерена. — И рад, что ты сумел остаться человеком. Но сам права на жалость не имею. При другом воспитании мы не сумеем получить ту единственную, которая нам нужна.

— Извините меня, — склонил голову секретарь. — Все понимаю, но трудно смириться, когда видишь их…

— Ничего, — позволил проскользнуть по губам легкой улыбке господин. — Справишься. Не первый год тебя знаю. Ты меня подводил очень редко. Надеюсь, Лоех, так будет и дальше.

Ренни кивнул. Почему-то господин граф предпочитал называть его вторым именем. Впрочем, какое это имеет значение? Важно то, что единственной их надеждой на победу были эти несчастные девочки. Странно, но факт. И жалость придется упрятать куда подальше, чтобы не мешала делу.

Тридцать вторая внимательно слушала малопонятный разговор и подсознательно ощущала, что не ошиблась. Господину нужны от них какие-то конкретные качества. И эти качества могли возникнуть только у тех, кто воспитывался в условиях, подобных здешним. Умница немедленно начала многовариантный анализ по методу Касита с новой точки зрения, Хитрюга подбрасывала ей темы для размышления, поворачивая каждую то одной, то другой стороной, а Злюка выступала адвокатом Проклятого, осмеивая все их потуги. Убийца и Ведьма молчали, внимательно наблюдая за всем вокруг и готовясь перехватить контроль над телом в случае необходимости. Дурочка спала.

Господин не спеша двигался мимо шеренги девушек, внимательно оглядывая каждую. Правда, в некотором отдалении по настоянию охраны. Добравшись до двадцать шестой, он обратил внимание на дергающиеся губы девушки. Несчастная с ненавистью и обреченностью смотрела на мучителя, понимая, что все, ее короткая жизнь пришла к своему завершению. И оказалась права.

— Почему здесь некондиционный экземпляр? — холодно спросил господин у старшего надзирателя.

— Но она по тестам одна из лучших, — попытался возразить тот, бледнея.

— Не умеет владеть собой. В брак.

— Будь ты проклят, сволочь! — вскрикнула в отчаянии двадцать шестая. — Когда-нибудь тебя заставят заплатить за всех, кого ты убил!

— Когда-нибудь, да, — спокойно ответил господин. — Но это будешь не ты. Убрать ее!

Кто-то их охранников поднял плазмер, и голова двадцать шестой разлетелась на куски, забрызгав соседок кровью и ошметками мозга. Ни одна из девушек при этом не пошевелилась, как будто не произошло ничего необычного. Тридцать вторая стояла так же спокойно, однако Хитрюга отметила, что щека господина почти незаметно дернулась при словах двадцать шестой, и сразу сообщила об этом Умнице для внесения нового параметра в модель. Та изменила режим сходимости и внутренне довольно хмыкнула. Вот теперь сходится! Господину все это не доставляет никакого удовольствия, он ни в малейшей степени не является садистом, добиваясь чего-то своего, и ради этого пожертвует чем и кем угодно.

— Кто-нибудь из вас видит перед собой что-нибудь необычное? — негромко задал господин традиционный вопрос.

Он задавал этот вопрос на каждом выборе. Но что он имел в виду, не понимала ни одна из девушек. Ведь перед ними ничего не было. Лучше уж промолчать, чем лгать. За ложь наказывали очень страшно, и ни одна не решалась на такую глупость, как солгать.

«Чего он хочет?» — немного раздраженно спросила Умница.

«А пусти-ка, я посмотрю, — потянулась вверх Ведьма. — Что-то я такое вижу…»

«Иди», — заинтересованно ответила Умница и уступила контроль над телом, сменив временную константу.

Ведьма всмотрелась и довольно оскалилась. Неужели ни одна дура не видит этого разноцветного клубка нитей прямо перед своим носом? Непонятно. Ничего, сейчас она устроит господину маленькую пакость. Ехидно захихикав, Ведьма протянула невидимые руки и преобразовала клубок нитей в большой, пульсирующий разными цветами кукиш. Пусть подавится, гад такой! Господин вдруг резко остановился, глаза его расширились, от лица отлила кровь.

— Кто из вас это сделал? — холодно спросил он. — Лучше признавайтесь сразу.

Девушки испуганно смотрели на него, не понимая, что он имеет в виду.

«Снова твои поганые шуточки, сука! — рявкнула Умница, выдирая у Ведьмы контроль над телом. — Ты же нас погубила!»

«Сама сука! — отозвалась та. — Наоборот, мы его теперь интересуем! Сама подумай своей умной башкой. Я же за много лет первая, кто мало того, что увидел его клубок, но и изменил его!»

«Она права, успокойся, — одернула Умницу Хитрюга. — Это наш шанс. Быстро проведи анализ».

Та ничего не ответила, полностью задействовав резервы мозга.

«Да, я ошиблась, — сказала она через пару секунд. — Надо признаваться».

— Это сделала я, господин, — ступила вперед тридцать вторая.

— Да? — приподнял он левую бровь. — А если так? Как ты ответишь?

«Ведьма! — в панике взвыла Умница. — Бери контроль!»

«Уже!»

Увидев вместо кукиша белую стену, окружившую господина, Ведьма злобно оскалилась. Внутренне, конечно. А затем осторожно приклеилась к этой стене, становясь ею. И незаметно преобразовала защитное плетение в его противоположность. Секретаря притянуло вплотную к господину, он испуганно вскрикнул, попытался вырваться, но силовая хватка Ведьмы держала крепко.

— Наглая девчонка! — довольно рассмеялся господин. — Но молодец. А так?

Стена мгновенно превратилась в переплетение нитей, рванувшихся к тридцать второй. Резкая боль ударила по нервам, нити коконом опутали девушку, принявшись душить. Для постороннего взгляда ее вдруг взметнуло в воздух что-то невидимое. Ведьма с ненавистью скрипнула зубами уже явно и принялась за дело всерьез. Откуда только и силы взялись. Она отсекала нити, меняя их направленность, выплетая из них что-то смертельное, черное, жестокое.

— Стоп! — господин поднял руку, мгновенно уничтожив все нити, и тридцать вторая рухнула на пол. — Ты заигралась, девочка. Отпусти плетение, ты хоть сама соображаешь, что плести начала?

— Нет… — мрачно ответила Ведьма. — Показалось, что так можно защититься…

— Если бы ты доплела эту гадость, — укоризненно покачал головой господин, — умерли бы не только мы с тобой, но и все люди на несколько тысяч километров в округе. Никогда не думал, что черную связку Мархена можно сплести по наитию. Поздравляю, из тебя будет толк.

«Ну, Ведьма… — восторженно протянула Умница. — Ну, ты даешь… Что ж ты раньше молчала, что можешь легко всю эту сволочь перебить?»

«А я знала? — огрызнулась та. — Отбивалась просто».

Господин подошел к тридцать второй и взял ее за подбородок, внимательно уставившись девушке в глаза. Зеленые глаза юной красавицы были совершенно непроницаемы, только в глубине горела тщательно скрываемая ненависть. Он удовлетворенно кивнул — то, что надо. Сменить направленность ненависти очень просто. Потом сказал:

— Отойди в сторону, подождешь там. Тебя ждет еще один экзамен.

Тридцать вторая поклонилась и отошла в угол. Сразу пятеро охранников взяли ее под прицел, держа пальцы на курках.

— При первой попытке коснуться вероятности ты будешь убита, — негромко проинформировал ее господин.

— Что такое вероятность? — удивилась Ведьма.

— Нити, — ехидно ухмыльнулся господин. — Те самые разноцветные нити, из которых ты плела свои игрушки. Надо же, невежественное дитя сплетает связку Мархена, не имея при том никакого понятия о вероятностях. Стой спокойно, а то у охраны нервы на взводе.

Тридцать вторая замерла. Не хватало только спровоцировать охранников застрелить ее после того, как она сумела заинтересовать господина. Лучше стоять не шевелясь. Ноги вскоре затекли, но девушка не решалась сдвинуться с места. Страх и возбуждение колотили ее, она внимательно наблюдала, как господин заставлял остальных решать обычные тестовые задачи, делать еще что-то непонятное. Он досадливо морщился, несмотря на блестящие результаты, выданные почти всеми. О чем речь, даже задачи по многомерной навигации в гиперпространстве эти четырнадцатилетние девочки решали мгновенно, ничуть не напрягаясь. Память каждой была почти абсолютной. Но господин хотел от них чего-то другого. Отобрав еще двух, двадцать первую и двадцать девятую, далеко не лучших по тестам, он отошел в сторону и задумался.

— Остальные ваши, — обернулся господин к низко поклонившемуся старшему надзирателю.

Глаза того вспыхнули животной похотью. Отданные ему девушки в отчаянии застонали, кое-кто попытался дернуться, куда-то бежать, но надзиратели хорошо умели управляться со своими подопечными. Вскоре нейрохлысты заставили несчастных в судорогах корчиться на полу. Господин холодно смотрел на эту картину, секретарь зажмурился и отвернулся, что-то неслышно шепча себе под нос и кусая губы. Три отобранных застыли неподвижно, молясь про себя Благим, чтобы господин не передумал и не отдал надзирателям и их. Что эти звери творят с попавшими в их власть, каждая видела не раз, и при одной мысли о том, что ее ждет такая судьба, готова была на что угодно.

— Не при мне! — одернул господин какого-то надзирателя, ухватившего бьющуюся в корчах девушку за грудь.

— Простите, господин! — испуганно поклонился тот, отпуская жертву, только ткнув ее снова нейрохлыстом для острастки.

— Пшел вон, скот! Чтобы не забывался, получишь десять плетей. Старший надзиратель, ты слышал?

— Да! — вскинулся тот, прожигая провинившегося подчиненного гневным взглядом. — Будет исполнено!

— Забирайте их, — кивнул господин на корчащихся на полу от боли девушек, — и вон отсюда. Быстро!

Надзиратели, продолжая кланяться, похватали отданных им на потеху воспитанниц и поспешили скрыться с глаз человека, от которого зависела их жизнь. Не раз случалось, что вызвавшего его гнев надзирателя тут же расстреливала охрана. Ни один не хотел себе такой судьбы.

Вскоре в вестибюле остались только господин со своим секретарем, охранники и три отобранные девушки. Двадцать первая, двадцать девятая и тридцать вторая. На первый взгляд, они были совершенно одинаковы, кто не знал, что такое эти девушки, решил бы, что перед ним сестры-близнецы. На редкость красивые близнецы.

— Марен, — повернулся господин к одному из охранников. — Давай.

Мускулистый паргианец с насмешливой ухмылкой подошел к девушкам и с какой-то стати спустил штаны. Они с недоумением уставились на немалых размеров мужское достоинство, не понимая, что все это значит. Чего еще от них хотят?

— А теперь я приказываю доставить Марену удовольствие ртом.

Холодный голос господина заставил каждую замереть. И только потом до них дошел страшный смысл сказанных слов. С раннего детства в воспитанниц приюта вбивали, что сделать то, что им сейчас приказали, означает погубить себя. Означает потерять и жизнь, и честь, и саму душу. Означает стать проклятой Благими. Так это или нет, девушки не знали, но верили, что так. Ибо это было первое, что делали надзиратели с приговоренными. С теми, кого обрекли на смерть. Потому это унижение в сознании каждой воспитанницы питомника намертво срослось со смертным приговором.

— Я не буду делать этого, господин… — мрачно пробормотала двадцать девятая. — Не буду.

Он внимательно посмотрел в наполненные отчаянием и решимостью глаза девушки. Кивнул и скомандовал:

— Убрать!

Кто-то из охранников выстрелил из игольника, грудь двадцать девятой пересек ряд рваных отверстий, и она рухнула на пол, захлебываясь собственной кровью. Пару раз дернулась и затихла. Оставшиеся в живых две девушки замерли.

— Я жду, — холодно сказал господин.

Двадцать первая глухо всхлипнула, подошла к охраннику и упала перед ним на колени. Тридцать вторая закусила губу — Благие, неужели и ей придется пойти на такое страшное унижение? Господин молча смотрел на замершую возле охранника на коленях девушку. Потом коротко кивнул. Охранник плотоядно ухмыльнулся, взял двадцать первую двумя руками за голову и резким движением свернул ей шею. Отбросил труп в сторону и снова замер.

— А что сделаешь ты? — с любопытством спросил господин.

Ему, значит, любопытно? Сволочь поганая… Тридцать вторая дрожала всем телом, непонимающе глядя на трупы двух девушек, похожих на нее саму, как две капли воды. И так ему не подходит, и эдак… Так чего же он хочет?! Отчаяние поднималось из глубин души, на глазах застыли слезы, губа была прокушена насквозь. Выхода нет. Возможности выжить — тоже. Что он там говорил? Умрут все люди в радиусе нескольких тысяч миль? Но он тоже? Тогда и собственной шкуры не жаль!

Умница отступила в сторону, передавая управление личности, которая еще ни разу не выходила наружу, скрываясь в глубинах сознания. Убийце. Господин, внимательно наблюдавший за девушкой, удивленно приподнял брови и переглянулся с секретарем. Она вдруг резко изменилась. Из глаз исчез страх, теперь в них горела насмешка над ним, над собой, вообще над всем миром.

Тридцать вторая сгорбилась и направилась к охраннику какой-то странной, вихляющейся походкой. Никто не знал, что под контролем Убийцы она могла двигаться со скоростью, при которой человеческий глаз уследить за ней не способен. Подойдя ближе, девушка метнулась вперед, ухватила охранника за его причинное место и резко рванула вниз, от души добавив коленом. Прикрывшись телом взвывшего от неожиданной боли Марена от плазмеров остальных, Убийца мгновенно передала контроль Ведьме, ждавшей своей очереди со злорадным хихиканьем. И Ведьма сплела ту самую черную, страшную, пугающую ее саму связку, которой отбивалась от атаки господина. Но не применила, остановившись за полшага до этого. Теперь, даже если ее убьют, связка развернется и отомстит за нее.

— Мне терять нечего, господин… — с трудом выдавили пересохшие губы.

Он откинул назад голову и захохотал как безумный. Смеялся добрых две минуты. Охранники с секретарем искоса поглядывали на светящуюся страшным черным светом девчонку с ужасом, но молчали, не смея сказать ни слова.

— Вот, девочка! — заговорил, наконец, господин. — Именно этого я от тебя и хотел. Никогда не смей сдаваться, всегда дерись до конца! Без страха за собственную шкуру! Вот такой ты мне и нужна.

— Драться до конца… — задумчиво протянула тридцать вторая. — Я запомню ваш урок.

— Запомни, пойдет на пользу, — кивнул он и повернулся к охранникам. — Не сметь стрелять. Причинивший вред этой девушке будет умирать очень медленно.

Снова посмотрев на напрягшуюся тридцать вторую, господин сказал:

— Можешь отпустить придурка. Или хочешь убить? Так убей.

— С удовольствием! — осклабилась Ведьма, на мгновение разделив контроль с Убийцей.

Та легко сбила крепкого, мускулистого мужика с ног и свернула ему шею. Свернула точно тем же движением, каким сам охранник расправился с двадцать первой. Остальные охранники потрясенно замерли, глядя на миниатюрную красивую девушку, похожую сейчас на выходца из ада. Глаза ее горели каким-то желтым лихорадочным огнем, вокруг тела вилась черная, туманная дымка, в которой безошибочно угадывалась сама смерть. И охранникам было страшно.

— Я доволен тобой, девочка, — насмешливо сказал господин, подошел к тридцать второй и потрепал ее по волосам, ничуть не боясь готовой сорваться с ее пальцев смертельной связки. — Запомни, как держать наготове плетения. Со временем научишься создавать их на ходу, а пока придется обходиться заранее созданными заготовками. Завтра я начну тебя учить. И если ты думаешь, что от наказания за лень тебя спасут твои неуклюжие потуги в магии, то ты сильно заблуждаешься.

— Я поняла вас, господин, — низко поклонилась Ведьма, отпустив Убийцу. — Приказывайте.

Теперь она видела, что ее жалкая связка ничем не повредила бы этому сухопарому полуседому человеку. Его окружало защитное плетение, с которого соскальзывал даже взгляд. Ох, как нескоро она сумеет создать что-нибудь подобное… Но если останется в живых, создаст. Со временем. Чтобы отомстить за все пережитые мучения, требовалось терпение, очень много терпения. Она будет терпеливо ждать своего часа. Пусть годы или даже десятилетия. Однажды дождется. Никто и никогда не жалел тридцать вторую. Что ж, она тоже никого и никогда не пожалеет. А уж тем более того, кто создал питомник.

Господин легко читал в глазах девушки молчаливое обещание и насмешливо ухмылялся. Хотя в глубине души ему тоже было страшно — он сотворил чудовище, и вскоре придет время выпустить это чудовище на свободу. Не хотелось, слишком опасно, но загнать существо, на которое всю свою жизнь охотился Дарв ис Тормен, могло только такое чудовище. Предстояли еще годы и годы подготовки, но впервые за много лет он получил по-настоящему удачный экземпляр. Дар этой четырнадцатилетней девчушки был невероятен, она станет магом такой силы, что сам он и рядом стоять не сможет.

Да, придет время и тридцать вторая заставит заплатить его самого. Заплатить по всем счетам. Что ж, это справедливо. И если случится после того, как ее охота увенчается успехом, то пусть. После этого его жизнь уже не будет иметь никакого значения. Дарв ис Тормен взял девушку за руку и повел навстречу новой жизни.

Примечания

1

Вельх — животное, чем-то напоминающее земного камышового кота.