Криптоним 1: Нан Мадол

Иван Близнюк

Двое молодых людей, которым наскучила офисная работа в мегаполисе, отправляются на поиски загадочной микронезийской цивилизации – в таинственный древний город Нан Мадол. В путешествии главные герои сталкиваются с азиатской мафией и международными шпионами, морскими хищниками и экзотическим животным миром Борнео, религиозными сектантами и филиппинскими пиратами, участвуют в классическом детективе «убийство в закрытой комнате». Книга выдержана в лучших традициях научно-популярных произведений А. Склярова, Э. фон Дэникена, З. Ситчина, Г. Хэнкока.

ВСТУПЛЕНИЕ

«Вначале человек жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги.

Потом он тратит деньги на восстановление здоровья.

В результате он не живет ни в настоящем, ни в будущем. Он живет так, как будто никогда не умрет, а умирая, сожалеет о том, что не жил»

Далай-лама XIV, духовный лидер Тибета.

Они всплыли из уже знакомого вертикального тоннеля в центре озера-воронки. В свете яркого солнечного дня нагромождения чёрных монолитов вокруг уже не казались такими зловещими, как прошлой ночью. Позитива добавляло и полное отсутствие трупов ночных монстров, всего несколько часов назад плавающих повсюду вокруг. Палящее тропическое солнце, играющее бликами на спокойной поверхности воды, настойчиво отгоняло мысли о том, что неподвижные тела хищников просто сожраны за прошедшее время другими подводными обитателями зловещего острова Даронг, а чистое голубое небо заслоняло картину человеческих скелетов, ровными рядами уложенных в тёмных глубинах тысячелетних подземелий.

Увидев сидящую на свешивающемся над водой базальтовом бревне знакомую фигуру с копной спутанных соломенных волос, партнёры сосредоточенными гребками молча направились в его сторону.

— «Ну как? Вы нашли старых богов Чёрного города?» — произнёс Дерек, подавая им по очереди руку и помогая вылезти из воды.

Ив разгерметизировал костюм — плёнка нано-ботов плавно стёкла вниз с подбородка, повинуясь мысленному приказу. Сухая кожа лица, оказавшись на открытом воздухе влажных тропиков, сразу покрылась тонким слоем из воды и собственного пота.

Он снял дыхательный аппарат, выбросив желтую таблетку спрессованной углекислоты, и задумался: а какой, собственно, ответ будет наиболее верным?

Переполненное за последние сутки эмоциями и информацией сознание требовало паузы, отказываясь беззаботно радоваться солнечному свету. Казалось, что стройная ещё недавно картина окружающего мира рассыпалась на бесчисленное множество осколков, и человеческому мозгу требовалось время, чтобы собрать в единое целое хотя бы самые крупные и значительные её куски.

Перед глазами побежали день за днём события, которые сегодня привели его к столь странному для человека технологичного двадцать первого века вопросу.

Ещё несколько недель назад он сидел в самой глубине солидного офиса и смотрел в окно. От бизнес-центра к парковке и кафе сновали потоки клерков в строгих костюмах и галстуках. На проспекте понемногу рассасывалась обеденная пробка. Машина коммунальщиков собирала мусорные баки. Из супермаркета напротив люди выносили одинаковые пакеты с одинаковыми продуктами: сыр, колбаса, хлеб, у самых «эксцентричных» — сыр с плесенью, колбаса с альпийскими травами и хлеб из пророщенной пшеницы — все как вчера, позавчера и… завтра.

Торги за его голову шли уже второй час. На заднем плане бубнили вперемешку новый заказчик, его личный агент и генеральный директор нанявшего Ива «Фонда социальных инициатив». Он не был полноценным сотрудником этой организации со столь высокопарным названием. Сдельно брался только за отдельные проекты, сотрудничая ещё с несколькими подобными «фондами», «агентствами» и «бюро» Однако сейчас с тоской понимал, что свобода его мнимая — уже давно он живёт не по собственному желанию и распорядку, а по ежедневнику своего «промоутера», торгующего его знаниями и интеллектом.

Закон жанра — не хочешь сидеть «от звонка до звонка» в унылом офисном кабинете — слушайся своего агента. Актёры и спортсмены уже давно усвоили, что звёздами их делает не талант, а именно он — агент. Теперь наступила та же эпоха и для других специалистов — юристов, экономистов, бухгалтеров, маркетологов, социологов и, в том числе, таких как он — в области разработки оптимальных стратегий.

Не хочешь двадцать лет подряд разрабатывать проекты вывода на новые рынки какого — ни будь мыла? Или жить от одной до другой избирательной компании одного и того же политика, который на десятых по счёту выборах уже и сам верит в собственную гениальность и исключительность, считая окружающих некими, частично живыми, предметами собственного обихода? Или заполнять на государственной службе бесконечные формы отчётов о своей работе, по объёму в разы эту самую работу превышающие?

Пожалуйста — не трать десятилетия, не живи от выборов до выборов и не заполняй — найди агента и он обеспечит тебе всё то же самое, но в концентрированном виде: за месяц ты разработаешь стратегию для мыловаренной компании, за две недели распишешь будущему народному избраннику план его восхождения по электоральной лестнице на годы вперёд, за двое суток рассчитаешь очередному государственному ведомству поведенческую модель этого же политика в случае занятия им той или иной официальной должности. И заработаешь за это время примерно столько же, как за годы монотонного сидения на одном и том же, пусть и мягком, стуле.

Штатные сотрудники всех твоих заказчиков, и учреждений и частных лиц, будут смотреть на тебя с завистью. Ведь ты фрилансер — свободный человек. Сегодня — здесь, завтра — там. Ты максимально эффективно используешь свой интеллект, не отвлекаясь на условности и рутину. Каждый из них мечтает со временем стать тобой.

Но станешь ли ты по настоящему свободным? Ты такой же раб своей работы, как и они. Только твой фетиш — не безмозглый начальник и отупляющие корпоративные процедуры, а талантливый агент и его записная книжка. Эти двое не дадут тебе остановиться — всегда есть кто-то, кому срочно нужен сплав нетривиальных идей и аналитической логики.

И ты бежишь, бежишь из всех ног. От одной задачи до другой. Анализируешь, моделируешь, создаёшь чьи-то будущие успехи и снова бежишь дальше. Чтобы просто оставаться на месте, как девочка Алиса в детской Стране чудес.

О чём ты мечтал в юности? Об успехе? О том, чтобы стать творцом чего-то нового?

Тогда ты добился своего. И что дальше? Понял ли ты благодаря этому что-то о себе и о мире? Можешь ли ты ответить на вопрос: зачем вообще всё окружающее существует, как оно началось и чем закончится? Есть ли у тебя — лично у тебя — какое-то предназначение или ты простая случайность в непознанном мироздании?

Размышляя об этом, Ив рассеянно слушал заказчика, а внутри накатывала обычная в последнее время тоска: опять кому-то потребовалась математическая модель принятия решений очередным высокопоставленным идиотом, единственные в жизни заслуги которого — оказаться в нужном месте в нужное время и уметь дружить с теми, кто выше и сильнее. И всем ясно, что его политические решения не только не являются плодом его собственного ума, а даже не есть результат выбора наиболее правильного из предложенных многочисленным окружением. Поэтому и нужен он — Ив — специалист, в том числе, и по превращению человеческих личностей в математические формулы: кто из свиты сегодня пользуется наибольшим влиянием? Какую идею выдвинет по интересующему заказчика вопросу каждый из наиболее влиятельных приближённых? Чья точка зрения победит? С какой вероятностью? Как использовать придворную борьбу у трона, чтобы наверху оказалось нужное решение? И ещё сотни вопросов, превращающиеся в числа вероятностей, расчётов и оценок. Теория игр, теория конфликтов, теория оптимальных механизмов — люди, как математические функции, и математические функции, как социальные процессы.

Знал ли Нобелевский лауреат Джон Нэш, создавая математику, описывающую борьбу за реализацию сторонами своих интересов, во что со временем превратиться его творение? Представлял ли себе, что когда-нибудь с помощью неё «играть» будут все — от парфюмерных компаний, жаждущих получить новых покупателей не путём совершенствования своего продукта, а путём игры на слабостях конкурентов, до политика, не стремящегося предложить свежую идею государственного строительства, а нацеленного обыграть оппонентов путём математически выверенного распределения своих пропагандистов по избирательным округам?

Игра ума постепенно превратилась в грязную рутину, где больше всего денег достаётся из унылого дерьма.

Ив вспомнил учёных и путешественников прошлого: Колумб, Магеллан, Тур Хейердал, Пастер, Эдисон, Эйнштейн. Наверняка, они на самом деле были не такие идеальные, как их официальна биография. Возможно, они тоже всю жизнь всего лишь писали книгу собственного успеха. Но, в итоге, получилось-то у них совсем другое — «Книга познания». И неважно чего — самого себя или целой вселенной. Главное, они поняли что-то новое и важное, что никто не понимал до них. Благодаря им мироздание стало, пусть на чуть-чуть, но осмысленнее. Может быть, каждый из них положил в эту пирамиду знания даже не камень — песчинку, но от этого она тоже росла и каждая песчинка в ней поднимала всю конструкцию всё выше вверх.

А что же остаётся ему, Иву? Смотреть со стороны, как человечество строит свою Вавилонскую башню в небо? Успокаивать себя тем, что платишь налоги и тем обеспечиваешь зарплату какому-то другому строителю?

«Слушай, Ты! Как там тебя?» — вывела Ива из состояния задумчивости неожиданная фраза, обращённая непосредственно к нему. Он вздрогнул от неожиданности и перевёл взгляд на лицо заказчика — лощённого жирного борова, по-хозяйски развалившегося в офисном кресле, сложив на необъятном животе пухлые волосатые ручки.

«За деньги, которые я плачу, мог хотя бы поулыбаться мне в ответ» — грозно сдвинутые брови очередного повелителя людских душ демонстрировали не искреннее раздражение, а скорее привычку видеть вокруг согнутые шеи и опущенные глаза с оттопыренными одновременно ушами, ловящими каждое «драгоценное» слово этого «громовержца».

Ив видел таких много раз, но не отказал себе в удовольствии молча понаблюдать за каменной физиономией подольше.

«Я думал о Копернике» — наконец, с удивившим даже самого себя спокойствием, произнёс он.

Брови совсем сошлись над переносицей в единую линию, демонстрируя титаническую работу высокопоставленного ума.

«Это что ли про того, который сказал, что «Земля вертится», а потом его сожгли на костре?» — сложились хаотические обрывки школьных знаний политического светоча в обычный безапелляционный шедевр — «А при чём тут он? Это же было ещё до Первой Мировой Войны».

Ив без тени улыбки долго смотрел в упёршийся в него тяжёлый взгляд.

Потом встал и направился к выходу.

«Ты куда?!» — прошипел ему в спину агент.

«К Копернику!» — долетело уже из коридора.

Выгребая из ящиков выделенного ему стола немногие личные вещи, Ив наткнулся на небольшую коробочку с запиской от Дима, которую принял за розыгрыш и забыл, занятый срочной работой. Под почтовой упаковкой был небольшой прямоугольный футляр и бумажка, где рукой друга детства и, по совместительству, сводного брата было написано:

«Открой 20 — го в Бангкоке. Дим»

Неделю назад, отлепив от окна маленькую бандерольку, доставленную обычным почтовым аэродроном, и покрутив её в руках пару минут, он бросил и коробочку и записку в стол, да так и не вспомнил больше до сегодняшнего момента.

Срок, указанный в записке, наступает завтра.

Ив присел на стул. Задумчиво повертел в руках странный футляр. Открыть прямо сейчас? Это было бы самое разумное и логичное решение. Впрочем, как и вернуться с извинениями в комнату переговоров.

Он сверился с Интернетом — единственный рейс, которым он успевает к сроку, указанному в записке, вылетает через два часа.

Покручивая продолговатую коробку в пальцах, Ив перевёл глаза на окно — всё то же, как будь-то идущая по кругу короткая видеозапись: клерки, машины, покупатели супермаркета. Колбаса, сыр, хлеб — хлеб, сыр, колбаса.

Повинуясь внезапному импульсу, он снял удавку галстука, потом пиджак, который разостлал на полу рядом со столом. Свалил на него со стола незаменимые ещё вчера вещи — ежедневник, калькулятор, ручки, маркеры и прочую личную рабочую дребедень. Первым в мусорное ведро полетел ненавистный галстук, за ним — тюк с офисным хламом, бывший совсем недавно деловым пиджаком. Паспорт, бумажник, телефон и загадочную коробочку он рассовал в карманы брюк.

Через несколько минут по этажу делового центра шёл странный для этого, насквозь пропитанного деловым этикетом, места человек: без пиджака и галстука, со странной улыбкой глядящий куда-то далеко, намного дальше за границу окружающих его серых стен.

Его провожал постепенно образовывающийся коридор из сотрудников соседних офисов, которые, натыкаясь на шагающую к выходу странную фигуру в расстёгнутой рубашке с развевающимися полами и закатанными до локтей рукавами, смотрящую поверх них куда-то вдаль, замирали и останавливались, провожая его недоуменно — ошарашенными взглядами. Все в наглухо застегнутых черных и серых деловых костюмах и затянутых галстуках, с папками, бумагами и портфелями в руках. Он шёл сквозь этот черно-серый мир офисной индустрии с оттопыренными карманами брюк, на которые укоризненно смотрели его коллеги, и ему казалось, что они все пластиковые манекены из магазина Джорджио Армани. Откуда-то сбоку выскочил его агент и, семеня за ним, что-то говорил быстрой скороговоркой, Ив не вдумывался в смысл этих слов, только отстранёно отметил, что тон по ходу монолога меняется с недовольно-угрожающего на просительный. Под последний, уже гневный, выкрик за спиной он вышел на улицу.

Через два часа Ив безмятежно заснул во взлетевшем самолёте. Что он будет делать при приземлении — он не знал и не думал. Впервые за несколько лет ему снились не схемы, аналитические отчёты и фото из досье, а храмы Бангкока.

Он летит писать свою истинную «Книгу жизни» Как именно она будет называться — он ещё не знает. Зато он точно знает: это решит только он сам.