Двойное проникновение (double penetration). Или записки юного негодяя

Иван Плахов

История превращения человека в Бога с одновременным разоблачением бессмысленности данного процесса, демонстрирующая монструозность любой попытки преодолеть свою природу. Одновременно рассматриваются различные аспекты существования миров разных возможностей: миры без любви и без свободы, миры боли и миры чувственных удовольствий, миры абсолютной свободы от всего, миры богов и черт знает чего, – и в каждом из них главное – это оставаться тем, кто ты есть, не изменять самому себе.

— 2-

Когда я очнулся, звезды мерцали на ночном небе и где-то в отдалении выла собака. От холода все тело затекло. Подробности, случившиеся в параллельной вселенной, были так ярки, что я не мог их забыть. Теперь я ясно понял, как технически происходит посещение параллельного мира: мой ментальный паразит на время становится частью другого сознания, все воспринимая будто наяву. Единственное, что меня тревожило: почему тот, в кого я переселился, умер? Есть ли связь между его смертью и моей жизнью? Вот это вопрос. Чертовски страшно.

Испуг был так силен, что я даже не помнил, как добрался до дома и оказался в постели. Проснувшись, обнаружил, что с начала трипа прошло три дня, а телефон показывал дату гибели отца — пятое сентября. Я не люблю совпадений, по теории заговора все совпадения не случайны: отца убили уголовники, и они же убили моего аватара, причем ровно год спустя. Я решил перестраховаться. Купил годовую шенгенскую визу и выехал в Европу: сначала в Берлин, затем в Мюнхен, через два месяца перебрался в Вену, по пути осматривая мемориальные места жизнедеятельности фюрера; посетил город Линц, постоял на горе, где на него снизошел германский гений, а затем выехал в Италию. И все это время записывал, записывал, записывал: хотел освободиться от воспоминаний о мире номер один.

Уже в Риме, в уцелевшей столице античной цивилизации, где, по общему мнению, гнездится заговор иллюминатов, во мне вновь проснулся зуд к исследованию параллельной вселенной. Тем более что по карте, которую я прихватил с собой в путешествие, именно здесь располагался один из пяти порталов Западной Европы. Да и о бандитах можно было на время забыть, хотя это наследие отца невольно внушало беспокойство.

Я разыскал портал в окрестностях Рима. Среди зеленых оград из плюща и дикого винограда загородных домов затерялась неприглядная постройка: аккуратный куб, оштукатуренный и окрашенный охрой изнутри и снаружи, с идеально круглым входом, обрамленным волютами, и без крыши. Земля внутри — словно выжженная, покрытая слоем пепла и углей. И все та же тишина вокруг и ни единой живой твари поблизости: я провел полдня внутри, выжидая, но мимо никто не прошел.

Вполне возможно, что это строение кому-то принадлежало. Если бы меня в нем застукали, то арестовали бы и наказали. Но соблазн перевесил страх, и двадцать четвертого декабря, в канун католического Рождества, я решился. На этот раз я использовал для открытия портала запись голубиного воркования, слегка изменив частоту колебаний страстных звуков птичьей любви. Как говорится, язык любви есть lingua franca: открывает любые двери.

Ярко светило солнце, в воздухе неуловимо чувствовалась близость моря, зеленели пинии — и с трудом верилось, что дома зима. Я вдохнул сладко-терпкий дым соблазна познания и провалился в небытие: реальность распалась, приоткрыв лик бездны.