Лекции по истории общественной жизни и культуры России

Иван Якушкин, 2019

Прямой потомок декабриста И. Якушкина, доктор физико-математических наук И.Г. Якушкин в своих лекциях излагает собственный взгляд на историю общественной жизни и культуры России, основанный на исторических и историко-литературных работах своего прадеда В.Е. Якушкина, материалах семейного архива и семейном предании. Автор предполагает, что высказываемая точка зрения на историю русской общественной жизни и культуры представляет интерес для читателя как отправная точка для дальнейшего чтения и размышлений. Одной из затронутых в работе тем является тема общественной жизни как социальном партнерстве, являющемся альтернативой социальной борьбы. Социальное партнерство особенно проявлялось в конце XVIII века, в эпоху Николая Новикова, в работе земских и городских учреждений, созданных реформами 1860-х годов, в деятельности благотворителей и меценатов на рубеже XX века. Увы, ни в дореволюционной России, ни позже партнерских отношений между властью и обществом не возникло, что и привело ко многим трагическим последствиям. Книга адресована широкому кругу читателей, в первую очередь – молодежи. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Лекция 1

Культура и общественная жизнь. Особенности исторического пути России

Человеческое сообщество есть часть биосферы земли, и потому его существование подчиняется природным закономерностям. Социальная жизнь также частично управляется стихийными, мало зависящими от воли людей силами. Вместе с тем, в отличие от других природных существ и организмов, люди строят свою жизнь в соответствии с определенными, сознательно введенными установлениями и нормами. Эти установления тесно связаны с тем, что мы называем культурой. Слово «культура» в переводе с латинского означает «возделывание» или «почитание». Первое значение указывает на связь с земледелием, с выращиванием растений, которые мы неслучайно называем «культурными». Для культурных растений, в отличие от дикорастущих, должна быть создана особая среда, т. е. природа должна быть благоустроена.

Параллель между жизнью человека и земледелием была осознана античностью и составляла содержание Елевсинских мистерий — главного религиозного таинства Древней Греции. В человеческом обществе культура есть также благоустройство среды существования, что подразумевает определенное понятие о благе. Это понятие исходит из более широкого во времени и пространстве представления о жизни, чем у природного существа, и связано, прежде всего, с культом, религией. Отсюда второе значение слова «культура» — почитание высшего начала, ценностей, единых для некоторого сообщества людей.

В процессе жизни окружающая человека среда осваивается, границы ее расширяются, человек ее обживает. Обжитая среда защищает людей от одиночества, страха, неизвестности и пугающей близости смерти, которые всегда граничат с жизнью. Ощущение бездны, находящейся за пределами культурного бытия, хорошо передано И.А. Гончаровым через образы «оврага» в романе «Обломов» и «обрыва» в одноименном романе. Культура создает защищенное пространство, где возможно более или менее свободное движение. Например, такой культурный феномен, как одежда, и защищает нас, и дает нам возможность в какой-то степени менять внешний облик.

Но на самом деле то, что окружает человека, есть единство материальной и духовной среды. Человек живет не только в материальном, но и в духовном мире, который создается памятью, размышлением, воображением. В связи с этим следует вспомнить слова апостола Павла о том, что задача человеческой жизни есть «домостроительство», под которым в первую очередь понимается возведение духовной постройки.

Духовный мир человека не может существовать без языка, без слова. Слово необходимо и для того, чтобы человек мог пользоваться вещами, предметами материальной среды. Язык, слово, или по-гречески «логос» (называя «слово» греческим именем, мы подчеркиваем его смысловую сторону, а не звуковую оболочку), по существу есть синоним культуры. Именно со словом связано выявление особой сущности человека, отличающей его от других живых существ. Поэтому не зря Евангелие от Иоанна начинается утверждением: «В начале было Слово. И Слово было Бог».

Как же функционирует культура в человеческом обществе? Знаменитый англо-американский поэт Т.С. Элиот предлагает, в первую очередь, различать культуру отдельного человека, культуру социальной или профессиональной группы, культуру определенного народа. Наиболее важным является понятие культуры народа, связанного относительным единством государственной и общественной жизни. Каждый народ формирует свою культуру, включающую труд над созданием материальной и духовной среды и почитание высших ценностей. Такая культура возникает в процессе исторического развития, несет в себе память о прошлом, и только она может быть основой будущего.

Что же, в первую очередь, объединяет представителей одного народа? С абсолютной уверенностью можно утверждать, что это единый язык — главный компонент общей для многих людей духовной среды, в которой люди существуют и граница которой осуществляет деление на «своих» и «чужих». Существование «без языка», как хорошо показано в известной повести В.Г. Короленко, становится для человека трагедией. Вместе с тем язык становится сокровищницей памяти, хранителем предания, расширяющего жизнь отдельного человека почти безгранично в прошлое, делающего его причастным судьбе предков. Вчитываясь и вслушиваясь в предания, обращаясь к истории слов, мы раскрываем для себя культуру, в которой живем, как историю. Язык создает своего рода огромное пространство, в котором каждый ищет свои пути.

Можно ли говорить о различных ступенях культурного развития общества, народа? Укажем на два свойства высокой культуры. Во-первых, она должна иметь определенное лицо, которое выражает ее внутреннее содержание. Лицо культуры проявляется как в представляющих ее личностях и общественных институтах, так и в культурных текстах, воплощенных в слове, звуке, изображении. Так, лицо христианской культуры выражено в Библии, сочинениях отцов церкви, классических произведениях литературы, музыки, изобразительных искусств. Во-вторых, высокая культура должна быть способна к пониманию иного, к диалогу. В основе любой культуры лежит определенный диалог с природой или с высшим началом — Богом, но, тем не менее, эта способность свойственна культурам в разной степени. При этом именно язык есть одновременно и то, что придает народу индивидуальность, и то, что дает возможность понимать чужое. Что касается общения между народами, то оно возможно в силу общечеловеческого содержания, скрытого под оболочкой разных языков, хотя и требует преодоления значительного барьера. Поэтому важнейшим даром, полученным Апостолами от св. Духа после Вознесения Христа, был дар «языков», т. е. способности преодоления этого барьера.

Каждый объединенный происхождением или жизненными интересами человеческий коллектив создает свой вариант национальной культуры. Духовный мир отдельного человека формируется в результате освоения культурно-языкового пространства, которое предлагает ему общество. Культурным можно назвать того, кто способен понимать окружающее, а не только использовать его в эгоистических целях, а также способен выразить и сделать понятным для других то, что принадлежит его собственному внутреннему миру. В этом культура отдельного человека повторяет в суженном варианте культуру народа, с ее проблемами «понимания чужого» и выражения «своего».

Поведение человека регулируется или жесткой системой правил (законов), за соблюдением которых следят властные структуры (роль которых могут играть род, семья и, в первую очередь, государство), или пониманием свойственных данной культуре ценностей. В каждом духовно-языковом пространстве существует определенный ценностный «каркас» из фактически обязательных ответов на вопрос о том, как себя вести в определенной ситуации. Нарушение этих правил вызывает всеобщее осуждение и возможно только для представителей маргинальных групп.

Из античной истории нам известно не только противопоставление культуры и природы, но также — цивилизации и варварства. В варварском обществе большинство ответов на возможные вопросы запрограммировано. Диалогичность высокой культуры ведет к тому, что она предоставляет человеку жизненные альтернативы, допускает разные ответы на один и тот же вопрос. Появление альтернатив связано с созданием новых ценностей, что мы и наблюдаем в деятельности мыслителей и художников, работающих в той сфере, которую мы называем «культурой» в узком смысле этого слова. В создаваемых ими произведениях возникают новые модели, регулирующие человеческое поведение.

По словам замечательного американского лингвиста Эдурда Сэпира, «подлинная культура представляет собой выражение в высшей степени вариативной и все же в некотором смысле единой и последовательной жизненной установки, в соответствии с которой значимость любого элемента цивилизации видится в отношении его ко всем остальным элементам».

При этом необходимо учитывать возможные расхождения в иерархии ценностей у различных социальных, национальных и возрастных групп, а иногда и у отдельных людей, что естественно для развитой, богатой альтернативами культуры. Для согласования этих альтернатив разворачивается общественная жизнь, реализующая свободный выбор человека. Само по себе понятие свободы оказывается очень сложным и служит предметом многочисленных обсуждений и споров. С одной стороны, существует свобода от внешнего принуждения, от излишних, в том числе и следующих из культурной традиции, запретов. С другой стороны, полная свобода от запретов, ведет к разрушению социальных основ бытия, к полной зависимости от природного начала и, в конечном счете, к той же несвободе.

Еще Аристотель, а после него английский философ XVII века Шефтсбери отмечали огромную социальную роль общения и возникающей как его следствие дружбы. Феномен общественной жизни возникает из общения, и в ее процессе человек взаимодействует с отдельной социальной, национальной, религиозной группой, а группы взаимодействуют между собой. Это взаимодействие основывается на стремлении убедить, объяснить, но не на принуждении или насилии, на котором часто основываются действия государства или отдельной личности. Если в частной жизни человек отстаивает свои интересы, если государство стремится подчинить их интересам целого, то в «нормальной» общественной жизни мы наблюдаем и стремление к согласию, и определенную самостоятельность каждого из участников диалога.

Динамика культуры проявляется в том, что в процессе общественной жизни и человек, и отдельная группа людей могут вносить изменения в систему ценностей. По словам Э. Сэпира, «любое глубокое изменение в поступательном движении цивилизации, в особенности любое преобразование ее экономических оснований, сопровождается тенденцией к расшатыванию и трансформации культурных ценностей… Здоровая национальная культура никогда не является пассивно воспринятым наследием прошлого, а, напротив, предполагает активное творческое участие всех членов сообщества».

Чтобы в процессе общественной жизни развитие культуры происходило без разрыва с традицией, общество создает особые институты, прежде всего связанные с религиозным культом. Сохранение традиции в жизни общества олицетворяет храм — национальная или межнациональная святыня. Динамическая сторона культуры олицетворяется в рынке — месте, где происходит наиболее интенсивное общение людей между собой. В древних Афинах холм Акрополь, где находились храмы, и рыночная площадь — агора — представляли две стороны греческой культуры. В древнем Новгороде также существовало равновесие между соборной и торговой сторонами.

В исторической жизни людей, однако, играют роль не только отношения, основанные на культуре, диалоге. Другой ее стороной является принуждение и насилие одних народов, социальных групп и отдельных личностей по отношению к другим личностям, социальным группам, народам. Иногда это насилие проявляется в виде навязывания, предписывания определенных форм культуры. Тем самым происходит нарушение «мирной» жизни, гармонизирующей отношения между людьми и их отношения с природой, ломаются культурные традиции.

Конфликты между социальными группами — носителями разных систем ценностей приводят порой к тому, что попытки придти к общественному согласию и выработке общенационального культурного идеала сменяются «общественной борьбой». Это может приводить к крутым изменениям общественного устройства, осуществляемым через реформы, а иногда и через революции. Последние производят страшные потрясения в обществе, сопровождаются многочисленными жертвами и порой кардинально меняют глубинный характер культуры. Столкновения с окружающей общественной средой могут возникать и у отдельных представителей общества. Классический пример этого в условиях античной демократии — процесс против философа Сократа, обвиненного в неуважении к народному преданию и его казнь. Необходимо иметь в виду и такие ситуации, когда власть предписывает изменить жизненные нормы, а общество вступает с нею в конфликт, отстаивая традицию.

Развиваясь, цивилизации разворачивает все более разнообразный спектр общественной жизни. Создаются общественные организации, политические, культурные, благотворительные, способствующие диалогу и взаимодействию различных групп и коллективов. Так, постепенно развиваясь, партнерская и протестная общественная жизнь приводит к гражданскому обществу, создающему возможность для свободы отдельных групп и личностей при условии уважения к основной массе населения. Гражданское (открытое) общество само создает механизмы своего регулирования — например, такие, как партии, парламент, местное самоуправление, независимый суд, гласность, профсоюзы.

Существует, однако, еще одна опасность, связанная с развитием цивилизации, благоустраивающей среду, обеспечивающей социальным группам и человеку относительный комфорт и свободу поведения в рамках необременительного культурного каркаса: «разрешено все, что не запрещено». При этом подлинная глубинная культура отодвигается на второй план, ей отводится роль некоторого украшения, не связанного органически с «жизнью», она становится «массовой»». Исторический процесс приводит к тому, что многое утрачивается, другое живет только формально, утеряв свой смысл. Так, многие жители индийских деревень знают наизусть огромные отрывки из древних эпических поэм, но не могут объяснить их содержание. Так и европейские люди забыли первоначальный смысл используемых в быту вещей и исполняемых обрядов. От них скрыта подлинная «вещность вещи», о чем многократно писал великий философ XX века М. Хайдеггер.

Конечно, каждая культурная эпоха стремится залечить раны, создать целостную культуру путем творчества нового, однако это новое также прорастает из старых традиций и не может быть без них понято. Все это говорит о том, что необходимо изучать культуру прошлого, разбираться в ее сложных, подобных геологическим слоям, напластованиях.

Датский философ Серен Кьеркегор, своими прозрениями близкий Достоевскому, писал: «Если бы не было священных уз, соединяющих человечество воедино, если бы одно поколение вырастало вслед за другим подобно новым листьям в лесу, если бы человеческий род проходил по свету, не оставляя следа, как корабль, скользящей по воде, или как ветер, мчащийся по пустыне, если бы вечное забвение всегда подстерегало свою добычу, — как безутешна и пуста оказалась бы тогда жизнь».

* * *

Изучая культуру определенного народа, в том числе русскую культуру, естественно выделить исторические периоды, большие эпохи, отмеченные определенным единством. Для русской общественной жизни и культуры можно выделить несколько таких периодов:

1. VI в.н. э. — конец X века — период языческой земледельческой культуры восточных славян, завершившийся созданием единого государства — Киевской Руси.

2. XI–XVII века — период древнерусской культуры, начавшийся с Крещения Руси при князе Владимире (конец X века). Этот период отмечен значительным влиянием Византии и является периодом освоения восточного христианства (православия).

3. Начало XVIII века — наше время — период европеизации, «обмирщения» русской культуры, начавшийся после реформ Петра Великого.

Кроме событий, служащих границами между указанными периодами, огромное значение также имели: перенос центра русской государственности на север в середине XII века, возникновение самодержавия в XV веке, реформы Александра II в середине XIX века, революция 1917 года и крушение коммунистического режима в 1991 году. Смена исторических периодов сопровождается также сменой важнейших тенденций к консолидации и разъединению славянского населения Восточной Европы. В XIII–XIV веках, в XVII веке, в XX веке жесточайшие кризисы ставят под угрозу само дальнейшее существование народа, его государственности и культуры. Возрождение после кризиса связано с последующими попытками изменить и реформировать структуру общества.

Отмеченные переломные моменты в истории России характеризуются двумя особенностями. Во-первых, эти переломы связаны с усвоением некоторых внешних влияний: влияния Византии и сопредельных ей стран в древнерусский период и влияния Западной Европы в последующее время. Во-вторых, крутые изменения в политике и культуре происходили по инициативе правящей верхушки общества — «правительства» и, в первую очередь, главы государства, князя, царя. Эти особенности предопределили затруднения при усвоении новых идей русским народом.

Каждый новый исторический период приводил к смене сословий, выступающих в качестве общественных и культурных лидеров. В начальный период русской истории роль культурного лидера выполняет земледельческое (крестьянское) сословье, которое именно тогда, в основном, создает здание русского фольклора и народного искусства. Выход из кризисов, возникавших в период татаро-монгольского нашествия и в Смутное время, был найден благодаря деятельности, в первую очередь, духовного сословья. В начале XVIII века роль лидера принимает на себя служилое сословье — дворянство. Оно остается в этой роли вплоть до середины XIX века, когда ему на смену приходит смешанное сословье горожан (разночинцев). Это сословье, хотя и во многом изменившееся, определяло культуру в XX веке и продолжает определять ее сегодня.

Таким образом, сформировались существующие и доныне три основные пласта русской культуры: древняя культура славян, связанная с почитанием природы (земли) и ее возделыванием для обеспечения продолжения рода; греко-христианская культура, ориентированная на незримые ценности и труд духовного домостроительства; и гуманистическая культура западноевропейского типа, ставящая во главу угла почитание человека как носителя образа Божия и созидание «земного града».

Происходившее на протяжении всей истории России общение с Востоком, с народами иранского, тюркского, угро-финского, монгольского происхождения также наложило отпечаток на русскую культуру, что позволяет иногда говорить об ее евразийском характере.

Греческое, западноевропейское и восточное влияния сказались и на судьбе русского языка. По мнению И.С. Тургенева, именно языку удалось сочетать различные культурные пласты в единое органическое целое. Позднее об особом значении языка в русской истории и культуре писал О.Э. Мандельштам: «Жизнь языка в русской исторической действительности перевешивала все другие факты полнотою бытия, представлявшей только недостижимый предел для всех прочих явлений русской жизни». К сожалению, в быту и в политической жизни такого единства не возникло. Культурные сдвиги по-разному сказались на судьбе различных сословий и предопределили их разобщенность. Процесс взаимодействия различных вариантов культуры продолжается до сих пор, что делает все происходящее в русской культуре особенно живым и волнующим.

Бросая взгляд на русскую культуру в целом, нельзя уйти от вечного вопроса о сходстве и различии России и Европы, волновавшего Пушкина, Чаадаева, Герцена, Бердяева. Общность судьбы Европы и России определяется тем, что сходные между собой языческие культуры, германская и славянская, испытали сильное воздействие более высокоразвитой средиземноморской культуры и приняли одинаковую религию — христианство. В то же время дальнейшие судьбы Европы и России указывают на глубокие различия между ними. История Европы отмечена бурно протекающими внутренними процессами — борьбой народов и социальных групп за свои права, свободу, культурное и политическое лидерство. Результатом этого явилась высокая дифференциация культуры, развивавшейся во множестве сходных, но различных форм и, наконец, выработавшей единое понятие о правах и достоинстве отдельной личности. Это понятие помогло создать «культурный каркас», определяющий поведение человека, принадлежащего западной цивилизации (гражданскому обществу).

У восточных славян уже в ранний период истории, как отмечал В.О. Ключевский, заметно связанное с освоением новых земель экстенсивное развитие вширь, что приводило к разобщенности населения. С другой стороны, единство русской земли возникало как следствие необходимости защиты от вражеских нашествий. «Это Россия, это ее необъятные просторы поглотили монгольское нашествие, — писал Пушкин. — Они (монголы) отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена». Несмотря на огромную протяженность, на то, что Россию называют «страной стран», духовная и языковая близость ее отдельных частей — беспрецедентна. Среди жителей Севера до сих пор живет память о легендарных подвигах киевских богатырей, защитников родной земли — Ильи Муромца и его товарищей. Единству населения во многом способствовало пребывание мужчин в составе единого войска.

Для защиты от внешнего врага необходима была единая власть с достаточно высоким авторитетом среди населения. Однако этот авторитет сочетался с удаленностью власти, с тем, что люди плохо понимали ее реформационные порывы. Общая подчиненность власти сочеталась с глубоким к ней недоверием. Внутренняя жизнь России в течение веков оставалась заторможенной, понятие о свободе и достоинстве личности почти не выработалось, сословья и отдельные социальные сообщества остались разделенными между собой и одновременно слабо сплоченными внутри себя. На границе социальных, национальных и культурных сообществ возникали и возникают маргинальные группы, фактически не признающие господствующих в народе ценностей.

Наряду с этим в русской культуре присутствует нечто, что служит важным дополнением к культуре европейской, и что всегда привлекало многих великих представителей последней. Это особый характер контакта человека русской культуры с внешним миром, который определяется не установленными правилами, не «культурным каркасом», но живым непосредственным диалогом. Разобщенность населения требует неформального общения с соседом или с тем, кто случайно встретился на дороге и может оказаться как другом, так и врагом. С этим связано и гостеприимство русского человека, роднящее его с человеком Востока и отличающее от современного человека Запада.

Особая диалогичность русской культуры, присутствующий в ней интерес к другому человеку (собеседнику), во многом связаны и с особенностями русского языка, в котором великий поэт XX века Иосиф Бродский видел вечную возможность другого решения: «Это не аналитический английский с его альтернативным или/или — это язык придаточного уступительного, зиждущийся на «хотя». Любая изложенная на языке этом идея тотчас перерастает в свою противоположность, и нет для русского синтаксиса занятия более увлекательного и соблазнительного, чем передача сомнения и самоуничижения».

Выразительнейшим образом сравнил русского и европейца М.Е. Салтыков-Щедрин, описывая разговор немецкого «мальчика в штанах» с русским «мальчиком без штанов». Русский мальчик живет в системе, где на все есть жесткие правила, но не склонен их исполнять. Европейский мальчик строго выполняет правила, которые не кажутся ему обременительными. «Отчего ты так скучно говоришь?» — спрашивает немца русский мальчик. Сам он говорит «весело», внося в разговор индивидуальные ноты, что по его мнению обязательно в России и чего он требует от собеседника. В коротком диалоге писатель удивительным образом показывает противоречивую суть русской культуры в ее противостоянии европейской и невозможность их полного сближения. В этом смысле надо понимать печальные слова поэта советского периода Давида Самойлова: «Россия одинока в мире».

С наибольшей отчетливостью проблему антиномичности «души России» сформулировал философ первой половины XX века Николай Бердяев. Обращаясь к произведениям Достоевского, он писал: «Бесконечная любовь к людям по истине Христова любовь сочетается с человеконенавистничеством и жестокостью. Жажда абсолютной свободы мирится с рабьей покорностью. Не такова ли и сама Россия?».