Времена. От Цезаря до Путина

Игорь Анатольевич Карпусь

Новая книга историка-педагога уникальна по содержанию и охвату – более двух тысячелетий. Это занимательная лента политики и истории знаменитых и неизвестных, литературы и искусства, общественных нравов и природы, лирических заметок…Автор поднимает жгучие проблемы современности и пишет о них вдумчиво, живо, искренне. Перед читателем разворачивается яркая панорама российской действительности с глубоким выходом в прошлое.

Уходят из жизни

Ежегодно в России более 60 тыс. человек кончают жизнь самоубийством — страшная статистика, среди них много детей. Подобный взлёт наблюдался лишь в начале 20 века, накануне мировой войны. И между этими эпохами явная перекличка, много общего: безнадёжность одинокого существования, душная атмосфера биржи, торгашества и скандалов, переполненные рестораны и пивные, артистическая богема, извращённо-сексуальный модерн в искусстве, безумно популярный синематограф-иллюзион с его примитивными детективами и кровавыми драмами. Люди торопились получить все наслаждения, словно предчувствовали приближение апокалипсиса. Уголовная хроника разрасталась, как снежный ком. И вал самоубийств.

Сводили счёты с жизнью гимназисты, студенты, военные, актёры, мужики, мещане, миллионеры (Морозов!) — коса смерти косила всех без разбора, как и сейчас, в начале 21 века: от школьников до пенсионеров. Различие лишь в средствах. Тогда бросались под поезда, глотали уксусную кислоту и фосфорные спички, пили мышьяк. Теперь травятся медикаментами, газом, вскрывают вены и выбрасываются из высоток. Разумеется, во все времена стрелялись, вешались, топились.

Социологи отмечают, что всплеск самоубийств характерен для сравнительно спокойных благополучных периодов. Так было в 1907—1914 гг., так и в 2000-е годы. Как только началась война, затем революция, так самоубийства резко пошли на убыль, жизнь наполнилась смыслом и событиями. Какие же причины толкают людей к обрыву в эти мирные сытые времена? Аналитики выявили довольно любопытную картину.

Оказалось, например, что климат на динамику самоубийств не влияет, как и алкоголизм. В Бельгии алкоголя потребляют вчетверо больше, чем во Франции, но убивают себя вдвое реже. Нищету и бедность тоже нельзя поставить на первое место, как раз наоборот: к самоубийствам более всего наклонны баловни жизни, богатые и обеспеченные, а бедность часто спасает от петли. Может быть, к катастрофе ведут помешательство, неврастения, умственные расстройства? Бывает, но не обязательно. Читать предсмертные записки и письма бесполезно, ведь ещё неизвестно, правдивы ли они.

Часто сам самоубийца не понимает, из-за чего он уходит из жизни. Если нищему в тягость нищета, а богатому — богатство, если несчастного обременяет несчастье, а счастливого — счастье, если всё может быть причиною самоубийства, то напрашивается один вывод: и счастье и несчастье были всегда, и богатство и бедность — всё привычно! Однако не всегда стояли такие времена, когда самоубийства идут валом, их количество многократно возрастает, как теперь. Что же произошло, что Россия превратилась в клуб самоубийц?

Дело, видимо, не в мелких, не в личных причинах, которые были и будут всегда, а в чём-то ином, всеобъемлющем, в той генеральной причине, которая заставляет толпы людей безоглядно кинуться в пропасть. Это только кажется, что один застрелился от любви, а другой — от невыплаченного долга. На самом деле стреляются, топятся, задыхаются из-за чего-то одного. Анализ конкретных жизненных ситуаций выявил одну закономерность: большинство самоубийц — несостоявшиеся люди. Они не состоялись повсюду: в семье, в профессии, в любви, в быту, в обществе. И как результат — растущее чувство неполноценности, формирование психологии неудачника, угрызения совести, депрессия и в какой-то момент — захлестнувший прилив обречённости. Если разрываются узы, соединяющие с жизнью, то человека обступает безысходное одиночество, ощущение пустоты и никчёмности, выход из которых представляется единственный — смерть.

У таких людей настрой, как правило, негативный: «Сволочи они все! Чтоб они передохли». Состояние Робинзона, глухой изоляции от общества может быть временным, а может разрастаться и раздавить его носителя — оно нестерпимо. Установлено, что во времена войн, революций, стихийных бедствий и социальных кризисов волна самоубийств ослабевает. Потому что тогда люди чувствуют свою сплочённость и зависимость друг от друга, они понимают, что нужны, требуется их участие, способности и силы. Всё личное, частное, эгоистичное, карьерное вытесняется общей бедой и тонет в общественном. Но кончаются переломные годы, и самоубийства колоссально умножаются, потому что связи с общим и целым утрачиваются, каждый остаётся наедине со своей бедой и слабостями. А это опасно.

Это-то и происходит с нами все последние годы. Рвутся какие-то ниточки, связывавшие нас воедино, и нам как-будто это нравится. Но вот рвётся последняя — и кто-то бросается с балкона, кто-то запихивает в рот горсть таблеток, а кто-то втыкает в вену шприц. У нас понемногу, после грандиозного краха, вытравлено, выжжено сознание «МЫ» и незаметно имплантировано только «Я».

Тут-то и заключается причина причин. Тяжело сознавать, что ты никому не нужен. Государству не нужны граждане. Армии не нужны солдаты. Врачу не нужен больной. Судье не нужен пострадавший. Начальнику не нужен подчинённый. Матери не нужен сын. Соседу не нужен сосед. И в конце концов возникает самое последнее и неотвязное: а себе-то я нужен? Стоит ли длить муку неразделённости, ненужности, бесполезности? Остаётся один шаг до рокового: не стоит, ухожу навсегда.

Бойтесь таких мыслей, бегите от них! Пусть ваше сердце, ваши руки, ваш ум, ваши сокровища будут всегда нужны хоть одному существу, хоть чьей-то осиротелой душе. Тогда вы будете всесильны и неуязвимы. Демон самоубийства отступится от вас.