Оборотень

Игорь Григорьевич Гребенчиков

Небольшой поселок в российской глубинке охвачен ужасом. В окрестных лесах появилось нечто ужасное и охочее до человеческой плоти. Виктору Соколову посчастливилось пережить нападение чудовища. Но последствия не заставляют себя ждать…

Глава 3. Обратная сторона

Несмотря на то, что Витю наглым образом разбудили в половину восьмого утра, усталости он никакой не чувствовал. Видимо, новые способности постоянно подпитывали его энергией. Витя украдкой взглянул на свою пострадавшую руку — от повреждений не осталось и следа. Подросток хитро улыбнулся.

В свое превращение он не мог поверить до сих пор. Невзирая на всю очевидность обратного. Кто бы мог подумать, что оборотни оказались совершенно не голливудской выдумкой, а вполне себе реальными существами? Витя вдруг понял, как обесценилось сейчас огромное количество трудов по физиологии и анатомии человека. И все из-за горстки людей, которые в полнолуние превращаются в волков.

Витя лениво потянулся. Его соседи по палате решили не обращать внимания на подъем. Ну, в конце концов, это были их проблемы. Пусть спят.

Не особо торопясь, он поплелся умываться. По коридору уже бегали туда-сюда детишки в сопровождении заспанных родителей, которые легли вместе с ними в качестве поддержки. Уже около ванной Витя встретил Катю, которая явно еще не до конца проснулась.

— Доброе утро, — приветственно махнул он рукой.

— Доброе, Вить, — зевнула она. — Как спалось на новом месте?

— Да, нормально. Я не из тех людей, которые как-то нервничают из-за смены обстановки, — ответил Витя. — А Ира…

— Еще спит, — не дала ему закончить Катя. Затем оценивающе окинула его с ног до головы. — Давно в зал ходишь?

— Чего? — не понял Витя.

— Ну, у тебя просто такое тело… Даже обидно, что такая красота в зимнее время года прячется под несколькими слоями одежды.

— Ой, да ладно уж тебе, — отмахнулся Витя. Он, конечно, понимал, что Катя к нему не совсем ровно дышит, но тут она явно переборщила. Телосложением он никогда не отличался. Да и в качалку не ходил никогда. Хотя они с Сережей и планировали записаться. — Пара палок и брусок, ничего необычного.

— Ты слишком самокритичен, — улыбнулась Катя и пошла в столовую.

Витя с недоверием проводил ее взглядом. Вряд ли в список его преимуществ теперь входит делать людей слепыми. Понятное дело, что Катя хотела сделать ему комплимент, но выглядело это уж слишком натянуто.

Впрочем, посмотрев на себя в зеркало, Витя сразу же понял, что к чему. Мышцы на руках, грудная клетка, пресс — все приобрело рельеф и окрепло. Он аж присвистнул. Это уже было слишком круто. «Как только вернусь домой — пойду в лес подкармливать этого оборотня в благодарность», — пронеслось у Вити в голове.

В состоянии эйфории Витя, забыв, что он толком даже не умылся, пошел завтракать. Взяв у поварихи пару бутербродов с какао, сразу же приметил свободное место рядом с Катей. В самом углу столовки сидел Тарас. Завидев Витю, тот резко встал и чуть ли не бегом поспешил ретироваться, даже не доев завтрак.

— Доброе утро, Тарасик! — весело бросил ему Витя.

Тот пробурчал в ответ что-то невнятное и окончательно скрылся с глаз долой.

— Вежливо, — подметил Витя, присаживаясь рядом с Катей.

— Эх, и где же ты раньше был, когда он тут только появился? Он совсем достал за те четыре дня, пока тебя не было.

— Катюх, еще пару дней назад я был абсолютно другим человеком. И уж точно не смог бы усмирить этого толстячка.

— Ну да, скромничай, ага, — хмыкнула Катя.

Вите нечего было ответить. Да и что он мог сказать? Что еще позавчера он бредил по однокласснице, которую любил уже второй год, и что в ее понимании он меркнул перед футбольной звездой? Или что его тяпнул оборотень, поэтому он теперь так и выделяется из толпы? Идиотизм же.

— Я не люблю себя пиарить, это только отвлекает, — попытался выкрутиться Витя. — Чем больше шкаф, тем громче падает, знаешь, наверное, такую поговорку. Я, конечно, не собираюсь падать со своего первого места, но мало ли что. Так что порой держу язык за зубами. Я знаю, что я лучший, и мне этого достаточно. Зачем афишировать лишний раз?

— Ну да… — Катя не могла не отметить, что в Витиных словах все же была доля правды. — Вить, а можно вопрос?

— Конечно, — кивнул он.

— Что у вас с Иркой? Ты так мило держал ее за руку вчера, да и вообще вы уже, смотрю, целуетесь во всю.

Витя спокойно отхлебнул какао, будто ждал этого вопроса. Затем, повертев в руках бутерброд, в кои-то веки задумался — а ведь и правда, что между ними? Курортный роман, если можно так выразиться, или наклевывается нечто большее?

— Я… Не знаю, — честно ответил он. А еще в очередной вспомнил, что означает смущение. — Ну, она красивая… Да и она меня, судя по всему, считает милым… Я не знаю — что может быть серьезного после суток знакомства?

— Тебе виднее, — Катя как-то загадочно смотрела на него, будто в чем-то проверяла.

— Слушай, я не спец в отношениях. Один раз встречался почти год с девушкой, но принимать это за какой-то опыт я бы не стал, ибо, ну, будем откровенными, год — это вообще ни о чем…

— Ты девственник? — вдруг спросила Катя.

— Что? Нет… Так, слушай… — окончательно растерялся Витя.

— Да ладно тебе, я тебя подкалываю, — рассмеялась Катя. — Ну так все же?

— Нет, — ответил Витя. — Можно уже о чем-нибудь другом поговорить?

— Ладно, ладно, хорошо, — Катя явно развеселилась.

— Какими ты тут судьбами-то? А то я вчера так и не спросил, — задал первый пришедший в голову вопрос Витя.

— Авария, — пожала плечами Катя. — Папа с управлением не справился немного. Ничего серьезного, но врачи рекомендовали немного все же побыть под наблюдением. Он тоже тут лежит, правда во взрослом отделении.

— А с Ирой что, не знаешь? — Витя вдруг понял, что он и правда о ней фактически ничего не знает. В этом была, конечно, не целиком его вина, ибо до вечера он вообще порой ненароком думал, что она немая.

— Если бы, — ответила Катя. — Я у нее спрашивала, но она молчит. Но она тут давно уже. Я когда поступила — она уже здесь была.

«Девочка-загадка, блин», — выругался про себя Витя.

В столовую, проклиная все на свете, приполз Андрей.

— Витек, чего у нас на завтрак?

— Друг, бутерброды с какао. Я еще видел рисовую кашу, пальчики оближешь, — иронично ответил Витя.

Андрей с ужасом уставился на повариху, которая ответила ему таким же недовольным взглядом.

— Как же я теперь обожаю университетскую столовку, — буркнул он.

После, с позволения сказать, завтрака, Витя первым делом нырнул в женскую палату. Ира уже проснулась, но вставать пока не собиралась.

— Доброе утро, красавица, — заулыбался Витя.

— Доброе, — потянувшись, с такой же улыбкой ответила ему Ира. — Как ночь прошла?

— Могло быть и лучше, — ответил Витя, присаживаясь к ней. В свете утренних лучей она чем-то напоминала ему ангела. Витя еще раз убедился, что его зацикленность на Насте была полным бредом. В мире существуют девушки куда лучше. И одна из таких была совсем рядом с ним. Витя решил слегка обнаглеть и лег рядом с ней, обняв ее. Ира мило улыбнулась и также приобняла его.

Откуда-то Витя услышал знакомые мотивы одной песни. «I’m falling for your love! I’m falling, falling…».

— Всегда нравилась эта песня, честно говоря, — мечтательно сказал он.

— Какая? — не поняла Ира.

— Ну… «Fallin’». Не слышишь разве?

— Честно говоря, нет, — задумчиво ответила Ира.

Витя понял, что, скорее всего, песня играла где-то далеко, что человеческий слух просто не в состоянии ее услышать из точки, где он находился. Заметка — нужно быть осторожнее. Как бы его способности не поставили бы его однажды в неловкое положение.

— Ладно, проехали, — мягко соскочить было сейчас лучшим решением. — Слушай, Ир… Вчера мы все обо мне, да обо мне… Я же ведь о тебе почти ничего не знаю…

— Что не мешает нам лежать в обнимку, — отметила Ира с добродушной усмешкой.

— Не, подожди, одно другому не… Ладно, фигню сказал… Ира! — возмутился Витя, второй раз меньше чем за полчаса покрываясь пунцом.

— Забавный ты, — улыбнулась Ира, нежно проведя рукой по его щеке. — Ладно, спрашивай, постараюсь отвечать предельно честно.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Витя абсолютно без задней мысли. О чем пожалел в ту же секунду. Он увидел на ее глазах начинающиеся слезы, да и улыбка с ее лица исчезла в ту же секунду.

— Не уверена, что готова это рассказать…

— Слушай, — быстро начал Витя, поняв, что затронул у нее какие-то очень личные струны души. — Если ты не хочешь говорить, то не надо, я не настаиваю.

— Нет-нет, мне стоит рассказать… Тебе стоит. Ты единственный, кто поймет, — прошептала она, прижимаясь к Вите всем телом, что у того пошли мурашки. — Спасибо, что ты рядом.

Витя замялся. В его воображении мигом всплыла картина, как они встречаются после выписки. Как он дарит ей цветы, видит ее улыбку… Нечто в груди при этом довольно заурчало, будто всецело поддерживало эту перспективу. Но все же что-то также и не давало проникнуться этой картиной полностью. Витя будто чувствовал, что что-то пойдет не так. И это ставило крест на том, чтобы полностью поддаться эмоциям. Он не мог этого объяснить.

Витины рефлексии прервал стук в дверь. Это были двое полицейских. Причем одного, а точнее — одну из них Витя очень даже хорошо знал.

— Ну, здравствуй, Вить, — поздоровалась с ним капитан полиции Наталья Тихонова. — Мне сказали, что ты, скорее всего, здесь сейчас. Не обманули.

— Здравствуйте, тетя Наташ, — улыбнулся Витя, поспешно принимая вертикальное положение. С Сережиной мамой он всегда был крайне вежлив. Да и стеснялся он немного.

— Ирина, Вы, смотрю, еще здесь? Рада Вас видеть в добром здравии, — внезапно поздоровалась Наталья с Ирой. Та неуверенно кивнула и поспешно перевернулась на другой бок. А у Вити появилось миллион вопросов.

Наталья решила не обращать внимания на огорошенное лицо подростка:

— Как себя чувствуешь? — мягко спросила она.

— Весьма неплохо, — ответил Витя. — Тетя Наташ, вы Сережу не ругайте, он меня отговаривал уходить тогда, со мной пойти хотел, это я осел и это целиком и полностью моя вина…

— Так, Вить, — прервала его Наталья. — Сережу я не ругала. Он и так весь бледный вчера целый день ходил. Я же ведь не изверг, правильно?

— Ну да, — у Вити будто отлегло от сердца. За всеми этими событиями он даже и не думал, какой спектр эмоций мог переживать его лучший друг.

— Он к тебе зайдет сегодня после уроков, так что жди. Но я вообще здесь, чтобы задать тебе пару вопросов, если ты не против.

— Да, не против, хотя рассказывать, по сути, нечего, — пожал плечами Витя. — Полиция ведь, насколько я знаю, не занимается бешеными животными.

— Да, это точно… Но зафиксировать твои показания в отчете я должна в любом случае. А поскольку… — Наталья делала небольшую паузу. — Поскольку другой выживший по некоторым причинам показаний никаких не дал, то остаешься лишь ты.

— Вы о той девочке? — спросил Витя. — Она все же жива?

— Да, жива, — как-то странно ответила Наталья. — В общем, Вить, простая формальность. Не более. Что ты можешь рассказать?

— Обычный волк. Черного цвета, большой только, — будто читая с листочка, ответил Витя.

— Никаких странностей в нем не видел? — на всякий случай спросила Наталья.

— Нет, — подтвердил Витя.

— Что ж, ладно. Сегодня же отправлю заявку в ветеринарный контроль. Другого выхода просто не остается. Животное надо ловить.

До Вити только сейчас дошло, что вряд ли ветеринарный контроль совладает с оборотнем. Да и вообще вряд ли в принципе кто-то на это способен. Своим молчанием он сейчас ставит под угрозу невинные жизни. Но что он может сделать? Раскрыться? И похоронить уже свою жизнь?

— Тетя Наташ, — тщательно подбирая слова, начал он. — Я только хотел бы Вас попросить, чтобы Вы сами не пытались что-то предпринять.

— С чего вдруг такая забота? — поинтересовалась она.

— Это животное очень опасно и…

— Вить, опасность — синоним моей работы, — попыталась она его успокоить. — Думаю, что я знаю, на что иду.

«Ох, да, знали бы Вы на что идете — не были бы так уверены», — подумал Витя.

— А если нет? — возразил он.

— Успокойся, — мягко улыбнулась она. — Ловить его все равно не я буду.

— Может, лучше вызвать национальную гвардию? — Витя все еще не терял надежды.

— Ох, насмотрятся фильмов, — покачала головой Наталья. — Вить, это обычный волк — подготовленные люди с ним справятся. Все, жди вечером Сережу. Рада, что ты в порядке.

Витя все еще попытался что-то сказать, но Наталья с другим полицейским уже удалились.

— Твою мать! — выругался он.

— Все хорошо? — спросила Ира.

— Нет, Ир, все далеко не хорошо… — Витя старался сохранять хладнокровие, но выходило это из рук вон плохо. — Тот волк… Я даже не уверен, волк ли это.

Вите безумно хотелось с кем-то поделиться. Кому-то высказаться. Но единственный, кто мог его выслушать — это был Сережа. Он хотел рассказать обо всем и Ире, но мозгом он понимал, что какие бы эмоции у него не были в отношении этой девочки — он не должен ей пока открываться на сто процентов.

— В каком смысле?

— Да не знаю даже… Ох, Ир, почему все так сложно?

— Не думаю, что мир в принципе однозначен, особенно в нашем возрасте, — пожала Ира плечами.

— Слушай, а откуда ты знаешь тетю Наташу? — поинтересовался Витя. — Ты же, как я понимаю, не из наших краев.

— Скажем так, она мне… очень помогла, когда я сюда попала, — замялась Ира.

— А какое отношение она могла иметь к… — Витя прервался на полуслове. Пазл моментально сложился в его голове. Та девочка, которая выжила при нападении оборотня на автомобиль! — Подожди, так ты…?

Ира нервно сглотнула и отвела моментально ставшими мокрыми глаза в сторону.

«Придурок!» — мысленно выругался Витя.

— Извини, — быстро залепетал он. — Я не хотел, я…

— Все нормально, — заверила его Ира.

Витя нервозно дергал себя за низ футболки. Вот кто, ну кто его за язык тянул?

— Ладно, я тогда к себе пока, хорошо? — осторожно спросил он. Нужно взять передышку, а то был риск испортить все окончательно.

— Да, конечно, — кивнула Ира.

— Нуу… Увидимся?

— Вить, — она все же нашла в себе силы улыбнуться. — Мы в соседних палатах, сам как думаешь?

Поражение. Фатальное и без вариантов. Витя глупо улыбнулся и выкатился красный как рак.

Вот, значит, какая история. То чудовище… Оно разрушило ей жизнь. Судя по всему, оборотень ее не кусал. На каком-то подсознательном уровне Витя понимал, что она не такая, как он.

Неужели, он сам станет таким? Витю пробрал холодный пот. Неужели теперь его судьба — быть кровожадным чудовищем, которое убивает просто из удовольствия? Вчера, да и сегодня утром, он об этом не думал. Эти изменения — они казались такими заманчивыми. Будто все его нутро изменилось разом, выйдя на новый уровень, более совершенный. И такова цена за превосходство? Быть убийцей? Монстром?

Неужели нельзя это контролировать? Из тех фильмов, что Витя порой смотрел — везде оборотни были кровожадными чудовищами, неподвластными над своей природой. Они могли быть хорошими людьми, но превращения ставили крест на их жизни. И единственный выход — смерть.

Витю затошнило. Перспектива ритуала сэппуку была куда менее привлекательной, чем поступление в медицинский ВУЗ.

«Ладно, тормози! — успокоил себя подросток. — Давать думать рационально. Допустим, мое тело будет меняться, окей. Но как сознание может измениться на диаметрально противоположное? Миллионы нейронов просто возьмут и двинут кони? Я, в конце концов, приличный член общества! Мозг не может временно отключаться. Или может? Принимая во внимание диссоциативное расстройство идентичности, то этот вариант имеет место быть. Но там психическое отклонение. Человек не здоров изначально. Мозг под влиянием определенных факторов просто временно внушает организму, что ты другой человек. Причины могут разниться, но с изначально здоровым человеком подобное произойти не может. Я был здоровым человеком. Вроде бы… Так, Соколов, соберись, не время шутки шутить! Допустим, превращение в волка вызывает у организма определенный вид стресса, который влияет на психику. Мозг выходит за границы своего привычного восприятия и, исходя из волчьей сущности, заставляет нейроны двигаться в направлении звериных инстинктов. Окей, тут, допустим, разобрались. Но всегда ли превращение будет стрессом, вот в чем вопрос. Известно, что стресс организма происходит в непривычных для живого существа условиях. Когда собака первый раз едет в транспорте, она испытывает стресс. Потом, со временем, она привыкает, если перевозки осуществляются с высокой частотой. Надо потом будет Сереге спасибо сказать за эту информацию. Так вот, что, если организм способен привыкнуть и к превращениям. Это ведь может войти в стадию условных рефлексов? Тогда и организм не будет испытывать стресс, как в следствии и мозг. И может тогда, сознание можно будет поддерживать. Вывод — это можно контролировать. И чем скорее я этому научусь, тем скорее можно будет отбросить мысли о том, что в перспективе я отправлю к праотцам какого-нибудь бедолагу».

Витя уже и не помнил, когда в последний раз ему приходилось думать настолько быстро и настолько критически. Ну, тут уж было без вариантов. Хочешь жить — умей думать головой.

— Господи, как мне надоело это глотать! — сокрушенный голос Коли прервал Витины размышления.

— Ну, представь, что это какая-нибудь шоколадка и вперед, — улыбался Андрей, снимая сей процесс на камеру своего смартфона.

Витя снисходительно посмотрел на своих товарищей по несчастью. Ему бы их проблемы — он был бы счастлив. Но судьба решила подкинуть весьма занятный способ проверки на прочность.

— А это еще один пленник — Витек! — представил его воображаемым зрителям Андрей.

— У нас тут весело, — иронично ответил тот.

— Виктор, расскажите нам свою историю, зрители ждут, — навел на него камеру Андрей.

— Ну, что я могу сказать… В ночь с одиннадцатое на двенадцатое января на меня напал дикий волк. И мне посчастливилось от него улизнуть, предварительно немного порезав. Что, возможно, спасло мне жизнь. Истекая кровью, я добрался до полицейского участка, откуда меня госпитализировали. Вот, собственно, и вся история.

Артистизма хоть отбавляй. Впрочем, Витя не планировал давать это «интервью» с таким едким голосом. Так получилось из-за большого потока мыслей, от которого его наглым образом отвлекали.

— Согласитесь, история этого человека будоражит и заставляет поверить в чудо…

— Соколов! — прервал Андрюхины разглагольствования вошедший дежурный врач.

— А? — оторопел Витя. И что за дурная привычка так громко орать? Тут вроде не глухие сидят.

— К хирургу на осмотр!

Потянувшись, Витя пошел в уже знакомый кабинет хирургический кабинет. В принципе, он понимал, что поводов для опасения с этой стороны вопроса у него ни малейших. А что с ним будет? Снимут швы и чисто в теории уже завтра отпустят домой, как и обещали.

— Виктор, мальчик мой, заходи, ложись! — обрадовался его появлению хирург.

Витя поздоровался и лег на операционный стол. Он уловил легкий запах коньяка средней паршивости. Не то, чтобы он был прям сомелье, но немного разбирался.

— Так… — протянул хирург, внимательно осматривая Витину руку. — Ну, как я и ожидал — никаких ухудшений. У Вас наверху есть очень хороший друг. Сейчас швы снимем и можно завтра выписываться. Сегодня еще все же лучше побыть под наблюдением.

— Я очень рад это слышать… Эмм… Я не знаю, как Вас зовут…

— Иван Евгеньевич, — улыбнулся хирург.

— Иван Евгеньевич, — повторил Витя.

Врач пару минут похлопотал над Витиной рукой, обработал и одобрительно хлопнул его по спине:

— Ну вот и все, юноша, можете возвращаться к своим новым друзьям, — доброжелательно отрапортовал он.

— Спасибо Вам большое, Иван Евгеньевич! — сказал Витя, спрыгивая со стола. — Можно вам оставить одно пожелание?

— Конечно, Виктор! — воодушевился Иван Евгеньевич.

— Думаю, что Вам лучше перейти на другой сорт коньяка. Тот, который Вы пьете… Ну, он не очень. Я не осуждаю, с Вашей работой не удивительно, что вы можете позволить себе рюмочку этим хмурым зимним утром… Но все же думаю, что если и пить, то качественный продукт, верно?

Тот встал как вкопанный. От подобного заявления у него просто пропал дар речи.

— Спасибо, Виктор, — смущенно пробормотал он. — Я учту…

Витя улыбнулся и оставил ошарашенного хирурга наедине со своими мыслями. А еще он понял, что его тело продолжает эволюционировать. Только сейчас подросток заметил изменившуюся палитру запахов. Обострившееся обоняние не выглядело так уж внушительно, в отличие от того же слуха, но и этой способности вполне себе можно найти достойное применение.

Организм потребовал дозы никотина, в связи с чем Витя задался логичным вопросом — как должно он еще сможет курить? С такими органами чувств рано или поздно начнется отторжение сигарет. Ну, чем не повод бросить? Но пока что еще явных признаков неприятия не наблюдалось, поэтому Витя решил устроить в туалете перекур, предварительно заглянув к себе непосредственно за самими сигаретами.

Знакомый голос он услышал, только лишь оказавшись на этаже. Впрочем, этого человека он бы услышал даже без волчьего слуха. Он никогда не умел быть тихим.

— Серега! — влетел он в палату.

Стоявший возле окна Сережа круто развернулся и тут же кинулся на него чуть ли не с кулаками.

— Ты! — закричал он, схватив его за грудь. — Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу! Говорил же тебе — оставайся! Нет, я такой несчастный, у меня несчастная любовь, вашу мать за ногу! Я не знаю, что с тобой бы сделал, если бы тебя загрызли!

Витя лишь счастливо улыбался. Серега в бешенстве — это что-то из разряда прекрасного.

— Знаешь, вот сутки тебя не видел и уже соскучился жесть как, — невинно сказал Витя. — Может, ты меня отпустишь, и мы нормально обнимемся?

— Да иди ты! — выпалил Сережа. — Я себе места не находил все это время. Думал, поседею в свои семнадцать.

— Ну так обнимемся, нет?

Смахнув незаметные слезы, Сережа все же соизволил отпустить своего друга, которого тут же поспешил заключить в объятия. Витя был безумно рад его видеть. И еще ему было несоизмеримо стыдно.

— В школе был сегодня?

— Конечно, куда же, переживания не повод прогуливать, как не очень мудро рассудила моя любимая мамочка, но не суть, — затараторил Сережа. — Все на ушах стоят. Разговоры, что только о тебе. А Ларионова так вообще… Такое с ней происходило, не поверишь.

— Поверю, — слегка улыбнулся Витя. — А… Ну… Только не бей… Настя?

— Настя, — с непоколебимым спокойствием ответил Сережа, хотя было прекрасно видно, каких трудов ему это стоило. — В порядке. Переживает тоже. Но ты не обольщайся. Обычное переживание одноклассницы, не больше.

Хоть Витя примерно что-то такого и ожидал, но все же новость неприятно кольнула в сердце.

— Ладно, — отрезал он. — Я на перекур собрался, пойдем что ли под крышу сходим? Просто в туалет сейчас палевно будет.

— Да, пойдем, — кивнул Сережа.

На выходе они столкнулись с Катей и Ирой.

— Ой, — смутилась Катя. — А мы к вам как раз. А ты новенький?

— Нет, — улыбнулся Сережа. — Я к вот этому вот придурку пришел. Разрешите представиться — Тихонов Сергей Алексеевич.

— Смирнова Екатерина Николаевна, очень приятно, — игриво произнесла Катя, протягивая ему руку.

— Взаимно, — продолжал мурлыкать Сережа. — А Вас как? — обратился он к Ире.

— Ира, — та мило улыбнулась. Только вот не Сереже, а встретившись взглядом с Витей. — Вить, а вы далеко?

— Да нет, сейчас с Серегой сходим… — Витя вовремя осекся, заметив дежурного врача. — Поболтаем немного наедине, а потом вернемся.

— Ну, мы вас ждем, — хихикнула Катя.

Девчонки прошли в палату, а друзья, воровато озираясь, — в «курилку».

— Слушай, ну это даже свинство, — весело заметил Сережа. — Такие красавицы, и вместе с тобой лежат тут. Признавайся, где амулет удачи купил? Такой же хочу.

— Дуракам везет, — пожал плечами Витя.

— Ну и чего — приударил за кем или у тебя там Настенька? — с небольшой издевкой спросил Сережа, за что тут же был награжден максимально суровым взглядом.

— Да, представь, себе, приударил, — парировал Витя.

— Так, — заинтересовался Сережа. — Блондинка или брюнетка?

— Брюнетка, — не скрывая довольства, ответил Витя.

— Класс, — одобрительно кивнул Сережа. — Жалко только, что для того, чтобы ты поумнел, тебе нужно было выпустить пару литров крови.

— Такая себе перспектива, — вздохнул Витя.

— Зато работает.

В «курилке» о чем-то болтали Вася с Тарасом. Завидев друзей, они резко замолчали. Тарас так вообще будто икнул от испуга.

— Так, ребятушки, давайте-ка вы отсюда исчезнете, нам с другом поговорить надо, — сказал Витя как само собой разумеющееся.

Вася хотел уже было что-то сказать в ответ, но Тарас его прервал.

— Ну, я жду, — скрестил руки Витя.

Толстый и тонкий поспешили удалиться, а Витя с видом триумфатора протянул Сереже сигарету. Тот в полой растерянности пытался оценить ситуацию:

— Это чего сейчас было?

— Я вежливо попросил посторонних уйти, — ответил Витя.

— Не-не, не заливай, они тебя испугались как будто. Стоп… Ладно еще этот, длинный, а эта тумбочка-то куда?

— Это все моя убийственная вежливость, — слегка отводя глаза в сторону, продолжал настаивать Витя.

Сережа с недоверием смотрел на своего друга.

— Так, кто ты и что ты сделал с Витей? Ты не конфликтовал ни с каким безумным ученым с непомерно раздутым эго, который поменялся с тобой сознанием?

— Нет, — засмеялся Витя. — Но да, со мной действительно кое-что случилось. Позже расскажу, сейчас не самое подходящее время.

— Тебя вместо волка покусал оборотень?

Витя аж дымом подавился. Понятно, что Сережа просто пошутил, но слишком уж эта шутка была в тему.

— Ну да, согласен, не самая удачная моя шутка, — вздохнул Сережа. — Ладно, всему свое время. Но знай, что твой лучший друг теперь не будет спать из-за тебя. Кстати, Галина Александровна сказала, что теперь официально разрешит тебе курить за школой.

Вите с трудом представлялось это нововведение. Да и скорее всего, это опять же было эмоциональным высказыванием директрисы.

— Потрясающая новость, — ответил он с нескрываемым сарказмом.

Сам того не подозревая, Сережа задал Витя весьма тупиковый вопрос. Витя совершенно точно не собирался скрывать то, что с ним произошло от лучшего друга. Это было уже решено. Только самой интересной частью этого вопроса был факт первоначальной подачи. Как начать? Издалека? Или сразу в лоб? «Эй, Серег, я оборотень!». Послушать — так бред. Конечно, доказать это труда не составит, но первые пару минут Витя будет выглядеть максимально глупо.

— О чем задумался?

— А? — от неожиданности сигаретный дым попал Вите в глаза, что он отчаянно заморгал, пытаясь поскорее прослезиться. — Ты что-то спрашивал?

— Да, был момент, — хмыкнул Сережа. — Тебя когда уже выписывают?

— Ну, врач сказал, что завтра в принципе уже могу домой, — все еще пытаясь проморгаться, ответил Витя.

— Чего, по пивку завтра потянем за твое выздоровление? — учтиво поинтересовался Сережа.

— Ага, по пивку, три месяца уколов не хочешь? — обломал его Витя.

— Да блин, горе ты луковое, косячишь, друг, косячишь, — цокнул языком Сережа, туша окурок об лестницу.

В принципе, Витя уже понял, что уколы от бешенства в сложившейся ситуации ему вряд ли будут необходимы. Но перед Сережей пока все же было лучше сохранять легенду. Что делают после укусов дикого животного? Правильно, колются. На том пока и остановимся.

— Ну, против медицины пойти не имею права, — поставил точку в этом вопросе Витя, докуривая свою сигарету. — Пойдем, покажу тебе лучше кое-что.

— Я должен испугаться или наоборот, быть в предвкушении? — поинтересовался Сережа.

— Скорее, второе. Пошли, — скомандовал Витя.

Друзья вернулись в палату. Коля что-то с большим воодушевлением рассказывал Ире, а Андрей с Катей смотрели какие-то видосы с телефона.

— Долго вы, — ехидно улыбнулся Андрей. — Девчонки уже тут все извелись.

За что тут же был награжден испепеляющим взором со стороны Кати и Иры. Вите на секунду показалось, что он аж в размерах сжался. Тактично не обратив внимания на данный конфуз, он подошел к своей койке и выудил из болтавшейся на ее спинке сумки сборник своих стихотворений, который ему торжественно вручил его крестный.

— Ко мне вчера дядя Дима заходил, смотри, что подогнал, — подозвал он Сережу.

Тот сначала ничего не понял, но после того, как Витя показал ему автора, то чуть ли не перешел на крик от восторга:

— Да ты гонишь? Реально твой сборник? И «Новое»? И «Посвященное мечте»? И «Три товарища»? Офигеть, не думал, что твою бездарную писанину кто-то в здравом уме издаст, но я никогда не был так рад ошибаться.

— Ой, да пошел ты, — заулыбался Витя.

— Не, я правда рад, чувак, серьезно, — положил ему руку на плечо Сережа.

— Ты еще и стихи пишешь? — округлила глаза Катя.

— Да, кстати, кто-то обещал дать почитать, — напомнил Вите Андрей. — Если хочешь, то можешь сам чего-нибудь зачитать.

— Только с выражением, — добавил Коля.

Витя немного смутился. Он никогда особо не афишировал свое творчество. И уж тем более не читал на публике. Подобное ему казалось какой-то дикостью. А вдруг не так поймут? Засмеют? Или, что еще хуже, начнут указывать на ошибки. Ладно Сережа, ведь несмотря на то, что он вечно подтрунивал над Витей касательно его поэтических стараний, сам Витя прекрасно осознавал, что некоторые ему очень даже нравятся. Или учительница литературы, которая все же понимала в стихосложении куда больше, чем он, и могла дать действительно дельные советы. Но вот критика сторонних лиц…

— Блин, может не надо? — чуть ли не умоляюще застонал Витя. — Я не думаю, что я лучший чтец…

— А можно я зачитаю? — неожиданно попросила Катя. — Вить, обещаю, что ничего не испорчу.

— Не могу не поверить, — радостно закивал Витя, радуясь, что хоть отчасти ему удалось избежать полного фиаско.

— Всецело поддерживаю автора, — облокотился на Витю Сережа. — Думаю, что до этого момента у меня никогда не было большего желания послушать стихи вживую. Давай тогда зачитай «Три товарища». Лично мне оно нравится больше всех.

Катя слегка залилась краской. Витя не без удовольствия отметил тот факт, что та как-то уж подозрительно часто поглядывала на Сережу. Или ему только казалось… Ну, учитывая Сережину рассеянность в отношении… отношений, то тот мог вполне себе и не заметить. Витя решил ему слегка намекнуть перед тем, как он будет уходить, чтоб он хоть номер ее взял.

Та тем временем забрала у Вити сборник и не торопясь пролистала страницы, вскоре найдя нужные. Быстренько пробежалась глазами перед чтением. Вздохнула, и игра слов вскоре мелодичным потоком устремилась ввысь. Катя действительно хорошо читала. Тихо, размеренно. Будто уже знала строки, хотя видела их первый раз.

Уж вечером на темной мостовой

Сидели как-то три товарища.

И взгляд их был совсем пустой,

Как у вдовца на кладбище.

А ведь еще вчера втроем они

Были безумно влюблены.

Но был печален поворот судьбы,

Не стало чувств, в душе дожди.

Витя не помнил наизусть все, что он когда-либо сочинял. Но это стихотворение крепко врезалось ему в память. Никто, кроме Сережи, не знал, сколько боли он вложил туда в свое время. Он и сам не заметил, как сел рядом с Ирой и взял ее за руку. У него появилось жгучее желание написать что-нибудь и ей. Может быть. Может быть…

Было еще три четверостишия, где Витя касается трагедий каждого из товарищей. Но он ждал последние три. Кульминация его стихотворения. Куда он действительно вписал свой крик души:

Сидят товарищи на темной мостовой

И говорят друг другу о проблемах.

Но над судьбой они близки к победе волевой,

И им не оказаться в темных стенах.

Они друзья, им не страшны невзгоды.

И не боятся никаких проблем.

И вместе им нет дел до непогоды,

Не существует грустных тем.

Вопрос в другом, доколе, дамы дорогие?

Когда вы перестанете нас убивать?

Проходят в горе годы молодые,

А вам на это наплевать…

Финал. Витя непроизвольно зажмурился на долю секунды. Впрочем, реакция аудитории его приятно удивила. Аплодисментов, конечно, не последовало, но, исходя из того, что все наперебой начали расхваливать гамму чувств, которые испытали от этого стихотворения, да и что вообще это чуть ли не самое печальные строки, которые доводилось слышать, Витя сделал вывод, что публика осталась довольна.

Но на самом деле его интересовала реакция лишь одного человека. Но Ира молчала. Она лишь просто с толикой грусти смотрела на него. Влюбленными ли глазами? Витя затруднялся ответить. Но в глубине души ему хотелось надеяться.

Сережа все же взял Катин номер. И даже Витины подсказки не потребовались. Чему тот был несказанно рад. Свахой Витя планировал становиться в последнюю очередь. В своей бы личной жизни для начала стоило разобраться. То, что происходило между ним и Ирой — это было безумие. Приятное безумие. Надолго ли? Тут определенных ответов не было. Но расставить все точки над i было нужно уже сегодня. Однако подходящий момент все никак не наставал.

Волк внутри рвал и метал. Требовал решительных действий. Но как тут можно было обсуждать что-то настолько личное, когда вокруг постоянно суетятся медсестры, и то и дело к кому-то приходят в гости родители. Понимала это, видимо, и Ира. После Сережиного ухода она была на редкость молчаливой. Витя даже начал опасаться, не случилось ли чего. Однако, мысленно послав себя в задницу с такими умозаключениями, Витя разумно решил дождаться вечера. Возможно даже время после официального отбоя.

Что, в общем-то, и случилось. Когда уже откровенно сонная дежурная медсестра прошлась по палатам и для виду загнала нерадивых подростков по койкам, Витя решил действовать. Аккуратно выглянув в коридор и удостоверившись, что медсестра преспокойненько сидит у себя в кабинете, тот прокрался в женскую палату, где, как и ожидалось, никто не спал.

— Ир… — неуверенно начал он. — Можно с тобой поговорить?

Та скромно улыбнулась и под довольный Катин взгляд вышла вместе с Витей в коридор.

— Я уже думала, что ты не зайдешь, — слегка смущенно сказала она.

— Ну, как же я… меня же завтра выписывают… — если бы нутро Вити умело говорить, то наверняка задало бы вопрос «Какого черта ты нас позоришь?». — Пойдем под крышу?

— Не, — засияла глазами Ира. — Есть вариант получше. Пойдем со мной.

Они вышли на лестничную клетку. Витя страшно волновался. Больничные стены словно начали сдавливать его голову, и создавалось ощущение, будто из каждого угла сейчас выскочит какая-нибудь врачиха и надает обоим по шапке. Однако все было тихо.

— На шестом этаже есть крыло, — объяснила Ира. — Оно типа на ремонте, правда я не знаю, что там подразумевается под ремонтом, но суть в том, что оно полностью пустое. Никто из персонала туда не ходит, я проверяла. Так что мы можем в спокойной обстановке посидеть и в относительном комфорте.

Витя лишь только молча кивнул. Соглашаться и молчать сейчас было лучшим вариантом. Все равно он раскис как кисейная барышня и вряд ли мог сделать что-то рациональное.

Дойдя до места назначения, подростки нырнули в палату, которая была в середине крыла. Почему-то они оба, не сговариваясь, решили, что в середине будет расположиться логичнее всего. Внутри было темно. Света тут не было, но он был и не нужен. Они уселись на первую койку, которую смогли нащупать. Рядом. Очень-очень близко.

Витя силился что-то сказать, но слова будто застряли в горле. Но Ира спасла положение:

— Мне очень понравилось твое стихотворение… Это было прекрасно.

— Ну, не так уж и прекрасно, просто… Просто я писал это все во время сильных эмоций, — поддержав разговор, Витя почувствовал себя более уверенно. Да, стоит только начать.

— Ты посвящал их девушке, которую любил? — спросила Ира.

В ее голосе не было какой-то ревности или злости. Она все понимала. Как никто другой.

— Да, я даже не знаю, любил ли, — и это было правдой. — Мы дружили, а потом я понял, что она мне очень нравится и совершил глупость — признался. Большая ошибка была. Надо было держать в себе.

— Я так же думаю про своего первого парня… Это было так глупо, а я была четырнадцатилетней наивной дурочкой. Но, когда мы расстались, то я даже вздохнула с облегчением.

Ира так спокойно говорила обо всем. Будто Витя был для нее уже кем-то близким.

— А та девушка, она красивая? — продолжила она.

— Да, очень, — вздохнул Витя. — Но нет пределов совершенству, правильно?

— Ну, не могу не согласиться, — кокетливо согласилась Ира.

Набравшись смелости, Витя все же поцеловал ее. Сейчас или уже никогда. Прекрасные несколько мгновений.

— Вить, — спустя пару секунд тишины заговорила Ира. — Тот волк… Только скажи сейчас честно… Это ведь был не волк, правильно?

Витя чуть не поперхнулся. Не хватало еще того, чтобы Ира как-то догадалась о том, что природа не так однозначна, как пишут в анналах биологии.

— Ты о чем? — переспросил он.

— В ту ночь, перед тем как отключиться… Когда он атаковал наш автомобиль… Я была готова поклясться, что волк прыгал на двух ногах. Я мало что видела, была сонной, но этот жуткий оскал… Это отвратительная морда… Мне до сих снится этот ужас. Я не могу так. Я просыпаюсь по ночам в жуткой истерике, чуть не крича. Из-за этого чудовища я потеряла все. Я не могу поверить, что животное могло сотворить такое…

Ира тряслась всем телом. Витя крепко обнял ее. Будто обнимал в последний раз.

— Я думала, что схожу с ума. Но потом появился ты. Ты выжил. Ты смог побороть монстра. Ты стал для меня будто маяком надежды. Что не все потеряно. Что найдется кто-то, кто даст отпор этому отродью… Поэтому скажи сейчас честно — что ты имел в виду, когда сказал, что не уверен, что это волк?

Витя не мог припомнить, чтобы он хоть когда-то чувствовал себя так мерзко. Он чувствовал себя виноватым буквально во всем — начиная от того, что он выжил, а ее отец — нет. И заканчивая тем, что он, человек, который стал для Иры маяком, сам рискует опуститься во тьму. И также убивать. Чьих-то отцов. Чьих-то детей. Просто дорогих людей. Да одного факта убийства человека, пусть даже и одинокого, уже хватало с головой! Витя готов был раскаяться. Признаться абсолютно во всем. И пусть Ира его возненавидит — она имеет на это полное право! Но это было бы неправильно. Может, Витя и поступил эгоистично, но мысль о том, что контроль возможен, заставила его соврать:

— Послушай, — начал он как можно мягче. — Я был напуган. Я не уверен в том, что видел. Но страх может заставить человека видеть то, что может не быть в действительности. Это нормально. Случилась страшная трагедия, но, Ир, ты не должна поддаваться панике. Все, что сейчас в твоих силах — это жить так, чтобы твой отец мог бы гордиться тобой. И не нужно придумывать себе в голове какое-то абстрактное Зло. Время не залечит эту рану, но если ты будешь накручивать, то она даже затянуться нормально не сможет… Блин, я совершенно не знаю, что говорить, прости, если несу ерунду…

— Нет-нет, — успокоила его Ира. — Ты прав. Абсолютно. Лучше точно не будет, если я буду продолжать себя накручивать и придумывать сказки, что моего папу убил…

Витя понял, что она хотела сказать. Но, видимо, она не стала договаривать по той простой причине, что элементарно побоялась. Витя мог ее понять.

А еще он поклялся, что обязательно научится контролировать себя. И лично выпотрошит ублюдка, который заставил ее страдать. Который заставил страдать каждого, кто потерял близкого в этой бессмысленной бойне.

— Что ты будешь делать дальше? — спросил Витя.

— Через пару дней за мной тетка приедет из Тулы, поживу у нее, пока мама меня не заберет. Они с папой были в разводе, тот в свое время добился того, чтобы я жила с ним. Мы с мамой, конечно, виделись, но… В общем, когда она меня заберет, то я перееду в Лондон к ней и, получается, что отчиму.

— Подожди, — опомнился Витя. — Сначала Тула, потом Лондон… Мы больше не увидимся?

— К сожалению…

Витя молчал. Все это было просто невыносимо. Буквально на долю секунды он подумал, что… И все вот так закончилось. Без какой-либо надежды.

Лунный свет слегка освещал палату. В этом свете Витя увидел на лице девушки слезы. Впрочем, его глаза также были на мокром месте. Желание сделать что-то… Но полная беспомощность.

— Вить, ну ты чего? — спросила Ира, явно заметив слезу, предательски скатывающуюся по его щеке.

— Да нет, я… Ничего, просто больно.

— Это значит, что ты живой.

Живой… Так ли уж Витя хотел быть живым в этот момент? Очевидно, что да, когда он не совладал с эмоциями и слился с Ирой в поцелуе в единое целое. Вкус ее губ дурманил, Витя боялся потерять контроль, но зверь молчал. Тишина вокруг лишь усиливала ту страсть, которая возникла между двумя подростками, которые могли полюбить друг друга, но обстоятельства сложились против них. Когда Ира сняла футболку, и Витя замер, любуясь ее телом, он еще пару секунд колебался, но чувства взяли верх.

Луна была единственной свидетельницей того, что произошло дальше. И она была прекрасным дополнением к этому.