Сказка о пуговках Сашеньки и Машеньки, и злобном пауке Бурдюке

Игорь Дасиевич Шиповских, 2023

Сказка о согласии и розни, о коварстве и верности, трусости и отваге, о своём месте под солнцем и стоит ли оно того, чтоб за него бороться. И тут уже неважно кто ты, человек или простая пуговка на платье, главное понять, что тебе дороже, настоящая дружба или мнимое первенство. А действие этой поучительной истории происходит в наше время, и в канун новогодних праздников, когда возможны всякие чудеса, а дух волшебства витает повсюду… Иллюстрация обложки: автор текста – Игорь Шиповских

2

Вот и сегодня пуговки тоже намеривались поспорить. Как раз платье только что достали из шкафа и вывесили на всеобщее обозрение перед завтрашним первым выходом Дашеньки на карнавал. Его прикрепили на вешалке к одной из створок трельяжа, что стоял у окна в гостиной. И теперь вся Дашина семья любовалась им.

— Ох, и какое же оно у тебя красивое,… прямо как у принцессы!… — хлопнув от умиления в ладоши, нахваливала платье бабушка.

— Ну, это очень достойный наряд для такого праздника… — серьёзно высказал своё мнение папа.

— Лучшего цвета и фасона, и придумать нельзя,… ах, а как же гармонично на нём смотрятся пуговки,… вон как эффектно переливаются,… словно для этого платья и предназначены,… ах, мне бы такое, когда я была маленькой… — восхищённо проахала мама. И лишь Дашенька промолчала, она уже полностью была поглощена мыслями о завтрашнем карнавале. А меж тем пуговки, невзирая на все те похвалы, что сыпались в их адрес, опять принялись спорить.

— Вот я выше тебя пришита, значит, я главней и красивей тебя!… и это они про меня говорят, потому что я заметней тебя!… — гордо выставив вперёд свой малиновый бочок, заявила Сашенька. Она всегда первой начинала их споры.

— Ну и что, что я ниже тебя пришита,… я тоже не менее важна,… и без меня уже не было бы такого ансамбля,… а хвалили, кстати, нас обоих!… — отвечала ей Машенька.

— Нет, ты не права!… я всё равно отличаюсь от тебя, иначе бы ты была на моём месте,… а так, получается, выбрали меня, значит я краше и особенней тебя!… — продолжала воображать Сашенька.

— Ну что ты такое говоришь,… мы с тобой совершенно одинаковы,… да ты только посмотри в створку трельяжа напротив,… мы обе там отражаемся,… уж зеркало-то врать не будет,… вон ты на воротничке, а вон я пониже, на кармашке! Видишь, мы абсолютно неразличимы,… так что не задавайся!… — парировала Машенька, и они продолжили дальше спорить. И так до тех пор, пока не настал вечер, и не спустилась ночь. Ну а как полагается ночью все успокоились и легли спать. Заснули, конечно же, и пуговки, правда, так и не закончив свой вечный спор. Однако ночь не для всех время сна. В эту пору обычно из всевозможных щелей наружу выползают другие жители квартиры. Разные букашки, жучки и паучки. И поверьте мне, хоть их и не особо заметно, и водятся они не в каждом доме, но всё же они есть.

Вот и в Дашиной квартире водился один такой неприметный житель. И жил он как раз в гостиной под трельяжем. У него там было гнездо. Впрочем, не под самим трельяжем, а чуть сбоку под чугунной батареей центрального отопления. Это было очень удобное место. Зимой в стужу там было сухо, тепло и даже иногда жарко. А летом, в пекло, прохладно и свежо. Была и ещё одна немаловажная деталь. Наверху в окне прямо над батареей имелась форточка, и в неё летом постоянно залетали разные комары, мушки и прочая жужжащая мелюзга. И вот она-то, эта мелюзга, была объектом охоты этого ночного таинственного жителя квартиры. А им являлся ни кто иной, как мрачный паук с громким и пузатым прозвищем Бурдюк.

И прозвали его так, потому что от его крохотного тельца отходило жирное и огромное брюшко, напоминающее по форме мешок с требухой. И когда он бегал на всех своих восьми лапках, то оно волочилось за ним словно дорожная котомка утомлённого бродяги. Только у того она предназначалась для съестных припасов, а у паука Бурдюка для липкой и прочной паутины. И он не раз применял её, как для охоты на мелюзгу, так и для того, чтобы лазить, где ему вздумается. А уж лазить-то Бурдюк любил и делал это с удовольствием. Закинет, бывало, аркан из паутины на перекладину у батареи и по ней вверх карабкается. Потом на штору переберётся и так до самого потолка. А затем и по нему бегать принимается. А чтоб вниз не сорваться, да не упасть, паутиной страхуется. Одним словом любил он повсюду полазить.