Римская сага. Возвращение в Рим

Игорь Евтишенков

Надежда вернуться домой ещё никогда не была так близка к реальности, как сейчас. Однако дорога домой оказывается не такой короткой, как кажется. Лацию приходится стать воином и сражаться рядом с новыми боевыми товарищами. Недалеко от границ римской провинции Азия он встречает друзей, которых давно считал погибшими, и теперь больше, чем когда-либо, горит желанием принести пользу своему городу и народу, однако многие его наивные порывы не находят отклика у граждан Рима.

ГЛАВА XVI. БЕГЛЕЦЫ И ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ МЕНЯЮТСЯ МЕСТАМИ

До рассвета так никто и не заснул. Когда небо стало светлеть, охотники встали и, приподняв копья, осторожно направились вверх по склону. У выхода из чащи они остановились. Площадка перед лестницей увеличилась в размерах. Кто-то срубил кусты и расчистил её по периметру. «Хорошо видно для лучников, как на ладони», — подумал Лаций и в этот момент один из охотников показал ему на большие листья шагах в десяти справа.

Солнце ещё не встало, и нижняя часть деревьев и растений была скрыта тенью уходящего сумрака. Поэтому Лаций не сразу смог различить лежавших под ними людей. Там спали лучники раджи, которые должны были ждать их в засаде. В который раз он уже сталкивался с беспечностью варваров! Увидев улыбку на его лице, охотник тоже улыбнулся и кивнул в сторону лестницы.

Десять человек успели перейти на ту сторону, один был посередине и четверо ждали с той стороны, когда один из спящих лучников вдруг проснулся и увидел, что происходит. Он закричал, и на площадку сразу же высыпали всполошившиеся воины раджи. Они успели схватить трёх несчастных охотников и ринулись по мостику вдогонку за остальными. Лаций схватил копьё и упёрся им в одну из ступенек. Те, кто был рядом, поняли его и сделали то же самое. Вместе они начали раскачивать мост, и через некоторое время их преследователи вынуждены были остановиться. Они схватились за тонкие лианы, чтобы удержаться на ногах. Это было большой ошибкой — старые лианы лопнули, и они сразу же полетели вниз. Лишь один стоял на четвереньках и качался, вцепившись пальцами в доски. Охотники прекратили раскачивать мост, дав перепуганному стражнику вернуться назад. Его товарищи на противоположной стороне что-то кричали и угрожающе поднимали вверх копья.

— Лаций! — неожиданно донёсся с той стороны голос Патьи. Он стоял у самого края со связанными руками и смотрел в их сторону. Позади него виднелась фигура раджи. — Лаций! — снова позвал он. — Раджа Синг Бугхараджа говорит, что отпустит тебя… Он не тронет жителей деревни… если ты отдашь ему золото, — унылым голосом произнёс грек.

— Какое золото? Ты что? Оно же осталось у тебя! — с недоумением спросил Лаций.

— Как у меня?! У тебя нет золота?! — в голосе Патьи прозвучало искреннее удивление. Он был явно растерян и напуган. — Не может быть… Разве ты не забрал?.. Тогда где оно?

— Не знаю. Мне не нужно твоё золото. Зачем ты привёл их сюда? — спросил он опешившего грека. Судя по всему, Патье угрожала смерть, а он почему-то беспокоился о золоте, а не о своей жизни. — А где Антазира?

— Он убил её, — прозвучал еле слышный ответ. — Лаций, скажи, ты не брал золото? Он убьёт меня, если не найдёт.

— Скажи, что принесёшь, если отпустит. Отпустит сюда. Скажи, что оно недалеко… Будешь носить ему через мост. Может, поверит? — больше ничего не приходило в голову, и теперь оставалось ждать, что решит раджа. Тот выслушал Патью и действительно отпустил его. Но когда грек добрался до середины ужасного моста, за спиной раджи показался старший брахман. Он стал что-то говорить Сингу Бугхарадже, и тот отчаянно закричал, тыча рукой в сторону несчастного грека.

Воины сразу кинулись вперёд и упёрлись копьями в ступени, видимо, собираясь раскачать мост и сбросить Патью вниз. Лаций сразу понял это и быстро выхватил у второго охотника копьё. До противоположной стороны было шагов двадцать.

— Посмотрим, что получится, — сказал он сам себе и, разбежавшись, с силой кинул его в стражников. Те не успели заметить бросок, и копьё попало одному из них прямо в живот. Второе Лаций держал наготове. Испугавшись, воины раджи отбежали от края пропасти. Патья в это время стоял на четвереньках и боялся пошевелиться. — Давай быстрее ползи сюда! — крикнул ему Лаций. Раджа на противоположной стороне тоже стал что-то требовать от своих воинов, и те, уперев копья в спины трём охотникам, столкнули их в пропасть. На этой стороне повисло ужасное молчание.

Старый житель деревни, который знал несколько слов на греческом, схватился за грудь и сделал шаг к краю. Он что-то говорил, а остальные с ужасом и страхом смотрели на него. Вдруг старик завизжал нечеловеческим голосом и выхватил из-за спины длинный нож. Его соплеменники поступили так же. Лаций не понял, зачем они это сделали, а когда увидел, что они рубят лианы, на которых висел мост, было уже поздно. Он кинулся к ним, пытаясь остановить, но его оттолкнули, сопроводив это характерным жестом ножа у горла.

— Эй, Патья! Повернись назад! Схватись за верёвки! — успел прокричать он до того, как порвалась первая лиана. Грек действительно проявил чудеса изворотливости и повернулся в обратную сторону. Ему даже удалось проползти несколько шагов, но когда вторая лиана издала резкий хлопок и оборвалась, Лаций подумал, что теперь тому пришёл конец.

Однако несмотря на удар о стену, Патья смог удержаться на обрывке моста и стал карабкаться вверх. То, что произошло дальше, заставило застыть от ужаса даже охотников. Когда юный грек добрался до самого верха, раджа взял копьё и, подойдя к краю, со всей силы вонзил его бедолаге в темечко. Даже на этой стороне был слышен хруст костей черепа, после чего безжизненное тело Патьи завалилось назад и вместе с копьём рухнуло вниз. Раджа и его воины потом ещё долго что-то кричали, угрожая им, но, судя по безразличным лицам охотников, те их не боялись.

В густом лесу они нашли несколько мест с влажной землёй, где стали рвать растения и раскрашивать себе лица и плечи. Лаций понял, что они собираются напасть на воинов раджи. Однако после этого ритуала охотники направились прямо в деревню. Там их ждали перепуганные жители и хмурые старейшины. Они долго разговаривали, сидя у костра и выслушивая по очереди всех, кто вернулся. Когда мужчины разошлись, главный старейшина подошёл к Лацию и сказал, что утром воины раджи обогнут на лодках выступ берега и войдут в рукав реки. К полудню они будут в деревне. Мужчины будут сражаться с ними.

Однако на следующий день раджа плыл дольше, чем сказал старик, и тридцать небольших лодок показались не утром, а перед самым закатом солнца. Увидев вдоль берега костры и людей с копьями, они остановились, видимо, не решаясь нападать в темноте. Лаций стоял рядом с пожилым охотником, который, как он теперь уже знал, потерял там, у моста, своего сына. Они молча смотрели на лодки и думали об одном и том же.

В каждом судне на борту находилось около двадцати человек. У них были копья, мечи, щиты и даже луки. Жители деревни были обречены. У одного из костров кто-то громко вскрикнул — это один из молодых охотников случайно наступил на дымящуюся головешку и обжёг ступню. Лацию вдруг пришла в голову безумная мысль, и он схватил старого охотника за локоть.

— Эй, пошли, пошли! — настойчиво потянул он его к деревне. Тот, ничего не понимая, последовал за ним, спотыкаясь и оглядываясь назад. В деревне Лаций объяснил старейшине свой план, и тот с удивлением покачал головой.

— Да, мы можем это сделать, — произнёс седовласый мужчина после некоторого раздумья и сказал женщинам принести глиняные кувшины. Набралось около двух десятков. Их передали Лацию, и он объяснил всем, что надо делать.

Дождавшись глубокой ночи, они пошли к берегу и стали засыпать в сосуды угли и головешки из костров. Засунув за пояс пучки сухой травы, охотники сели в свои утлые судёнышки. До больших лодок раджи было шагов сто. Охотники тихо подплыли к ним и стали поджигать траву. Когда пучок разгорался, его перебрасывали через борт. Затем поджигали следующий и бросали в другом месте. Лаций для верности прибивал копьём ещё один пучок горящей травы к борту.

В лодках раджи сразу же началась паника. Там не ожидали такого наглого нападения. Вместо того чтобы тушить ещё не сильно разгоревшееся пламя, перепуганные воины прыгали за борт вместе с оружием и сразу шли на дно. Те, кому удавалось добраться до берега, погибали от поджидавших их там жителей деревни.

Однако раджа оказался решительным человеком. Когда на его лодке загорелся огонь, он сумел заставить своих людей потушить его и приказал грести прямо к берегу. За ним последовали ещё три судна. Однако выбраться на песчаный берег удалось не всем. До отмели добрались всего десять воинов. Остальных настигли копья охотников ещё в воде. Раджа тоже был ранен, но неистово рвался в бой, крича и размахивая кривым мечом. Когда второе копьё попало ему прямо в голову и воины увидели, что их предводитель убит, то развернулись назад, но их сразу же добили в спину.

Лаций поднялся на судно раджи и увидел там привязанного на корме человека. Подойдя ближе, он узнал в нём молодого жреца Апама. Разрезав верёвки, Лаций похлопал его по плечу и усадил на лавку у борта. Он не успел произнести ни слова, как сзади послышался плеск воды и кто-то окликнул молодого жреца по имени. Но тот не пошевелился, продолжая смотреть на Лация ровным спокойным взглядом. Только дрожащие пальцы, которые он всё время сжимал и разжимал, стараясь избавиться от немоты, выдавали его волнение.

Ничего не понимая, Лаций вскочил и перегнулся через борт. Там висела длинная верёвка, за которую обеими руками держался главный брахман. Подошедший старейшина племени тоже посмотрел за борт и, увидев старого жреца, нахмурил брови. Лаций остановил его жестом.

— Подожди! Давай спросим. Ты хочешь вытащить его из воды? — спросил он Апама. Тот посмотрел вниз и отвернулся.

— Если он его вытащит, будет плохо. Большой жрец его убьёт, — сурово произнёс старейшина.

— Может, тогда утопишь его? — снова спросил Лаций. Но и на этот раз ответа не последовало. — Ладно, кажется, я понял. И спасать не хочешь, и убивать не желаешь, — хмыкнул он. — Но мне он тоже не нужен. Если он нужен своим богам, тогда они научат его плавать, — с этими словами он перерезал верёвку, и обезумевший от страха священнослужитель забарахтался в воде, отчаянно зовя на помощь. Там было неглубоко, но, видимо, старик не умел плавать и вскоре захлебнулся. — Извини, я не бог, — проводил его коротким напутствием в последний путь Лаций и повернулся к Апаму.

— Ты — тигр, но в голове у тебя хитрый ум обезьяны, — сказал старейшина, оскалившись в беззубой улыбке. На это молодой жрец глубоко вздохнул и тихо произнёс:

— У каждого свой путь. Ты убьёшь меня?

— Убью? О, Юпитер всесильный, что же вы все сразу спешите в царство Орка! Мы что, на реке Стикс, что ли? Или я похож на Орка?

— Я тебя не понимаю, — смиренно произнёс Апам.

— Сначала один просит убить его, теперь другой, что за люди! — недовольно буркнул Лаций, видя, что жрец действительно ждёт от него решения своей судьбы. Ладно, послушай меня! — решительно произнёс он. — Ты свободен. Поплывёшь на одной из этих лодок обратно, в свою столицу. А я на другой к морю.

— Благодарю тебя! — поклонился молодой жрец. — Но ты не успеешь, — он грустно покачал головой. — Через день или два начнутся сильные дожди. Ты не доплывёшь, лодки потонут, — заметив на лице Лация недоверие, он повернулся к старейшине: — Скажи ему!

— Он прав, — кивнул тот. — Дожди скоро будут. Река большая будет. Много воды будет. Нельзя плыть.

— Если ты отпустишь меня сегодня, то я смогу вернуться сюда через половину лунного месяца. Я привезу тебе хорошую лодку с гребцами. На ней ты сможешь добраться до моря, — предложил Апам. Лацию не оставалось ничего другого, кроме как согласиться, и через некоторое время два десятка охотников уже гребли в направлении большой реки. Молодой жрец стоял на корме и задумчиво смотрел на удалявшийся берег. Там его провожали почти все жители деревни и странный высокий раб со шрамом на лице.

Ближе к вечеру рыбаки разложили на берегу большие костры и стали стаскивать туда трупы воинов. Охотники радовались, как дети, показывая друг другу мечи и ножи, а старейшины обсуждали новые лодки и ловлю рыбы. Один Лаций сидел в стороне и с тоской смотрел на небо, где, по словам жреца, собирались грозовые облака. Правда, он пока не знал, что радость этих варваров имела ещё одну причину, о которой он забыл, думая о возвращении к морю. Но теперь ему оставалось только набраться терпения и ждать.