Уходящий за горизонт

Игорь Иванович Пасечник

Молодые офицеры ВМФ России случайно создают на чертежах современный пиратский корабль, который может использовать установку невидимости при нападениях на гражданские суда. Сами они оказываются выброшенными со службы и случайно находят в старом, купленном ими доме, «царское» золото Колчака. Создав «липовый» банк, подключаются к реализации проекта создания своего современного рейдерского фрегата. Во время одной операции командир фрегата встречает свою дочь, которая является плодом старой любви.

Глава 3

Погоня

Воспоминания Алексея прервал резкий возглас в переговорное устройство начальника радиостанции Юрия Пименова, меломана, картёжника, и профессионального радиолюбителя, бывшего чемпиона Российской Федерации по радиоспорту:

— Командир, я только что перехватил разговор американского эсминца «Томас Клейн» и английского фрегата «Ланкастер». Им известно о нашем визите на сухогруз, и они спешно идут в наш район. Походу, капитан того транспортника сообщил им об инциденте, произошедшим прошлой ночью.

— Принял, спасибо Юра! О всех важных переговорах америкосов немедленно мне докладывать!

— Есть, командир!

Белов развернулся к третьему помощнику, Михаилу Щербине, который уже час назад сменил второго штурмана на ходовой вахте. Алексей называл своего помощника то по имени, Миша, то по отчеству, Михалыч, в зависимости от складывающейся обстановки, но в экипаже штурман имел стабильную кличку «МихМих». Это был настоящий, просоленный морями и океанами морской волк, имеющий богатый корабельный опыт, да и в жизни он тоже всегда был верным советчиком.

— Миша, курс семьдесят пять, все машины на полный, уходим за остров!

— Есть курс семьдесят пять!

Третий помощник выжал ручки управления турбинами на полную мощность. Корабль вздрогнул, засвистели все три турбины «Пираньи». Корпус фрегата немного приподнялся над водой и, как птица, полетел над океаном.

— Рулевой, курс семьдесят пять! — скомандовал штурман вахтенному матросу Андрею Прошину, картёжнику и любителю карточных фокусов, который тоже, как и третий помощник, сменил на ходовой вахте Дмитрия Выгожина.

— Есть курс семьдесят пять!

Алексей встал с кресла, вышел на крыло ходового мостика и подставил лицо встречному ветру. Было приятно ощущать прохладу утреннего бриза. Солнце только приподнялось над водой и освещало розовым цветом обширные просторы океана. Простояв так минут десять, он вернулся на ходовой мостик.

— Миша, я пойду посплю часика три, будите меня в случае острой необходимости!

— Есть, командир!

Алексей спустился к себе в каюту, разделся и принял душ. После утреннего моциона, он одел халат, нажал кнопку вызова вестового, потянулся, и посмотрел на часы, висящие у него в каюте. Было уже почти шесть утра.

Почувствовав усталость, Белов прилёг на диван, и его взгляд упал на большую фотографию в красивой резной рамке, висевшую на переборке командирской каюты. Там, на снимке, на ступенях Графской пристани в Севастополе, был запечатлён он в, курсантской форме, в обнимку со своей невестой Ириной, студенткой медицинского университета в Симферополе.

Алексей летом, на четвёртом курсе училища, был в отпуске и специально приехал в город-герой, чтобы сделать предложение своей избраннице, с которой он познакомился здесь же, когда год назад был на практике на ракетных катерах. На предложение молодого курсанта девушка охотно согласилась, и пожениться они решили после того, как Алексей получит свои лейтенантские погоны.

Но судьба-злодейка не дала соединиться двум любящим сердцам: через три месяца после их встречи родители Ирины иммигрировали в Израиль и увезли с собой свою дочь. Через месяц после отъезда, Белов получил от возлюбленной письмо, в котором говорилось о каком-то позоре и её беременности. Из послания Ирины, он тогда так ничего и не понял, что произошло с его девушкой на той земле обетованной. Письмо было без обратного адреса и спросить её об этом он просто был физически не в состоянии, да и весточек из Израиля больше уже не приходило.

Алексей уже никого и никогда больше так и не полюбил, и остался бобылём на всю свою оставшуюся корсарскую жизнь.

Воспоминания его прервал стук в дверь.

— Входи, Армен!

Дверь открылась, и на пороге каюты появился Армен Арутюнян, вестовой командира.

— Бари луис, командир!

— Армен, говори по-русски!

— Доброе утро, командир!

— Вот так лучше, будь добр, принеси что-нибудь позавтракать, мне лень спускаться в кают-компанию.

— Есть! — ответил вестовой и скрылся за дверью каюты.

Алексей посмотрел на приборы, висящие у него на стене, которые дублировали все показания ходового мостика. Всё было в норме, и беспокоится было нечего!

Взяв газету, которую Иван Гордиенко, зная о любви командира к чтению прессы, заботливо принёс её из каюты капитана выпотрошенного сухогруза. Это была «Нью Йорк Таймс» позавчерашнего выпуска. Алексей, безукоризненно владея английским языком, принялся читать почти последние новости. Минут через десять в дверь опять постучали.

— Добро, входи!

На пороге опять стоял Армен с подносом, на котором ароматно дымился кофе и аппетитно завлекал завтрак. Вестовой быстро и профессионально сервировал стол и отошёл в сторонку.

— Бари ахоржак, то есть, ммм…, приятного аппетита, командир!

— Спасибо, Армен! Можешь идти.

Алексей, подвинув тарелку с отбивными к себе по ближе, стал не спеша, наслаждаться вкусной едой.

Вдруг его трапезу нарушил звонок судового телефона. Алексей встал из-за стола, снял трубку и услышал взволнованный голос радиста:

— Командир, америкосы что-то говорят про какой-то спутник. Я не всё разобрал и понял, что они болтали по спецсвязи, но точно что-то про спутник на орбите над нашим районом. А на «Ланкастере» готовят к полёту беспилотник. У меня всё! Отбой связи!

— Принял, спасибо Юра!

Алексей напрягся, несколько секунд стоял неподвижно, как будто что-то просчитывал в уме. Резким рывком он схватил переговорное устройство, которое висело у него в каюте, и нажал на тангенту:

— Внимание экипажа! Это говорит командир! Боевая тревога! ГИП на запуск в аварийном состоянии! Турбины стоп! Перейти на электродвигатели!

Быстро надев форму, Алексей спешно начал подниматься на ходовой мостик. Только одна мысль его упрекнула по дороге: Ну, вот и позавтракал, блин…

Через несколько секунд он был уже на месте, по привычке схватил переговорку и рявкнул в неё:

— Электрики, генератор готов?

По всему фрегату слышался топот ног и лязг закрывающихся переборок, дверей и вентилей. Видна была слаженная работа всего экипажа фрегата.

— Командир, нештатная ситуация! ГИП не может выйти на заданные параметры. Ищем неисправность! — прозвучала команда инженеров-электриков.

— Твою мать!!! Делайте, что хотите, но генератор верните в строй! Понятно!

— Есть!

Алексей нервно закурил сигарету, подошёл к иллюминатору и стал отрешённо смотреть на бескрайние просторы Индийского океана. Мысли летели одна за другой: этот генератор-его детище, он сам его спроектировал, сам собрал всё своими руками, сам испытал, и, наконец, сам ввёл этот агрегат в эксплуатацию на этом фрегате. Белов знал в ГИПе каждый винтик, каждый проводок, он был ему дорог, как родное дитя.

Докурив сигарету и взяв себя в руки, включил переговорное устройство.

— Электрики, какая неисправность? Доложите мне, по порядку, не спеша!

На мостике воцарилась гробовая тишина. Через минуту последовал ответ:

— Командир, не заводится первый контур, срабатывает защита!

— Есть! Понял!

— Ищем неисправность на входящих триггерах! — продолжил тот же голос.

— Понял! Ребята, если вы не найдёте неисправность, весь четвёртый флот штатов расстреляет нас, как куропаток на охоте!

— Да мы и так всё поняли, командир!

— Работайте!

Алексей нервно закурил ещё одну сигарету.

— Михалыч! — обратился он к штурману, — если попробуем не на электромоторах, выжидая, пока электрики починят станцию, а в наглую на турбинах на форсаже, как думаешь, успеем за остров скакануть?

— Попытка не пытка. А чего ж, можно рискнуть!

Алексей встал с кресла, подошёл к штурману и наклонился над картой.

— Мы где?

Щербина внимательно посмотрел на экран прибора электронной спутниковой навигации.

— Вот! — ткнул он карандашом в карту.

— Сколько до острова?

Штурман взял штангельциркуль, поставил его у края карты, выбрал нужный масштаб и приложил его к точке, показанной Алексею. Потом несколько раз походил штангелем по карте.

— Командир, сто две мили получается.

Алексей достал из пачки ещё одну сигарету и нервно закурил.

Из динамика донёсся голос радиста:

— Командир, англичанин передал американцу, что тот запустил на охоту свой дрон!

— Есть! Принял!

Напряжение росло.

Миша! — обратился он к помощнику. — Что делать-то будем?

— Командир, давай, как ты и хотел, в наглую на турбинах и включенном форсаже!

Алексей вернулся на своё кресло и взял переговорное устройство.

— Внимание машинное отделение! Стоп электромоторы, запустить все три турбины!

— Есть стоп электромоторы, есть запустить все турбины!

По кораблю прошла дрожь и из выхлопных труб появился небольшой дымок.

— Командир, турбины в режиме! — донеслось из машинного отделения.

— Есть! Принял!

— Главный инженер, Васильев!

— Я, Лёша!

— Женя, сколько мы сможем идти на форсаже по времени?

— Минут сорок-пятьдесят, потом тяга начнёт падать!

— Есть! Понял! Запускайте форсаж на всех трёх турбинах!

— Есть, принято! Запускаем!

— Михалыч, выжимай всё, что есть! — рявкнул Белов на штурмана.

Помощник вывел все три ручки управления двигателями до отказа.

Из-под кормы взметнулся огромный столб воды и пены, а «Пиранья» начала быстро набирать ход, буквально, взлетая над водой!

— Курс на остров!

— Есть курс на остров! — резво ответил штурман.

— Рулевой! Сорок четыре градуса!

— Есть сорок четыре градуса! — бойко ответил Прошин, вглядываясь в репитер гирокомпаса.

— Старший помощник командира корабля, на мостик! — рявкнул Алексей по связи, — электрики, ну что там с поломкой? — уже более спокойным тоном произнёс он.

— Работаем, командир!

— Ищите, парни, ищите, ройте землю носом, но найдите поломку!

Алексей поднялся из кресла и вышел на крыло ходового мостика, потянулся и вдруг вспомнил, что он ещё толком не завтракал. Как говорится: война, войной, а завтрак по расписанию!

— Миша, попроси Армена принести мне чайку и пожевать чего-нибудь. — сказал он штурману, находясь на крыле ходового мостика правого борта.

День уже вовсю начинал свою поступь, и даже уже начинало немного пригревать солнышко. Океан показывал всю красоту своего величия и бытия. Рядом, недалеко от корабля, попутным курсом шла стая дельфинов, соревнуясь, как спортсмены, с его любимой и ненаглядной «Пираньей». Красотища была неописуемая!

— Разрешите? — услышал он баритон старпома.

— Заходи, Саша! Тебе сейчас Михалыч обрисует всю обстановку, а я пока пожую что-нибудь и потом в машинное отделение, попробую помочь электрикам завести станцию.

На ходовой мостик грациозно поднялся Армен, держа в одной руке поднос с булочками и печеньем, в другом стакан чая в подстаканнике. Он был невысокого роста, подтянут и всегда выбрит, чист и свеж.

Конец ознакомительного фрагмента.