Смерть обывателям, или Топорная работа

Игорь Москвин, 2021

Начало ХХ века. Санкт-Петербург. В одном из тихих обывательских кварталов происходят убийства. Неизвестный душегуб принялся убивать топором целые семьи. Преступления страшные, но с первого взгляда незамысловатые и не сулящие долгого расследования. Тем более за дело берется начальник сыскной полиции Владимир Гаврилович Филиппов и его бригада опытных расследователей. Однако уже с первых шагов дознание обнаруживает некоторые странности в картине преступления. Кто этот безумный маньяк? Один ли это человек? Какие на самом деле у него мотивы убивать безобидных граждан особо жестоким образом? Странностей и сложностей в деле становится всё больше, расследование уводит сыщиков далеко за пределы Санкт-Петербурга, вплоть до самой Финляндии. Нити сплетаются в тугой клубок, распутать который под силу только начальнику сыскной полиции Филиппову и его подручным.

Глава 6

День прошёл в сыскных заботах. Вначале обыскали дом Анциферовых — каждую комнату, подвал, чердак. Потом опросили соседей, уточнили в полицейском участке — кого из незнакомцев задерживали в последние дни, не видели ли кого-нибудь из преступников-рецидивистов. Казалось бы, в первый день дознания сделали всё, что смогли, и под вечер чиновники для поручений, начальник сыскной полиции и судебный следователь собрались в кабинете у Филиппова на Офицерской улице.

Тишина длилась недолго.

Ридигер достал из кармана жилетки дорогие, с царским вензелем часы и отщёлкнул крышку.

— Простите, господа, — он посмотрел на циферблат, — но у меня мало времени. Что поведаете после обследования дома? — И судебный следователь, окинув взглядом присутствующих, остановил взор на Владимире Гавриловиче. Тот пощипал пальцами усы и обратился к Кунцевичу:

— Мечислав Николаевич, расскажите, что обнаружено.

Чиновник для поручений поднялся со стула. Филиппов жестом остановил его — мол, сидите.

— С вашего позволения, сперва об устройстве дома, — Кунцевич посмотрел на начальника, последний кивнул в знак согласия. — Дом Анциферовых в два этажа, первый сложен из камней, под ним подвал и ледник, второй — из брёвен. Одна комната в первом этаже является гостиной, рядом с нею кухня и жильё кухарки, несколько кладовок. Во втором четыре комнаты, из них одна отведена для спальни хозяев, две для детей — мальчика восьми и девочки пяти лет. Четвёртая комната этажа, видимо, гостевая. Преступники — а мы обнаружили следы трех человек — проникли через окно гостиной. Оно оказалось незапертым — то ли хозяева забыли закрыть по случайности, то ли кто-то этому поспособствовал.

— Вы думаете, что в доме был сообщник? — судебный следователь вскинул брови.

— Не исключено, — подал голос второй чиновник для поручений — Лунащук.

— Но это абсурд! — возмущённо сказал Ридигер. — Все живущие в доме лишены жизни. И кто из них открыл окно? — на лице Александра Александровича появилась ироничная улыбка.

— Почему же живущие в доме? — теперь пришло время удивиться Лунащуку. Он привык, что сослуживцы понимали даже невысказанное, а теперь приходилось растолковывать чужому человеку, пусть даже судебному следователю, простые истины. — Мы пока не выяснили, кто мог в последний вечер перед убийством по-дружески заходить к хозяину или, допустим, к кухарке.

— Вы полагаете, что знакомые… — начал Ридигер, но его перебил Владимир Гаврилович:

— Александр Александрович, давайте сперва дослушаем сотрудников, производивших обыск и предварительные опросы, а уж потом будем спрашивать.

— Хорошо, — кивнул судебный следователь, почувствовавший, что лучше бы завтра почитать отчёт начальника сыскной полиции, чем присутствовать на таких вот совещаниях и чувствовать себя не в своей тарелке.

— Разрешите продолжить? — Кунцевич больше обращался к Филиппову, чем к гостю. Владимир Гаврилович жестом дал согласие.

— Труп кухарки найден в отведённой ей же комнате. В минуту убийства она спала, отвернувшись к стене. Одним ударом преступник разрубил голову женщины на две части. Потом, видимо, эта троица…

— Троица?

— Да, троица, — Кунцевич посмотрел на судебного следователя, который сделал попытку встать и попросить Филиппова прислать ему отчёт, но не решился. Слишком неприглядным будет поспешное бегство. Ридигер остался. — Мы доподлинно нашли следы трёх человек.

— Я видел на кухне пустые бутылки и три стакана, — дополнил сотрудника Владимир Гаврилович.

— Кроме упомянутого вами, мы обнаружили следы сапог трёх разных размеров.

— Может быть, хозяйские? — не унимался судебный следователь.

— Нет, мы проверили всю обувь в доме, — твёрдо произнёс Кунцевич.

— Ну, тогда… — Ридигер хотел что-то сказать, но сразу же умолк.

— Троица пробралась по лестнице на второй этаж. Там они разделились. Один пошёл к детям, двое других — в хозяйскую спальню. Не могу судить, это дело доктора, но по силе удара можно сказать, что хозяйку убил тот же, что и кухарку. Одним ударом раскроил череп почти до шеи. — Судебного следователя передёрнуло от отвращения. — После совершённого убийства хозяина привязали к стулу и заткнули тряпкой рот. Видимо, вернулся третий, и все вместе занялись главой семейства. Пытали, пока он не сказал, где находятся в доме тайники с деньгами, драгоценностями и ценными бумагами.

— Но позвольте, — Ридигер вновь начал выражать сомнения, — вы говорите, что Анциферова стали пытать. Так?

— Так, — ответил Кунцевич.

— Но ведь его истошные крики должны были услышать в соседних домах?

— Совершенно верно.

— Но ведь соседи ничего не слышали?

— Это так.

— Но почему?

— Могут быть два варианта, — Филиппов посмотрел на судебного следователя. — В первом Анциферова запугали так, что он боялся рот открыть, надеясь на благополучный исход, а во втором хозяин дома пребывал в полуобморочном состоянии и не мог подать голоса.

— Но он же поведал о тайниках?

— Поведал.

На кабинет опустила крыла тишина. Только через открытое окно доносились звуки ночного города, и ветер едва заметно колыхал шторы.

Ридигер не выдержал и спросил, сгорая скорее от любопытства, нежели от желания после услышанного вести следствие:

— Вы мне писали, — он повернулся к Владимиру Гавриловичу, — что в доме Андреевых был только один убийца.

— Я это и сейчас подтверждаю, — кивнул Филиппов.

— А здесь трое?

— Совершенно верно, трое.

— Тогда получается, что убийства в двух домах совершены разными людьми?

— Не исключено, — поправил ус начальник сыскной полиции.

— Только этого и не хватало. — Щека судебного следователя начала дёргаться так, что он поднес к лицу ладонь, намереваясь это скрыть…

— Также не исключено, что один из троицы, возможно, не захотел делиться и предпочёл совершить преступление в одиночку. Есть варианты, и над ними мы начнём работать.

— Господи, — Александр Александрович перекрестился и поднялся с места. — Я жду завтра ваши отчёты. А засим разрешите откланяться. — И он покинул кабинет начальника сыскной полиции.

Когда Ридигер вышел, Владимир Гаврилович сказал:

— А ведь в словах Александра Александровича есть некоторый резон. Преступления вроде бы схожи, но совершены по-разному. Разные почерки, господа, разные.

— Не знаю, — произнёс Лунащук, потом добавил: — Сомнение вызывает другой факт: оба преступления совершены на одной и той же улице, использовано если не одно и то же орудие убийства, то подобное — топор. На мой взгляд, надо искать одних и тех же людей. Возможно, один из преступников был знаком и с Моисеем Андреевым, и со старшим Анциферовым.

— Вполне можно допустить, — поддержал Михаила Александровича Кунцевич.

— Хорошо, господа, я объединю эти два дела, пока не вскроются новые обстоятельства. Вы со своими осведомителями встречались?

— Владимир Гаврилович, когда? — вопросом на вопрос ответил Мечислав Николаевич. Потом добавил, словно бы оправдываясь: — Вчера поздно освободились, а сегодня с утра — у Анфицеровых.

— Я понимаю, но не затягивайте. Может быть, с этой стороны поклёвка пойдёт, тем более что и соседи, и полицейские никого подозрительного не видели ни на улице, ни в трактире у Андреева.

— Странно, — ухмыльнулся Михаил Александрович, — чтобы в трактире, да не появились подозрительные лица?