Тратим и богатеем

Игорь Рубинский, 2012

Деньги, что это – цель, или средство достижения цели? По каким законам живут деньги? Почему у одних они есть, у других их нет, а у третьих – их хронически не хватает и, что надо сделать для того, чтобы они всегда были в достатке? Ответы на все поставленные вопросы вы найдете в книге, предлагаемой вашему вниманию.

2. Зловещая тайна Зигмунда Фрейда

Отношение к деньгам складывается из двух составляющих: как они приходят к человеку и как они уходят от него. У всего, чего хотя бы своим краешком касаются деньги, появляется какое-то новое качество, неуловимо меняется сам характер течения психических процессов и происходит это так, что реакция абсолютно разных людей на одно и то же событие оказывается совершенно одинаковой.

Скупой рыцарь, Шейлок, Гарпагон, Гобсек — имена этих великих литературных скупцов стали частью мировой культуры. С точки зрения психоанализа все эти скупердяи принадлежат к одному типу людей, которому основатель психоанализа Зигмунд Фрейд дал несколько шокирующее название — “анальный”, от латинского слова “анус” — “задний проход”.

Какая же связь между скупостью и, извините, дефекацией? Специалисты знают: для того, чтобы пациента перестали мучить застарелые, привычные, как их называют медики, запоры, нужно, чтобы больной стал отдавать себе полный отчёт в том, почему любая трата денег причиняет ему мучительное страдание.

Очень интересен в этой связи предпринимаемый Фрейдом культурологический анализ этого странного комплекса:

“Архаический способ мышления во всех своих проявлениях постоянно приводит в самую тесную взаимосвязь деньги и нечистоты: так обстоит дело в древних культурах, в мифах и сказках, в суеверных обычаях, в бессознательном мышлении, в сновидениях (увидеть фекалии во сне — к деньгам — примета) и при психоневрозах. В многочисленных мифах дьявол дарит своим наложницам золото. Но чуть даритель за порог — оно тут же превращается в нечистоты. Образ дьявола, конечно, не что иное, как олицетворение бессознательной, душевной жизни с её подвергнувшимися вытеснению инстинктивными влечениями. В некоторых суевериях процессы дефекации привязаны к удачному поиску кладов… Это условное отождествление золота и кала, — развивает свою мысль Фрейд, — может быть, связано с ощущением резкого контраста между самым ценным, что известно человеку, и вовсе лишенным ценности, рассматриваемым как “отбросы”. Детский интерес к дефекации, замешанный на неосознанных эротических переживаниях, обречён на исчезновение в более зрелом возрасте, когда происходит его замещение интересом к деньгам…”

Мания накопительства бывает демонстративной — когда человеку необходимо, чтобы ему завидовали, преклонялись перед его силой, трепетали перед его всемогуществом. Но есть и обратный эффект: источником наслаждения служит скрытое, никому неведомое богатство. “Все думают, что я беден, меня гонят, презирают, — и только мне ведомо, какими несметными сокровищами я обладаю” — таков типичный ход мысли “анального” типажа.

Отождествив деньги с нечистотами, создатель психоанализа в буквальном смысле слова смешал их с грязью. И правда: разговор о деньгах считается более неприличным, чем, например, о сексе. Однако, исследуя проблемные отношения с деньгами, Фрейд почему-то ограничился исследованием только типологии скупцов. Чем вызван столь узко направленный интерес? Ответ на этот вопрос находим в признании, сделанном сорокалетним Фрейдом в одном из писем другу: “Моё настроение также очень сильно зависит от заработков. Деньги для меня — это веселящий газ. Я с юных лет знаю, что стоит накинуть лассо на диких лошадей из пампасов — и они сохраняют некоторое беспокойство до конца жизни. Так я познал беспомощность нищеты и постоянно боюсь её. Вы увидите, что улучшится мой стиль, и будут более верными мои идеи, если этот город обеспечит меня щедрыми заработками”. Что же это получается — качество работы Фрейда напрямую зависело от получаемого вознаграждения? Похоже, да. Вместо того чтобы сконцентрироваться на решении проблемы больного, он думал о гонораре: сколько заплатят за его труд. Потому-то совсем не бедный доктор оплату за психоаналитическую помощь возвёл в принцип, утверждая, что, только отдав свои деньги, пациент “входит” в настрой, необходимый для полноценного контакта с психоаналитиком. По своему врачебному опыту можем сказать, что в этом Фрейд не был так уж далёк от истины. И нам, и нашим коллегам не раз приходилось убеждаться, что от суммы, которую платит человек за оказанную услугу, нередко зависит и его оценка качества этой услуги. То есть чем больше он платит, тем больше ему хочется верить, что он получил качественный “товар”.

Особое отношение Фрейда к деньгам порой принимало и ещё более странные формы. После смерти отца он вдруг начал коллекционировать еврейские анекдоты, причём весьма специфической тематики: его интересовал цикл баек о нищем, живущем за счёт того, что берёт деньги в долг и не отдаёт их либо находит богатого покровителя и растрачивает его состояние. Авторитетные исследователи жизни Фрейда считают, что создатель психоанализа страдал “синдромом богадельни”, которым в те времена была поражена значительная часть далеко не бедных жителей Вены. При всей его безжалостной правдивости с самим собой великий психоаналитик не смог устоять перед этим недугом.

Он демонстративно исключил из анализа все психические явления, связанные с деньгами, сделал вид, что их как бы не существует, что они побочны, вторичны по отношению к другим расстройствам. Объяснение этому может быть только одно. Душа пациента, страдающего “синдромом богадельни”, представала перед ним как зеркало, в котором он видел собственное отражение.

Деньги как жизнь — и деньги как смерть. В этой двуединой сущности — источник их магии, секрет непреодолимой психологической власти. В каждом решении, в каждом поступке, связанном с деньгами, какой бы прозаической, скучной стороной они к нам ни оборачивались, можно рассмотреть отголоски великого, ни на миг не прекращающегося поединка, который ведут жизнь и смерть.