Записки Ириски

Игорь и Татьяна Новосёловы

В маленькой повести, которую вы собрались прочитать, рассказывается о внутреннем мире красивой и ласковой кошечки Ириски: о её радостях и печалях, надеждах и неудачах.Как же порой непросто жить рядом с нами нашим питомцам! Мы, часто оставаясь безучастными, словно пробегаем мимо их желаний и настроений, как будто этих желаний и настроений у них быть просто не может.Но это не так – они хотят активно участвовать в окружающей жизни, и им очень не хватает нашей любви и нашего внимания.

Важный день

С самого утра в этот день люди суетились и, как мне показалось, почему-то нервничали.

Надя неоднократно переходила из одной части квартиры в другую с одним и тем же вопросом: «Где же документы?»

Борис в это же самое время торопливо доставал разные вещи: огромную сумку-переноску, подушечки, расчёску, маленькие миски, пакетики с кормом.

Я внимательно наблюдала за их приготовлениями через слегка приоткрытую дверь комнаты. Вместе со мной с неменьшим вниманием, волнуясь и переживая, следили за происходящим мама и папа.

Наверное, они о чем-то догадывались и поэтому, думая, будто и я переживаю, пытались меня успокаивать. Вот только получалось, как раз все наоборот — успокаивали они скорее сами себя, так как я вовсе и не волновалась.

Наконец Надя и Борис всё собрали.

Неожиданно они ловко и быстро посадили меня, маму и папу в приготовленную сумку-переноску.

Не успела я ещё ничего толком сообразить, как через несколько минут все мы оказались в машине, которая потом долго куда-то ехала.

Мои родители, прижавшись друг к другу, решили поспать. Одна моя голова упрямо высовывалась из клубка их шерсти, окружившего меня снаружи.

Я с большим интересом наблюдала, как за окнами мелькают незнакомые места, удивительно изменившие мои знания об окружающем мире. Оказывается, в нем есть много интересного и неизвестного, и оказывается, мир не заканчивался «там, за дверью», ведущей к соседней кошачьей семье.

Череда необыкновенных открытий прервалась тем, что машина остановилась возле высокого деревянного дома с красивыми резными колоннами, по которым, на мой взгляд, можно было с интересом полазить.

К сожалению, несмотря на мои желания, Надя и Борис взяли сумку-переноску и понесли нас в этот дом.

Таким образом, не имея возможности как-то повлиять на происходящее, мне пришлось довольствоваться уже увиденными кусочками «другого мира», который так внезапно приоткрылся для меня.

У входа в дом нас встретил незнакомый мужчина.

Вот тут мне в первый раз стало не по себе — а куда это нас привезли? Кто этот мужчина, и почему он нас ждёт?

От переживаний я попыталась избавиться, прижавшись носом к маме, надеясь на её успокаивающую ласковую песенку.

Мужчина тем временем пригласил Надю и Бориса пройти внутрь здания, а по пути, не переставая, объяснял им какие-то непонятные для меня правила.

Что было дальше, если честно, помню плохо: скрывшись между мамой и папой, я заснула, утомлённая таким количеством новых впечатлений от поездки…

Разбудила меня, доставая из сумки, Надя. В этот момент мои глаза, наверное, были раскрыты очень широко, так что кто-то даже сказал: «Ого! Вот это глазища!»

На сей раз похвала, хотя и справедливая, совсем не доставила мне радости: все происходившее было так необычно и скорее пугало, чем радовало меня.

Увидев вокруг себя много незнакомых людей, я начала нервничать.

На всякий случай, крепко вцепившись когтями в кофточку Нади, поджав при этом уши и уткнувшись мордочкой в плечо, я тихо сидела у неё на руках.

Она нежно целовала меня в макушку, пытаясь успокоить.

Кстати сказать, Надя, пока я жила с ней, всегда целовала меня между ушками, каждый раз доставляя мне этим большое удовольствие.

Лишь спустя немного времени я освоилась с новой обстановкой и украдкой, настороженно озираясь вокруг, попыталась оглядеться.

В просторном помещении, кроме нашей семьи, находилось много котят, кошек и котов, такой же породы, спокойно сидевших на столах, у которых стояли люди.

И для чего нас всех здесь собрали?

Во всяком случае, видимых причин волноваться, пока не было.

Борис достал из сумки моих родителей, а потом посадил их на один из таких столов.

Я опять заволновалась: родителей взяли, а меня оставили одну — для чего? Почему?

В это время две женщины, одна из которых была в очках, а вторая в большой красной шляпе, и с ними пожилой мужчина с седой бородой, в ярко-синей рубашке не спеша начали обход.

Остановившись возле очередного стола, они старательно осматривали каждую кошку и о чем-то переговаривались с людьми, ожидавшими своей очереди вместе с их питомцами.

Одним словом — что-то началось.

Что именно там происходило, разглядеть мне толком не удалось, и я, на всякий случай, ещё крепче прижалась к Наде.

Мои родные, в отличие от меня, вели себя более спокойно — конечно, у них-то опыт!

Вскоре «белая борода» в синей рубашке с двумя дамами в очках и красной шляпе подошли и к нам.

О, нет, как страшно!

Да, мне было страшно, а вот подошедшим — было интересно и, судя по всему, даже весело.

Это меня насторожило ещё больше, и я стала подозрительно следить за каждым их движением, отыскивая в этих движениях какой-либо намёк на возможную попытку обидеть меня.

Стоя возле нас, они долго читали какие-то документы, и, казалось, совсем забыли обо мне. Затем, предварительно осмотрев маму и папу, снова стали смотреть документы, покачивая головами.

Мужчина с седой бородой нежно погладил папу по спине и немного почесал его за ушком.

Попробовал бы он сейчас прикоснуться ко мне: я только и ждала момента показать свою, спрятанную под длинной шерстью, силу!

И тут одна из женщин, та, что была в красной шляпе, потянулась к Наде, явно намереваясь взять меня в свои руки.

Какая бесцеремонность: вот и момент! Не стоило ей этого делать!

Не знаю точно почему: может быть, последней каплей, переполнившей моё терпение, оказалась эта раздражающе красного цвета шляпа, может, её намерение побеспокоить меня без моего желания — но мне стало понятно, что я должна заявить о себе.

Так я и заявила!

Вспомнив о своих кисточках на ушах, «как у рыси», которые необходимо носить с достоинством, и собрав все своё негодование, я с отчаянным шипением решительно вцепилась зубами в палец этой женщины.

Вот так! Ш-ш-ш!

Она ахнула, изменившись в лице, и резко отдёрнула свою руку от меня.

Мужчина с бородой торопливо достал из кармана платок и стал прикладывать его на рану, чтобы остановить кровь.

Все в недоумении молчали, пока не справились с проблемой на пальце.

Опасаясь моей воинственности, вторая женщина, в очках, предложила Наде на всякий случай самой держать и показывать им меня.

И надо сказать, это предложение кое-кого вполне устроило. В результате я, хотя и с опаской, удовлетворённо притихла.

Мама сильно разволновалась из-за этой истории с пальцем и стала рассерженно мяукать, объясняя мне, что так вести себя не следует. Да и потом, уже вечером, мы с ней ещё долго обсуждали произошедшее.

А пока…

Мужчина с бородой, закончив оказание первой помощи и мрачно взглянув на меня исподлобья, взял блокнот и стал записывать мои данные: рост, вес, длину хвоста, как поставлены ушки, правильная ли осанка и походка, периодически приговаривая: «М-да-а уж…»

Относились ли его «м-да-а уж» к моим великолепным внешним данным или к моему достойному поведению — было не понятно.

Эти незнакомые люди ещё долго растерянно поглядывали на меня, что-то бурно обсуждая между собой и понимающие кивая головами в знак согласия с тем или иным высказанным мнением.

В конце концов, посовещавшись, они пришли к окончательному решению и громко объявили Наде и Борису, что определились с моей породистостью.

Надо же — именно с этого самого момента я начала значиться мейн-куном в четвёртом поколении нашего рода!

Теперь у меня в родословной появилось титулованное имя — Ирэн-Эрика-Гонсьор-Галлардо, записанное в мой паспорт мужчиной с седой бородой в ярко-синей рубашке. А главное — оно содержало имена моих предков и звучало очень гордо в дополнение к рысьим кисточкам на ушках.

К сожалению, значимость этого события испортили мои оценочные баллы, которые оказались гораздо ниже, чем ожидали Надя и Борис — выяснилось, что у меня есть дефект, обнаруженный экспертами — «белой бородой», «очками» и «красной шляпой».

Возможно, что моё поведение сыграло в этом «обнаружении» свою роль, а может, быть, действительно во мне было что-то не так — не знаю.

Я только одно твёрдо знаю — мейн-кунов обижать не стоит! Теперь это знает и ещё кое-кто…

Вот только, как выяснилось, именно из-за этого дефекта я не смогу остаться в нашем питомнике, и мне придётся в скором времени поселиться в новом доме.

На это Надя твёрдо заявила: «Только когда она станет большой!»

Борис с ней согласился, и на какое-то время я, совсем забыв о случившихся неприятностях и о своём неясном будущем, осталась в питомнике с родными.