Бар на окраине

Изабелла Кроткова, 2011

«Бар на окраине» – это чудесный теремок в зимнем лесу и его жуткие смертоносные тайны; замечательный коллектив бара – и подслушанный однажды разговор, леденящий кровь. Обычная работа в ночном заведении – и хождение по лезвию ножа, когда нечаянно оброненное слово или слабый скрип старой лестницы может погубить и оставить в страшном баре навечно. Все лгут, всё обманчиво, и лишь кто-то один говорит правду, но как понять, кто?.. И как найти выход там, где его нет?.. А времени, чтобы отыскать его, всё меньше…Мистический роман "Бар на окраине" был издан в Германии в 2016 году и номинирован издательством на литературную премию "НОС" ("Новая словесность").

Глава одиннадцатая

Черты его внезапно резко обострились, скулы провалились, на щеках выступил румянец, словно мы оказались в жарко натопленном помещении. Глаза будто высветлились и до глубины зрачков вдруг наполнились странным сиянием. И он вперил в меня взгляд этих прозрачных глаз. Но тут же я поняла, что он меня не видит — взгляд шел далеко, сквозь мое тело и сквозь стены Дашкиной отремонтированной кухни.

Изменившись до неузнаваемости в единый миг, Аркадий вновь поднял и поднес к губам стакан, отхлебнул из него и поставил назад. Перед моими остановившимися глазами туда-сюда промелькнул острый локоть в синем заштопанном клетчатом рукаве.

И вдруг он начал говорить. Вернее, я бы сказала так: из него пошел потоком голос. Голос, имеющий темную окраску, монотонный и ровный, без всяких переливов и интонаций. Этот голос пригвоздил меня к месту. Я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Как завороженная, я смотрела, слушала и вбирала слова, падающие, как тяжелые каменные плиты.

— Солнце садится рано; время года — зима. Один день меняет все. Кажется, что к лучшему…

Перед глазами опять качнулся вверх-вниз смуглый локоть.

–…но только кажется. Не исследуй неверный путь. Верный путь ведет вниз. Бей врагов их оружием. Только тем, что было с ними.

Еще одно движение локтя.

— Дом между прошлым и настоящим. Мертвые живы, а живые будто спят. До Рождества — ты есть. А есть ли ты после Рождества?..

Пустой стакан опустился на стол. В то же мгновение стол резко опрокинулся набок, и его внутренняя часть вдруг почему-то оказалась над моей головой.

— Арина! Арина, что с тобой?.. — издалека послышался встревоженный голос Дашки.

И я увидела под столом ее лицо с выпученными глазами.

Чьи-то сильные руки, принадлежащие, видимо, Аркадию, легонько приподняли меня и заботливо усадили на стул.

Кухня качалась передо мной, как маятник.

— Ой, — вымолвила я еле слышно. Голос куда-то пропал, словно провалился внутрь тела.

Дашка поставила передо мной стакан с водой. Непослушной рукой я поднесла его ко рту и начала пить нервными глотками.

— Тебе лучше? — теплым баритоном спросил, склонившись надо мной, Аркадий. От заунывного темного потока слов не осталось и следа.

— Да, кажется… — шепотом ответила я, тупо уставившись ему в переносицу.

— Что, опять было?.. — озадаченно спросил математик, повернувшись к Дашке.

Та хмуро кивнула.

— И что я на этот раз бормотал?

Невинный вопрос вызвал у хозяйки шквал негодования.

— Какая тебе разница, что ты бормотал, раз ты ничего не помнишь и объяснить не можешь?! Смотри, до чего довел человека!

Аркадий понуро опустил голову.

— Иди к себе, — махнула рукой Дашка, — только стакан помой.

И прибавила непечатное выражение.

Аркаша взял злополучный стакан с лилией и пошел к раковине. Машинально прислушиваясь к плеску воды, я вновь потянулась за сигаретой.

— Ну что, поверила, наконец?.. Теперь колись, что ты такое услышала, что под стол свалилась, — требовательно заявила подружка, когда Аркашина спина нырнула из кухни в прихожую.

Но я совершенно не знала, в чем нужно колоться. Слова Аркадия лежали где-то на дне души мертвым грузом и придавили всякое желание их комментировать. Смысла их я не поняла. Я не могла ничего объяснить даже себе, не то что с навязчивым любопытством взирающей на меня Дашке.

«Зря она наехала на Аркадия, — только сочувственно подумала я про себя. — Такой симпатичный, и к тому же явно психически болен… Какой бред он нес: «Дом между прошлым и настоящим»…

Да и у меня со здоровьем, похоже, не все в порядке. Наверно, сказался хронический недосып. Я и не заметила, как стул уплыл из-под меня, а над головой навис стол… А если бы я упала на улице? Страшно даже представить…

Короткий визит к подруге, обернувшийся так плачевно, вверг меня в уныние. Пожалуй, надо уходить, и как можно скорее. Пройдусь по улице, подышу свежим воздухом. Все же, работа в ночном баре, где постоянно стоит чад и густой сигаретный дым, не лучшим образом сказывается на самочувствии…

Короткая мысль, кольнувшая в сердце, известила, что дело не в баре, а в голосе, который сразил меня, как мечом.

Я усмехнулась уголком губ. Так не бывает. Ни один голос не обладает такой силой, тем более, исходящий из тела тщедушного математика…

Не говоря ни слова, я сделала глубокую затяжку и медленно посмотрела на часы.

— Мне правда пора, — произнесла я наконец.

Дашка посмотрела на меня так разочарованно, словно я отказалась рассказать ей секрет только что исполненного фокуса.

— Ну как знаешь, — протянула она, надув губки.

Мне стало неловко от того, что я не оправдала ее ожиданий.

— Извини, — смутившись, развела я руками, — но мне, правда, нечего сказать. По-моему, у меня просто голова закружилась.

Дашка недоверчиво покосилась на меня.

— Прямо вот так, ни с того ни с сего… А мне все-таки кажется, это из-за Аркашки, ты просто рассказывать не хочешь!

И Дашка, явно обидевшись, отвернулась от меня.

— А по-моему, ты слишком большое значение придаешь какой-то ерунде. Ну, что он там излагал, вспомни? — пустилась я ее разубеждать, еле скрывая раздражение. — Дурацкие какие-то бредни… Ну вот, например, первое так называемое «откровение»: время года — зима. Но мы с тобой и без него знаем, что время года зима. Так?

— Так, — обалдело повторила Дашка.

— И что солнце садится рано, тоже не секрет.

— Ну да…

— Ну вот, — приободрилась я, начиная находить в нелепой ситуации элемент комизма. — А это что еще за рекомендации: бей врагов их оружием. Да не просто их оружием, а только тем, которое с ними! Как ты думаешь, это тоже адресованное мне послание высших сил?

Дашка недоуменно посмотрела на меня и вдруг прыснула. В ту же секунду и я закатилась смехом.

— Представляю, — чуть ли не рыдая, заговорила подружка, — придет к вам на литературный вечер поэт Смидович с новым томиком стихов, а ты — хрясь его им по башке!..

И мы обе вновь полегли в приступе безудержного хохота. Я, наконец, увидела перед собой прежнюю Дашку, беззаботную девчонку, давящуюся от смеха.

— Ну вот видишь, — с трудом отдышавшись, заявила я. — Ничего пророческого я в речах Аркадия не вижу. Просто чушь какая-то…

И в этот момент вдруг пришло ясное осознание того, что в этих разрозненных отрывистых фразах есть глубокое тайное знание, и мне необходимо понять, в чем конкретно заключается их смысл. И чем скорее, тем лучше.

Это осознание без стука вошло в мозг и мгновенно укоренилось в нем.

— Что это с тобой опять?.. — сквозь смех удивленно спросила Дашка, увидев мое изменившееся лицо.

Я с каменным выражением уставилась на нее, не понимая сумбура, внезапно возникшего в голове.

— Что-то состояние какое-то странное…

Может, это последствия употребления фирменного коктейля «Самарканд и Бухара»?..

— Из-за погоды, наверное, — спокойно предположила Дашка и, посмотрев в окно, добавила: — Метель опять.

— Я все-таки пойду, извини, — засобиралась я торопливо, — надо отдохнуть, отлежаться. За эти два дня нужно вернуться в форму. Падать в гостях под стол — это не дело.

Я попыталась пошутить, но фраза прозвучала невесело.

— За какие два дня?.. — насторожилась Дашка, вылезая из-за стола. — У тебя что, и завтра выходной?.. Мне казалось, раньше в твоей библиотеке…

— Отгул, — коротко бросила я, продвигаясь к двери. Подружка засеменила за мной.

— Ой, подожди! — вдруг воскликнула она, метнулась в комнату и вернулась со сложенным вчетверо тетрадным листком. — Вот. Здесь рецепт.

Я взяла листок и сунула в сумку.

— Спасибо.

— Ну ладно, давай поправляйся, а то я волнуюсь — что это с тобой в самом деле?.. — спохватилась, наконец, подруга юности.

И глянула на меня равнодушными глазами.

— Не волнуйся, — сказала я, берясь за ручку двери, — все будет хорошо.

— Звони, — приказала Дашка на прощание.

— Конечно, — пообещала я, спускаясь по лестнице.

Очутившись на заснеженной улице, я облегченно вздохнула.